1.1. Основные определения и понятия

1.1. Основные определения и понятия

Многие уже знакомы с такой дисциплиной, как религиоведение. Курс религиоведения преподаётся в российских ВУЗах и считается оптимальным на сегодня, поскольку в рамках этого курса стараются избежать двух крайностей, придерживаясь которых можно легко встать либо на сторону одной из религиозных систем современности, либо на сторону атеизма, с позиции которого ещё совсем недавно сравнительно легко было критиковать любую из существующих религий. Так, авторы практически всех учебников религиоведения стараются придерживаться «нейтралитета», пытаясь явно как не становиться апологетами[1] ни одной из религий, так и не выглядеть атеистами.

И вроде бы эта позиция в современном мире, в котором представлен весь спектр религий (от самых древних до самых «молодых»), а также и весь спектр атеистических мировоззренческих ответвлений, наиболее выигрышна и правильна. С этим можно было бы согласиться, если бы не несколько серьёзных недостатков подобного подхода:

· Во-первых, у людей после ознакомления с курсом религиоведения не возникает понимания (и даже ощущения) необходимости осознанного выбора религии, который должен появляться на базе сравнительного анализа взаимоотношений людей с Богом, предложенных в каждой из изученных религий, либо на базе сравнительного анализа отсутствия таких взаимоотношений в одних религиях и наличия — в других. То есть курс религиоведения на сегодня в большинстве своём это чисто познавательный курс. И поэтому к нему нет интереса, особенно у молодёжи.

· Во-вторых, что вытекает из первого, после освоения курса религиоведения люди как правило не задаются вопросом, какая из религий ближе всего отвечает их чаяниям наиболее тесных взаимоотношений с Богом, если конечно таковые чаяния у людей имеются вообще. Либо ни одна из существующих религий современности не отвечает чаяниям человека о наиболее тесной связи с Богом в его жизни? Такие вопросы не встают — тоже по причине сугубо познавательного направления курса религиоведения: людям, прошедшим такой курс непонятно его предназначение для их современной жизни.

· В-третьих, что вытекает из первого и второго, после освоения курса религиоведения люди как правило не задаются вопросом: верить или вообще не верить? После чего должен естественно для человека следовать ещё ряд вопросов: кому верить? как верить? можно ли верить Богу вне существующих религий — поскольку ни одна из них не представляет собой безупречную систему, в которой религиозный человек может найти правильные ответы на все жизненно важные вопросы?

Современный самый распространённый курс религиоведения представляет собой анализ всего, что касается истории и причин происхождения религий, их географии и хронологии, а также и некоторых мер воздействия религий на государства и цивилизации. Рассматриваются аспекты сравнения мировоззрений людей в рамках той или иной религии. Всё это необходимо и важно знать и иметь в виду. Но при этом практически не затрагиваются аспекты сравнительного богословия с позиции человека, не являющегося как верующим апологетом той или иной религиозной системы, так и убеждённым атеистом.

Необходимо отметить, что крупнейшим рубежом, давшим толчок для развития религиоведения стал период, когда на Западе появилось множество политических течений, в которых начал проповедовался атеизм (решительный отказ в кругах европейской “интеллигенции” от веры в существование Бога и вообще многого сверхъестественного, что культивировалось до этого) — стал момент начала-середины XIX века, знаменитая эпоха «Просвещения» в Европе. Это открыло возможность в научных кругах исследовать все крупные религии с точки зрения как бы стороннего наблюдателя, то есть того, кто не является апологетом (проповедником и проводником) ни одной из исследуемых религий и вер. Такой подход позволил без излишней религиозной предвзятости судить как бы со стороны о тех или иных достоинствах и недостатках той или иной религии и веры. Короче говоря, появилась некая внешняя (отличная от апологетики той или иной религии) точка зрения на вопросы, напрямую касающиеся сферы исследований сравнительного богословия. Но зародившееся религиоведение так и не переросло в сравнительное богословие по многим объективным и субъективным причинам, имевшим место быть в мире на рубеже XIX–XX вв.

Как известно, в скором времени атеистическая точка зрения трансформировалась в апологетику марксизма-ленинизма. В результате возможное естественно-диалектичное перерождение религиоведения в сравнительное богословие к концу XIX — началу XX века было отложено почти на 100 лет. А логика подхода к анализу религиозных систем, а тем более и логика взаимоотношений с Богом, присущая трудам учёных времён доминирования марксизма-ленинизма и теории материалистического атеизма, до сих пор улавливается во многих учебниках по религиоведению.

При всём этом можно уверенно сказать, что появление и развитие религиоведения (около 150 лет) — крупнейший шаг вперёд в движении научной мысли от многообразия теологий (теологией было принято называть проповедь той или иной религии, как единственно верной, что и считалось апологетикой этой религиозной системы) к началам сравнительного анализа крупнейших мировых религий. Но, как мы уже отмечали выше, недостаточно иметь возможность посмотреть со стороны на существующие мировоззренческие религиозные системы, отказавшись от апологетики любой из них и всех их в целом. То есть для успешного поиска истины в суждениях о той или иной религии недостаточно и необязательно быть атеистом, либо сторонним исследователем.

