§ 135. Характер р.-католического учения ο церкви. Догматы ο главенстве папы и его непогрешимости.

§ 135. Характер р.-католического учения ? церкви. Догматы ? главенстве папы и его непогрешимости.

I. Западный христианский мир, отделившись от живого союза с единою кафолическою церковью, перестал быть церковью в строгом смысле и потому утратил истинное понимание существа и жизни церкви. Прежде всего это выразилось в р.-католическом учении ? церкви.

В основе р.-католического учения ? церкви лежит односторонний, чисто человеческий взгляд на церковь, как на всемирную земную церковную монархию, в которой высшая власть человеческая прикрывается авторитетом или полномочием божественным. Под церковью здесь разумеются преимущественно только живущие на земле члены церкви и ее видимые правители, имеющие во главе единого монарха церкви — папу, обладающего будто бы исключительными благодатными полномочиями и даже даром непогрешимости. Здесь намеренно и неумеренно обособляется земная церковь от Небесной, — отодвигается на задний {стр. 107} план мысль ? небе и вечности, об ангелах и скончавшихся братиях во Христе, равно хотя не отвергается главенство Христово в церкви, но более говорится ? земной главе церкви, — с целью оправдать учение ? необходимости для церкви Земной особой видимой главы — папы, для которой (церкви видимой) недовольно будто бы одной главы — Христа, достаточной для церкви Небесной. Воззрение на церковь, как на церковную монархию, с монархом папою во главе, отражается и на всем видимом устройстве Западной церкви, на церковной дисциплине и во всем строе и складе духовной жизни верующих во Христа. Таким образом, основным и главнейшим заблуждением латинства, которым определяются все особенности р.-католического учения ? церкви, является учение ? главенстве римского епископа — папы и его личной непогрешимости.

II. Видимой церкви, учит католицизм, нужна видимая глава, подобно тому, как земному государству нужен верховный монарх, и так как церковь есть вечное божественное учреждение, то и монарх церковный должен быть облечен высшими, божественными полномочиями. Таким монархом, главою церкви с божественными полномочиями, является римский папа. Pacкрывается и обосновывается эта мысль так.

Господь И. Христос, бывший во время Своей земной жизни видимой главой основанной Им церкви, после Своего вознесения на небо остается навсегда ее невидимою главою. Но чтобы церковь не оставалась без видимой главы после Его вознесения на небо, Он поставил Своим наместником ап. Петра и вручил ему всю полноту Своей власти над церковью. Как наместник Христов, ап. Петр по вознесении И. Христа на небо оставался верховным правителем церкви, с полномочной властью не только над всей церковью, но и над апостолами, был единственным по Христе ординарным (ordinarius) проводником для церкви всех благодатных даров и прав, для нее необходимых. И как Христос полноту Своей власти перед вознесением на небо передал ап. Петру, так и ап. Петр передал ту же власть своему преемнику. Таким преемником был верховный первосвященник (pontifex maximus) Римской цер{стр. 108}кви, так как ап. Петр, избрав своею резиденцией Рим, здесь будто бы епископствовал 25 лет и здесь же скончался. Отсюда, — Римский епископ есть наместник Христа (vicarius Christi) со всей полнотой Его власти, или, как выражаются сами папы, наместник Бога на земле (папа Иннокентий III). Так преемственно продолжается на земле наместничество Христово, или наместничество Божие. Папа не служитель только Божий, не домостроитель тайн Божиих, но как бы Сам Христос. Он, по выражению кардинала Беллярмина, есть «вице-Бог» (vice Deus) на земле. По отношению к церкви он есть глава ее со всей полнотой власти, полновластный распорядитель и раздаятель благодати, совершающей спасение верующих, — единственное, исключительное орудие действий Св. Духа, Дух Божий действует в церкви только через папу. Только папа есть епископ в собственном смысле (episcopus eссlesiae universalis) и имеет свою власть непосредственно от И. Христа, все же иерархические лица, не исключая «князей церкви» — кардиналов, избирающих самого папу, суть только наместники, викарии или делегаты папы. Поэтому папа выше всяких соборов, даже вселенских. Постановления соборов получают силу законов только после утверждения их папой. Без его позволения и не должен быть созываем собор, не должен быть издаваем никакой закон. Власть папы простирается не только на церковь Земную, но и на мир загробный. Он владеет ключами ада, чистилища и рая; посредством индульгенций он восполняет грешным людям их недостатки в добрых делах, сокращает сроки их посмертного очищения в чистилище и вводит в рай. Кратко, — за отсутствием Христа Спасителя он есть полновластный управитель Его церковью, а «церковь есть рабыня папы» (Каэтан).

