Позвольте происходящему происходить

Позвольте происходящему происходить

Возможно, нам не хватит времени, чтобы рассмотреть оставшиеся шесть аспектов Падмасамбхавы в том же темпе, в котором мы рассматривали первые два. Но наша беседа создала основу для разговора о жизни Падмасамбхавы в целом и о его личном развитии. Что бы мне действительно хотелось сделать — так это постараться передать ощущение Падмасамбхавы, которое объединяет все его аспекты. Это очень сложно, поскольку возможности языка ограничены. Слова не позволяют выразить суть в достаточной мере. Но мы постараемся.

Мы не рассматриваем Падмасамбхаву с внешне-мифологической или внешне-исторической точки зрения. Мы пытаемся докопаться до «мозга костей», проникнуть в мгновенный изначальный аспект Падмасамбхавы и увидеть, как он взаимодействует с жизнью. Это священный, или тантрический, способ изучения жизни Падмасамбхавы, противоположный оценкам и интерпретациям, рассматривающим его как чисто историческую или мифическую фигуру — как, например, короля Артура или другого подобного персонажа.

Внутренняя история основана на соотношении событий жизни Падмасамбхавы с учениями. Именно с этой точки зрения я пытался рассказать историю Падмасамбхавы на тот момент, когда молодой принц и молодой сиддха, или реализованный йогин, оказался на кладбище. Эти два аспекта чрезвычайно важны в дальнейшей жизни Падмасамбхавы.

Следующий период жизни Падмасамбхавы возник из необходимости быть принятым в монастырскую среду. Ему требовалось получить посвящение бхикшу, стать монахом. Отношения с монастырской системой были важны, поскольку они обеспечивали ситуацию строгой дисциплины. Падмасамбхаву посвятил в монахи Ананда, ученик и помощник Будды. Как монах Падмасамбхава получил имя Шакья Симха или, по-тибетски, Шакья Сенге, что означает «лев племени Шакья». Это имя было одним из имён Будды (Будда также известен как «мудрец из Шакьев»), и через это имя Падмасамбхава установил связь с традицией Будды. Это было очень важно, поскольку всем необходимо чувство прочной связи с линией передачи. Так Падмасамбхава установил связь с линией передачи и осознал, насколько это важно.

Линия Будды — это линия непрерывного изначального здравомыслия, разумного подхода к жизни. Быть монахом означает вести разумную жизнь — разумную и святую, поскольку для этого необходимо полностью отдать себя восприятию вещей такими, какие они есть. Будучи монахом, вы ничего не упускаете. Вы взаимодействуете с жизнью с осознанием того, что данный момент, в сущности, даёт возможность ощутить всю животрепещущую энергию жизни, всеобъемлющее пространство и то, что вами больше не управляет гнев, страсть или что-то ещё, — вы просто взаимодействуете с ситуациями так, как позволяет монастырская жизнь, так, как есть.

По мере развития в роли монаха Падмасамбхава снова начал проявлять себя в качестве молодого принца, но на этот раз уже в роли молодого принца, ставшего монахом. Он решил стать спасителем мира, несущим учение.

Однажды Падмасамбхава посетил женский монастырь. В этом монастыре жила принцесса по имени Мандарава, которая совсем недавно стала монахиней и полностью отвернулась от мирских удовольствий. Она жила в уединении под присмотром пятисот женщин, следивших за её монашеской дисциплиной. Прибыв в монастырь, Падмасамбхава, разумеется, произвёл там на всех сильное впечатление. Он обладал чистотой рождённого из лотоса и идеальным телосложением. Он был очень красив. Он обратил всех послушниц монастыря — все они стали его ученицами.

Вскоре об этом узнал царь, отец Мандаравы. Пастух сообщил ему, что слышал доносившийся из монастыря необычный мужской голос, громко произносивший слова учения. Царь думал, что Мандарава была совершенной монахиней, не имевшей никаких отношений с мужчинами. Его очень расстроила новость, которую принёс пастух, и он послал своих министров выяснить, что происходит в монастыре. Министры не были допущены на монастырскую территорию и заподозрили, что там происходит что-то странное. Они донесли об этом царю, и он приказал солдатам разрушить монастырские ворота, войти внутрь и арестовать мошенника, выдающего себя за учителя. Солдаты исполнили приказ. Они схватили Падмасамбхаву, бросили в костёр из сандаловых дров и подожгли его (именно такой вид казни был принят в том царстве). Принцессу бросили в яму, кишащую вшами, блохами и усыпанную колючками. Такое вот было у царя представление о религии.

