Вечный Законодатель

Вечный Законодатель

Многие члены правительства США понимают свои профессиональные обязанности в свете религии. Вспомним случай Роя Мура, председателя Верховного суда Алабамы.

Обеспокоенный тем, что его штат занял шестое место в стране по количеству убийств, он нашел мудрое решение проблемы — установил на ротонде здания суда штата в Монтгомери монумент весом в две с половиной тонны, на котором начертаны Десять заповедей. Все понимали, что это было прямым нарушением духа (если не буквы) Первой поправки к Конституции США, где запрещается учреждать государственную религию. Когда федеральный суд предложил Муру убрать монумент, тог отказался. Не желая откровенно поддерживать отделение церкви от государства, Конгресс США здесь же издал финансовый законопроект, который запрещал использовать федеральные средства на демонтаж монумента[183]. Генеральный прокурор Джон Эшкрофт, который по должности обязан следить за соблюдением законов, все это время хранил благочестивое молчание. И это не должно нас удивлять, если мы слышали его выступления. Он часто говорит что-нибудь вроде этого: «Мы — нация, призванная защищать свободу, и эта свобода исходит не от правительства или какого-либо документа, но она вверена нам самим Богом»[184]. Опрос Института Гэллапа показывает, что Эшкрофт и Конгресс опирались на твердую почву поддержки населения, поскольку 78 % опрошенных относились к демонтажу монумента неодобрительно[185]. Возникает естественный вопрос: желали бы Мур, Эшкрофт, Конгресс США и три четверти всех американцев, чтобы слова о наказании за нарушение священных заповедей также высекли на мраморе и поместили бы в зданиях судов? Какое наказание следует понести тому, кто произносит имя Господа всуе? Оказывается, это карается смертной казнью (Левит 24:16). А тому, кто работает в субботу? Тоже смерть (Исход 31:15). А если кто-то проклянет отца или мать? Смерть (Исход 21:17). За прелюбодеяние? Уже нетрудно догадаться (Левит 20:10). Сами заповеди запомнить достаточно сложно (тем более что в главах 20 и 34 Книги Исхода содержатся два разных набора заповедей), но наказание за их нарушение довольно простое.

Примеры влияния религии на умы наших нынешних политиков найти несложно. Многие ведущие республиканцы входят в Совет по национальной политике, таинственную христианскую группу давления, созданную фундаменталистом Тимом Ла Хэем (соавтором серии апокалиптических романов «Оставленные» (Left Behind). Члены этой группы встречаются раз в три месяца, чтобы обсуждать какие-то загадочные вопросы. Джордж Буш выступил перед этим советом за закрытыми дверями в 1999 году, после чего правые христиане стали поддерживать его кандидатуру[186]. И действительно, из всех, проголосовавших за Буша, 40 % составили белые христиане евангелического направления[187]. Буш не упускал случая отблагодарить своих сторонников начиная с того момента, как он назначил Джона Эшкрофта генеральным прокурором. Министерства юстиции, жилищного строительства и городского развития, здравоохранения и социального обеспечения, а также образования теперь регулярно получают директивы, которые не соответствуют принципу отделения церкви от государства[188]. По своей «инициативе, продиктованной верой», Буш направил десятки миллионов долларов налогоплательщиков непосредственно церковным группам, которые могут использовать эти средства более или менее по своему усмотрению[189]. Буш дал важный пост в Управлении по контролю за продуктами и лекарствами доктору Дэвиду Хейгеру, акушеру, ведущему борьбу против абортов, который публично заявляет, что сексуальные отношения до брака есть грех и что любая попытка отделить «христианскую истину» от «светской истины» «опасна»[190]. Генерал-лейтенант Уильям Бойкин благодаря Бушу стал заместителем помощника министра обороны по разведке в Пентагоне. Этот обвешанный орденами офицер частей особого назначения разрабатывал стратегию поиска Осамы бен Ладена, Муллы Омара и других скрывающихся врагов Америки. Как выясняется, он также ревностно борется с сатаной. Анализируя фотографию города Могадишу после судьбоносного действия его боевых частей в 1993 году, Бойкин заметил на снимке некоторые тени и понял, что это — «силы тьмы… знак присутствия демонов в городе, тот враг, которого открыл мне Бог»[191]. «Наш враг — это некто по имени сатана», — сказал он, выступая на тему войны против терроризма[192]. Хотя подобные замечания иногда вызывают споры в СМИ, большинство американцев принимает их как нечто само собой разумеющееся. В конце концов, 65 % из них верят в существование сатаны[193].