Ложность и странность догмата ? папском главенстве очевидна для здравого христианского рассуждения из самых простых соображений. Для церкви, имеющей главой Самого И. Христа, всегда пребывающего с нею, одушевляемой в управляемой Духом Святым, нет надобности ни в какой другой главе. Сам Христос стоит при дверех сердца каждого верующего, при{стр. 109}сутствует там, где собраны два или трие во имя Его. Никто из смертных людей не может стоять как бы наряду с Победителем смерти, — не только как другая самостоятельная глава церкви, но и как видимый только представитель или наместник Его, подобно тому, как никто из людей не может быть представителем или наместником всемогущего и всесовершенного Бога в управлении всем миром Божиим. Церковь есть тело божественное; у ней не может быть глава человеческая. Церковь свята и непорочна; у ней не может быть главою, источником ее жизни, глава, подверженная слабостям и порокам, a папами бывали люди не только грешные, а даже отъявленные грешники. Церковь вечна, имеет пребывать во все роды века веков (Еф 3, 21); у нее не может быть главой смертный человек. Церковь обнимает собою верующих людей всех веков, живых и усопших — величайших праведников, апостолов, мучеников, высоких подвижников и учителей христианского мира. Может ли быть главой ее простой смертный, по разуму и нравственным качествам не превосходящий самых высоких святых учителей и подвижников христианских? Все самые высокие, самые святые христиане — не более, как члены церкви; апостолы называли себя служителями (????????) церкви (Кол 1, 25). Таким образом, р.-католики, называя папу главой церкви, приписывают ему власть и почесть, приличествующую одному Богу, т. е. обоготворяют простого смертного человека (конечно, не сознавая всей лжи и хулы, заключающейся в таких представлениях).

Неосновательность учения ? папском главенстве открывается и из следующего. Если папа, как глава церкви, владеет чрезвычайными полномочиями, то, спрашивается, от кого получаются им эти полномочия? Если от церкви, то, значит, последняя стоит выше папы, который зависит от нее и, следовательно, может подлежать ее суду. Но с признанием этого падает и разрушается все учение ? папском главенстве. Если же предположить, что папа получает свою власть над церковью непосредственно от Самого Христа, то для этого нужно какое либо особое таинство, которое благодатно сообщало бы эту верховную и, {стр. 110} можно сказать, божественную власть и вместе служило бы удостоверением в том, что эта власть действительно передана Спасителем папе. ? между тем никакого таинства, сообщающего папскую власть, церковь не знает.

Папское главенство Римской церковью признается установлением божественным. Такое верование защитники папизма обосновывают на том, что папы — преемники ап. Петра, а Петр Самим И. Христом будто бы был поставлен Его наместником, главой церкви. Но положение, что ап. Петр был главой церкви, не верно, а утверждение, что папы в своем звании епископов Римских — преемники ап. Петра, не доказано.

В оправдание мысли ? главенстве Петровом и власти его над другими апостолами ссылаются на некоторые места из евангелия и свидетельства из истории церкви Апостольской.