Огонь костра, на котором хотели казнить Падмасамбхаву, продолжал гореть на протяжении семи дней. Обычно когда кого-то казнили, огонь горел день или два. Однако на этот раз он горел намного дольше. Это было очень необычно. Царь начал думать, что, возможно, и в этом человеке, притворяющимся гуру, есть что-то необычное. Он послал своих людей выяснить, в чём дело, и они обнаружили, что огонь потух, а на его месте образовалось огромное озеро. Посреди этого озера на лотосе восседал Падмасамбхава. Когда царю сообщили эту новость, тот пожелал узнать об этом человеке больше. Он решил не доверять дело посланнику и сам отправился взглянуть на Падмасамбхаву. Прибыв на место, царь был ошеломлён присутствием этого человека, сидящего на лотосе посреди озера там, где раньше было кладбище и место сожжения преступников. Царь покаялся в своих ошибках и глупых поступках и пригласил Падмасамбхаву во дворец. Падмасамбхава отказался идти, заявив, что не войдёт во дворец грешника — нечестивого царя, который осудил на смерть человека, обладающего духовной сущностью царя и гуру, и игнорировал истинную сущность духовности. Царь долго умолял Падмасамбхаву пойти с ним, и в конце концов Падмасамбхава принял приглашение. Царь сам тянул повозку, в которой сидел Падмасамбхава. Падмасамбхава стал раджгуру — учителем царя, а Мандараву освободили из ямы.

В этот период жизни подход Падмасамбхавы к реальности был подходом точности, но в рамках этого подхода точности он был готов предоставить людям пространство для совершения ошибок на духовном пути. Он был готов зайти так далеко, что позволил царю попытаться сжечь его заживо и бросить в яму его ученицу, принцессу Мандараву. Он считал, что должен позволить этому произойти. Это очень важный момент, который демонстрирует стиль его учения.

Должно существовать пространство, для того чтобы царь самостоятельно осознал свой невроз, свой образ мышления и действий. Нужно было позволить пониманию прийти самому по себе, а не посредством чуда, которое Падмасамбхава вполне способен был совершить и перед своим пленением. Падмасамбхава мог заявить: «Я непревзойдённый Учитель мира, вы не можете причинить мне вреда. Сейчас вы увидите всё величие моей духовной силы». Но он этого не сказал. Напротив, он позволил себя схватить.

Это очень важный пример отношений Падмасамбхавы с сансарическим или сбитым с толку умом: он позволил непониманию проявиться, а затем позволил ему устранить самоё себя. Это похоже на историю о мастере дзен и о его ученице. Женщина забеременела и родила ребёнка. Её родители взяли ребёнка, пришли с ним к мастеру дзен и начали возмущаться: «Это ваш ребёнок, вы должны заботиться о нём». Мастер дзен спросил: «Неужели?», — но взял ребёнка и заботился о нём. Через несколько лет женщина устала скрывать ложь — отцом ребёнка был не мастер дзен, а кто-то другой. Она пошла к родителям и сказала: «Отец ребёнка не мой учитель, а другой человек». Тогда родители обеспокоились и подумали, что лучше забрать ребёнка у учителя, который медитировал в горах. Они нашли его и сказали: «Мы выяснили, что это не ваш ребёнок. Теперь мы собираемся забрать его у вас. Вы не настоящий отец». На это мастер просто сказал: «Неужели?».

Так позвольте происходящему происходить. Пусть в этой игре явления одурачат и выставят на посмешище сами себя. Таково воззрение. Нет смысла говорить: «Позволь кое-что с тобой обсудить. Я бы хотел полностью прояснить ситуацию». Любое высказывание неадекватно само по себе — не говоря о том, как сложно найти правильные слова. Это просто не работает. Проявленный мир нельзя обмануть словами, логикой, ограниченной логикой. Взаимодействовать с проявленным миром можно только в терминах того, что в нём происходит, в терминах его собственной логики. Это более обширный вариант логики, тотальность логичности ситуаций. Итак, важная характеристика стиля Падмасамбхавы — это позволять явлениям играть и исчерпать свою собственную игру, вместо того чтобы пытаться что-то доказать или объяснить.

