Лекция 16

Лекция 16

Появление ереси «жидовствующих» в Новгороде. Деятельность Схарии и его соратников, совращение ряда видных представителей новгородского духовенства. Протопопы-еретики Денис и Алексей. Распространение ереси в Москве. Дьяк Феодор Курицын, архимандрит Зосима Симоновский, великая княгиня Елена Волошанка и др. адепты «жидовства». Обнаружение ереси в Новгороде. Розыск по делу о еретиках, предпринятый св. Геннадием, архиепископом Новгородским. Причины невнимания московских властей к делу «жидовствующих». Борьба св. Геннадия Новгородского с ересью.

Время правления митрополита Геронтия стало для Русской Церкви временем весьма тяжелого испытания по причине появления и распространения на Руси так называемой ереси «жидовствующих». По сути ересью это лжеучение назвать нельзя. Этот термин применяют к «жидовствующим» весьма условно, так как любая ересь все же подразумевает некое искажение христианского учения. Здесь же имело место практически полное отрицание христианства и возврат к иудейскому исповеданию. Однако исторически наименование «ересь жидовствующих» давно закрепилось за этим движением, и мы по традиции будем им пользоваться.

Возникла ересь в Великом Новгороде около 1470-1471 гг., еще во время правления митрополита Филиппа. Однако долгие годы о ее существовании ничего не подозревали не только в Москве, но и в самом Новгороде: конспирация в среде адептов «жидовства» была отменной. Интересно, что один из последних Новгородских архиепископов периода самостоятельности — святитель Иона — предвидел падение новгородской свободы и оплакивал ее. Иона говорил, что по грехам новгородцев они лишатся своей свободы, и Новгород будет покорен Московским великим князем. Можно думать, что как великий святой Иона, ничего еще не зная о наличии в Новгороде «жидовствующих», духовным оком прозрел, что где-то рядом происходит нечто глубоко враждебное Православию. И святитель оказался прав в своих предчувствиях. Именно из Новгорода берет свое начало ересь «жидовствующих». Здесь она свила себе гнездо и отсюда стала распространяться дальше по Московской Руси.

Косвенной причиной появления в Новгороде «жидовствующего» вольномыслия стало все то же, уже упомянутое ранее, стремление новгородцев любой ценой сохранить свою свободу. Как уже отмечалось, понимая невозможность самостоятельно бороться с Москвой, новгородцы искали себе союзника, которого увидели в Литве. Уже шла речь о партии бояр — сторонников литовской ориентации, которых возглавляла Марфа Борецкая. Эти яростные противники Москвы пошли на откровенное предательство, стремясь отдать Новгород под власть Казимира IV Ягеллончика, наивно веря его обещаниям сохранить в неприкосновенности новгородские вольности и православную веру.

В то время, когда новгородские бояре затевали интригу с предполагаемым вхождением своего города в состав Литовского государства на правах автономии, в Новгород прибыл князь Киевский Михаил Олелькович (правнук Ольгерда Литовского). Этот Гедиминович, приходившийся родственником Казимиру IV, должен был стать Новгородским князем. Тем самым бояре демонстрировали свою приверженность курсу на сближение с Литвой. Михаил Олелькович был православным. Некогда он даже был в числе тех немногих литовско-русских князей, которые объявили, что будут признавать своим митрополитом не Григория Болгарина, а св. Иону. Михаил прибыл в Новгород с огромной свитой. И хотя в конечном итоге вся затея партии Борецкой кончилась провалом, важно отметить, что неожиданным образом приезд князя Михаила повлек за собой появление ереси «жидовствующих», о чем сам Киевский князь скорее всего ничего не подозревал. Все дело было в том, что среди многочисленной свиты Михаила Олельковича оказался некто Схария, иудей, занимавшийся то ли торговлей, то ли врачеванием, человек тихий и неприметный. Никаких более подробных сведений о том, кто он был, не сохранилось. Высказывались предположения о его связи с одним из направлений иудаизма — сектой караимов. Но это не более, чем предположение: ересь «жидовствующих» от учения караимов весьма сильно отличается. Все, что касается Схарии, удивительным образом оказалось покрыто туманом неизвестности. Настолько, что некоторые современные советские историки-интернационалисты даже стали утверждать, что никакого Схарии не было вовсе.

Кстати, надо особо оговорить, что слова «жид», «жидовство», «жидовствующие» на Руси в то время отнюдь не имели никакого бранного антисемитского смысла, который в них стали усматривать позднее. Это было просто обозначение религиозно-этнической принадлежности, славянская транскрипция слова «иудей», к тому же очень близкая аналогам из многих других европейских языков. Отсюда и название секты — «жидовствующие», то есть «иудействующие», «подражающие или следующие иудеям».