Люди, горящие желанием служить Господу, появились в других отделах федерального правительства. Лидер большинства в палате представителей Том Делей изрекает такие глубокомысленные вещи: «Только христианство указывает на путь жизни, соответствующий реалиям нашего мира. Только христианство». Он уверяет, что пришел в политику, чтобы «распространять библейское мировоззрение». Понимая, что это мировоззрение дозволяет говорить любые глупости, он заявил, что стрельба в школе «Колумбайн» в Колорадо произошла из-за того, что в наших школах преподают теорию эволюции[194]. Остается удивляться, каким образом после столь неразумных речей Делея не сняли с его поста.

Можно приводить подобные факты и истории без конца — пока это не утомит читателя, да и автора. Ограничусь еще одним примером, на этот раз из сферы судебной власти. В январе 2002 года председатель Верховного суда Энтони Скалиа, ревностный католик, произнес речь перед учащимися Школы богословия Чикагского университета на тему смертной казни. Я приведу длинную цитату из его речи, поскольку его слова показывают, что наше общество недалеко от теократии:

Подчеркну: это не Ветхий Завет, но апостол Павел… По сути, он говорит о том, что правительство — как бы вы его ни понимали — получает свою моральную власть от Бога… И мне кажется, чем в большей степени страну можно нажать христианской, тем в меньшей степени здесь считают смертную казнь безнравственной… Я объясняю это тем, что для верующего христианина смерть не является слишком великим событием. Да, намеренное убийство невинного — это слишком важно: это великий грех, из-за которого человек может потерять душу. Но, теряя нынешнюю жизнь, мы получаем взамен жизнь новую… С точки же зрения неверующего, лишая человека нынешней жизни, мы лишаем его существования. Вот почему это кажется ужасным! Демократия склонна игнорировать божественный авторитет, стоящий за правительством. Верующие не должны с этим соглашаться, им следует решительно изо всех сил сражаться за истину. Мы именно так и поступали в этой стране (чего не было в континентальной Европе) — в нашей общественной жизни осталось множество напоминаний о том, что (я воспользуюсь словами, прозвучавшими в 1940-х в Верховном суде) «мы религиозный народ, и наши институты предполагают существование Верховного Существа»… Все это, надо сказать, выглядит совсем не так, как в Европе. И это объясняет, почему наш народ обычно понимает, как то понимал и апостол Павел, что правительство обладает мечом как «Божий слуга», «карающий гневом» делающего алое[195].

Все это должно привести в ужас любого человека, который считает, что во внутреннем святилище власти на Западе должен царить разум. Скалиа справедливо утверждает, что представления человека о жизни после смерти определяют его взгляд на смерть — и потому его этику. Хотя Скалиа католик, он расходится с папой по вопросу смертной казни, зато его представления разделяет большинство (74 %) американцев[196]. Достоин внимания тот факт, что мы — последняя из цивилизованных стран, где «делающих злое» предают смерти, и председатель Верховного суда справедливо связывает это с нашей религиозностью. Здесь нам стоит остановиться и задать себе один вопрос: в самом ли деле наша уникальная позиция по этому вопросу отражает, как говорит Скалиа, наше нравственное преимущество? Так, мы знаем, что ни один человек не создает свои гены или свое раннее детство, тогда как мы знаем, что эти факторы определяют наш характер на протяжении всей жизни. И потому несложно сделать вывод о том, что люди, которых приговаривают к смерти, стали жертвами дурной генетической наследственности, плохих родителей, неверных идей или невезения. Можно ли сказать, что они несут ответственность за эти вещи? Когда мы оправдываем смертную казнь Библией, это не помогает нам примирить наше растущее понимание человеческого поведения с жаждой возмездия перед лицом вопиющих преступлений. Несомненно, нам следует обсуждать вопрос о смертной казни на секулярном языке, но столь же очевидно, что при этом нам нужно опираться на источники, которые лучше понимают психику человека и современное общество, чем апостол Павел.

Люди, подобные Скалиа, — те, кто верит, что у нас уже есть соответствующие вечные постановления Бога, записанные на бумаге, — не способны испытывать сомнений об этом вопросе и надежно защищены от тех фактов, которые здесь предлагает наука. И не стоит удивляться тому, что президент Буш назначает в федеральные суды таких людей, как Скалиа[197]. Он предлагает применять смертную казнь даже в тех случаях, когда обвиняемый страдает умственной отсталостью[198]. Он также выступает за применение законов о содомии (в данном случае, несмотря на то, что их применяют исключительно и избирательно к гомосексуалистам)[199]. Разумеется, Скалиа находит юридические основания для защиты религиозного догматизма на заседаниях Верховного суда, но не стоит сомневаться в том, что он руководствуется здесь словами апостола Павла или даже варварскими указаниями автора Книги Левит.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.