Расцвет дзэн толка Риндзай в эпоху Камакура

Расцвет дзэн толка Риндзай в эпоху Камакура

Благодаря покровительству императорской фамилии дзэн пустил глубокие корни на японской земле. Последователями учения стали многие представители могущественной династии Хёдзё – преемники воинственного дома Минамото. Сёгун Хёдзё Токиёори (1227–1263), который сам достиг просветления под суровым руководством китайского наставника, привлек в Японию многих китайских монахов толка Риндзай. Один из них, по имени Лан-цзи Дао-лунь (яп. — Рэнкей Дёрю, Дэйкаку Дзэндзи), стал первым настоятелем храма Кэнчёдзи (1253 г.), где дзэн практиковался на китайский манер.

Архитектура вновь возведенных храмов повторяла образцы китайского зодчества. К несчастью, первые строения не выдержали превратностей японской истории и не сохранились до наших дней. Единственным памятником древней архитектуры является мемориальный зал основателя школы, относящийся ко времени правления Муромачи. Там сохранились впечатляющие образцы резьбы по дереву мастера Дэйкаку. В качестве первого из серии «Пяти гор», возведенных в период Камакура в аутентичном китайском стиле в центрах Киото и Камакура, храм Кэнчёдзи пользуется наибольшей известностью[28]. Позднее он утратил свое былое величие, но остался одним из наиболее типичных памятников японского храмового зодчества.

Второй правитель из династии Хёдзё, Токимун (1251–1284), обессмертивший свое имя за счет отважного и успешного отражения монгольского нашествия, неподалеку от Камакуры поручил возглавить храм Энгакудзи (1282 г.) известному китайскому наставнику Цзю-юаню У-сюэ (яп. — Согэн Магаку), которого также величали Буккё Кокуси («Народный наставник Света Будды»). Этот храм также представлял одну из «Пяти гор» и прославился своими культурными традициями. Известно, что перед лицом монгольского нашествия сёгун Токимун удалился в этот монастырь, чтобы обрести силы в дзэн под руководством своего наставника. Он заявил: «Наконец-то настало мое время!» В ответ на это Буккё задал ему вопрос: «И что ты намерен предпринять?» И Токимун воскликнул: «Кацу!» – и его крик прозвучал как боевой клич воина, сметающего на своем пути всех врагов. Довольный учитель прокомментировал вопль ученика следующими словами: «Воистину, львенок рычит подобно взрослому льву». Так «ветер богов» (камикадзе) рассеял вражеский флот.

Во время своего богатого войнами правления Токимуну ни разу не пришлось покидать резиденцию в Камакуре. После ранней смерти правителя его жена стала настоятельницей храма Тёкайдзи, который она построила на горе, противоположной Энгакудзи[29]. Однако и там, как и в других местах возведения уязвимых для пожаров деревянных строений, ныне стоят более или менее современные здания. Лишь бронзовый бюст Амиды, изваянный в период правления Муромачи, свидетельствует о поклонении сострадательному Будде Бесконечного Света, которое набожные монахини совмещают с суровой практикой дзэн.

В то время как в Камакуре, под покровительством сёгуната, аутентичная традиция школы Линьцзи процветала, в Киото ее развитие было сопряжено с целым рядом сложностей. В храме Кэнниндзи, который со времен Эйсая приютил адептов Тэндай и Шингон, пышным цветом расцвели магические ритуалы и утвердился религиозный формализм. Догэн предпринял несколько попыток проповедничества в этом знаменитом монастыре, но обнаружил, что царящая в нем атмосфера не отвечает его религиозным воззрениям. В итоге он окончательно порвал с дзэн толка Риндзай. Несмотря на то что Эйсай подчеркивал неукоснительность соблюдения монастырского устава, после его смерти дисциплина катастрофически упала. Наконец помощь подоспела извне, а именно со стороны первого настоятеля храма Тофукудзи, основанного в 1226 году, ставшего дзэнским центром в 1255 году и впоследствии управляемого Эндзю Бэнэном (Сёичи Кокуси, 1202–1280).

