I. ОТ ДИОКЛЕТИАНА ДО КОНЦА АНТИЧНОСТИ

I. ОТ ДИОКЛЕТИАНА ДО КОНЦА АНТИЧНОСТИ

Начавшееся в самом начале IV века гонение Диоклетиана (303) побудило четче определить границы канона Св. Писания. Первый эдикт императора велел сровнять с землей все церковные здания и сжечь священные книги (Евсевий, Церковная история, VIII. 2, 4). Слова, которыми официально называли эти книги, звучали, по–видимому, как «Писания закона» (scripturae legis). Означали они строго определенное собрание книг. Однако не все читавшиеся в разных церквах книги считались каноническими, а потому некоторые христиане выдавали римским чиновникам то, что хотели. Другие считали это предательской уверткой, резко осуждая тех, кого они считали «традиторами» («передающими», то есть «предателями»), и это переросло в длительный донатистский раскол. Побочный эффект гонений можно видеть в том, что с этого времени мы чаще встречаемся со списками священных книг.

В этой связи следовало бы рассмотреть два латинских списка книг Ветхого и Нового Заветов, хотя место и время их происхождения остаются неопределенными. Кто–то вставил в двуязычную рукопись Посланий Павла, известную как Кларомонтанский кодекс, относящийся к VI веку (MS D), текст более древнего списка библейских книг, поместив его между Посланиями к Филимону и к Евреям (см. Приложение IV. 4). Список названий неизвестный составитель дополнил стихометрическими данными, то есть сообщил о количестве строк (stichoi) в каждой книге в соответствии со стандартным размером строки — 15–16 слогов.

У этого списка есть несколько особенностей. Евангелия расположены в следующем порядке: Матфей, Иоанн, Марк, Лука. За ними следуют Послания Павла в необычной последовательности: к Римлянам, 1–е и 2–е к Коринфянам, к Галатам, к Ефесянам, 1–е и 2–е к Тимофею, к Титу, к Колоссянам и к Филимону. Отсутствие Послания к Филиппийцам, 1–го и 2–го к Фессалоникийцам и к Евреям можно, вероятно, объяснить ошибкой переписчика (или переводчика?). Может быть, взгляд его соскальзывал с «????????» на «????????». То, что переписчик не был слишком внимателен, видно по тому, что он продолжает этот список 1–ми 2–м Посланиями Петра, за которыми следует Послание Иакова, 1–е, 2–е и 3–е Иоанна и Иуды. Завершают список Послание Варнавы, Апокалипсис Иоанна, Деяния Апостолов, Пастырь, Деяния Павла и Апокалипсис Петра. Показательно, что четыре из этих названий подчеркнуты горизонтальной чертой, чуть заходящей на поля слева. Так отмечены Послание Варнавы, Пастырь, Деяния Павла и Апокалипсис Петра. Похоже на то, что эти линии должны отделить перечисленные названия от заглавий других книг, за которыми признавалось значение авторитета.

Согласно Цану и Гарнаку, греческий оригинал этого канона был составлен в Александрии или в соседнем регионе около 300 г., поскольку по содержанию он занимает промежуточное в истории развития канона место, располагаясь между Климентом Александрийским и Оригеном, с одной стороны, Евсевием и Афанасием — с другой[531]. Свидетельствует он о влиянии Востока, которое пробивало себе дорогу на Запад[532].

Другой латинский список библейских книг происходит, вероятно, из Северной Африки и относится к началу второй половины IV века (ок. 360 г.). Он интересен тем, что свидетельствует о конфликте между двумя мнениями об объеме канона. Одна сторона хочет расширить его по сравнению с предыдущим веком, а другая, представляющая более консервативную партию, этому противится (см. Приложение IV. 6). Список, обнаруженный немецким ученым–классиком Теодором Моммзеном, включен в рукопись X века, которая входит в собрание Филиппса (Philipps Collection), хранящееся в Челтнэме (Cheltenham), в Англии[533]. В нем, как и в предыдущем списке, даны справки об объеме каждой книги в строках (stichoi)[534].