В следующей ситуации, в следующем аспекте, Падмасамбхава встретил пятьсот еретиков, или, на санскрите, тиртхиков. В его случае еретики были теистами, последователями брахманизма, но они могли бы быть и свидетелями Иеговы, и представителями любого другого воззрения, противоположного нетеистическому воззрению Буддадхармы. Однажды проводились философские дебаты: огромная толпа окружила двух пандитов, стоящих лицом к лицу. Пандит-теист и пандит, придерживающийся нетеистических воззрений, спорили друг с другом о природе духовности. Оба они находились в духовном путешествии. (Неважно, теист вы или не теист, — вы в любом случае можете находиться в духовном путешествии.) Каждый пытался защитить свою территорию, доказать, что его духовный путь имеет основания. Теисты победили, а буддисты, сокрушённые логическими доводами оппонентов, проиграли. Тогда буддисты обратились к Падмасамбхаве с просьбой провести обряд разрушения — уничтожить теистов и всю их систему. Он исполнил обряд разрушения и вызвал огромный оползень, убивший пятьсот пандитов и полностью разрушивший их ашрам.

Это аспект Падмасамбхавы известен как Сенге Драдрок, что означает «Львиный Рык». Рычание льва разрушает двойственную психологию, которая приписывает ценность и достоверность вещам, потому что существует что-то ещё — Брахма, Бог или кто хотите. Двойственный подход говорит, что поскольку «то» существует, значит и «это» тоже является незыблемой и реальной вещью. Для того чтобы стать «им» или «ей», мы должны быть восприимчивы к той высшей или объективной вещи. Такой подход всегда проблематичен. И единственным способом уничтожить эту двойственную установку является пробуждение аспекта безумной мудрости Падмасамбхавы.

С точки зрения безумной мудрости «то» не существует, и причина, по которой не существует «то», это отсутствие «этого» или «себя». В каком-то смысле можно сказать, что в данном случае уничтожение — это обоюдное уничтожение. В то же время с нетеистической точки зрения это уничтожение благоприятно. Если существует Иегова или Брахма, тогда, чтобы признать их существование, должен существовать и воспринимающий. Но с точки зрения безумной мудрости воспринимающего не существует, его больше нет, или, по крайней мере, его существование сомнительно. Но если не существует «этого», то существование «того» вообще не обсуждается. Это чистой воды фантом, игра воображения. Но даже для существования воображения необходим воображающий. Итак, разрушение централизованного понятия об этом «себе» влечёт за собой не-существование «того».

Таково воззрение Падмасамбхавы как Сенге Драдрока, Львиного Рыка. Львиному рычанию внимают, потому что лев не боится «того», лев готов на всё, лев готов покорить всё, что угодно, поскольку нет больше «этого», которое могло бы быть уничтожено. В этом смысле львиное рычание может быть связано с развитием ваджрной гордости.

Следующее проявление, которое принял Падмасамбхава после прихода в Тибет, это Дордже Дроло. Тибетцы не почитали чужеземное, то есть внешнее. У них не было индуистского пантеона богов. Они даже не знали слова «Брахма». У них был только ешен — аналог «абсолюта» в традиции бон[1]. «Е» означает «изначальный»; «шен» — «родовой» или «великий друг». Придя на территорию Тибета, Буддадхарма столкнулась с совершенно иным, новым подходом.

До сих пор Падмасамбхава имел дело с представлениями индусов, брахманистов. В Тибете же он столкнулся с совершенно иными представлениями. Классическое тибетское слово «ешен» схоже по смыслу со словами «наследственный», «древний» и даже «небесный». Это слово похоже на японское слово «син» — «небеса» или китайское слово «та» — «то, что выше». Эти три термина означают нечто великое, нечто высшее. Подразумевается направленный вверх процесс, который может ассоциироваться с драконами, грозами, облаками, солнцем, луной, со звёздами и так далее. Всё это относится к высшей, более высокой, великой космической системе.

