Часть 5. Путешествие в Иерусалим и служение в Иерусалиме (19:1–25:46)

Часть 5. Путешествие в Иерусалим и служение в Иерусалиме (19:1–25:46)

1. Повествование смешано с большим количеством диалогов (19:1–23:39): учение, притчи о Суде, третье предсказание о страстях, вход в Иерусалим, очищение Храма, столкновения с властями. Иисус объявил об установлении церкви и объяснил, какой она должна быть. После этого Он отправляется в Иерусалим, где предстоит осуществиться предсказаниям о смерти и воскресении Сына Человеческого.

Повествование о событиях по дороге в Иерусалим[314], начинается с примера того, каким меркам учит Иисус. Вопрос о разводе (19:1–12) поставлен в контекст испытания Иисуса фарисеями. Самая яркая особенность у Матфея здесь состоит в добавлении оговорки (19:9): «Кто отпустит жену свою не по причине блуда [porneia] и женится на другой, прелюбодействует [глагол: moichasthai]» (КП); такое уточнение появляется и в Мф 5:32, но отсутствует в других формах запрета на развод (Лк, Мк, 1 Кор, хотя два последние текста по–своему адаптируют заповедь Иисуса). Данная фраза важна, прежде всего, для тех христианских церквей, которые считают запрет Иисуса на развод нормативным. Что такое porneia? Это греческое слово охватывает многие виды безнравственности, и если здесь имеются в виду все они, то запрет вроде бы обессмысливается. Некоторые экзегеты применяют данную оговорку к супружеской измене, тем самым допуская развод и повторный брак невиновной стороны. Однако супружеская измена обычно обозначается словом moicheia (как в однокоренном глаголе moichasthai, использованном в Мф). Скорее, речь идет о браках, которые у иудеев запрещались из?за слишком близкого родства[315]. Мф хочет сказать, что запрет на развод не относится к таким бракам, заключенным язычниками, уверовавшими во Христа: более того, их следует расторгать как не бывшие (см. FTAG 91–97). Ужас учеников от подобной строгости описан только в Мф (19:10–12). В ответ Иисус говорит о возможности быть евнухами (то есть соблюдать полное воздержание) ради Царства. Как и брак без возможности развода, такой целибат имеет эсхатологическую ценность (см. Ис 56:3–5); и то, и другое налагает требования, которые мир сей считает нереальными.

Рассказывая о том, как ученики не пускали детей (19:13–15), Матфей не только опускает упоминание (Мк 10:14) о возмущении Иисуса действиями учеников, но и создает более церковную атмосферу, оправдывающую присутствие детей: «чтобы Он возложил на них руки и помолился». Рассказ о богатом юноше и последующем наставлении (19:16–30) добавляет к заповедям Декалога требование любить ближнего как самого себя (19:19); все же и это не сделает человека совершенным, если он не откажется от имущества и не пойдет за Иисусом. И опять строгость эсхатологических требований вызывает испуг учеников. В ответ Иисуса в Мф 19:28 включает важное обетование из Q о великой будущей роли учеников: в «возрождении» (palingenesia) они сядут на двенадцать престолов судить двенадцать колен Израилевых. Относительно того, имеется ли в виду под двенадцатью коленами ветхий Израиль или христианская церковь, экзегеты спорят, но в более широком смысле суд может включать всех чтущих Господа Бога (см. также Откр 21:14). Конечная награда так же переворачивает обычные роли, как и Царство: она дается не первым и могущественнейшим мира сего, но последним, кто отказался ради Иисуса от дорогих вещей (Мф 19:29–30). Мотив первого/ последнего и награды красной нитью проходит через притчу о работниках в винограднике (20:1–16), которая есть только в Мф и некоторыми учеными считается интерпретирующей иллюстрацией, с помощью которой евангелист показывает Божье владычество и милосердие, не основанное на человеческих заслугах[316].