Порядок следования Евангелий и нескольких других книг также необычен. Евангелия располагаются так: Матфей, Марк, Иоанн и Лука[535]; вслед за ними упоминаются 13 Посланий Павла, Деяния Апостолов и Апокалипсис. Список завершается таинственными строками:

Три послания Иоанна [содержащие] 350 строк

только одна

Два послания Петра [содержащие] 300 строк

только одна

Что означает «только одна»?[536] Предложение Гарнака[537], поддержанное Юлихером[538], совершенно невероятно — он считает, что вторая строка относится к Посланию Иакова, а четвертая — к Посланию Иуды. Поистине необычный способ привлечь внимание к священному характеру этих Посланий.

Эти слова выглядят как выражение в тексте двух мнений. Автор кажется приверженцем консервативных взглядов, поскольку он опускает Послание к Евреям, Послания Иуды и Иакова. Что же касается замечаний о Посланиях Иоанна и Петра, то объяснить их можно следующим образом: составитель переписал первую и третью строки из более древнего источника, а сам считал, что к собственно Писанию можно относить только 1–е Иоанна и 1–е Петра, и потому добавил в каждом случае слова «только одна». Но почему же он написал «Три послания Иоанна» и «Два послания Петра»? Почему бы ему не написать просто «Одно послание» в каждом случае? Причина может быть в количестве строк, которое увязывает в один блок 1–е, 2–е и 3–е Иоанна, равно как и 1–е и 2–е Петра. Поскольку он не мог точно знать, какое количество строк нужно вычесть, если опустить 2–е и 3–е Иоанна и 2–е Петра, ему, так сказать, пришлось переписать первую и третью строки без изменений. Но, прибавив слова «только одна», он сумел выразить собственную позицию, исключавшую более краткие послания из числа канонических.

При обращении к отдельным представителям «золотого века» латинской христианской письменности мы попробуем суммировать мнение ведущих писателей о книгах, отсутствующих в каноне Киприана, но включенных в современный текст Нового Завета. В каноне Киприана не было (Послания к Филимону)[539], к Евреям, Иакова, 2–е Петра, 2–е и 3–е Иоанна и Иуды. Наверное, стоит отметить, что ни одну из книг, признанных Киприаном, не отвергал впоследствии ни один из западных Отцов.

Иларий, епископ Пиктавийский (совр. Пуатье) (ум. в 368 г.), которого часто называли Афанасием Запада, связывает собой Восток и Запад. Защитой православия в спорах с арианами на Соборе в Селевкии (359) он снискал репутацию самого уважаемого латинского богослова тех лет. В прологе к Комментарию на Псалмы (гл. 15) Иларий помещает список книг Ветхого Завета (прямо заимствованный у Оригена), но не приводит аналогичного перечня для Нового Завета. В противоположность обычному мнению латинских писателей он приписывает Послание к Евреям апостолу Павлу и цитирует его как Св. Писание (de Trinit. 4, 11). Первым из западных Отцов он поступает так же и с Посланием Иакова.

Люцифер Каларийский (Кальяри) с Сардинии (ум. в 370 или 371 г.), вполне ортодоксальный и крайне антиариански настроенный богослов, цитировал большинство книг Нового Завета, включая Послание к Евреям. В своем трактате против еретиков (гл. 15) он приводит почти все Послание Иуды, выпустив лишь отрывок, заимствованный из Успения Моисея (стих 9) и цитату из книги Еноха (стихи 14–15).