Падмасамбхаве было очень трудно справиться с этими представлениями. Их невозможно было побороть при помощи логики, поскольку мудрость традиции бон очень глубока, невероятно глубока. Если бы Падмасамбхава стал спорить с бонцами, используя логику, единственная позиция, которую он мог занять, заключалась бы в том, что земля и небо едины и что неба как такового не существует, поскольку земля и небо взаимозависимы. Но это очень шаткая логика, поскольку все знают, что есть земля и небо, горы и звёзды, солнца и луны. Вы не смогли бы спорить с этими людьми, утверждая, что нет земли, гор, солнца, луны, неба и звёзд.

Основа бонской философии очень сильна — она во многом похожа на представления об универсальной разумности мироздания, характерные для американских индейцев, синтоистов и даосов. Эти представления сами по себе чрезвычайно разумны. Но есть одна проблема. Они очень антропоцентричны. Мир создан для человеческих существ; животные — это потенциальная пища человеческих существ, а их шкуры — потенциальная одежда человеческих существ. На самом деле такому антропоцентрическому подходу не достаёт элементарного здравомыслия — он не может принять фундаментальной непрерывности сознания. Исходя из этого, религия бон предписывает приносить в жертву ешен или великому божеству животных. В этом мы снова видим сходство с воззрением американских индейцев и синтоистов, ставящим человека в центр вселенной. Согласно этому воззрению, травы, деревья, дикие животные, солнце и луна существуют для развлечения человеческих существ. Вся система основана на человеческом существовании. Это большая проблема.

Буддизм не является национальной религией. Национальные религии склонны к теизму. Вспомним, что христианство унаследовало свои теистические представления от иудаизма. Иудаизм, синтоизм, индуизм и многие другие религии являются национальными, а также теистическими. Они обладают особым восприятием отношений между «тем» и «этим», между землёй и небом. Нетеистический подход очень сложно подать в примитивной стране, где уже существует вера в теистическую религию. Взгляды жителей такой страны на собственное выживание уже содержат восприятие земли и её отношения к величию небес. У этих людей уже очень сильно развито чувство благоговения и поклонения.

Иезуиты и другие католические миссионеры недавно изобрели метод, в соответствии с которым они говорят примитивным народам: «Да, ваши боги существуют, это правда, но мой Бог гораздо мудрее вашего Бога, потому что он вездесущ, всемогущ и т. п.». Буддизм сталкивается с совершенно иной проблемой. Он не ставит вопроса о «моём Боге» и «твоём Боге». У вас есть ваш Бог, а у меня Бога нет, так что я нахожусь в своего рода подвешенном состоянии. Мне нечего предложить взамен. Так в чём же величие и сила моего подхода? Что я могу предложить? Единственное, что можно предложить, это безумная мудрость — ум очень могуществен. У нас у всех, включая животных, есть ум. Ум есть у всех. Дело не в «нём» или в «них», не в «них» вместе с «ним» и т. д.

Состояние ума обладает большой силой. Ум может представить себе, что что-то разрушает, и это что-то будет разрушено. Он может вообразить, что что-то создаёт, и это что-то будет создано. Любое намерение, которое вы создаёте в сфере ума, исполняется. Представьте вашего врага. Вы захотели уничтожить его и для этого разрабатываете всевозможные тактики. Вы создаёте бесчисленные фантазии о том, как расправиться с врагом. Представьте своего друга. Вас посетит вдохновение и множество идей о том, как общаться с другом, как сделать так, чтобы ей или ему было хорошо, чтобы она или он чувствовал себя лучше или богаче.

Вот почему мы построили все эти дома и дороги, произвели все эти кровати и одеяла. Вот почему мы добываем еду и придумываем всевозможные блюда. Мы сделали всё это для того, чтобы доказать самим себе своё существование. Это своего рода гуманистический подход. Человек существует, существует и его интеллект. Это совершенно нетеистический подход.

Подход Падмасамбхавы к магии относился к этому нетеистическому уровню. Молния вспыхивает потому, что так происходит, а не потому, что за этим стоят какие-то «кто», «что» и «почему». Так происходит. Цветы цветут, потому что так происходит, так есть. Мы не станем доказывать, что цветов нет. Мы не можем оспорить, что снег идёт. Так есть. Так происходит. Он падает оттуда, сверху, с неба, ну и что?! Какие выводы вы хотите из этого сделать?