Если какой либо учёный или группа учёных берётся за вопросы религиоведения, а тем более за вопросы сравнительного богословия, они просто обязаны не только выйти за пределы всех религиозных систем современности (один из вариантов, хотя и не лучший, это переход в атеисты), но, исследуя суть вопроса о взаимоотношениях человека и Бога, они и сами обязаны не оставаться в стороне, ощущая необходимость приближения к истине в решении этого вопроса для себя. Ведь суть вопроса, о котором они пишут и который они сами исследуют, просто обязывает любого из них (если они хотят остаться честны хотя бы перед внимающей им аудиторией) определиться в вопросе религии — в вопросе взаимоотношений человека с Богом. В противном случае их точка зрения на вопросы религиоведения (а тем более на вопросы сравнительного богословия, которые обойти не так-то просто) всё равно будет проявляться в их трудах, но в умолчаниях. Однако имеющиеся умолчания типа «не определились», «не знаем», «никому не верим» и другие подобные умолчания в случае исследования вопроса о взаимоотношениях человека с Богом в той или иной религии (чем и должно заниматься религиоведение) автоматически опускают авторов до уровня одной из исследуемых ими систем (если не вписывает последних в одну из них, которой они всё-таки бессознательно симпатизируют) — даже если они декларативно и не симпатизируют ни одной из таковых. Поэтому их анализ остаётся как минимум не полным (не охватывает всех граней вопроса), и максимум — предвзятым, поскольку относясь ко всем религиозным системам только лишь познавательно-исследовательски, они оценивают достоинства и недостатки последних исходя из своего декларируемого либо неосознаваемого атеизма: именно поэтому с периода открытого атеизма[2] и началось религиоведение. Короче говоря, невозможно получить полноценное представление о той или иной религии, будучи самому атеистом (не говоря уже об осознанной либо бессознательной поддержке какой-то одной или нескольких религиозных систем современности).

Атеист (вне зависимости от того убеждённый он атеист, либо просто не определившийся в том, как себя называть и к кому причислять) в своих религиозных исследованиях всегда будет уступать верующему Богу человеку в глубине понимания психологии и мировоззрения людей, принадлежащих той или иной религиозной системе. При этом атеист подходит к исследуемому вопросу как принято говорить схоластически,[3] избегая того, чтобы двигаться в глубину вопроса и проникать в его содержание. С другой стороны, как мы уже отмечали, атеисту проще не предвзято освещать всё, что он увидел, не сильно опасаясь за свой статус в той или иной религиозной системе, которой обязательно принадлежат апологеты вер этих систем. По этой причине мы позитивно оцениваем колоссальный труд исследователей, который имеется в российской системе образования и вошёл в учебники религиоведения.

Для начала дадим некоторые основные определения и кратко осветим историю возникновения и этапы развития религиоведения. Стандартное определение религиоведения полностью соответствует высказанным нами выше соображениям о содержании этой отрасли знания.

Религиоведение — специальная отрасль знания, не имеющая ничего общего с тематически близкой ей, но принципиально чуждой теологией, т. е. апологетикой (проповедью) религии как богооткровения. При этом во многих учебниках предлагается отличать позицию религиоведение и от позиции атеизма, но не высказывается какой именно “неатеизм” имеется в виду. Цель религиоведения — анализ всей совокупности проблем происхождения, сущности и функций религии, её места в обществе, истории, культуре, её объективной роли на протяжении тысячелетий и в современном мире. Иными словами, цель религиоведения — познать и понять религию как форму общественного сознания, как социальный феномен.

Религиоведение это комплексная сфера знаний людей о религиозных системах. Предметом изучения религиоведения являются пути образования религии, особенности религиозных представлений о мире и человеке, специфические черты религиозной этики и морали, функции религии в обществе, исторические формы религии — всё, что относится к религии в её современном понимании во всём единстве её структуры, функциональности, закономерности.

Как отрасль гуманитарного знания религиоведение возникло во второй половине XIX века на грани философии, психологии, социологии, антропологии, этнографии, археологии, языкознания. Религиоведение, как заявлено, ставит своим заданием беспристрастное исследование религий мира.

Первые пробные кафедры религиоведения были открыты в конце 70-х годов XIX века в Голландии и Франции, вскоре — в других европейских странах и США. Первый конгресс религиоведов состоялся в Стокгольме в 1897 г., а первый конгресс историков религии — в 1900 г. в Париже. В 1950 г. на седьмом конгрессе была основана Международная ассоциация историков религии, которая и сейчас остаётся самой авторитетной организацией религиоведов мира.

Религиоведение прошло за свою 150-летнюю историю несколько периодов развития.

Первый период начался с 60-х годов XIX века и завершился с окончанием Первой мировой войны XX века. Характерным для этого периода было стремление религиоведов отмежеваться от теологии и использовать сугубо научные методы исследования религии.

Второй период относится к межвоенному времени (1918–1939). Его можно назвать периодом усиления теологического влияния, в котором сугубо научные методы исследования начали вытесняться принципом «вчувствования». Это привело к кризису науки о религии — к кризису религиоведения на основе научного атеизма.