Филастер, епископ Брешии (ум. в 397 г.), между 385 и 391 гг. написал трактат из 156 глав, призванный опровергнуть 28 иудейских и 128 христианских ересей[540]. В этом труде, получившем название «Книга о ересях» (Liber de haeresibus), автор свел в один эклектический комментарий заимствования из сочинений греческих и латинских авторов, не заботясь о логике или хотя бы внутренней последовательности. В качестве образчика этой запутанной и запутывающей компиляции можно привести его список «Писаний» Нового Завета, подтвержденных авторитетом «блаженных» апостолов и их последователей. Сюда он помещает Евангелия, 13 Посланий Павла, семь Соборных посланий, обходя молчанием Послание к Евреям и даже Апокалипсис, хотя в других местах признает Апокалипсис книгой апостольского происхождения, а Послание к Евреям приписывает апостолу Павлу[541]. В то же время Филастер практически одинок, считая (в этой же главе), что хотя такие апокрифические книги, как Деяния Андрея, Иоанна, Петра или Павла, не надо читать всем верующим (поскольку еретики многое добавили в тексты этих книг), их «следует читать «совершенным» для нравственного наставления» (legi debent morum causa a perfectis).

Тиранний Руфин родился около 345 г. в маленьком северном итальянском городке Конкордия, в северной точке Адриатики, чуть дальше на запад от Аквилеи. Сын родителей–христиан, он был юношей послан в Рим, чтобы завершить образование. Среди его однокашников, с которыми он вскоре подружился, был и другой северянин, Иероним из Далмации. Позднее Руфин несколько лет учился в Александрии под руководством Дидима Слепца. Несмотря на то что Руфин сам был оригинальным писателем, он больше всего интересен как переводчик греческих богословских трудов на латынь в то время, когда знание греческого на Западе стало исчезать.

В своих Разъяснениях Апостольского символа веры (гл. 36–38) он дает список канонических книг Ветхого и Нового Заветов, который практически точно воспроизводит список Афанасия. Перечислив книги Ветхого Завета, Руфин переходит к Новому Завету. Его список таков: четыре Евангелия, Деяния Апостолов, 14 Посланий Павла, два Послания Петра, одно — Иакова, брата Господня, одно — Иуды, три Послания Иоанна и Апокалипсис Иоанна. Здесь важно отметить, что Соборные послания следуют за Павловыми (в противоположность версии Афанасия и обычаю Греческой церкви), а сами начинаются с Посланий Петра. Последними располагаются Послания Иоанна, а не Иуды, чтобы поставить их рядом с Апокалипсисом. Так получается нечто вроде corpus Johanneum.

Особый интерес представляет то, что Руфин охарактеризовал одну группу священных книг как «церковные» в отличие от других, которые назвал «каноническими» (гл. 38). Это Пастырь Ерма, книга, которая названа Два пути (= Дидахе) и Сужденue Петра[542]. Их «можно читать в церквах, но к ним нельзя обращаться по вопросам вероучения». Другие писания, названные «апокрифическими», «нельзя читать в церквах»[543].

Особого упоминания заслуживают два западных христианина: один — потому что был крупнейшим толкователем Библии, другой — потому, что он играл исключительную роль в церкви своего времени и последующих веков. Это Иероним и Августин.

Иероним родился около 346 г. в христианской семье в Стридоне, в провинции Далмация. В двенадцать лет он переехал в Рим, где изучал греческий, латынь, риторику и философию под руководством знаменитого Элия Доната. Крестился Иероним в девятнадцать лет. Он путешествовал в Галлию, а позднее на Восток, где какое–то время жил аскетом в пустыне близ Халки. В 373 г., после жестокой болезни, он решает посвятить себя изучению Св. Писания. Рукоположенный во пресвитеры в Антиохии (379 г.), он какое–то время провел в Риме, а затем, с 386 г. до смерти, жил в Вифлееме. Нас в первую очередь интересует его редакция (Вульгата) конкурирующих латинских переводов Нового Завета. Ее евангельский раздел Иероним в 384 г. послал папе Дамасу. Хотя вопрос о том, в какой степени он редактировал остальные части Нового Завета и когда эта работа была завершена[544], остается дискуссионным, Новый Завет Иеронима содержит те книги, которыми мы пользуемся сейчас. Его все шире воспринимали как главную латинскую версию, и книги, которые содержались в нем, стали повсеместно принятыми священными книгами Западной церкви.