Вскоре, как уже говорилось, затея Борецкой и ее присных провалилась, и Литовское посольство князя Михаила отбыло обратно. Но Схария, тем не менее, почему-то остался в Новгороде и активно занялся здесь прозелитизмом. Хотя об обращении в иудаизм в чистом виде речь не шла: иудаизм, как религия этнически детерминированная, почти не склонен к подлинному прозелитизму. Можно предположить, схема деятельности Схарии в Новгороде напоминала ту, которая некогда имела место в Хазарии: обратить, в первую очередь, представителей элиты общества, дабы через них получить влияние на политическую и экономическую жизнь Новгорода. Складывается впечатление, что Схария действовал отнюдь не по собственному почину, а был послан какими-то иудейскими религиозными структурами.

Распространение влияния иудаизма в мире и подчинение иудейской общине наиболее выгодных в геополитическом отношении стран и народов — факт, неоднократно отмеченный в истории. Еще в Библии говорится о подчинении персидского царя Артаксеркса влиянию иудеев через его жену Эсфирь. Позднее иудеи подчинили своему влиянию Кордовский халифат и другие арабские государства на Пиренеях. То же самое имело место и в отношении Хазарского государства. В нем, как известно, собственно иудеи составляли незначительное меньшинство, которое пришло к власти через обращение в иудаизм семьи кагана и верхушки общества. Большая часть населения каганата по-прежнему оставалась при своих верованиях — языческом, мусульманском, христианском, — но была подвластна иудейской элите, которая держала в своих руках бразды правления и осуществляла политику в своих интересах (например, в руках хазарских иудеев была сосредоточена практически вся приносящая баснословные доходы торговля шелком с Китаем). Под ударами русского князя Святослава Хазарский каганат распался и полностью исчез с лица земли во второй половине X века.

В арабской Испании иудеи также занимали ведущие позиции. Но в ходе Реконкисты испанцы вытеснили арабов с Пиренеев. Вместе с тем пришел конец и иудейскому влиянию в Испании. Во второй половине XV в. соединившиеся через брак королевы Изабеллы и короля Фердинанда Арагон и Кастилия отвоевывают у арабов последние их владения на Пиренейском полуострове (в 1492 г. Реконкиста завершилась взятием Гранады). Повсеместно испанские католики изгоняли иудеев или принуждали их к принятию католицизма. В это время значительное число испанских евреев эмигрировало из страны, расселившись по всей Европе и Средиземноморью. Центр религиозно-политической жизни иудеев перемещается в польско-литовские пределы. Польша, где начиная с XIV в. иудеям были дарованы большие привилегии с целью привлечения в страну ремесленников и торговцев, на долгие годы становится страной с самой большой в Европе численностью еврейского населения. Иудеи пользовались здесь совершенно исключительными привилегиями, дарованными польскими королями, что было связано и с восточной политикой Польского королевства. Казимир III завоевал Галицию и часть Волыни и стремился колонизировать эти земли, привлекая на них различными льготами немецких и еврейских купцов и ремесленников, чтобы, разбавив русское население пришлым элементом, прочнее привязать эти области к Польше. Из Польши иудеи проникли в Литву — это произошло еще при Гедимине, который также снабдил их обширными привилегиями. Однако в XV в. в Литве было издано несколько антииудейских законов: евреи изгонялись из пределов великого княжества, а их имущество конфисковалось. Потом эти дискриминационные меры отменялись, затем вводились снова. Подобную нехитрую методику изъятия накопленных евреями денежных средств путем конфискаций в средние века применяли многие европейские монархи.

Для того, чтобы понять причины появления Схарии в Новгороде именно около 1470 г., важно отметить эти два хронологических совпадения: во-первых, завершающая фаза Реконкисты в Испании и массовый исход евреев с Пиренеев, а во-вторых, издание антииудейских законов в Литве. Возможно, что именно эти причины побудили определенные иудейские круги заняться поиском нового места, где можно было бы на практике попытаться повторить опыт Хазарии и арабской Испании.

Новгород привлек внимание Схарии далеко не случайно. Иудейская пропаганда в православной среде, конечно, была делом весьма сложным. Но Новгород с его спецификой торгового центра, где сложились особые условия терпимости к иным вероисповеданиям и характерный для купеческой среды рационалистический менталитет, выглядел наиболее уязвимым местом Православной Руси. К тому же ересь стригольников, отголоски которой были здесь еще живы, уже успела подточить сознание многих новгородцев и явилась неким «пробным шаром», позволявшим надеяться на успех в деле дальнейшего расшатывания православных устоев жителей Новгорода.