Первое и самое главное место — это слова Спасителя, сказанные Симону, сыну Ионину, в ответ на исповедание им Иисуса Христом и Сыном Бога живаго: ты еси Петр и на сем камени созижду церковь Мою… (Мф 16, 16–18). Неизменно понимается католицизмом эта метафора (основания и здания) в смысле обетования Петру главенства (prinсipatum) над всей церковью, и именно: ап. Петр есть камень, незыблемая основа, на которой создана церковь; основание в здании есть то же, что в теле — голова, в царстве государь, а, следовательно, и ап. Петр в здании духовном, т. е. Церкви, есть верховный князь с полномочной властью над церковью. Но не имеют и не могут иметь такого смысла слова Спасителя. Краеугольным камнем, на котором утверждается это здание, равно как и единою главою, венчающей его, может быть назван и есть единственно и исключительно Сам И. Христос (Мф 21, 42–45; Еф 1, 22; 2, 20–22; 1 Пет 2, 6–7; 1 Кор 3, 11). Апостолы также называются основаниями или камнями, но основаниями вторичными, которые сами утверждаются на Христе (Еф 2, 20; Ап. 21, 14). В качестве такого вторичного основания ап. Петр ничем не отличается от прочих апостолов и пророков, не выше их, равен им. И так как Писание не может противоречить самому себе, то под камнем в сло{стр. 111}вах Спасителя к ап. Петру следует разуметь не то, что разумеют защитники папского главенства. Из древних учителей большинство разумело под этим камнем не самого ап. Петра, а исповедание Петрово, — веру во Христа, как Сына Божия, которая стала в человечестве твердым камнем, на котором основалась церковь христианская, стоит до сего времени и будет стоять во веки. Такое понимание согласуется с образом выражения обетования Спасителя в евангелии; там не сказано: «ты еси Петр, и на тебе», но — «ты еси Петр, (?????? — каменный, от ????? — камень, скала), и на сем камени (??? ????? ?? ?????) созижду церковь Мою». Другие из древних отцев под камнем разумеют ту истину, незыблемую, как скала, которую исповедал ап. Петр, т. е. Самого Христа Спасителя. Наконец, некоторые относили изречение Господа и к Петру, но не как обыкновенному человеку с его слабостями и ограниченностью (см. Мф 16, 23, где Петр даже назван сатаною), a как органу божественного откровения, твердому исповеднику и свидетелю Христову. Но и называя Петра камнем, они не утверждали того, что Петр составляет незыблемую основу церкви, равно не забывали и ? других апостолах, как таких же камнях в здании церкви Христовой, более же всего памятовали ? Самом Христе. Наконец, в словах Спасителя говорится ? созидании церкви, а не ? верховном управлении церковном, но созидание церкви Христос усвояет Себе (созижду церковь Мою), а не Петру.

В дальнейшем обетовании Спасителя: и дам (????) ти (Петру) ключи царства небеснаго; и еже аще свяжеши на земли, будет связано на небесех; и еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небесех (19 ст.), р.-католики также видят доказательство верховной власти ап. Петра над прочими апостолами и церковью. Ап. Петру, рассуждают они, даны ключи царства небесного, т. е. Церкви. Ключи — это власть вязать и решить, это знак или символ верховной власти над церковью, подобно тому, как ключи дома или города, кому-нибудь передаваемые, служат символом власти над домом или городом. Следовательно, ап. Петр есть верховный князь церкви; {стр. 112} прочие апостолы и пастыри пользуются теми же ключами, которые дарованы Петру и с его верховного соизволения. Но такое толкование несправедливо. Под ключами нельзя разуметь никакой особенной власти, отдельной от власти вязать и решить. Но такое же обетование ? даровании власти ключей, какое дано Петру, И. Христос вскоре после этого дал и всем апостолам, без отличения Петра от прочих (Мф 18, 18). Действительно же эта власть дарована по воскресении Христовом, дарована всем апостолам в одинаковой степени, без различения лица Петра от прочих апостолов, и дарована всем им Самим Господом, а не Петром и не через Петра, именно когда Господь сказал им: приимите Дух Свят: имже отпустите грехи… (Ин 20, 22–23).

