VIII. ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ КЛИМЕНТА

VIII. ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ КЛИМЕНТА

Сочинение, известное как Второе послание Климента, на самом деле не принадлежит к писаниям этого епископа. Автор ясно указывает на то, что текст он читает на религиозной службе (гл. XIX), то есть перед нами раннехристианская проповедь. Стиль ее отличен от Первого послания Климента — он не столь изящен; проповедник, говоря о себе, использует форму единственного числа, в то время как для автора Первого послания характерно употребление первого лица множественного числа. Более того, он противопоставляет себя и своих слушателей евреям в манере, чуждой настоящему Клименту, а приводимые им цитаты, как правило, не из Ветхого Завета, что почти всегда мы видим у Климента. В своем повествовании автор нередко ссылается на евангельские рассказы.

Когда и где написано это послание, установить трудно, поскольку отсутствуют прямые указания на какие бы то ни было современные автору события. Можно только определить его место в общем развитии христианской вероучительной доктрины. На этом основании его принято относить ко времени между 120 и 170 г. Внутри этих рамок наиболее часто принимается 150 год[188]. Еще туманнее место происхождения. Аналогия с Первым посланием Климента предполагает Рим, поэтому Гарнак приписал его папе Сотеру (166–170). Другие же (например, Ф. Функ, Г. Крюгер — Funk, Krьger) полагают, что это популярная среди коринфян проповедь, которую читали вместе с Первым посланием Климента, и стали ассоциировать с этим именем. Однако третья группа ученых (Дж. Харрис, Дж. Бартлет, Б. Стритер — Harris, Bartlet, Streeter) считает местом ее появления Александрию, так как неизвестный автор приводит цитаты, напоминающие текст Евангелия Египтян и греческого Евангелия Фомы. Как первое, так и второе — египетского происхождения. Нам же представляется, что ни одно из этих предположений не опирается на достаточно убедительные свидетельства, которые позволили бы сделать однозначный вывод. Поэтому проблему исторического контекста придется оставить неразрешенной.

Главная цель автора — внушить мысль о личной святости. В обоснование своего учения он часто обращается к Ветхому Завету и словам Господа. Приводя цитаты из Ветхого Завета, он иногда упоминает имя автора, например «Исайя» (3:5) или «Иезекииль» (6:8). При обращении к Новому Завету он никогда не ссылается на явно известные ему Евангелия от Матфея и от Луки как на повествования евангелистов. В этом случае он предпочитает пользоваться формулой «Господь говорит». Так, в поддержку своего увещевания делать добрые дела он цитирует изречение «не всякий, говорящий мне «Господи, Господи», спасется, но тот, кто поступает праведно» (4:2). Здесь, безусловно, видна традиция, зафиксированная во фразе из Нагорной проповеди в передаче Матфея (Мф 7:21).

Чуть дальше от того, что сохранили канонические Евангелия, отстоит утверждение «сказал Господь: «Мои братья те, кто исполняет волю Отца Моего» (9:11). Перед нами явная контаминация Лк 8:21 («Матерь моя и братья мои, слушающие слово Божье и исполняющие его») и Мф 12:49 и далее («Вот матерь моя и братья мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот мне брат, и сестра, и матерь»).

Сходным образом во Втором послании Климента приводится цитата, объединенная из Мф 6:24 (или Лк 16:13) и Лк 9:25: «Господь сказал: «Никакой слуга не может служить двум господам». Если мы желаем служить и Богу и маммоне, это для нас бесполезно, «ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душу свою потеряет?» (6:1–2).

В других местах послания как слова Господни приводятся отдельные фразы и даже целые предложения, которых нет ни в одном каноническом Евангелии. Например, в 7:5 мы читаем:

Господь говорит в Евангелии: «Если вы не сохранили малое, кто даст вам великое? Ибо Я говорю вам, что верный в малом и в большом будет верен».

Хотя последнее предложение полностью совпадает с Лк 16:10, но первая часть цитаты отсутствует в текстах нынешних Евангелий.

Еще более характерна следующая цитата из 5:2–4:

Ибо Господь говорит: «Вы будете как агнцы посреди волков». А Петр в ответ говорит ему: «А если волк задерет агнцев?» Господь сказал Петру: «Пусть агнцы не боятся волков после своей смерти; и вы не бойтесь убивающих вас и не могущих ничего более сделать вам, но бойтесь того, кто после вашей смерти будет иметь власть над вашими телами и душами, чтобы ввергнуть их в геенну огненную» (5:2–4).

Вот я посылаю вас как агнцев посреди волков (Лк 10:3).