Трудности предприятия Схарии требовали участия в нем помощников. Поэтому Схария через какое-то время выписал себе из Литвы сотрудников. Известны их имена: Моисей Хануш и Иосиф Шмойла Скоровей. Возможно, что речь идет не о двоих иудеях, а о большем их числе (знаков препинания в древнерусских письменных источниках нет, и записанные подряд имена не дают возможности четко определить, скольким людям они принадлежат). Похоже, что у Схарии был в Литве некий штаб, откуда он мог приглашать помощников по мере развития своей миссии.

Успехи иудейской пропаганды в Новгороде были весьма велики. Как уже говорилось, учение Схарии не было собственно ересью, так как от христианства как такового в нем уже почти ничего не оставалось, кроме чисто нравственного учения, повисавшего в воздухе без христианской догматики. Прежде всего отрицалась Божественная природа Иисуса Христа. Христос, с точки зрения «жидовствующих», — не более, чем нравственная личность, учитель праведности. Вместе с христианским вероучением отметалась и православная обрядность, как более ненужная. Все христианские праздники отвергались. Зато «жидовствующие» совершали настоящую иудейскую Пасху.

Антиправославная пропаганда велась тайно и очень умело, можно сказать — вполне профессионально, на высочайшем уровне конспирации. Иудаизм к XV столетию накопил огромный многовековой опыт в этой области. Конспирация в среде «жидовствующих» по своему уровню сопоставима разве что с большевистской в начале ХХ в. Она основывалась на том же принципе, который потом с успехом использовали разного рода революционеры. Создавалась сеть ячеек — «тройки», «пятерки». Но о своих соседях их рядовые представители, как правило, ничего не знали, а потому выдать их в случае розыска не могли.

В результате такой тщательной конспирации о деятельности «жидовствующих» церковные власти ничего не знали в течение целых 17 лет. За это время движение это успело выйти далеко за пределы Новгорода и перекинуться в столицу. При этом пропаганда велась почти исключительно среди высших кругов общества. В Новгороде еретики действовали, в первую очередь, среди наиболее образованных и влиятельных слоев населения — новгородского духовенства и купечества, имевшего большой вес в обществе, но духовно неглубокого, нетвердого в своем Православии и привыкшего благодаря своим заморским путешествиям снисходительно относиться к верованиям других народов. И лишь затем пропаганда «жидовствующих», распространившись и на Москву, начинает медленно, но уверенно обволакивать круги, близкие к великому князю, внедряясь в конце концов даже в семью государя и поражая со временем даже Предстоятеля Русской Православной Церкви.

Первыми и наиболее влиятельными последователями Схарии стали два новгородских священника — попы Денис и Алексей. Они прошли основательную школу у Схарии и его сотрудников. Причем, были совращены не только сами эти священники, но и члены их семей — жены, дети. Денис и Алексей оказались настолько преданными учениками Схарии, что даже хотели принять обрезание. Но сами иудеи воспротивились этому. Вероятно, как это почти всегда имело место при иудейском прозелитизме, в намерения Схарии вовсе входило делать из новгородских попов т. н. «прозелитов врат», вводя их в число «народа избранного». Обращенные, по мысли пропагандистов «жидовства», должны были лишь служить делу иудеев. В Новгороде у Схарии был какой-то свой, мало известный нам план. Мы видим лишь верхушку этого тайного айсберга. Здесь, вероятно, было важно не создать подлинную иудейскую общину из полноценных прозелитов, а разложить православное общество, которое представляло собой наибольшую опасность для иудейской пропаганды. И лишь после этого, как можно предположить, в Новгород на подготовленную почву могли прибыть те, кто составил бы здесь настоящий центр этнического иудаизма.

Алексею же и Денису доходчиво объяснили, что в случае обрезания они могут быть через это легко уличены в «жидовстве». Поэтому отказ мотивировали соображениями конспирации: ревность совращенных новгородских клириков в иудействе приходилось ограничивать изнутри сообщества «жидовствующих», чтобы оно себя случайно не открыло. Но в качестве поощрения, чтобы новоявленные ревнители Моисеева Закона не огорчались, им позволили тайно переменить имена. Алексей получил имя Авраама, а жена его стала Саррой. Вероятно, учителя русских «жидовствующих» играли здесь на мелком тщеславии протопопа-еретика. Ему льстили как родоначальнику будущего народа, который якобы станет новым хозяином Руси.