Далее, выводят главенство Петрово из слов, обращенных Спасителем к Петру на тайной вечери: Симоне, Симоне: се, сатана просит вас, дабы сеял, яко пшеницу. Аз же молихся ? тебе, да не оскудеет вера твоя; и ты некогда, обращся, утверди братию твою (Лк 22, 31–32). Этими словами, говорят, Господь дал особенное преимущество ап. Петру — быть руководителем в вере и апостолов мысли христиан, как главе церкви, наделенном при этом даром непогрешимости. Но из связи речи видно, что здесь нет мысли ? каких-либо преимуществах, обещаемых ап. Петру, а есть только печальное предостережение и предсказание ? предстоящем ему более, чем другим апостолам, искушении и ? троекратном его отречении (ст. 33–34), почему он нуждается в божественной помощи более, чем другие ученики, тоже имеющие соблазниться, однако в меньшей степени.

Наконец, в доказательство главенства Петрова над другими апостолами ссылаются на слова Господа к Петру во время явления Его ученикам по воскресении на озере Тивериадском: паси агнцы Моя, — паси овцы Моя, — паси овцы Моя (Ин 21, 15–17). Это сказал Господь после троекратного обращения к Петру с вопросом: Симоне Ионин, любиши ли Мя? Говорят, обетованное Петру первенство и на самом деле ему даровано этими словами: вручена ему верховная власть над всей церковью, и над агнцами — простыми верующими и над ов{стр. 113}цами — над апостолами и их преемниками; от него имеют благодатные дары пастыри церкви. Но такое понимание совершенно произвольно. Беседа Господа ? пасении агнцев и овец имеет прямое соотношение с беседой Его на тайной вечери ? соблазнах, ожидающих Его учеников, и ? молитве за Петра. Господь троекратно спрашивает Петра (называя его при этом прежним именем — Симон, а не Петром, как не обнаружившим твердости в борьбе с искушением) ? любви к Себе, чтобы троекратным свидетельством об этой любви он загладил грех троекратного отречения, спрашивает при том (в первый раз) ? любви паче сих, т. е. апостолов. Вопрос этот имеет прямое отношение к превозношению Петра перед прочими апостолами: аще и вси соблазнятся ? Тебе, аз никогда же соблазнюся (Мф 26, 33), почему и Симон, услышав третье: любиши ли Мя, — оскорбе, опечалился. А отсюда, — и повеление пасти агнцев и овец имеет значение восстановления Петра в апостольском достоинстве, из которого он отпал троекратным отречением, но которое ему возвращается вследствие троекратного исповедания.

Таким образом в евангельской истории нет подтверждения, будто И. Христос дал ап. Петру преимущественную власть над церковью сравнительно с другими апостолами. Напротив, И. Христос и сильно обличал и предостерегал учеников Своих именно против духа превозношения, против стремления к преимуществам (Мф 20, 25–28; Ин 13, 13–15).

После евангелия римские богословы в истории апостольской стараются найти подтверждение тому взгляду, будто ап. Петр по вознесении И. Христа на небо оставался верховным правителем церкви. В доказательство этого они ссылаются преимущественно на первые главы книги «Деяний ап.», где в иных случаях личность ап. Петра выступает более, нежели личности других апостолов. Петр, напр., первый предлагает избрать 12-го апостола на место отпавшего Иуды; первый начинает проповедь по сошествии Св. Духа; первый обращает в христианство язычника Корнилия; первый держит речь на соборе апостольском. Но из того, что в первой половине кн. {стр. 114} «Деяний» говорится более об ап. Петре, а во второй еще более об ап. Павле, — нисколько не следует, будто тот или другой апостол имел какую-либо преимущественную власть перед прочими. На самом деле все апостолы являлись равными между собой; вопросы, возникавшие в обществе апостольском, решались согласным мнением их всех (1, 6 и 15 гл.). Из некоторых же случаев видно, что ап. Петр не только не повелевал, но сам повиновался другим апостолам и подлежал ответственности пред ними. Так, он был посылаем ими в Самарию для возложения рук на принявших крещение (8, 14–17); давал отчет пред собранием апостолов и старцев в том, что крестил языческого сотника Корнилия; его мнения некоторое время не принимали: препирахуся с ним (11, 2). Ап. Павел и себя самого, призванного к апостольскому служению уже после сошествия Св. Духа, считал нисколько не ниже других апостолов и в известном случае находил нужным спорить с ап. Петром и обличать его (Гал 2, 11–16; 1 Кор 9 гл.). Но если бы даже и было доказано, что ап. Петр был главой апостолов и всей церкви, каким образом это могло бы иметь отношение к притязаниям римских пап? Паписты отвечают на это целым рядом неверных или несостоятельных положений. Они утверждают именно следующее.