После этих размышлений о конечной награде третье предсказание о страстях (20:17–19) составляет парадоксальный взгляд на роль страдания в победе. Это предсказание не встречает понимания, что выражается в просьбе о местах в Царстве (20:20–28). Чтобы не порочить учеников, Мф вкладывает эту просьбу в уста не сыновей Зеведея, а их матери[317]. Двенадцати уже было обещано, что, когда Сын Человеческий воссядет во славе, они получат престолы и будут судить колена Израилевы; очевидно, это не то же самое, что сидеть по правую и левую сторону в Царстве. Почему же в данном случае Иисус высказывается иначе? Видимо, речь зашла о владычестве над другими, тогда как миссия Сына Человеческого и Двенадцати — служить. Далее путь в Иерусалим приводит Иисуса к Иерихону[318], где Он исцеляет двух слепых (20:29–34). Это явно Матфеев вариант Маркова исцеления слепого Вартимея; он отражает предпочтение Мф числу два (необходимость двух свидетелей?).

Рассказ о входе в Иерусалим (21:1–9) основан на Марковом материале с включением в 21:4–5 интерпретирующей цитаты из Ис 62:11 и Зах 9:9, подчеркивающей кротость и миролюбие мессианского царя. Известную несуразность содержит 21:7: Иисус садится одновременно на ослицу и осленка (в ВЗ это были параллельные названия одного и того же животного)[319]. Эпизоды очищения Храма (21:10–17), проклятья и увядания смоковницы (21:22) взяты из Мк 11:12–25, но иначе скомпонованы, ибо в Мк очищение Храма помещено в середину «сэндвича» между проклятием и увяданием. В Мф очищение Храма происходит в день входа в Иерусалим (а не на следующий день, как в Мк) и поставлено в контекст, когда весь город пребывает в волнении и признает в Иисусе Пророка (Мф 21:10–11). Объединение в один эпизод проклятия и увядания усиливает элемент чуда, ибо теперь смоковница засыхает мгновенно (в Мк это было обнаружено на следующий день).

Первосвященники и старейшины спрашивают Иисуса, по какому праву Он так себя ведет (Мф 21:28–32), и Иисус ссылается на авторитет Иоанна Крестителя. К этому эпизоду Мф присоединяет из своего особого материала притчу о двух сыновьях (21:28–32). Сравнивая власти с сыном, который обещает повиноваться отцу, но не делает этого, Иисус полемически заостряет конфликт: мытари и проститутки, которые поверили Иоанну Крестителю, войдут в Царство Божье раньше первосвященников. Резкие суждения продолжаются в притче о злых виноградарях (21:33–46), ибо в стихах 43, 45 первосвященники и фарисеи понимают, что именно на них намекает Иисус, когда говорит: «Царство Божие будет отнято у вас и дано приносящему его плоды народу» (21:43). Мф имеет в виду церковь, состоящую из иудеев и неиудеев, верующих в Иисуса. Притча о брачном пире (22:1–14), по–видимому, адаптированная из Q, — еще один случай отвержения вождей. Те, кого царь позвал первыми, недостойны и не приходят; поскольку они убивают слуг, посланных с приглашением, царь отправляет войска и разрушает их город. Эта некогда независимая притча о человеке не в брачной одежде, добавленная в качестве концовки, имеет отношение к хорошо известным евангелисту реалиям: в церковь принесено и хорошее, и плохое, и даже принявшие приглашение могут оказаться осужденными. Недостойных христиан ждет та же участь, что и тех, кому ранее было дано Царство, но кто его не удержал (ср. 8:11–12). Таким образом, ни одна из этих трех притч не говорит просто о замене Израиля церковью или иудеев язычниками. Мф ставит вопрос иначе: все недостойное в иудаизме (особенно вожди) заменяется общиной из иудеев и язычников, которые уверовали в Иисуса и правильно откликнулись на требования Царства.

Как и в Мк, затем идут три вопроса с подвохом: о налоге кесарю (Мф 22:15–22), заданном фарисеями и иродианами; о воскресении (22:23–33), заданном саддукеями; о наибольшей заповеди (22:34–40), заданном фарисеем–законником[320]. Затем Иисус сам задает вопрос фарисеям о Мессии как сыне Давида (22:41–46). Чтобы подчеркнуть превосходство Иисуса, Мф добавляет некоторые замечания: например, 22:33 сообщает, что толпа дивилась учению Иисуса, а 22:46 — что никто не посмел задавать Ему новые вопросы.

