3. Воскресение и миссия

3. Воскресение и миссия

Как же будет выглядеть такая церковь, которая перешла к обновленной миссии на основании обновленного поклонения Богу?

Надеюсь, из изложенного мной все уже достаточно ясно: миссия церкви есть действие в силе Духа, продолжение телесного воскресения Иисуса, что предвосхищает то время, когда Бог наполнит землю Своей славой, преобразит прежние небо и землю, сделав их новыми, и воздвигнет Своих умерших детей обитать тут и управлять искупленным миром, который Он создал. Не более и не менее того.

И в таком случае «миссия» должна как можно скорее излечиться от своей застарелой шизофрении. Как я уже говорил, конфликт между «спасением душ» и «добрыми делами в мире» не связан с Библией или Евангелием, но отражает ситуацию, когда Библия и Евангелие в западном мире оказались в плену у современной культуры. Вернемся к темам, которые были подняты две главы тому назад (справедливость, красота, благовестие), с новой надеждой, основанной именно на обетовании о том, что пространство, время и материя будут обновлены. Пространство, время и материя — это место, где живут реальные люди, реальные общины, где надо принимать нелегкие решения, где школы и больницы заявляют о евангельском «сейчас, уже», а полиция и тюрьмы говорят о «еще не». Пространство, время и материя — это среда, где парламенты, муниципальные советы, собрания местных активистов и всевозможные другие организации работают для блага окружающих, поскольку анархия может привести к тому, что всегда будут побеждать самые наглые (в экономическом, социальном или даже физическом смысле слова), а слабых и ранимых всегда надо защищать. Таким образом, эти политические и социальные структуры общества входят в замысел Творца.

И церковь, обновленная воскресением Иисуса, должна стать церковью, которая действует именно в этом мире пространства, времени и материи и утверждает, что здесь должно находиться Божье царство, здесь должен господствовать Иисус, здесь должна действовать сила Духа. Советы и парламенты нередко действуют мудро (евангельское «уже», которое церковь должна поддерживать), но иногда под давлением бесцеремонных притязаний, коррупции, а потому следует за ними наблюдать и требовать от них отчета (евангельское «еще не», которое призывает церковь быть активной и бдительной).

Если церковь серьезно относится к священному пространству, видя в нем не бегство от мира, но плацдарм посреди мира, то христиане после поклонения в храме сразу должны идти в зал заседаний — чтобы участвовать в обсуждении вопросов развития города, гармонии и человечности архитектуры, парков, уличного движения, охраны окружающей среды (в частности, в сельских районах, где этот вопрос стоит невероятно остро), здравых и творческих методов ведения сельскохозяйственных работ, должного использовании ресурсов. Если, как я это старался показать, весь мир стал теперь священной землей Бога, мы не можем спокойно смотреть, как эту землю портят и уродуют. Это не какая–то «добавочная» часть миссии церкви, но самая что ни на есть главная.

Если церковь признает тот факт, что Иисус есть Господь всего времени, то христиане будут не только тихо торжествовать каждый раз, подписывая письмо или документ, и не только станут почитать воскресный день как наиболее удобный — с человеческой и социальной точек зрения — повод праздновать Божье новое творение (указывая на безумие человечества с его семидневной рабочей неделей), и не только будут стремиться привести свою жизнь в соответствие с точным ритмом поклонения и работы. Такая церковь постарается внести свою мудрость и свой новый человечный порядок в работу офисов, магазинов и местных органов власти, в гражданские праздники и события общественной жизни. Не стоит думать, что все в этой сфере благополучно. Я наблюдаю огромные перемены в жизни людей: когда–то весь мой город мог ощущать наступление Страстной пятницы и Пасху, теперь же эти великие дни стали лишь поводом для проведения футбольных матчей и показа старых фильмов по телевизору (и часто в телевизионных программах на эти дни не найдешь ничего, хотя бы косвенно связанного с Иисусом или Евангелием!) Вот что происходит с обществом, когда оно утрачивает свои корни и движется по течению, повинуясь преходящим тенденциям современной массовой культуры. Напомнить миру, что время есть благой дар Бога (это противоположно представлению о времени как товаре, который можно использовать для собственного блага, что часто лишь порождает новые формы рабства), и является не «дополнительной» частью миссии церкви, но самой главной.

