Искажение как норма

Искажение как норма

В чем бы ни заключалась истина, касающаяся «разрыва с иудеями», источник нашей неуверенности в ней стоит держать в памяти. А именно: непосредственные преемники Мухаммада были заинтересованы в искажении его слов. Это не значит, что они целиком и полностью выдумывали отдельные фрагменты Корана, хотя могло быть и такое. Но явно различающиеся по подбору слов в коранических стихах ранние традиции предоставляли возможность подправить смысл книги, выбирая традицию, подходящую к случаю. А еще больше свободы давал тот факт, что в ранних письменных вариантах, как и в древнейших писаниях на древнееврейском, отсутствовали гласные, при чтении смысл прояснялся, но не всегда. Несомненно, священники последующих времен, выбирая ту или иную гласную, периодически обнаруживали, что семантически сошли с пути. Более того, спустя долгое время после расстановки гласных сохранились неясные и двусмысленные места, требовавшие работы.

НЕПОСРЕДСТВЕННЫЕ ПРЕЕМНИКИ МУХАММАДА БЫЛИ ЗАИНТЕРЕСОВАНЫ В ИСКАЖЕНИИ СЛОВ КОРАНА

Вполне возможно, что значительным искажениям после смерти Мухаммада Коран не подвергался. Но если истина, касающаяся его времен, действительно осталась незапятнанной, она дает право приписывать исламу уникальность среди авраамических религий. Как мы уже видели, официальная история иудаизма более чем правдоподобно вписывается в историю раннего монотеизма. Древние израильтяне, несмотря на все протесты Библии, поддерживали тесную связь с политеистами хананеями — по сути дела, были этими самыми хананеями и политеистами.

Несмотря на все притязания христианских евангелий, «исторический Иисус» был, по всей вероятности, апокалиптически настроенным иудеем из тех, которых в его время можно было встретить странствующими по селениям Палестины в ожидании дня, когда Израиль займет подобающее его величию место среди народов. Космополитичные нравственные ценности, приписываемые ему — этническая инклюзивность, межнациональная любовь, — были вплетены в его слова космополитами, которые позднее основали христианство. Кто-то из христиан после смерти Иисуса, возможно, как кто-то из мусульман после смерти Мухаммада, воспроизвел своего рода «разрыв с иудеями», преувеличив ответственность последних за казнь на кресте.

Словом, религиям, достигающим высокого положения, свойственно переписывать свою историю в процессе. Они пытаются абстрагироваться от своих истоков вместо того, чтобы выглядеть органически выросшими в их окружении. Они находят характерную для конкретной эпохи фигуру — Моисея, Иисуса, Мухаммада, — и превращают ее в эпохальную. Учение этого персонажа они изображают резко контрастирующим с фоном, на котором, собственно, зародилось это учение.

Разумеется, Мухаммад в большей степени, чем Моисей или Иисус, был вестником перемен в свое время. Он основал правительство и с этого плацдарма, действуя войной и миром, приступил к созданию империи. Но и его высказывания о войне и мире потомки формулировали и переформулировали заново. Даже сегодня некоторым мусульманам нравится подчеркивать его воинственность — они размахивают знаменем священной войны и утверждают, что в точности следуют традициям пророка, в то время как другие мусульмане утверждают, что ислам — религия мира, опять-таки согласно традициям пророка.

Этот спор, затрагивающий учение о джихаде, в итоге способен сформировать отношения между мусульманами и представителями других авраамических религий лучше, чем многочисленные и разнообразные ссылки на эти религии в Коране. Данный спор и является предметом следующей главы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.