Всё случается в этой плоскости, в этой действительно земной плоскости. Всё происходит очень просто, ясно и приземлённо. Вследствие этого безумная мудрость Дордже Дроло начинает развиваться. Она невероятно могущественна. Она могущественна на бытовом уровне — вот что так раздражает. В сущности, именно в этом заключается могущество. Она обитает повсюду и действительно существует.

Дордже Дроло прибывает в Тибет верхом на беременной тигрице. Это необычная тигрица. Она словно беременна электричеством. Она до некоторой степени ручная, но в то же время обладает потенциалом природной дикости. Дордже Дроло неизвестна логика. Для Дордже Дроло есть лишь один вид конвенциональной логики — это отношения с небом и землёй. Поскольку небо принимает определённую форму, существует горизонт. Существует необъятность пространства, небо, а также обширность, простор земли. Пусть они огромны, ну и что? Вы хотите, чтобы безграничность была чем-то исключительно важным? С кем вы пытаетесь соревноваться? Необъятность существует, но почему бы нам не принять во внимание и самые ничтожные явления? Не в них ли таится большая угроза? Песчинка более опасна, чем безграничность пространства или бескрайность пустыни — из-за своей концентрированности она крайне взрывоопасна. Всё это большой вселенский розыгрыш, огромная и очень могущественная космическая шутка.

По мере того как безумная мудрость Дордже Дроло росла, он изобрёл способ общения с будущими поколениями. О многих своих сочинениях он думал так: «Возможно, сейчас эти слова неважны, но я запишу и сохраню их в горах Тибета». Так он и поступил. Он думал: «В будущем кто-то обнаружит их и решит, что они просто поразительны. Пусть этот человек насладится моими словами». Это был уникальный метод. В наше время гуру думают исключительно о том, какой эффект произведут сейчас. Они не пытаются оказать влияние на будущее. Но Дордже Дроло думал: «Если я оставлю после себя пример своего учения, то, даже если люди следующих поколений не смогут лично наблюдать мой пример, возможно, в будущем для взрыва духовной атомной бомбы будет достаточно того, что люди просто услышат мои слова». По тем временам это была неслыханная идея. Это очень мощная вещь.

Духовная сила Падмасамбхавы, выраженная в проявлении Дордже Дроло, это прямое учение, которое больше не может быть поставлено под вопрос. Она просто происходит. Интерпретациям нет места. Неуместно делать её своим прибежищем. Эта духовная энергия — настоящая бомба. Не пытайтесь исказить её — или будете мгновенно уничтожены. Но если вы действительно способны увидеть её, то всецело пребываете с ней. Она беспощадна и одновременно сострадательна, поскольку обладает всей этой энергией. Гордость пребывания в состоянии безумной мудрости колоссальна, но оно обладает и качеством любви.

Можете ли вы представить себе одновременный удар любви и ненависти? В безумной мудрости мы получаем одновременный удар сострадания и мудрости, не имея возможности проанализировать их. Нет времени на размышления, и совсем нет времени на то, чтобы разобраться, что к чему. Это есть, но в то же время этого нет. И в то же время это большая шутка.

Вопрос: Требует ли безумная мудрость поднятия энергетического уровня?

Ответ: Я так не думаю, потому что сама ситуация несёт в себе энергию. Иными словами, энергия — это скоростное шоссе, а не ваша быстрая езда. Шоссе предполагает быструю езду по нему. Там есть самосущая энергия.

Вопрос: И вы не беспокоитесь об автомобиле?

Ответ: Нет.

Вопрос: Получило ли учение безумной мудрости развитие в каких-либо ещё линиях передачи, кроме ньингма?

Ответ: Не думаю. Существует также линия махамудры, основанная на чувстве точности и правильности, но линия безумной мудрости, которую я получил от своего гуру, кажется, обладает гораздо более мощным потенциалом. Она несколько нелогична — некоторым людям может показаться угрожающим ощущение незнания того, как с ней обращаться. Думаю, что учение безумной мудрости связано исключительно с традицией ньингма и линией маха ати.

Вопрос: Какое имя носил Падмасамбхава в проявлении, предшествовавшем Дордже Дроло?