И конечно, если церковь серьезно относится к тому факту, что в Иисусе и через него Бог Творец снова прикоснулся к миру материи и преобразил его Своим присутствием и что однажды Бог наполнит мир познанием и славой, как воды покрывают море, то христиане не только будут прославлять пришествие Бога во Христе в таинствах церкви, но легко перейдут от крещения и евхаристии к работе, которая воплощает исцеляющее и преображающее присутствие Бога в физической материи реального мира. Я епископ, и на этом посту меня радует многое. Например, я могу наблюдать, как «обычные» христиане (конечно, я не верю, что такие бывают, но надеюсь, вы понимаете, что я хотел сказать) сразу после поклонения Иисусу в церкви идут в мир, стараются облегчить материальное положение бездомных, организуют группы для детей одиноких работающих матерей, создают кредитные союзы, чтобы самые бедные восстановили способность себя содержать, борются за улучшение жилищных условий, за безопасность на дорогах, за открытие центров реабилитации для зависимых от наркотиков, за разумные законы, касающиеся употребления алкоголя, за создание достойных библиотек и строительство спортивных площадок и занимаются тысячью других вещей, через которые верховное правление Бога распространяется на жесткую конкретную реальность жизни. И снова можно сказать: все это не является какой–то «дополнительной» частью миссии церкви. Это — ее главный труд.

Совершенно очевидно, что такой подход к задачам церкви с точки зрения пространства, времени и материи имеет непосредственное отношение к двум упомянутым выше категориям: к справедливости и красоте. Но это прямо относится и к благовестию. Когда все видят, что церковь переходит от поклонения Богу, открывшемуся через Иисуса, к реальной работе в мире, которая вносит в жизнь людей самые необходимые перемены; когда всем очевидно, что люди, сидящие за трапезой вместе с Иисусом, встают в первые ряды борцов с голодом и нищетой; когда окружающие понимают, что люди, которые в молитве просят «да действует Дух Божий в нас и через нас», как будто бы обладают какими–то особыми ресурсами любви и терпения при заботе о тех, чья жизнь разбита, искалечена и стала постыдной, — тогда возникает естественная ситуация для разговора об Иисусе, тогда можно пригласить других поучаствовать в поклонении Христу и открыть для себя смысл пребывания в Его семье. Более того: тогда люди, даже если они себя считают «неверующими», естественным образом начинают понимать, что тут происходит нечто удивительное, в чем и им хочется поучаствовать. Если воспользоваться словами Книги Деяний, можно сказать так: когда церковь живет царством Божьим, слово Божье распространяется со властью и само по себе становится действенным.

Разумеется, каждый христианин может взять на себя только крохотную часть всей этой миссии. И потому миссия есть непрестанная работа всей церкви. Кого–то Бог привлекает к работе с детьми–инвалидами. Кто–то, повинуясь своему призванию, работает в городском совете. Кто–то занимается искусством или образованием. И все мы нужны друг другу для взаимной поддержки и ободрения. Всем нам нужно питаться самым главным — поклонением Богу в церкви, — и эта главная часть жизни, в свою очередь, питается и обновляется, когда друзья Иисуса возвращаются к поклонению, на время оторвавшись от своей миссии в мире.[252]

Подобные дела, к счастью, совершают также — и порой очень хорошо — люди другой веры или неверующие. Так и должно быть, этого нам следует ожидать и надо радоваться этому, если мы верим, что (вопреки любым формам дуализма) единый истинный Бог сотворил все сущее и не оставил себя без свидетелей в этом мире. Павел дает замечательный совет христианам Филипп — хотя он знает, что их, как и его самого, преследуют за веру, так что перед ними стоит искушение уйти от мира, обратившись к дуализму и к духовности сектантского типа, — и этот совет полон надежды. Он пишет: «Итак, братья, все, что истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что похвально, — если есть какая добродетель и если есть какая похвала, — об этом помышляйте».[253]И когда мы будем думать о подобных вещах, мы все лучше и лучше будем понимать Бога Творца, Которого уже знаем в Иисусе Христе, и начнем работать более плодотворно, не противопоставляя себя «этому миру», но принимая все зерна доброй воли в мире, все, что дает и обогащает жизнь.

Однако то же самое послание напоминает нам, что не следует быть наивными. Есть много мест и много ситуаций, в которых из–за корыстных интересов, коррупции учреждений и политиков, из–за тиранов, бессовестных людей и замкнутых групп определенной расы или культуры свидетельство церкви, описанное мной выше, покажется угрозой и агрессией. Это не должно удивлять те церкви в западном мире, которые столкнулись с запретом на использование христианской символики и проведение праздников по причине «политической корректности». Это не удивит и тех христиан, которые пытались добиться улучшения жилищных условий или условий труда для работников промышленности или сельского хозяйства и тем самым вызвали яростную злобу со стороны тех, кто привык беспощадно эксплуатировать других.

