Типология. Проблема соотношения двух Заветов.

Типология. Проблема соотношения двух Заветов.

В основе «типологического (прообразовательного)» толкования, намеченного уже священными авторами Нового Завета (Лк 24:25–27; Деян 8:31–35; Рим. 5:12–19), лежит принцип, предполагающий, что есть некий несовершенный порядок вещей, который подготавливает и предызображает порядок совершенный.

[См.: Danielou J. From Schadows to Reality: Studies in the Biblical Typology of the Fathers. — London, 1960. — P. 31. В этой связи возникает вопрос относительно взаимосвязи «типологического» и так называемого «аллегорического» толкований, который и исследователями древне-церковной письменности, и богословами решается различным образом. Так, одни считают, что эти два экзегетических метода у христианских писателей следует четко разграничивать, ибо «типологическое» толкование предполагает реальность фактов, о которых повествуется в том или ином священном тексте, а «аллегорическое» часто исходит из предположения, что эти факты имеют «баснословный» (легендарный) характер, будучи лишь символическими указаниями на сокрытый и глубокий смысл. См.: Fairbaim P. Typology of Scripture. — Grand Rapids, 1989. — P. 2–7. Другие ученые, наоборот, считают, что у древне-церковных авторов «типология» неотделима от «аллегории». Поэтому, например, в отличие от Филона Александрийского, в экзегезе которого полностью отсутствуют «временные измерения» (вследствие чего он использует так называемую «вертикальную аллегорию»), у древне-церковных авторов «аллегория» имеет преимущественно «преобразовательный» характер и есть, так сказать, «горизонтальная аллегория». См.: Simon ?. La Bible dans les premieres controverses entre Juifs et Chrotiens // Le monde grec ancien et la Bible / Ed. par С Mondesert. — Paris, 1984. — P. 117. Последняя точка зрения, на наш взгляд, более соответствует истине. Следует учитывать также мнение И. Корсунского, согласно которому «отличие типа от символа, притчи и аллегории должно быть строго наблюдаемо при исследовании о новозаветном типологическом толковании Ветхого Завета, дабы не смешивать его с иудейским аллегоризмом» (Корсунский И. Новозаветное толкование Ветхого Завета. — М., 1885. — С. 39). Действительно, типологическое толкование существенным образом отличается от «иудейского аллегоризма», но с «христианским аллегоризмом» оно имеет внутреннее сродство].

Для обозначения первого (несовершенного) порядка св. Мелитон обычно использует термин ????? («отпечатление, изображение, образ, очертание»), но иногда и понятия ?????????? («предызображение»), ?????????? («эскиз, предварительный набросок»). св. Мелитона ставится ясный и четкий акцент на качественном различии ветхозаветного и новозаветного этапов Откровения Для святителя первый (ветхозаветный) имеет лишь относительное значение, а второй (новозаветный) — значение абсолютное. Поэтому он говорит, что с осуществлением того, для чего служило изображение (?????), само это изображение (или «несущее образ будущего») разрушается как бесполезное, ибо оно уступает свой образ (??? ???? ????? ??????) «истинному по природе». Ведь у каждого есть свое время: у изображения — свое, у реальности (букв, «материи, вещества» — ??? ????) — свое. Так как изображение существует лишь ради будущего творения, то с осуществлением этого творения оно теряет смысл своего бытия (37–38). Прилагая данный образ к конкретной проблеме соотношения двух Заветов (или ветхого Израиля и нового Израиля), св. Мелитон развивает свои мысли следующим образом: народ иудейский был как бы «изображением эскиза» (????? ?????????????), а ветхозаветный закон — «буквой притчи» (????? ?????????), но Евангелие стало «объяснением закона и исполнением его» (??????? ????? ??? ???????), а Церковь — «вместилищем Истины» (?????????? ??? ????????). Изображение («типос») представляло ценность до появления Истины, а притча была достойной удивления до ее истолкования, т. е. народ иудейский представлялся ценным до того, как воздвиглась Церковь, а ветхозаветный закон вызывал удивление до того, как просиял свет Евангелия. А когда воздвиглась Церковь и просиял свет Благовествования, то «изображение истощилось» (о ????? ???????), передав свою «силу» (??? ???????) Евангелию. Другими словами, бывшее некогда ценным потеряло свою ценность, ибо появилось «ценное по природе» (??? ????? ??????); поэтому бывший некогда ценным «дольний храм» (о ???? {с. 154} ????) перестал быть таковым «вследствие горнего Христа» (??? ??? ??? ???????), дольний Иерусалим потерял свою цену вследствие горнего Иерусалима, а «узкое наследование» (? ????? ???????????) сменилось «широкой благодатью» (??? ???????? ?????). Ведь, по словам св. Мелитона, «не в одном месте и не в малой части [земли] поместилась [теперь] слава Божия, но благодать Божия растеклась по всем пределам вселенной, и повсюду нашел Себе пристанище Вседержитель Бог через Иисуса Христа» (40–45). Эту мысль св. Мелитон формулирует еще в одной краткой фразе: «изображение отошло в прошлое (о ??? ??? ????? ???????), а Истина обрелась» (? ?? ??????? ?????????), т. е. «изображение» для него есть только факт прошлого, а «Истина» — действительность реального настоящего. Вместе с тем, подчеркивая качественное отличие двух этапов Откровения, святитель настойчиво проводит мысль о том, что без «изображения» невозможна была бы и реализация «Истины», являющейся «исполнением изображения». Это предполагает единство обоих этапов Богооткровения: «Ибо таинство Господа есть ветхое и новое; оно — ветхое соответственно изображению (??????? ??? ???? ??? ?????), а новое — соответственно благодати». И если вглядеться в «изображение», то «через результат» (??? ??? ????????) можно узреть в нем «Истину» (58). Центром, сплачивающим оба Завета и средоточием всего Домостроительства спасения, согласно св. Мелитону, является Господь наш Иисус Христос. А это заставляет обратиться ко второй основной теме его богословия.