Третий период начался после Второй мировой войны XX века. Для него характерно осознание острого кризиса в религиоведении, критика предыдущего периода и его методологических основ. Были попытки вернуться к принципам первого этапа, переосмыслив их на основе новейших достижений науки. После этого кризис религиоведения так и не был преодолён. Совершенствовались такие вещи как терминология, международные связи, изучались нетрадиционные и новые современные формы религий, создавались теологические и религиоведческие энциклопедии и словари. Короче говоря, “наука” шла «вширь» (накопление фактологического и исторического материалов), но не «вглубь» (поиск истины через сравнение религий), так и не преодолев методологический кризис второго периода.

В определении религиоведения есть понятие теология, от которого отмежёвываются современные религиоведы.

Теология (от греческого theos — Бог и…логия). Буквально наука о Боге. А совсем буквально — если с греческого взять и прочесть по-русски — Божья логика. В то же время, один из переводов греческого logos — слово, учение. Поэтому теология — по-русски богословие.

Итак, теологию (богословие) из смысла перевода с греческого можно назвать отраслью знания (познания), которая занята постижением логики Бога, познанием, изучением, исследованием Божией логики.

Как мы уже говорили, в стандартном определении религиоведения его авторы постарались отмежеваться от теологии (богословия), называя последнее «апологетикой (проповедью) религии как богооткровения» (цитата из вышеприведённого определения религиоведения). В действительности же понятием богословие может быть обозначена не только апологетика какой либо известной религии (например, христианства, к защите которого на ранних этапах и привязано изначально это понятие). Русское понятие богословие гораздо шире (если не употреблять вместо него не всем известный греческий синоним теология) и должно означать в самом широком смысле следующее.

Богословие (буквально Божие слово; слово о Боге) — система знаний, позволяющая людям диалектически приближаться к логике Бога (в буквальном переводе теология — Божья логика, наука о Божьей логике), к познанию Бога и Его Промысла, система знаний, дающая методологию самостоятельного познания Жизни через религию веры Богу. Богословие использует для достижения этих целей особый метод изучения всего спектра существующих религий (сравнительное богословие), то есть, основывается на прошлом и настоящем опыте людей, логике их взаимоотношений с Богом.

Сравнительное богословие как метод включает в себя сравнительный анализ и синтез, выявление общего и различий в существующих религиях, поиск Правды-Истины при сравнении всех основных религий. Сравнительное богословие это система знаний, необходимых для дальнейшего самостоятельного овладения богословием и диалектикой познания Жизни. Сравнительное богословие является общеобразовательным курсом в рамках которого рассматриваются все основные религии мира, как и в религиоведении, и даётся их сравнительный анализ не с позиций атеиста (или в современной терминологии — представителя светского академического круга), а с позиции внеконфессионально верующего Богу человека.

Выше мы кратко сравнили классические позиции религиоведения и теологии. Но за последнее время — в условиях всеобщей «демократизации» мира по-западному — обе эти отрасли, изучающие религии, “мутируют”, как бы приближаясь одна к другой. В религиоведении принято делить подходы к изучению религии на два основных направления:

· Теологический (богословский) подход в широком понимании рассматривает религию «изнутри» — как встречу и постоянное переживание человеком присутствия Бога в жизни людей и окружающем мире. Это ощущение, считают сторонники теологического подхода, даётся человеку через непосредственное «видение» Бога, преисполненное той же внутренней достоверностью, что и ощущение человеком собственного «я». Поэтому, подчёркивают, в частности православные теологи, что есть существенная разница между «знанием о Боге» и «знанием Бога». Своё задание теологический подход видит в обосновании и систематизации содержания той или иной веры в вероучении и форм её воплощения в культе.

В зависимости от религиозной ориентации теологов (богословов, как они себя называют), известную (современную) теологию можно подразделить на следующие её крупные направления:

— Католическая теология является сложным по своей структуре интеллектуальным пластом с почти тысячелетней историей. Она подразделяется на естественную и сверхъестественную. Общее между ними то, что они считают, что имеют дело со Словом Бога, Творением Бога, а не непосредственно с Богом. Естественная теология считает, что познаёт Бога по его творениям, то есть по материальному, природному миру, в котором мы живём, а поэтому нуждается в опоре на разум. Сверхъестественная теология считает, что познаёт Бога путём постижения содержания Его откровения, изложенного в Священном писании. При этом разум выполняет второстепенную функцию — выяснение основных положений сверхъестественного откровения, перевод их символического содержания на язык человеческой жизни. Сверхъестественная теология возвышается этим над естественной теологией, содержательно расширяя и конкретизируя добытые первой знания.

— Протестантская теология разделяется на историческую теологию (история религий и церкви в общекультурном контексте), систематическую теологию, которая занимается вероучением, практическую теологию.