В современной исторической литературе у ряда авторов можно встретить мнение о том, что движение «жидовствующих» вовсе не было попыткой водворения иудаизма на Руси. При этом обычно говорится о том, что прозелитической активностью Схарии и его подручных объяснить данный новгородский феномен нельзя. Новгородское «жидовство» нередко пытаются представить, как некое близкое к европейскому Ренессансу явление, эдакое либеральное, культурно-гуманистическое движение, которое якобы стремилось просветить дремучую Русь, закосневшую в своем православном консерватизме. Некоторые авторы в этом движении умудряются усмотреть даже некий антифеодальный пафос. В советскую эпоху подобные взгляды пропагандировал такой крупный историк, как Яков Соломонович Лурье. К сожалению, приходится констатировать, что традиционная неловкость, почему-то вызываемая всякий раз любой проблемой, связанной с темой еврейства, не позволила Я.С. Лурье объективно подойти к изучению ереси «жидовствующих». В своих трудах Лурье доказывал, что никаких Схарии, Моисея Хануша и Скоровея не было вообще. Это, по его мысли, не более, чем миф, придуманный преп. Иосифом Волоцким, который якобы был подвержен антисемитским настроениям (правда, говорить о неприязни к евреям на Руси на рубеже XV–XVI вв. просто не приходится, так как они в это время здесь вообще не проживали). Лурье считал, что никаких иудеев-миссионеров в Новгороде не было, а начало движению якобы дали Алексей и Денис — великие русские просветители, которые были на голову выше своих дремучих современников. И за то, что они прониклись идеалами западноевропейской культуры и либерализма, «антисемит» Иосиф Волоцкий будто бы и приклеил им ярлык «жидовствующих». Такую гениальную в своей простоте концепцию выдвинул Я.С. Лурье. Его публикации по теме «жидовствующих» включают в себя многие подлинные тексты того времени (например, послания преп. Иосифа Волоцкого и Новгородского архиепископа Геннадия, который первым обратил внимание на «жидовствующих») — этим, несомненно, труды Лурье ценны. Однако эти документы прокомментированы Лурье таким образом, что читатель верит: вся история про Схарию выдумана от начала до конца.

Увы, в этом с Яковом Соломоновичем нельзя согласиться. Источников, которые свидетельствуют о новгородских еретиках, имеется немало. Поэтому следует либо признать, что на Руси действительно имела место попытка насаждения «жидовства», либо считать весь этот корпус источников мистификацией, целью которой было очернить двух новгородских «прогрессивных» попов. Последнее предположение слишком явно отдает столь модной сегодня «фоменковщиной», и поверить в него трудно.

К сожалению, тема новгородского «жидовства» находит сегодня не слишком много исследователей, что вполне объяснимо с точки зрения современных политических реалий. Современные западноевропейские историки, которые хоть в какой-то степени касаются темы новгородских «жидовствующих», с неизбежностью оказываются на позициях, близких к тем, которые отражены в работах Лурье. Можно сказать, что это дань времени, так как после Холокоста времен II Мировой войны демократическая Европа всякий раз испытывает неловкость во всем, что хотя бы краем касается еврейского вопроса. Это отчасти заметно и в нынешней России. Появляется хроническая тенденция сглаживать все связанные с данной темой нюансы, так как любое кажущееся кому-то двусмысленным высказывание способно вызвать шквал обвинений в антисемитизме. Это, конечно, чревато отступлением от объективного анализа вопроса о русских «жидовствующих», хотя, безусловно, никак нельзя признать нормальным, что и в этом конкретном случае, как и во многих других, проблемы религиозно-идеологические неоправданно отождествляются с национальным вопросом. Дело ведь в реальности отнюдь не в еврейском происхождении, а в том антихристианском пафосе, которым всегда отличался талмудический иудаизм, сформировавшийся уже после Боговоплощения и отвержения Иисуса Христа большинством иудеев. Этот так называемый талмудический или раввинистический иудаизм является системой взглядов, ориентированной по сути своей именно антихристиански. Это связано прежде всего с той хулой на Христа, которая содержится в Талмуде, и ожиданием пришествия другого мессии, который, в соответствии с христианскими воззрениями будет лжемессией-антихристом.