Ап. Петр основал Римскую церковь. Но ни в «Деяниях», ни в «Посланиях» апостольских нет даже и намека на то, что ап. Петр основал Римскую церковь. Напротив, в них есть указания, хотя и не ясные, что не Петр, а ученики и сотрудники ап. Павла основали церковь Римскую (Деян 28, 15; Рим 1, 9; 15 и 16 гл.), но и не сам ап. Павел (Рим 15, 20–22). Когда ап. Павел писал свое послание к римлянам, в Риме еще не была апостольская нога, а между тем в Риме уже была церковь в полном устройстве и действовали разные благодатные дары (12, 6–8), низводимые законной иерархией. Ап. Петр был епископом римским 25 лет, прибыв в Рим после чудесного освобождения из темницы, в которую был заключен Иродом (Деян 12, 3. 9), в 43 г. по P. X. Но такое разчисление времени не имеет для себя оснований. Не{стр. 115}сомненно, что не было в Риме ап. Петра, когда писано ап. Павлом послание к римлянам. Повествование кн. «Деяний ап.» ? прибытии Павла в Рим и ? деятельности его в течение первых двух лет по прибытии дает основание думать, что Петра не было в Риме даже в начале шестидесятых годов, за 3–4 года до его смерти. Совершенно умалчивая ? пребывании Петра в Риме, кн. «Деяний», напротив, подробно говорит ? проповедании Петром евангелия в Иерусалиме и в Антиохии, вообще на востоке. По-видимому, он, как апостол обрезанных (Гал 2, 7), проповедовал на востоке очень долго, почти всю жизнь. Вероятнее, что в Рим он прибыл в последние годы своей жизни и уже после первых там уз св. Павла. Ho ап. Петр не только не был двадцать пять лет римским епископом, он не был и краткое время епископом Римским. Первым Римским епископом был Лин и в поставлении его епископом еще при жизни первоверховных апостолов больше участия принимал ап. Павел, нежели Петр. Ап. же Павел поставил и второго Римского епископа — Анаклета, ап. же Петру предание, и то не совсем достоверное, приписывает только поставление третьего Римского епископа — Климента. Но даже если бы и все три первые епископы Рима рукоположены Петром и Павлом, или даже одним Петром, то почему именно их следует считать преемниками исключительных полномочий Петровых? Кроме Рима, ап. Петром или Петром и Павлом вместе, устроены церкви и во многих других местах. Так, в устроении Антиохийской церкви оба первоверховных апостола принимали участия не менее, чем в устроении церкви Римской. Александрийская церковь также основана ап. Петром, и первым епископом был любимейший ученик Петра — ев. Марк. Однако, никто не приписывал главенства над церковью ни Антиохийскому, ни Александрийскому патриарху.

Ап. Петр, глава церкви, скончался в Риме, рассуждают защитники папизма, а потому и преемником его достоинства нужно признать римского папу. — Но личное достоинство всегда остается личным и никакое место не может усвоить его себе, не нарушая справедливости; в противном случае каждый город {стр. 116} сделался бы столицей, в котором государь, посещая свои области, окончил жизнь свою. Кроме того, если судить и заключать так, как судят и заключают р.-католики, то следует сказать, что главенство в церкви должно принадлежать Иерусалимскому патриарху, потому что в Иерусалиме умер истинный глава церкви — И. Христос, и где, по преданию, первым епископом по указанию от Самого Господа был поставлен Иаков, брат Господень.

Итак, римского епископа нельзя считать ни преемником епископской власти Петровой, ибо Петр не был епископом, ни тем более преемником каких-либо верховных прав над церковью, каковых не имел сам ап. Петр. И странно предполагать, чтобы после смерти ап. Петра римские епископы считались верховными правителями церкви, когда оставались в живых еще некоторые апостолы и, в частности, недопустимо, чтобы Иоанн Богослов, после смерти ап. Петра живший на земле более 35 л., подчинялся римскому епископу, как главе церкви.