— Православные духовные школы преподают апологетику или основное богословие, которое изучает, что такое православие, из каких истоков оно появилось, каким образом оно решает основные проблемы духовной жизни. Православное сравнительное богословие — изучает различные религии в сравнении их догматов с христианскими. Также в православных духовных школах изучаются такие предметы как догматическое богословие, пастырское богословие, экзегетика,[4] патристика,[5] сектоведение (изучает новые религиозные организации, которые православие считает сектами). К теологии (богословию) принадлежат также дисциплины, направленные на исследование религиозной практики например, литургика.[6]

· Светский научно-философский подход изучает религию «извне» — как составную часть человеческой культуры в её связях и взаимодействии с другими компонентами культуры. Этот подход представлен светским, академическим религиоведением. Для решения своих задач религиоведение привлекает ряд философских, общенаучных и специально-научных методов исследования. Среди этих методов универсальными являются два:

— Метод историзма. Это понимание исследуемого явления, во-первых с учётом влияния условий, в которых оно существует, во-вторых, учёт не только нынешнего состояния исследуемого явления, а процесса его возникновения, предыдущего развития и последующих тенденций функционирования в целом. То есть, метод историзма позволяет воспроизводить явление как процесс и отслеживать его характеристики на заданной исторической глубине времени.

— Метод объективизма. Это воссоздание явления в его внутренней сущности, даже независимо от представлений о нём людей, и от теоретико-методологических предпочтений самого исследователя.

И религия (теологический подход) и наука (академический религиоведческий подход) заявляют, что они исследуют реальность, а не мифы. Обе они уверены, что именно их суждения есть истинное отображение реальности. И религия и наука являются организованными социальными институтами. Однако предмет и общая методология исследования в философии и науке — с одной стороны, теологии и богословия — с другой, являются довольно специфическими. Сферой исследовательского внимания философии и науки является естественный мир и человечество. Сферой исследовательского внимания теологии и богословия является главным образом «божественное сверхъестественное откровение», в котором они надеются отыскать основополагающие истины, необходимые для спасения души и мира.

Свой предмет современные философия и наука изучают, придерживаясь правил эмпирической (опытной) или логической проверки на истинность. Тогда как, склонные к апологетике какой-либо религии теология и богословие вынуждены, во-первых, принимать много положений просто на веру или на основании авторитета священных текстов, преданий и «отцов церкви», во-вторых, постоянно апеллировать якобы к Богу или какому-нибудь из его религиозных атрибутов как якобы определяющей сверхъестественной причины всего, что проверке не подлежит. То есть, якобы Бог, либо его религиозные атрибуты той или иной религии как бы мистически (тайно от людей) свидетельствуют (как бы подтверждают) правоту утверждения — как некая сверхъестественная причина. В этом наука и апологетическая теология едины: ни первая ни вторая не позволяют людям, которые не входят в узкий круг исследователей религиозных вопросов, самим проверить на истинность ту или иную религиозную систему. Религиоведение предлагает свою логику и эмпиризм, из которой следуют определённые ею же выводы. Теологи тыкают носом в писания и предания, утверждая ими якобы истину. А люди не имеют возможности сами на своём религиозном опыте проверить истинность научно-теологических утверждений. Потому что такого религиозного опыта (когда человек умеет различать истину и ложь благодаря своей вере) они не получают не из религиоведения, не из теологии.

И нет ничего удивительного, что в современном научном сообществе считается, что научно-философский и богословско-теологический подходы связаны между собой. А теология (богословие) является исторически первой формой религиоведения. И обе системы знаний основаны на атеизме — иначе они учили бы людей быть самодостаточными в религии: уметь проверять на истину любые религиозные утверждения не научными методами и не через писания, а через связь с Богом.

В наше время на Западе, а в некой мере и в России, наблюдается всё более заметный переход научного религиоведения на теоретические и методологические позиции классической теологии и богословия. С другой стороны, в современной теологии (богословии) всё более заметными становятся такие принципы научного и общекультурного мышления как плюрализм (приемлемость возможности одновременного существования взаимоисключающих взглядов, позиций, мнений по одному и тому же вопросу), диалогичность (текст, речь, в основу которых положен диалог), толерантность (терпимость к чужим мнениям, к чужому образу жизни, поведению, обычаям, чувствам, идеям, верованиям). То есть, кризис религиоведения заканчивается вполне ожидаемо и современно (в духе церковного экуменизма):[7] объединением двух разновидностей атеистических подходов к богословию.

В действительности в условиях когда мир вошёл в стадию завершения глобализации, такие сферы как теология (богословие, основанное на апологетике одной из исторически сложившихся религиозных систем: с преобладанием христианской апологетики) и религиоведение объединяются под покровом так называемой демократии, которой как раз и присущи, диалогичность и толерантность. Ясно, что при этом объективность выводов совмещаемых в плюрализме сфер исследования теологии и религиоведения не возрастает, а скорее наоборот — падает. Поэтому можно сказать, что религиоведение не выходит из кризиса, а кризис проявляется своим апогеем. В то же время, из плюрализма мнений всегда можно выбрать то, которое вполне может быть объективно ближе к истине, но о котором теология до этого молчала, будучи менее “толерантной” к выводам академического религиоведения. И наоборот, из современного академического религиоведения можно узнать то, что раньше составляло лишь сферы теологической «нелогичности» (то есть выводов, не имеющих логического доказательства либо эмпирически не вычисляемых: например, зависимость текущих и будущих жизненных обстоятельств от нравственности и намерений человека). И это тоже может представлять интерес для людей, не принадлежащих ни религиозной апологетике, ни академической науке.