Если говорить о том духовном содержании, которое стоит за событиями, связанными с появлением на Руси ереси «жидовствующих», то в этом смысле абсолютно несущественно, было ли распространение этого лжеучения на Руси следствием чьего-то продуманного сценария или же спонтанным процессом. Важно другое: то, что острие этого антихристианского иудейского движения оказалось направленным на Русь именно в конце XV в., было целиком закономерно, ибо в это время Вселенское Православие после Флорентийской унии и падения Константинополя переживало остро критический момент. На земле к этому времени осталась одна единственная православная держава — Россия. С ней было связано будущее мирового Православия. Только здесь Православная Церковь существовала в условиях полной свободы и покровительства, оказываемого православной монархией, и от этого зависела дальнейшая возможность распространения Православия в мире. И в том, что именно в этот момент на Руси активизируется иудейский прозелитизм, можно видеть земное отражение той духовной брани, которая идет против Церкви Христовой. Быть может, планы иудейства в отношении Новгорода и не были сознательной антиправославной акцией, но лишь поиском нового жизненного пространства, благоприятного для иудейской общины. Однако духовное противостояние иудаизма и христианства делало проповедь «жидовствующих» тем субстратом, на котором оказывалось возможным отчаянное наступление сил зла против последнего остатка Православия в мире, против формирующегося «Третьего Рима». В случае успеха в деле распространения ереси в Новгороде «жидовствующие» могли ожидать еще больших результатов, если бы их движение перекинулось на Москву. Здесь со временем уже можно было надеяться на обращение великого князя. И тогда Русь вполне могла бы повторить судьбу Хазарского каганата.

Итак, ересь исподволь развивалась в Новгороде. Причем, интересно отметить, что после обращения Дениса и Алексея сами Схария и его сотрудники исчезают из поля зрения современников, так что действительно может показаться, будто не было никаких инициаторов процесса распространения «жидовства» на Руси. Скорее всего Схария и иже с ним сделали в Новгороде некую затравку, запустили механизм, после чего уехали оттуда, чтобы далее дело продвигалось вполне самостоятельно и выглядело именно так, как это описывает Лурье. Хотя, быть может, родоначальники ереси покинули Русь просто из опасения за свою участь. Однако ряд фактов позволяет думать, что Схария и его коллеги продолжали следить за развитием событий на Руси и конспиративно контролировать дело распространения ереси, не афишируя своего участия в нем. Вообще нужно отдать должное скромности этих «тружеников» на ниве иудейского прозелитизма, которые вовсе не стремились увековечить свои имена в истории, действовали не ради личного тщеславия, а исключительно ради задуманного ими великого дела.

Ученики Схарии — Денис и Алексей — тоже оказались блестящими миссионерами: это подтверждает тот факт, что им удалось совратить в «жидовство» множество новгородских клириков, в том числе даже протопопа кафедрального Софийского собора Гавриила. За 17 лет нелегального существования «жидовствующих» в Новгороде число адептов ереси стало гигантским. Причем, сознательно пропаганда велась, в первую очередь, среди духовенства, в расчете на то, что оправдается древняя поговорка: «каков поп, таков и приход». И действительно, далее уже сами «жидовствующие» священники распространяют ересь среди своей паствы.

1478 год стал годом исполнения пророчества св. Ионы, архиепископа Новгородского. Новгород был окончательно присоединен к Московскому государству и потерял свою самостоятельность. Причем, Иоанн III впервые осуществил здесь секуляризацию церковных земель: он отобрал владения архиепископской кафедры и шести крупнейших монастырей, мотивируя это наказанием новгородцев за непокорность. Был снят и увезен в Москву вечевой колокол, который был символом новгородской вольности. Это был сильнейший удар по самолюбию жителей Новгорода. Множество новгородцев было выселено в другие земли: в Москву, Тверь, Ростов. На смену им в Новгород переселялись москвичи: Иоанн III одним из первых оценил, сколь многих политических успехов он может добиться, используя массове депортации. Архиепископ Феофил, подписавший ранее договор с Казимиром IV, был арестован и выслан из города как сторонник Литвы. Естественно, что после таких репрессий новгородцы не проявляли особой симпатии к Иоанну III, хотя им и приходилось прятать поглубже свои истинные чувства к объединителю Руси, так как ничего поделать они не могли.