История христианской церкви после времен апостольских также не подтверждает папского главенства. Уверения защитников папизма, будто римскому первосвященнику, как законному преемнику св. Петра, одинаково восток и запад повиновались с первых веков христианства и до патр. Фотия, что даже и после разделения церквей «на соборах Лионском и Флорентийском верховную власть римских первосвященников и латиняне и греки без труда и единогласно признали, как догмат» (Энцикл. п. Льва XIII 1894 г. ? соединении церквей), не имеют оснований. Римский епископ не был признаваем главой церкви, не был им и в действительности в первые девять веков христианства. Более этого, — главенство над всей церковью в то время и не могло принадлежать папам. Устройство и способ управления древней Вселенской церкви были таковы, что при них не оставалось места для главенства над церковью какого бы то ни было епископа, не исключая и римского. Решительными свидетельствами этого являются два существенные свойства церковного устройства и управления: совершенная независимость частных церквей друг от друга во внутреннем своем управлении {стр. 117} и во внутренних делах (см. напр. 35 ап. пр.; 1 Вс. 6 пр.; II Вс. 2 пр.; Карф. пр. 37, 139 и др., а также посл. Карф. соб. к п. Целестину) и соборность в устройстве и управлении как всей Вселенской церкви, так и отдельных частей ее. Что же касается утверждения относительно греков и вообще восточной церкви, будто ею на соборах Лионском и Флорентийском признано, как догмат, папское главенство, то оба эти собора в свое время были отвергнуты и осуждены Греко-восточной церковью.

Вообще же относительно доказательств папского главенства должно заметить, что все они — позднейшего происхождения, являлись постепенно, по мере того, как совершалось возвышение папства. Сначала папство возникло как историческое явление. В древности Римский епископ считался «первым между равными», старейшим между епископами запада «чести ради царствующего града». Случайные, временные исторические обстоятельства способствовали папам усилиться более других епископов. С течением времени папы приобрели не только широкое и сильное духовное влияние над западно-европейскими народами, но и светскую власть (VIII в.). Это расположило некоторых из пап к мысли домогаться власти над всей церковью и закрепить свои случайные, вследствие временных исторических обстоятельств доставшиеся им права и преимущества незыблемыми религиозными основаниями на вечные времена, иначе — подложить под них канонические и догматические основы. Стали появляться опыты оправдать различными путями и способами притязания пап на всемирное господство, в обычай и практику уже вошедшие. И так как оправдать идею папского верховенства, как идею ложную, не христианскую, унаследованную папизмом от древнего языческого Рима с его стремлениями подчинить себе весь мир, невозможно было ни подлинным учением св. Писания ? власти в церкви, ни голосом предания Вселенской церкви, а между тем верование, возведенное в догмат, должно опираться на откровение и предание церкви, то доказательства богоучрежденности папства по необходимости явились извращением подлинного смысла мест, заимствуемых из Писания в защиту этого учения, и событий церковной исто{стр. 118}рии. Мало этого, так как всякая ложь порождает новую ложь и питается ложью, то для обоснования мысли ? папском главенстве прибегли даже к подлогам и вымыслам (напр. т. н. Лжеисидоровы декреталии, Liber pontificalis, дарственная грамота Константина Великого папам, акты небывалого Синуэсского собора и пр.), к извращению текста подлинных соборных актов (напр. искажение 6 прав. 1-го Вселенского Собора) и творений святоотеческих (интерполяции). Такова ценность доказательств папского главенства.

III. Прямым выводом из догмата ? папском главенстве явилось в Римской церкви учение ? непогрешимости папы. Как глава церкви, папа не может быть лишенным того, чем несомненно обладает церковь. И если церковь непогрешима, то непогрешим и папа, как глава церкви. Учение ? папской непогрешимости, таким образом, заключается (implicite) в учении ? папском главенстве в церкви. Без непогрешимости, очевидно, идее папства недоставало целостности и законченности.