И обратите внимание на то, что вам скажут эти разозленные люди. Они, как это было много раз и прежде, скажут, что церковь должна заниматься своей главной задачей — «спасением душ». Радикальное извращение христианской надежды именно и сводится к молчаливому попустительству, которое предоставляет мир самому себе и тем самым позволяет действовать злу, не призывая его к ответу. Вот где окружающие внезапно сталкиваются с поразительной надеждой, и в ответ говорят, на что именно, по их мнению, должны надеяться христиане, — и приводят такую версию «надежды», которая не вдохновляет на труд для улучшения положения вещей в нынешнем мире пространства, времени и материи.

Именно здесь церковь должна научиться сотрудничать без компромиссов и противостоять без дуализма. В большом мире происходит много положительного, и мы должны принять в этом участие, но всегда быть настороже, потому что в какой–то момент нам могут предложить сделать нечто такое, что не соответствует сути Евангелия. Одновременно в большом мире происходит много дурного, и мы должны этому противостоять, но всегда быть настороже, потому что в какой–то момент мы можем скатиться к дуализму и отвернуться от мира, который уже сейчас отражает великолепие Божье. Это всегда было достаточно трудной задачей, а сегодня она стала еще труднее, потому что мы на Западе уже пару столетий назад перестали думать о подобных проблемах. И опять–таки Уильям Вильберфорс и его сторонники могут нас многому научить. И мы начинаем понимать, насколько ценны для нас яркие сравнения Иисуса. Пришло время подумать о том, что это значит — в реальном мире XXI века — быть мудрыми как змеи и простыми как голуби.

Как я стремился показать, миссия церкви должна формироваться на основе надежды, а подлинная христианская надежда, укорененная в воскресении Иисуса, есть надежда на то, что Бог обновит все в мире, победит испорченность, тление и смерть и наполнит всю вселенную Своей любовью и благодатью, Своей силой и славой. Я также пытался показать, что такая миссия становится по–настоящему действенной тогда, когда она основана на искренней и радостной вере в обновление пространства, времени и материи Богом в жизни церкви. Бесполезно (если в очередной раз воспользоваться метафорой, которую я уже не раз употреблял) ожидать плодов от дерева, если ты постоянно подрезаешь его корни.

Разумеется, я не хочу сказать: «Создайте хорошую «традиционную церковь», и тогда с миссией все будет в порядке». Так, часто в «традиционной церкви» было слишком много традиции и слишком мало церкви. Я хочу сказать: «Поразмышляйте о нашей евангельской надежде, осознайте тот факт, что обновление творения — это одновременно и цель всего сущего во Христе, и то, что уже было достигнуто его воскресением, — и затем отправляйтесь трудиться ради справедливости, красоты и благовестия, ради обновления пространства, времени и материи, предвосхищая тем самым конечную цель и реализуя то, что мы получили через смерть и воскресение Иисуса». Это путь и к подлинной миссии, доверенной нам Богом, и к формированию церкви ради этой миссии и в контексте этой миссии.

Отсюда следует, что люди, осуществляющие такую миссию в большом мире, сами должны пройти через эти переживания и формировать собственную жизнь. Нельзя оправдать личное благочестие, которое никак не связано с реальной миссией, также нельзя оправдать людей, которые погружаются в социальную, культурную или политическую активность, не замечая, что подобные вопросы касаются их внутренней жизни, — это задачи, которые ставит перед нами царство Бога, господство Иисуса и сила Духа. Если Евангелие не преображает твою жизнь, как можно верить в то, что оно преобразит что–либо еще?

Может показаться, что это указывает нам на достаточно «обычные» вещи. В каком–то смысле это верно. Но тут, в завершающем разделе последней главы, я хотел бы рассмотреть основные компоненты христианской духовности, которыми церковь питает себя для своей миссии справедливости, красоты и благовестия в мире пространства, времени и материи с точки зрения удивительной христианской надежды, укорененной в воскресении Иисуса и даровавшей нам возможность предвосхищать новое Божье творение во всей его полноте. Такой подход лучше всего позволяет понять христианскую духовность.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.