Но вот в конце 1479 г. Иоанн III лично посетил усмиренный Новгород. Ни о каких «жидовствующих» он, разумеется, не подозревал: государя беспокоили сепаратистские настроения новгородцев. Приехав на берега Волхова, великий князь вполне ощутил прохладное отношение к себе со стороны жителей Новгорода, которые иначе и не могли относиться к государю, покончившему с новгородской свободой. Однако в покоренном Новгороде все же нашлись два человека, которые на фоне всеобщей неприязни покорили Иоанна своей теплотой и лояльностью к Московскому государю, а кроме того, привели его в восторг своей образованностью и красноречием. Разумеется, это были Денис и Алексей. Таким образом, способные ученики Схарии вошли в доверие к великому князю. Так что «жидовствующие» теперь могли продвинуться к следующему этапу своей программы и положить основание для прозелитизма среди московской элиты.

Иоанн III был буквально очарован новгородскими священниками настолько, что решил перевести их к себе поближе, в Москву. Здесь Алексей стал протопопом Успенского собора в Кремле, а Денис — протопопом Архангельского собора — великокняжеской усыпальницы. Таким образом, еретики стали настоятелями главнейших храмов Русской Церкви. Успенский Собор Московского Кремля — главный храм православного мира, пришедший на смену обращенной в мечеть Софии Константинопольской, — парадоксальным образом был только что построен католиком Фиоравенти и получил в настоятели «жидовствующего» протопопа.

В Москве Алексей и Денис продолжили свою прозелитическую деятельность с не меньшим успехом, чем в Новгороде. В числе совращенных москвичей оказались такие крупные фигуры, как архимандрит Симонова монастыря Зосима и думный (посольский) дьяк Феодор Васильевич Курицын (по сути, министр иностранных дел Московского государства, руководитель всей его внешней политики). Кроме того, адептами «жидовствующих» стали крестовые дьяки великого князя Истома и Сверчок, купец Кленов и другие видные представители московского общества. Позже к ним добавилась невестка великого князя Елена Волошанка, дочь молдавского господаря Стефана Великого, жена рано скончавшегося сына великого князя Иоанна Иоанновича Молодого и мать внука великого князя — Димитрия Иоанновича, объявленного наследником Московского престола и даже соправителем Иоанна III. Таким образом, еретики проникают в великокняжескую семью. Еще немного, и во главе Русского государства вполне мог оказаться адепт ереси, и можно только догадываться, как бы в этом случае сложилась историческая судьба «Третьего Рима».

В Москве «жидовствующие» втайне действуют более 7 лет. И только в 1487 г. они совершенно случайно выдают себя в Новгороде. Хоть это и были «жидовствующие», но сохранившиеся особенности чисто русского менталитета их подвели. «Руси веселие есть пити», — сказал когда-то св. князь Владимир, так что неудивительно, что о ереси в итоге проговорились в пьяной ссоре. Промысл Божий, который может проявиться даже в такой на первый взгляд нелепой ситуации, уберег Святую Русь, несмотря на то, что еретики уже были близки к цели. Однако обычная человеческая слабость — склонность к винопитию — послужила причиной того, что «жидовствующих» наконец-то обнаружили. Поп Наум был изобличен в ереси вследствие того, что в пьяной компании вдруг стали переругиваться напившиеся еретики. Но рядом с ними за столом оказались и православные, которые после всего услышанного от своих ругавшихся собутыльников пришли в ужас и быстро протрезвели. Они рассказали обо всем услышанном Новгородскому архиепископу Геннадию (Гонзову) (о нем уже говорилось, когда речь шла о противниках митрополита Геронтия, одним из которых и был Чудовский архимандрит, поставленный после покорения Новгорода на архиепископскую кафедру в 1484 г.). Архиепископ Геннадий велел арестовать всю веселившуюся компанию и учинить допрос. Началось следствие, которое выявило картину, вызвавшую у Геннадия содрогание. Оказалось, что в епархии ничего не подозревавшего архиепископа ересь давно уже успела пустить совершенно невообразимые корни. Множество священнослужителей, купцов, чиновников состояло в этой секте. Причем, все священнослужители, совращенные в «жидовство», оставались на своих приходах, где они продолжали служить, совершали литургию и прочие богослужения и таинства, как и положено православным, а втайне проповедовали ересь.

Геннадий ужаснулся не только масштабу деятельности «жидовствующих», но и тому, сколь четко было продумано дело пропаганды ереси. Трудно было предположить, чтобы наши доморощенные «гуманисты» — Денис и Алексей — додумались облекать свои «просвещенческие» идеи в столь изощренно законспирированную форму. По сути, служение новгородских попов-еретиков выглядело как пародия, карикатура на Церковь — нечто сродни «черным мессам» сатанистов. В сущности внутри церковного сообщества «жидовствующие» клирики создали некую антицерковь: здесь сохранялись все внешние, зримые богослужебные формы, за которыми уже не было духовного содержания. Следует отметить, что еретики, как хорошие психологи, использовали для пропаганды «жидовства» еще одно средство — уже упомянутые застолья, одно из которых, впрочем, их и выдало. Судя по всему, на них приглашались те лица, которые не входили в круг еретиков, но которых желательно было обратить. Вероятно, «жидовствующие» рассчитывали, что в задушевной беседе за чашей хмельного меда можно будет легче заинтересовать собеседника новым учением, посеять сомнение в истинности православной веры и в конце концов завлечь в свою секту нового адепта.