Не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать. Но… бойтесь того, кто по убиении может ввергнуть в геенну (Лк 12:4–5);

(«…бойтесь того, кто может и душу и тело погубить в геенне» Мф 10:28; «геенна огненная» Мф 5:22; 18:9).

Очевидно, что выражения из Луки и Матфея перемешаны и помещены в более широкий контекст, напоминающий диалог Иисуса с Петром об агнцах в Ин 21:15–17. Но мы не располагаем данными, чтобы определить источник этих слов. Их размер и стиль указывают лишь на то, что они заимствованы не из устной традиции, а из письменного документа, но ни в одном из известных нам нет следов такого диалога.

Весьма далека от канонических текстов такая цитата:

Ибо когда самого Господа спросил некто, когда наступит Его Царство, Он сказал: «Когда двое станут одно, и внутреннее как внешнее, и мужчина и женщина уже не будет ни мужчиной, ни женщиной» (12:2).

Она напоминает логию 22 из Евангелия Фомы:

Они (ученики) говорят Ему: «Войдем ли мы, будучи детьми, в Царство?» Иисус сказал им: «Когда вы два сделаете одним, а внутреннее как внешнее и внешнее как внутреннее, и верхнее как нижнее, и когда мужское и женское соедините в одно, так что мужское не будет мужским, а женское женским».

Поскольку часть этого выражения мы находим в Евангелии Египтян[189], где оно несколько шире и представлено как ответ Иисуса на вопрос Саломеи, можно предположить, что Второе послание Климента заимствует фрагменты устной традиции, нашедшей свое отражение в Евангелии Фомы и Евангелии Египтян. Не исключено, что, как показывает результат детального анализа Барды (Baarda)[190], точнее всего это высказывание передано именно во Втором послании Климента.

Остается еще одно место, где приводятся слова Иисуса; в отличие от всех, прежде рассмотренных, автор отождествляет его с Писанием. Приведя отрывок из Ветхого Завета (Исайя 54:1), автор продолжает: «В другом Писании также сказано (??? ????? ?? ????? ?????): «Я пришел призвать не праведников, а грешников» (2:4). Поскольку эти слова точно совпадают с Мф 9:13 и Мк 2:17, можно предположить, что автор Второго послания Климента считал Евангелие от Матфея (которое в древней Церкви использовалось намного шире, чем Евангелие от Марка) Писанием, так же как и книгу Исайи[191].

Проводя аналогию с апостольскими посланиями, мы видим, что автор в 9:7 говорит об обетовании, «которое ухо не слышало, глаз не видел и на сердце человеку не приходило» (1 Кор 2:9). Его утверждение ( 14:2) «живая Церковь есть Тело Христово» напоминает Еф 1:22, а слова в 16:4 «любовь покрывает множество грехов» (????? ???????? ?????? ????????) в точности совпадают с 1 Петр 4:8 (и с 1 Климента 49:5). Фраза «Верен тот, от кого обетование» (11:6), по–видимому, заимствована из Евр 10:23.

В 14:2 мы находим важную, но несколько нечеткую отсылку к авторитетам, у которых автор Второго послания Климента заимствует свое учение. Развивая аллегорическое представление о предсуществовании Церкви, он опирается на «книги и апостолов» (?? ?????? ??? ?? ?????????). Возникает вопрос: что имел в виду автор, употребляя эти два слова вместе? Вряд ли это было предметом его специальных размышлений, но, несомненно, под словом «книги» он подразумевал Ветхий Завет, поскольку непосредственно перед этим процитировал Иер 7:11 и Быт 1:27. Произнося «апостолы», он, как видно из контекста, имел в виду в первую очередь Еф 1:22–23, но мог называть и другие христианские книги, которые, как считалось, были соотносимы с иудейскими писаниями. При этом важно отметить, что он и не пытается включать апостольские документы в категорию «книг», то есть отнести их к Библии.

Итак, неизвестный автор Второго послания Климента явно незнаком с Евангелиями от Матфея и Луки, Первым посланием к Коринфянам и с Посланием к Ефесянам. Нет никаких указаний на Иоанново Евангелие или его послания. Возможно, ему были известны Послание к Евреям, Послание Иакова и Первое послание Петра. Из одиннадцати отмеченных нами случаев в пяти приводятся такие слова Господа, которые не встречаются в канонических Евангелиях. Их присутствие, равно как и наличие в 11:24 цитаты из апокрифической ветхозаветной книги, поданной как «пророческое слово» (? ?????????? ?????), показывает, что обращение нашего проповедника к священным книгам не регулируется никаким строгим каноническим представлением, даже тогда, когда речь идет о Ветхом Завете.