Обличение книжников и фарисеев (23:1–36) — своего рода мостик к последней большой речи и один из ярких образцов творчества в Мф[321]. На выказанную властями в ловушечных вопросах враждебность (Мф 22) Иисус теперь отвечает резкой критикой их самих: Он обвиняет их в гордыне, любви к титулам[322] и казуистике (семикратное «горе вам», которые являются почти антитезами блаженств в Мф 5). Первоначальное указание (23:2–3) соблюдать все, что скажут книжники и фарисеи (на том основании, что они сидят на месте Моисея), озадачивает, ибо в других местах Мф Иисус критикует их учения (например, 15:6; 16:11–12; 23:16–22). Не вполне удовлетворительно толкование, что Мф просто сохраняет это высказывание как прошлую традицию, хотя и не согласен с ним[323]. Книжники и фарисеи обличаются за то, что их слова расходятся с делами, а также за то, что они действуют из низменных побуждений. (Ср. критику учеников Иисуса в 7:21–23, которые называют Иисуса Господом, но не исполняют волю Божию. См. ниже, пункт (8) в разделе «Для размышлений».) Хотя семикратное «горе вам» обращено к иудейским вождям времен Иисуса, читатели Мф, возможно, слышали в нем критику синагогальных лидеров своей эпохи[324]. (А современным христианам подобает видеть здесь предостережение об опасностях, которые таит в себе институционализированная религия, а потому не минуют и христианство.) Некоторые из «горе вам» касаются вопросов Закона, но последнее (23:29–35) ассоциирует книжников и фарисеев с убийцами пророков, мудрецов и книжников[325]. Для христиан Матфеевой церкви распятие Иисуса заостряло конфликт, а слова Иисуса: «Истинно говорю вам, что все сие придет на род сей» (23:36), с их точки зрения, сбылись в захвате Иерусалима и разрушении Храма в 70 году. Глава заканчивается апострофой к Иерусалиму (23:37–39), взятой из Q. Иисусу не удалось убедить город. Поэтому Храм оставлен и пуст, и Иерусалим более не увидит Иисуса до тех пор, пока не скажет: «Благословен Грядущий во имя Господне!».

2. Речь: эсхатологическая проповедь (24:1–25:46)[326]. Итак, Матфей подготовил нас к длинной речи о последних временах, которая завершает цикл из пяти больших речей. Серия предостережений (24:1–36) начинается с вопроса учеников в 24:3. Уловив различие в 23:38–39, они спрашивают о гибели Храма и втором пришествии[327]. Последовательность в Мф 24 сохраняет апокалипсическую неопределенность Мк 13, где переплетаются настоящее и будущее. Несколько адаптации, видимо, проливают свет на контекст и время Мф: например, двойное упоминание о лжепророках, прельщающих людей (24:11, 24), может отражать борьбу с христианской восторженностью. В Мф 24:15 предсказание о мерзости запустения явно связано с Храмом (ср. неясность Мк 13:14) и более подходит обстоятельствам осквернения римлянами святого места. Иудейское происхождение части аудитории Мф отражено в молитве о том, чтобы бегство последних времен не случилось в субботу (24:20), — щепетильный вопрос независимо от того, соблюдали ли они еще этот день или не хотели настраивать против себя других иудеев, которые его придерживались. Марк уже показал, что точный срок Конца неизвестен, и призыв стоять па страже в Мф (24:37–51) подчеркивает, что никому не дано знать, когда придет Сын Человеческий. Предостережение о том, что слугу, не ждущего своего господина, постигнет участь лицемеров (24:51), показывает: неверных христиан (возможно, особенно церковных лидеров) Бог накажет не менее строго, чем книжников и фарисеев. Тема бодрствования характерна и для притчи о десяти девах (25:1–13)[328] из особого материала Мф. Тема суда усиливается в притче о талантах (25:14–30) из Q — притче, показывающей, сколь по–разному могли Матфей и Лука (в 19:12–27) передавать один и тот же материал. Смысл этой притчи[329] состоит не в том, что надо добиваться награды заслугами, а в том, что христиане должны принципиально и творчески подходить к дару Божьему в Иисусе. Речь завершается особым материалом Мф: воцарившийся Сын Человеческий судит овец и козлов (25:31–46)[330]. Поскольку Сын Человеческий называет Бога своим «Отцом», это Сын Божий в апокалиптическом контексте суда над миром. Замечательный принцип — вердикт основан на обращении с изгоями — последнее предупреждение Матфеева Иисуса ученикам и церкви, задающее принципиально иные духовные мерки, чем у книжников и фарисеев (ср. Мф 23), а также у мира сего с его особым почтением к богатым и власть имущим.