Архиепископ Геннадий, узнав о том, сколь широкое распространение получила ересь «жидовствующих» среди новгородцев, был так поражен этим фактом, что счел это делом государственной важности. Прекрасно оценив, какую угрозу таит обнаруженное лжеучение для Православной Церкви и формирующегося Российского государства, св. Геннадий посчитал необходимым донести об обнаружении еретиков великому князю и митрополиту Геронтию. Но, как и следовало ожидать, великий князь, мало чувствительный к духовным вопросам, человек рационалистического склада, не придал особого значения сообщению Геннадия. Он ограничился лишь общим, мало к чему обязывающим указанием: «того беречи, чтоб то лихо в земли не распростерлося».

Митрополит Геронтий был с Новгородским архиереем не в ладах еще со времени спора о хождении «посолонь», когда Геннадий выступил на стороне великого князя. Известно, что Геронтий вскоре после этого инцидента даже на какое-то время сажал Геннадия на цепь под арест. Поэтому неудивительно, что престарелый Первоиерарх также не реагировал на тревожный сигнал нелюбимого архиерея из Новгорода. Тогда Геннадию не оставалось ничего другого, как самостоятельно приступить к розыску в своей епархии.

Конспирация среди еретиков, как уже говорилось, была отточена до предела. Однако Геннадию в условиях, когда «жидовствующие» запирались и отказывались давать показания, чрезвычайно помогло то обстоятельство, что тот самый поп Наум, с обнаружения которого началось расследование, будучи некогда совращенным в ересь, отрекся от нее и принес покаяние. Вероятно, он занимал не последнее положение в секте и входил в круг наиболее посвященных. Наум рассказал Геннадию о том, что представляет собой учение «жидовствующих» и даже принес архиепископу их книги.

Однако даже получив некоторое представление о характере секты, святитель Геннадий все же не мог в силу ее конспиративного характера сразу открыть значительное число лиц, принадлежащих к кругу «жидовствующих». Несмотря на искреннее раскаяние Наума, архиепископ смог арестовать лишь четверых еретиков: двух попов да двух дьяконов, которые вскоре были отданы на поруки, но бежали в Москву. Здесь они надеялись найти покровительство у близких к великому князю еретиков. Но Геннадий сообщил о беглецах в столицу. В Москве их дело рассматривалось судом при участии великого князя, митрополита и епископов. Хотя трое еретиков и были в феврале 1488 г. признаны виновными, но лишь с формулировкой «надругательства над иконами в пьяном виде». О ереси как таковой, благодаря вмешательству влиятельных столичных адептов «жидовства», в приговоре ничего не говорилось. Осужденные были биты кнутом и отправлены к Геннадию для принесения покаяния и повторения экзекуции в случае отказа. Архиепископу было велено продолжать розыск у себя в епархии. Реакция великокняжеской власти на ересь была не слишком решительной ввиду большого влияния, которое еретики приобрели при дворе. Новгородский архиепископ, не находя в Москве отклика своей ревности, говорил, что в столице «обыск чинился не крепко». Вероятно, он уже понимал причины этого и чувствовал, что еретики вплотную приблизились к государеву окружению.

И все же Геннадий усердно продолжал расследование и выявил в Новгороде множество новых адептов ереси. Он все-таки сумел найти способы совладать с конспиративным совершенством «жидовствующих». Но Геннадий в это время поступал с ними довольно мягко: приносившие покаяние были вновь принимаемы в общение церковное через особый чин отречения от ереси. Лишь немногочисленные упорствующие в «жидовстве» передавались в руки гражданских властей для наказания. Все данные о производимом в Новгороде розыске Геннадий исправно отправлял в Москву, но поддержки из столицы так и не получил, хотя весьма надеялся, что там будет проведен собор, который рассмотрит проблему «жидовства». Увы, митрополит Геронтий из неприязни к Геннадию, а быть может, и по старости своей никак не реагировал. В то же время великий князь подпал под влияние тайных еретиков, свивших свое гнездо при дворе, а потому также не считал необходимым уделить вопросу об осуждении ереси должного внимания. Св. Геннадий остался практически в одиночестве. Он с горечью отмечал в послании к Ростовскому архиепископу Иоасафу: «Положили то дело ни за что, как бы Новгород с Москвою — не едино Православие». Архиепископ Новгородский сетовал, что в Москве «конца еретикам не учинили».