В то же время большинство людей, заинтересовавшихся современным религиоведением, не в состоянии из всего плюрализма современного синтеза (объединения) теологии (смеси из апологетики разных религиозных систем) и академического религиоведения (научно-философского как правило атеистического подхода к религии) сделать объективно правильные выводы о том или ином жизненно важном вопросе, являющемся предметом рассмотрения этих сфер знаний. Для этого людям в первую очередь не хватает правильного «начала координат» для ориентации в религиозном пространстве, которому в нашей цивилизации уже не одна тысяча лет.

Так, если двумя «осями координат» для ориентации в трёхмерном пространстве условно можно представить современную апологетическую теологию (первая “ось”) и современное академическое религиоведение (вторая “ось”), то не хватает третьей «оси координат» и главное — нет общего мировоззренческого «начала координат», которое в каждой исторически сложившейся религии своё, а в религиоведении — своё.

«Началом координат» в вопросах богословия (не апологетического богословия, а богословия, устремлённого к поиску объективной Правды-Истины) может быть только богоцентричное мировоззрение внеконфессионально верующего Богу человека — чего нет ни в современной теологии, ни в академическом религиоведении. Условно третьей «осью координат» в вопросах богословия, устремлённого к поиску Бога, Правды-Истины[8] в настоящее время может служить методология сравнительного богословия, которую мы постарались передать в настоящем учебном пособии. При этом нужно уметь одновременно хорошо и свободно ориентироваться по всем «осям» этой условной «системы координат» современных религиозных знаний, поскольку две из них (теология и академическое религиоведение) к настоящему времени уже детально отработаны (в смысле наличия масштабного исторического, фактологического, археологического материалов, имеющегося “плюрализма”[9] готовых выводов по огромному спектру вопросов, многие из которых не так уж субъективны и зачастую близки к истине только если смотреть их с позиции «трёхмерного пространства»). Третья же «ось координат» (методология сравнительного богословия) в совокупности с богоцентричным «началом координат», которое каждый человек обязан для себя отыскать и определить — позволяет найти и определить любую мировоззренческую «точку» в пространстве правильной религиозной ориентации, приближаясь тем самым к объективной Правде-Истине в «трёхмерном пространстве» её постижения.

Если теперь перейти от принятой академической и теологической терминологии на новый понятийный и терминологический аппарат, которым в дальнейшем будет представлено сравнительное богословие (третья «ось координат»), а также с помощью которого мы постараемся помочь найти богоцентричное «начало координат», то в нашей условно принятой трёхмерной системе координат — трёхмерной системе ориентации в религиозно-мировоззренческом пространстве — первая и вторая «оси координат» представляют собой системы знаний, выстроенные на базе двух разновидностей атеизма:

· Первая (самая древняя) религиозно-теологическая система представляет мировоззрение идеалистического атеизма.. Идеалистический атеизм прямо говорит: «Бог есть. Он — Творец и Вседержитель. Мы научим Вас вере и религии». Но в своих вероучениях идеалистический атеизм возводит на Бога столько напраслины, что, чем более доверчив и фанатичен человек в его вере, тем в большем он пребывает в разладе с Богом, Который действительно есть. И Божий Промысел на основе своего вероучения идеалистический атеизм подменяет людской отсебятиной в пределах того, что Бог Вседержитель попускает его приверженцам.

· Вторая система (появившаяся и легитимизировавшаяся около 150 лет назад), представленная современным академическим религиоведением, тяготеет к мировоззрению материалистического атеизма. Материалистический атеизм прямо заявляет: «Бога нет. Все вероучения — выдумки людей, а культы — суеверия».

Предлагаемая в этом учебном пособии система методологии и мировоззрения сравнительного богословия (третья «ось координат») основывается на принципе выражения совершенного знания, в ходе освоения которого люди должны стараться преодолеть в своей психике обе разновидности атеизма (как печального наследия прошлого исторического развития глобальной цивилизации) и стараться придерживаться «абсолютного» (богоцентричного) «начала координат», помогая в этом другим. Для этого надо понять и постоянно помнить, что богословие — по определению — есть слово Бога, но не писанное в каком-либо писании, а обращение Бога к каждому человеку на Языке Жизни, понятном ему самому. И ещё важно понять, что есть множество логик, приписываемых Богу в современности, и в каждой исторически сложившейся религии — логика своя.

Чем и полезно сравнительное богословие, что в нём можно выявить крайнюю противоречивость логик, приписываемых Богу в разных религиозных системах, что и является основной заслугой (как первопроходца) по историческим меркам недавно появившегося религиоведения, как системы, которая рассматривает религиозные логики через призму эмпирического формально-логического, сугубо научного подхода и делает сравнительные выводы, не оценивая их при этом с точки зрения той или иной апологетической теологии. Апологетическая же теология делает выводы с позиции своей логики — системы идеалистического атеизма — «в пользу» той религиозной системы, которую представляет теологическая апологетика.