Учение ? непогрешимости папы развивалось постепенно, в связи с идеей папского главенства. Сначала вопрос ? непогрешимости и в утвердительном смысле решен был папством практически, — изданием множества декретов от имени апостольского престола в Риме с усвоением им обязательной силы, a особенно усвоением себе права дополнять Вселенский символ (Filioque), а затем появились и теоретические рассуждения ? принадлежности папам непогрешимости у канонистов и богословов (Грациана, Анзельма, Фомы Аквината и др.). Однако долгое время учение ? папской непогрешимости существовало в качестве лишь богословского мнения. Значение догмата это мнение получило на Ватиканском соборе при папе Пие IX. Особым декретом, принятым на этом соборе, папа Пий IX объявил (18 июля 1870 г.) р.-католическому миру: «твердо держась предания, дошедшего до нас от начала Христовой веры (точнее было бы — предания Латинской церкви), мы (т. е. папа Пий IX),. с согласия священного собора (sancto approbante сonsilio), во славу Бога Спасителя нашего, к возвышению католической ре{стр. 119}лигии и ко спасению христианских народов, учим и объявляем, как Богом открытое (когда и кому?) вероопределение: когда Римский первосвященник говорит ex cathedra т. е. когда, исполняя свое служение, как пастырь и учитель всех христиан, в силу своей апостольской власти, определяет обязательное для всей церкви учение веры и благочестия, то, при божественной, обещанной ему в лице св. Петра, помощи, он обладает той непогрешимостью (ineffallibilitate — незаблуждаемостью, от fallo — обманываю, ввожу в заблуждение), какой Божественный Спаситель благоволил наделить Свою церковь, относительно определения предметов, касающихся веры и нравственности. Посему таковые определения римского первосвященника не могут подлежать изменению уже сами по себе, а не вследствие согласия церкви. Если же кто-либо, чего Боже сохрани, возымеет дерзость противоречить этому, да будет анафема (4 зас. 4 гл.).

Так р.-католический мир обогатился новым догматом. Непогрешимость усвояется папе, когда он учит ex cathedra, в широком смысле. Она простирается, по объяснению катихизисов, на все, что относится к откровенному учению ? вере и нравственности, именно: «на учения, выведенные из откровения и стоящие с ним в связи, — на разрешение сомнений и споров по предметам веры и нравственности, на обличение еретических заблуждений и, наконец, вообще на установление и определение всего, относящегося к спасению верующих» (Катих. д-ра Вапплера). Непогрешимость, таким образом, понимается в смысле непогрешимого церковного учительства папы в области предметов веры и нравственности. Столь широкое, несообразное с истиной, понимание предмета непогрешимости принято в целях оправдания всех тех латинских догматов, которых нет в откровении, но которые будто бы выведены из него путем умозаключений, прямее — вымышлены.

С усвоением папам свойства непогрешимости не может примириться христианское сознание. Когда еще папство готовилось к провозглашению нового догмата, странным и неприемлемым казалось это учение многим из самих же латинян, так что даже из епископов многие отказались подписать декрет Вати{стр. 120}канского собора. Провозглашение же этого догмата повлекло за собой отпадение от Римской церкви целых обществ р.-католиков, получивших название старокатоликов.

Учение это хотя называется в декрете ? непогрешимости «богооткровенным» догматом, но на самом деле сами ультрамонтане не могут указать ни одного прямого свидетельства слова Божия ? папской непогрешимости (кроме разве Лк 22, 31–32). И понятно. Греховность и несовершенство свойственны действиям и проявлениям всех сил человеческого духа, следовательно, — и в отношении человека к истине, а потому Писание не усвояет и не может усвоять непогрешимости или незаблуждаемости никому из смертных и грешных людей.