Результат этого явно обусловленного влиянием еретиков невнимания столичной власти к проблеме «жидовства» стал заметен очень скоро: многие из ранее раскаявшихся новгородских «жидовствующих» вновь уклонились в ересь. Большинство их бежало в Москву, где еретикам жилось вольготно под покровительством невестки великого князя Елены Волошанки, Феодора Курицына и протопопа Алексея. Св. Геннадий стал пытаться привлечь внимание к ереси, обращаясь к другим архиереям Русской Церкви. Он рассылал послания к Нифонту Суздальскому, Филофею Пермскому, Прохору Сарскому, Иоасафу Ростовскому. Однако поначалу особой поддержки Геннадий не встретил. Это не удивительно, так как многие поначалу сочли «жидовство» местной новгородской проблемой. Кроме того еретики активно использовали в борьбе против своего единственного обличителя самые грязные приемы (как бы теперь сказали, «черный пиар»). Лучший способ обороны — нападение, и, следуя этому принципу, еретики организовали такую провокацию: еретики пустили слух о том, что Новгородский архиепископ сам потворствует ереси и поэтому не радеет об ее искоренении. Даже преп. Иосиф Волоцкий, ставший позднее продолжателем дела святителя Геннадия, поначалу упрекал его в том, что владыка «не показал о деле не малого попечения».

Между тем, новым оплотом и центром ереси стала Москва. Штаб еретиков оформился вокруг их ведущего лидера — образованного и влиятельного посольского дьяка Феодора Курицына, фактического руководителя внешней политики Русского государства. Его совращение, конечно, сулило «жидовствующим» колоссальный прорыв в деле распространения ереси среди верхушки русского общества. Возможно Курицына «завербовали» еще во время его четырехлетнего пребывания заграницей: в 1482 г. он выехал в Венгрию, где имел контакты с европейскими вольнодумцами, а когда его сознание оказалось расшатанным достаточно основательно, соратники Схарии приступили к непосредственной обработке Курицына. Этому благоприятствовали обстоятельства: по дороге из Венгрии в Крым, где дьяк должен был выполнить еще одно дипломатическое поручение, Курицын был взят в плен турками. По освобождении своем он при дворе Менгли-Гирея встретился с самим Схарией. Скорее всего именно здесь, обольщенный родоначальником «жидовства»,ы Курицын стал полноправным и ревностным членом секты. Когда в 1486 г. дьяк вернулся в Москву, он привез сюда письмо от Схарии, в котором тот просил у Иоанна III позволения поселиться в Москве. Вероятно, лидер секты намеревался более решительно влиять на пропаганду «жидовства» после того, как ересь перекинулась в Москву. В любом случае показательно, что основатель ереси и после своего исчезновения из Новгорода продолжал издалека внимательно следить за тем, как продвигается начатое им на Руси предприятие. Иоанн III, традиционно недальновидный в духовных вопросах и подверженный влиянию еретиков, дал Схарии разрешение прибыть в Москву. Посольство Иоанна III, возглавляемое Димитрием Васильевичем Шеиным, в 1487-1488 гг. должно было отвезти Схарии разрешение на переезд в Москву.

Однако Схария так и не успел воспользоваться любезным позволением великого князя натурализоваться в пределах его православного царства. Оно и понятно: ответ Иоанна Схария получил аккурат вместе с первыми известиями об обнаружении ереси Геннадием Новгородским. Желая поберечь столь успешно начатое на Руси дело, а заодно и свою голову, Схария остается в Крыму, в Кафе (нынешняя Феодосия). Но через направляемых от Курицына русских дипломатов он по-прежнему поддерживает самые оживленные связи со своими «духовными чадами». Из них наиболее влиятельным и видным был, безусловно, Феодор Курицын. Владевший немецким, польским, венгерским и греческим языками, человек европейски ренессансной широты взглядов, он был бесспорным лидером русских «жидовствующих». Нередкий для русского человека комплекс варвара, преклоняющегося перед европейской культурой, сделал из него послушное орудие в руках Схарии и его соратников, умело преподнесших яд своего учения в красивой «обертке» просвещения и вольнодумства.