Ответ: Ньима Озер, «Держащий Солнце».

Вопрос: Это тогда он был с Мандаравой?

Ответ: Нет. Тогда он был известен как Лоден Чогси[2]. В иконографии его принято изображать в белом тюрбане.

Вопрос: Существуют ли ограничения или правила, связанные с безумной мудростью?

Ответ: Похоже, что кроме неё самой ничего нет. Просто быть ею самой.

Вопрос: Никаких указаний?

Ответ: Нет учебника, который бы научил вас, как стать человеком безумной мудрости. В чтении книг нет ничего плохого, но до тех пор, пока вы не сможете сами испытать безумную мудрость через контакт с линией безумной мудрости — с кем-то, кто одновременно мудр и безумен, — от книг не будет особого толку. На самом деле очень многое зависит от послания линии, от того факта, что кто-то уже что-то унаследовал. Без этого вся история — просто миф. Но если вы видите, что кто-то обладает качествами безумной мудрости, это вселяет в вас уверенность, которая в данный момент очень полезна.

Вопрос: Не могли бы вы рассказать о каких-нибудь духовных бомбах замедленного действия (кроме самой линии передачи), оставленных Падмасамбхавой как наследие и учение, применимое в наши дни?

Ответ: Можно сказать, что этот семинар — одна из таких бомб. Если бы мы не интересовались Падмасамбхавой, нас бы здесь не было. Он оставил нам своё наследие, свою личность, поэтому мы здесь.

Вопрос: Вы упоминали некоторые трудности, с которыми столкнулся Падмасамбхава, передавая Дхарму тибетцам, в частности теистическое мировоззрение тибетцев, противоположное буддийскому нетеистическому воззрению. Каковы сложности передачи Дхармы американцам?

Ответ: Я думаю, здесь ситуация такая же. Американцы поклоняются богам солнца, воды и гор — они по-прежнему делают это. Это очень древний, первобытный подход, и некоторые американцы заново открывают своё наследие. Есть люди, которые идут по пути американских индейцев. Это очень красиво, но наше знание об этом пути не очень точно. Американцы считают себя развитыми и научно ориентированными людьми, учёными экспертами во всех областях. Но мы всё ещё на уровне культуры приматов. Воззрение безумной мудрости Падмасамбхавы — это продолжение нашего образования. Мы можем стать трансцендентными приматами.

Вопрос: Не могли бы вы побольше рассказать о ваджрной гордости?

Ответ: Ваджрная гордость — это чувство того, что изначальная разумность присутствует в бытии, поэтому нам необязательно старательно вырабатывать его посредством логики. Нам не нужно доказывать, что что-то происходит или не происходит. Фундаментальная неудовлетворённость, подталкивающая нас к поиску духовного понимания, это проявление ваджрной гордости: мы не хотим покоряться подавленности, возникающей из-за запутанности. Мы готовы рискнуть. Полагаю, это первое проявление инстинкта ваджрной гордости — можно начать именно с него!

Вопрос: Два аспекта Падмасамбхавы кажутся противоречивыми. Он позволил неведению царя проявиться и обратиться против самого себя, однако не позволил проявиться заблуждениям пятисот пандитов (если можно назвать заблуждениями двойственность). Он просто уничтожил их с помощью оползня. Не могли бы вы это прокомментировать?

Ответ: Пандиты были людьми ограниченного ума, поскольку не имели связи с жизненными проблемами бытового уровня. Они просто процветали за счёт своих представлений о том, кто они такие. Поэтому, как гласит история, единственными возможными отношениями с ними было предоставление им опыта оползня — внезапного толчка или шока. Всё остальное они могли бы интерпретировать иначе. Если бы пандиты оказались в ситуации царя, они бы были гораздо более чёрствыми, гораздо менее просветлёнными, чем он. У них не было желания контактировать с чем бы то ни было — настолько они очерствели от своего догматизма. Кроме того, им было необходимо осознать не-существование самих себя и Брахмы. Поэтому им была предоставлена возможность пережить катастрофу, которую вызвал не Брахма, а они сами. Таким образом, они оказались в нетеистической ситуации: были только они сами, и у них не было возможности упрекнуть Бога, Брахму или кого-то ещё.