История папства решительно опровергает учение ? папской непогрешимости. «Не обольщайте себя», — говорил на Ватиканском соборе членам его знаменитый р.католический иерарх, И. Ю. Штроссмайер (см. его речь в рус. пер. в «церк. Вед.» 1905 г. №№  30 и 31). — «Если вы подпишете «догмат папской непогрешимости, то наши враги — протестанты тем смелее войдут в протест, что имеют на своей стороне историю, тогда как мы имеем против них только наше собственное отрицание. Что мы скажем им, когда они выставят пред нами всех римских епископов — до его святейшества Пия IX? Если вы определяете непогрешимость настоящего римского епископа, то должны признать непогрешимость всех его предшественников, без всякого исключения. Но можете ли вы сделать это и доказать, что корыстолюбивые, кровосмесники, убийцы, святокупцы — папы были наместниками И. Христа», а, следовательно, имели и дар непогрешимости? Сами защитники папской непогрешимости чувствуют позорность поведения многих пап. Однако они не находят это несовместимым с папской непогрешимостью. Авторитет и непогрешимость папских определений ? предметах веры и нравственности основывается, говорят они, на воздействиях Св. Духа, под благодатным водительством Которого находится папа, как глава церкви. Поэтому непогрешимым учителем церкви может быть и порочный папа. {стр. 121} Ho религиозное чувство неудержимо протестует, когда теория обязывает признавать непогрешимыми светильниками веры и благочестия всех пап без изъятия, а история осуждает деяния и мнения многих из них, как оскорбление религии и нравственности. Нельзя представлять соприсутствие или воздействие Духа Божия на человека часто внешним (механическим) образом, мыслить человека лишь трубою Св. Духа. Речь ? божественных предметах не может быть понятна неверующему, нравственно больному, духовно слепому и глухому. Это несомненно по отношению к библейским писателям. Так должно быть и есть и в церкви Христовой. Непогрешимость ее покоится на ее святости.

История изобличает доктрину ? папской непогрешимости и примерами неустойчивости в правой вере римских епископов. Многие из пап обнаруживали по отношению к догматам шаткость и нетвердость убеждений, то покровительствуя еретикам, то даже прямо разделяя еретический образ мыслей, то издавая самопротиворечивые буллы и декреты. Так, п. Гонорий придерживался монофелитства. За это в числе других еретиков он был осужден VI-м Всел. Собором (суждение повторено было и VII Всел. Собором). Папа Вигилий был отлучен от общения с церковью на V-м Всел. Соборе за то, что одобрял еретические сочинения несториан, отвергавших богочеловечество Христа Спасителя. Папа Зосима был привлечен пелагианами на свою сторону. Собор Базельский удостоверяет, что папа Евгений IV «виновен был в симонии; позволял себе клятвопреступнические, отступнические и еретические мнения и отрекся от веры». Были папы безбожники. Так, Иоанн XXII открыто проповедовал «по внушению «диавола», что нет вечной жизни и душа уничтожается вместе с телом, как свидетельствуют о.о. Констанцского собора. Папа Лев X и все Евангелие Христово называл «доходною баснею ? Христе». Сюда же можно отнести те декреты, которыми папы отменяли и осуждали постановленное и одобренное авторитетом римской же кафедры. Защитники папства такие случаи находят возможным примирить с папской непогрешимостью, усвояя их папе, как частному богослову. {стр. 122} Как частный учитель, как частный богослов, говорят, папа может ошибаться и ошибается, но он непогрешим, когда говорит ex cathedra. Ho такое различие между кафедральными и некафедральными определениями мнениями одного и того же лица странно само по себе. Даже возможна ли такая двойственность в убеждениях и воззрениях человека, имеющего здравый ум, — и при том по отношению к христианской истине? Но даже если бы она была возможна, то спрашивается, когда папа говорит ex cathedra и когда произносит частное суждение? По этому вопросу в католицизме было много споров и предлагаемо решений, но вопрос остается и доселе неразрешенным, и именно потому, что папскую непогрешимость невозможно примирить со свидетельствами истории. На вопрос: когда папа непогрешим? обычно отвечают: тогда, когда он изрекает свои определения ex cathedra, а на вопрос: когда же папа говорит ex cathedra? объясняют, что папу надобно мыслить поучающим верующих с высоты апостольского престола в тех только случаях, когда в своих определениях он не допускает ошибки. Общечеловеческое мышление осуждает такое кружение мысли.