Само понятие сравнительное богословие принято лишь в православии, то есть это — словосочетание, появившееся на русской почве на базе русского языка. Именно православная апологетика (из всех христианских) представлена самым наибольшим спектром религиозных наук: часть из них мы перечисляли выше. Ясно, что православное сравнительное богословие делает лишь те выводы, которые как логически, так и мировоззренчески вполне согласуются с догматами библейского христианства и всем вероучением.

В то же время, например, с кораническими догматами библейские христианские догматы как Ветхого Завета, так и Нового Завета расходятся по многим вопросам как мировоззренческого уровня, так и исторического и фактологического уровней.

Ясно, что логика библейско-христианского сравнительного богословия конечно же будет на стороне общехристианских догматов, а не коранических, либо каких-нибудь других. После этого встаёт вопрос: как найти истину, если даже уже в двух источниках (Библии и Коране), которые оба считаются откровениями Бога — разная логика и разные выводы по одним и тем же историческим событиям и фактам, разная мораль? И вправе ли православие, следуя своей сугубо апологетической религиозной “истине”, употреблять русское понятие сравнительное богословие? Не правильнее ли было взять понятие апологетика библейского христианства?

Так, православное сравнительное богословие завязано на древнюю систему идеалистического атеизма, которой уже боле трёх тысяч лет. Непредвзятость и чистоту понятию сравнительное богословие придаёт представляемый в этом учебном пособии подход, логика которого не завязана ни на одну их исторически сложившихся логик двуликого атеизма. Такой подход основан на методологии, которую может освоить лишь верующий Богу человек, психика которого не повязана накрепко ни одной из существующих религиозных систем-логик, и который может подняться над всеми религиозными системами благодаря способности представить и постоянно ощущать богоцентричное «начало координат». Богоцентричное «начало координат» позволяет вначале представить, потом ощутить, а затем постепенно осознавать и познавать логику Бога.

Хотя последовательность этапов может быть у разных людей разная: 1) ощутить на себе, узнать что это такое, представить, осознать свои ощущения, понять, начать познавать параллельно с процессом ощущений; 2) представить, увидеть в жизни, ощутить на себе и потом осознать и познавать. Лишь логика Бога объемлет все логики всех существующих религий и вер в мире. Понятно, что только через познание логики Бога можно приблизиться к сути совершенного богословия и, следуя Его логике, можно выйти на сравнительное богословие, цель которого — не только сравнивать между собой существующие в мире религии, но и соотносить последние с совершенной и общественно полезной религией, предлагаемой людям Богом, а не религиозными системами. К тому же в рамках сравнительного богословия необходимо освещать важнейшие моменты методологии совершенного богословия с конкретными историческими примерами.

Но что же такое логика? Логика (от греческого logik — соответствующий рассуждениям) — наука о способах доказательств и опровержений, о законах мышления и его формах; ход рассуждений, умозаключений; внутренняя закономерность чего-либо.

Это общепринятое определение логики «как науки». Дело в том, что существует логика как наука, и логика как понятие, суть последнего мы выделили жирным в предыдущем определении. Нетрудно заметить, что определение логики как понятия близко к определению алгоритма. Просто понятие логики появилось исторически раньше, чем понятие алгоритм. А вот понятие алгоритм для современного человека достаточно ясная штука, поскольку алгоритм сейчас можно даже “пощупать”, работая в сфере программирования — на примере конкретных компьютерных программ. И все программисты прекрасно знают, что алгоритм — штука “упрямая”: если он задан, то и внешняя по отношению к алгоритму оболочка (программное оформление) будет работать так, как он задан, но не иначе. То есть — без отклонений от алгоритма (если, конечно не вмешается другой алгоритм типа “вирус”, либо программист).

Так и в социальных системах (в первую очередь в религиозных): есть внутренняя логика (алгоритм), который знают лишь немногие “программисты”-специалисты, а есть оболочки программ — те самые общественные устои и соответствующие им слои населения, которые живут согласно мировоззрению, задающего культурно-социального алгоритма. Но эти “оболочки” не ведают ничего про сам алгоритм (логику), поскольку не являются специалистами в области социального программирования.

Общее определение алгоритма следующее. Алгоритм (от algorithmi, algorismus, первоначально — латинская транслитерация имени среднеазиатского математика средних веков аль-Хорезми) — способ (программа) решения вычислительных и других задач, точно предписывающий, как и в какой последовательности получить результат, однозначно определяемый исходными данными; совокупность действий, правил для решения задачи. Алгоритм — одно из основных понятий математики и кибернетики (теории управления на Западе). В вычислительной технике для описания алгоритма используются языки программирования. Более общее определение алгоритма таково:

Алгоритм — это преемственная последовательность действий, выполнение которой позволяет достичь определённых целей. Также алгоритмом называется описание такой последовательности действий. Алгоритм представляет собой:

· совокупность информации, описывающей характер преобразования входного потока информации в каждом блоке алгоритма, и

· мер (мерил), управляющих передачей потоков преобразуемой в алгоритме информации от каждого блока к другим.