Наставник Сёичи был одним из наиболее видных деятелей раннеяпонского дзэн-буддизма. Подобно своим предшественникам, он обучался буддизму в школе Тэндай и отличался как религиозным рвением, так и знанием сутр. В значительной мере он обогатил свой опыт, изучая конфуцианство. Во время шестилетнего пребывания в Китае (1235–1241) он приобщился к дзэн и получил печать Разума, то есть стал прямым преемником школы Линьцзи по линии Ян-ци. Через него, а немного позднее и через Ёмйо (Дайо Кокуси, 1236–1308), достигшего просветления под руководством наставников той же линии, учение достигло берегов Японии, где стало практиковаться как основная форма дзэн толка Риндзай. Таким образом, Эйсай был единственным выдающимся проповедником, который принадлежал к линии Хуан-луня.

Под руководством Сёичи храм Тофукудзи быстро достиг процветания. Этот мастер всячески превозносил истинный дух дзэнского учения, хотя и не усматривал противоречия между практикой дзэн и передачей эзотерического знания. Первые годы существования монастыря Тофукудзи были настоящим раем для последователей школ Тэндай и Шингон. Сёичи был окружен многочисленными учениками, но при этом распространял свое влияние и на другие храмы. В списке наставников секты Кэнниндзи его имя числится десятым по счету. Ежедневно со звуком гонга, возвещавшего полдень, он покидал свои покои в Тофукудзи и устремлялся в храм Кэнниндзи, где проводил реформы согласно принципам дзэн.

Храм Тофукудзи был еще одной из «Пяти гор» периода Камакура. Построенный к северу от Киото, он был окружен обширными монастырскими землями. Обычно дзэнские храмы состоят из нескольких строений, образуя замкнутую территорию на склоне горы. Именно по этой причине подобные сооружения носили названия «гор». Расположение строений на территории храма Тофукудзи, являющегося одним из наиболее величественных и хорошо сохранившихся монастырей раннего периода, дает отчетливое представление о структуре «семи залов» (сичи до гаран), заимствованной из Китая.

Человек входит на территорию монастыря через «Врата горы» (саммон), которые символизируют очищение от желаний и понятийного мышления за счет приобщения к Пустоте. Затем входящий следует непосредственно в зал Будды. Поклонению образу Будды предшествуют очистительные упражнения, с помощью которых человек избавляется от нечистот своего тела. Избавление от «скверны» подразумевает омовение, очищение желудка и кишечника. С этой целью на территории монастыря, между входными воротами и залом Будды, расположены два деревянных строения, а именно: баня (юсицу, фуро) – по правую руку; и туалет (тёсу) – по левую руку. В дзэнских монастырях упомянутые процедуры сопровождаются церемониальными песнопениями.

Медитационный зал (дзэндо), кладовая (кури) и трапезная (дзикидо) служат для насыщения ума и тела. Эти строения также расположены справа и слева, но немного позади зала Будды. Седьмое строение представлено залом Дхармы (хатто), где просветленный монах занимается толкованием сутр. Этот зал расположен по центру и представляет собой объект, на который проецируются все остальные строения монастырского комплекса. Подобное расположение зданий соответствует анатомическому строению человеческого тела. Реализм и состоятельность такого подхода воистину поразительны. В монастыре Тофукудзи главные ворота, зал дзэн, хранилище сутр, баня и туалет расположены в соответствии с более ранней традицией и рассматриваются как «культурные сокровища».

Схема строений монастыря Тофукудзи: 1 – зал преддверия (саммон); 2 – зал Будды (буцудэн); 3 – зал Дхармы (хатто); 4 – туалет (тёсу); 5 – баня (юсицу); 6 – зал для медитации (дзэндо); 7 – кладовая (кури)

В зависимости от особенностей монастыря строения имели различные габариты. Великолепный зал Будды в Тофукудзи является крупнейшим строением и расположен в центре архитектурного комплекса. В монастыре Эйхэйдзи (префектура Фукуи), основанном Догэном и представлявшим центр школы Сото, имелась специальная дверь для посланников императора (чокусимон). Крутой подъем к трем главным строениям был вымощен камнем и снабжен каменной лестницей с великолепными перилами из кедра. Зал Дхармы является самым впечатляющим и крупным сооружением этого монастыря. В настоящее время практически во всех дзэнских монастырях семеричная формула архитектурного комплекса претерпела те или иные изменения.

Великолепный храм Нандзэндзи, расположенный на восточном склоне неподалеку от Киото и перестроенный из бывшей резиденции императора Камеямы (1293 г.), также являлся влиятельным центром дзэнской культуры. Первый настоятель этого монастыря, Мукан Фумон (Дэймин Кокуси), в течение двенадцати лет изучал дзэн в Китае, где и удостоился чести получить печать Разума. Одним из его наставников был Сёичи, чьим преемником он становится и возглавляет монастырь Тофукудзи в третьем поколении. Император Камеяма назначает его настоятелем Нандзэндзи, но в первый же год своего главенства в этом монастыре он уходит из жизни.