Под алгоритмикой понимается вся совокупность частных функционально специализированных алгоритмов. То есть под алгоритмикой можно понимать определённую упорядоченность и последовательность действий, включающую в себя частные упорядоченности и последовательности действий.

Среди понятий, свойственных субкультуре на основе гуманитарного образования терминам «алгоритм», «алгоритмика» наиболее близок термин «сценарий», причём сценарий — многовариантный. Если вернуться к религиозным системам, то каждая из них обладает своей внутренней мерой, которая работает по принципу «призмы», через которую преломляется объективная реальность. Согласно этой внутренней мере трактуется прошлое, объясняется настоящее и “пророчествуется” будущее.

Последнее — не оговорка. В математической статистике есть понятие экстраполяции (от экстра… и латинского polio — приглаживаю, изменяю), которая имеет смысл — распространение установленных в прошлом тенденций на будущий период. Но прежде чем это явление нашло своё выражение в математической статистике, оно издавна применялось в религиозных системах. Любую логику всегда чисто теоретически можно продолжить,[10] и владея понятийным аппаратом, выразить “программное” будущее. Так, например, логика библейского христианства такова, что Библия заканчивается “пророчеством” о мировой катастрофе — Апокалипсисе (греческое apokalypsis — откровение), которое как признают многие современные теологи, дописано в более поздние времена, чем другие тексты Нового Завета.[11] Но этот самый Апокалипсис обнажает катастрофичную логику (алгоритм) библейского христианства.

Так вот, присущая каждой религиозной системе внутренняя мера и есть её логика, её алгоритм, который задаёт алгоритмику жизни людям, находящимся в духовном плену этой религиозной системы. Поэтому логик много. Например есть логика христианства и если её рассматривать как науку, представленную христианской теологией, то она имеет свою внутреннюю законо-мерность — логику рассуждений, следуя которой выводы будут получаться строго согласно этой христианской логике, какие бы исходные данные не вводить: как в компьютерную программу. То есть, каждой логике соответствует свой алгоритм (можно даже условно сказать, что алгоритм — “скелетная” основа логики), который точно предписывает как и в какой последовательности получить результат, однозначно определяемый любыми вводимыми исходными данными строго согласно жёсткому “предписанию” самого алгоритма. В этом суть любой логики.

Общая логика (общий алгоритм, согласно которому ведутся теолого-богословские рассуждения) христианства разветвляется на логику католицизма, протестантизма, православия. Согласно этому разветвлению логик принята отдельная классификация католической теологии, протестантской теологии и православного богословия, которые мы рассмотрели выше. Несмотря на то, что логики (либо науки, как их принято называть) вышеперечисленных христианских дисциплин считаются отдельными «науками», всех их объединяет одна объемлющая логика библейского христианства, основанная на библейских канонах и преданиях.

Другое дело логика ислама, которую тоже можно подразделить, например, на логику Корана и логику современных мусульман, которая в свою очередь делится на логику суннитов и шиитов (два крупнейших течения в современном исламе). Но в большинстве случаев логика (алгоритм) ислама не приведёт к тем же выводам в отношении основополагающих богословских вопросов, к которым приводит логика библейского христианства.

Некоторые могут заметить: но ведь, если уподобляться в рассуждениях о внутренней мере-логике религиозных систем аналогиям компьютерных программ, то нужно идти до конца, указав на ограниченность этих программ. То есть, каждая программа всегда имеет предел своих возможностей, заложенный в неё программистами. А религиозные системы имеют предел? — Да, любые религиозные системы, основанные на атеизме (и другие системы, не религиозного характера, которые являются плодом деятельности человека) имеют свой предел. Просто люди, находящиеся под духовным руководством этих систем и внимающие их апологетам, видя мощь и могущество систем, не могут себе представить, что таким грандиозностям есть предел. Однако, некоторые стороны общего предела любой религиозной системы легко показать исторически: ни одна из них не смогла распространиться на весь мир, но при этом многие заявляли и заявляют до сих пор о своей исключительной и истинности именно их учения. Всем миром владеет лишь Бог: лишь в Его системе нет предела для мира людей. Но в Его системе есть место для все остальных систем. И поскольку лишь Божия система ценностей не ограничена никакими пределами, Его логика единственная, которая может привести человека к вечности и объять весь мир.

Каждая религиозная логика представляет собой некую стандартную систему рассуждений, алгоритм (внутренняя структура) которой предписывает определённый (ограниченный самим алгоритмом) спектр выводов и правил. В случае, когда речь идёт о религиозных вопросах, это в первую очередь касается определённостей относительно различения Добра и Зла — что хорошо, а что плохо.

Так, исследуя системный подход, австрийский по происхождению математик и логик Курт Гёдель в 1931 году доказал теорему «о неполноте», названную его именем, согласно которой во всякой формальной системе, отвечающей определённым требованиям можно сформулировать утверждение, которое в рамках этой системы невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Эта теорема утверждает, что в основе всякой системы взглядов лежат как минимум два постулата, которые в границах самой системы тоже невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Можно сказать, что, согласно этой теореме, невозможно выявить собственную системную ошибку, не выходя за рамки изначально принятой системы взглядов — логики рассуждений.

Иными словами теорема показывает, что логически безупречно, рассудочно доказать можно всё, что будет заказано, но истинным будет только то, что безупречно доказательно проистекает из объективно истинного, которое должно быть избрано вне формализма рассматриваемой системы: т. е. в конечном итоге — интуитивно, поскольку, если оно привнесено из формальной системы, объемлющей первую и более мощной в некотором смысле, то и эта система остаётся в пределах ограничений теоремы Гёделя.

Так что же тогда можно считать основным вопросом богословия и как к нему приблизиться, если у каждого религиозного учения своя внутренняя логика (алгоритм), на страже которой стоит система религиозных догматов и преданий? И как можно освоить логику, согласно которой можно приблизиться к основному вопросу богословия?

Основной вопрос богословия — вопрос об освоении совершенного знания о Божием Промысле, другими словами, вопрос о методологии постижения диалектики Жизни — невозможно освоить, не приближаясь (нравственно восходя) к логике Бога, то есть к абсолютно верной логике. А значит его тем более невозможно освоить, будучи логически пленённым (находясь в плену иллюзий) одной или несколькими исторически сложившимися системами атеизма. В этом учебном пособии мы стараемся придерживаться такой логики, которая не имела бы ничего общего с логикой, присущей множеству созданных человечеством систем разноликого атеизма. В этом состоит новизна и необычность подхода к вопросам богословия.

В то же время, каждая религиозная система старается выглядеть в глазах её апологетов (а также и потенциальных кандидатов в апологеты) — логически безупречной и методологически состоятельной (то есть изображать своей “божьей” логикой — теологией — единственно верный метод познания мира и Бога). Поэтому современные «богословско-теологические» дисциплины в своём развитии и пропаганде проводят по крайней мере три принципа «рациональности»:

· Принцип лингвистической рациональности, согласно которому теология привлекает научную или философскую терминологию, видоизменяя значение многих понятий (например понятие «дух» в философии и «дух» в теологии — имеют разный смысл).

· Принцип логической рациональности, согласно которому рассуждения теолога должны выглядеть упорядоченными, логичными.

· Принцип методологической рациональности, согласно которому теология придерживается метода, определённой последовательности в своей работе — определённой логики своей работы, исходящей из рациональности рассуждений.

Три вышеперечисленных принципа не что иное как средства религиозных систем, предназначенные для привлечения к себе внимания как можно большего числа людей с помощью:

· Придания своим теориям современной общеизвестной терминологии для охвата людей не только из числа тех, кто понимает достаточно узкий религиозный язык, но и из тех, кто не владеет религиозной терминологией.

· Рациональных логических рассуждений, привлекающих своей “безупречностью”.

· Создания иллюзии наличия только у них некой абсолютной (верной и спасительной) методологии познания жизни.

И в связи с этим возникают вопросы: с какой целью в том или ином обществе поддерживается та и ли иная религиозная система? к чему сводится их логика? — При рассмотрении подавляющего большинства исторически сложившихся религиозных систем, как крупных так и небольших, выявляется одна закономерность, присущая всем их логикам.

Подавляющее большинство исторически сложившихся религиозных систем являются идеологическими оболочками, пользуясь и прикрываясь которыми их иерархи культивируют определённую логику социального поведения — поддерживают у послушной им паствы (по сути — толпы) иллюзию религии, удерживая тем самым толпу в особом «духовном» подчинении себе, а не Богу. С началом эпохи материалистического атеизма такая “религия” была справедливо названа «опиумом для народа». Однако взамен был предложен марксизм — светская теория материалистического атеизма, предназначенная для того же самого: держать толпу в подчинении, но уже согласно иным «духовным» принципам — в несколько иной логике взаимного подчинения.

Предлагаемая нами система — третья «ось координат» с «богоцентричным» началом отсчёта включает новый понятийный и терминологический аппарат, с помощью которого можно освоить методологию познания жизни вне иллюзий, представленных “методологиями” разнообразных исторически сложившихся теологий и “богословий”. Предлагаемый новый понятийный и терминологический аппарат и система образов и понятий на его основе являются выражением совершенного знания, которого в истории современной цивилизации до настоящего времени ещё не было, а чёткие формулировки это знание обрело только в период последних 15 лет ХХ века.

Согласно богоцентричному мировоззрению, подавляющее большинство религий мира, которые исторически сложились к настоящему времени, работают на «духовную» и структурную поддержку толпо-“элитаризма” как общественного строя. Понятие толпо-“элитаризм” обозначает устройство общества, которое разделено на толпу и “элиту”.[12] “Элита”, монопольно владея определённым спектром управленческих знаний, снимает с общества монопольно высокую цену за продукт своего труда и имеет возможность эксплуатировать толпу, невежественную в вопросах управления и в первую очередь — богословия.