В третьем поколении ему наследует китайский наставник дзэн И-нинь И-шань (яп. — Ичинэй Иссан, умер в 1317 году) – человек, снискавший славу своими многогранными талантами. Монастырь Нандзэндзи, свободный от влияния школ Тэндай и Шингон, пользовался особым покровительством императора. Настоятели назначались двором, и многие из них были представителями высшего сословия. В течение следующего столетия благодаря милости сёгуна Асикады Йосимицу этот храм был возведен в ранг самой высокой «горы» дзэн (1386 г.)[30].

В первом столетии истории японского дзэн монах Какусин (Хотто Эммйо Кокуси, 1207–1298) совершил примечательное путешествие в Китай. Он рано отрекся от мирских радостей, принял постриг в монастыре Тодэйдзи в Наре, изучал эзотерические учения в храмах Шингон на горе Койя и, наконец, приобщился к дзэн под руководством японского наставника. В Китае он становится учеником прославленного дзэнского наставника того времени У-мэнь Хуай-кая (1184–1260). С самого начала отношения между учителем и учеником носили подчеркнуто доверительный характер. При первой встрече мастер У-мэнь (Ногатэ) задал ему вопрос: «Нет врат, через которые ты мог бы сюда войти. Так как же ты вошел?» На что Какусин ответил: «Я вошел через Ногатэ» [игра слов: англ. «No-gate», кит. «У-мэнь» дословно означает «не-ворота», «нет входа»]. Далее мастер спросил: «Как тебя зовут?» – и услышал ответ: «Меня зовут Какусин» [то есть «просветленный ум»] – и наставник сложил следующие стихотворные строки:

Разум – это Будда [Просветленный].

Будда – это Разум.

Таковость Разума и Будды

Не знает ни прошлого, ни будущего.

В 1254 году Какусин возвращается в Японию с подарком своего наставника – с отредактированной учителем версией «У-мэнь-куан» и его собственноручными комментариями к этому произведению. Вскоре он становится известным, возводит храм неподалеку от Вакаямы и получает неоднократные приглашения к императорскому двору в Киото. Под руководством У-мэня Какусин познакомился с учением секты Букэ (яп. — Фукэ). Происхождение этой ветви дзэн восходит к ученику Ма-цзу, Бу-кэ – наставнику танского периода. В этой секте особо почиталась игра на флейте, а ее адепты были странствующими монахами (комисё). В Японии уже существовали странствующие монахи, но учение этой секты впервые было представлено Какусином. В Средние века и в период Токугава странствующих монахов никто не беспокоил, но в начале периода Мэйдзи им были предъявлены тяжкие обвинения, и секта прекратила свое существование (1871 г.).

Перенос дзэн в Японию отнюдь не означал пассивного приятия чужеземной традиции, ибо восхищение японских буддистов Китаем воистину не знало границ. Они искренне искали религиозного руководства и просветления в постоянных скитаниях по континентальной Азии. Кроме того, японские буддисты отличались тонкой восприимчивостью и ценили новаторство в искусстве и культуре. Трудно переоценить влияние, которое оказали на японцев произведения таких великих китайских мастеров эпохи Сун, как Лянь-кэй, Му-ци и Ma-юань, которые вопреки монгольскому нашествию сумели найти свой путь в Японию. Буддийских учеников приводили в восхищение изящная китайская каллиграфия, колокольчики, шелковые одежды, изделия из фарфора и глазурь.

Иными словами, китайская культура пустила глубокие корни в японской почве.

Но все же нельзя говорить лишь о принятии и ассимиляции чужих культурных традиций. Уже в период Камакура отчетливо ощущается национальный колорит японского искусства, развитие которого достигает кульминации в последующую эпоху Муромачи. Национальными культурными центрами становятся храмы Риндзай в Киото и Камакуре. Однако во всем, что касается религиозной сферы школы Риндзай, вряд ли приходится говорить о ранних попытках адаптации и дальнейшего развития учения применительно к национальным особенностям Японии. И лишь Догэн, основатель школы Сото, сумел воплотить в новую религиозную форму японский гений.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.