В трудах Иеронима есть несколько каталогов священных книг; один из них — полный, охватывающий всю Библию. Он представлен в его Послании к Павлину (53, 9) и напечатан как пролог в ранних изданиях Вульгаты. Что касается Нового Завета, то в посвящении Павлину перечислены все наши 27 книг, причем Деяния следуют за Посланиями Павла.

В разных трудах Иеронима мы находим эпизодические замечания о семи книгах, вызывающих сомнение. Говоря об Иакове, «которого называли братом Господним», он пишет: «Он написал только одно послание, которое числится среди семи Соборных посланий, но и про него некоторые думают, что кто–то опубликовал это послание под именем Иакова, а с течением времени оно приобрело авторитет» (De vir. ill. 2). Послание Иуды, говорит Иероним, отвергается очень многими из–за того, что в нем есть ссылка на апокрифическую Книгу Еноха. «И все же, употребленное в течение долгого времени, оно стало авторитетным и числится среди священных книг» (там же, 4).

О 2–м и 3–м Посланиях Иоанна Иероним говорит, что «их считают сочинением Иоанна пресвитера», тогда как апостол Иоанн был автором того послания, которое начинается словами «О том, что было от начала…» (там же, 9). О 2–м Послании Петра у Иеронима есть особое предположение (Epist. 120): разница в стиле между 1–м и 2–м Посланиями, приписываемыми Петру, объясняется тем, что у апостола Петра были разные секретари.

Об оставшихся спорных книгах, Послании к Евреям и Апокалипсисе, Иероним рассуждает в письме, написанном в 414 г. патрицию Клаудиену Постуму Дардану:

Послание, называемое «к Евреям», признают писанием Павла не только церкви на Востоке, но и все грекоязычные церковные писатели до наших дней, хотя многие считают, что оно принадлежит Варнаве или Клименту. Не так важно, кто его автор, если оно написано церковным деятелем и читается на богослужении в церкви. Латиняне не числят его среди канонических писаний, но греки не принимают Апокалипсис Иоанна. Мы же признаем обе эти книги, в чем поступаем не по обычаям сегодняшнего дня, а следуем древним писателям, многие из которых ими пользовались, причем не так, как апокрифами или даже мирскими книгами, но как каноническими и церковными. (Epist. cxxix.)

По этому отрывку можно видеть, что, несмотря на свою склонность к полемике и изрядную раздражительность, Иероним, когда речь заходит о Новом Завете, соглашается со списком, который используется повсюду. Пример его расхождений с общим мнением — его взгляд на 2–е и 3–е Послания Иоанна.

Довольно странно ведет себя Иероним в отношении к Посланию Варнавы, допуская непонятные колебания. Он признает подлинность Послания, соглашаясь с тем, что оно написано спутником Павла и «ценно для духовного возрастания Церкви», хотя и числит его среди апокрифических книг (De vir. ill. 6). Однако он дает понять, что считает Послание Варнавы почти, если не прямо, новозаветной книгой. В 388 г. он написал О еврейских именах (в Писании), где последовательно, книга за книгой, раскрывает их значение. Туда попали все книги Нового Завета (кроме 2–го Послания Иоанна, в котором никаких имен нет); в конце же новозаветной части он приводит 13 имен из Послания Варнавы.

Примерно так же Иероним проявляет пристрастие к Пастырю Ерма, о котором говорит, что «его читают и в некоторых церквах Греции за богослужением. Это действительно полезная книга, и многие древние писатели цитировали ее как авторитетное писание, но среди латинян она практически неизвестна» (De vir. ill 10).

С Августином, чье влияние на Западную церковь было еще значительнее, мы подходим к концу нашего очерка о спорах по поводу новозаветного канона. Августин родился в Тагасте, в Нумидии, в 354 г. Отец его был язычником, мать — праведной христианкой. После беспутной юности и полуязыческой молодости Августин подпал под влияние Амвросия, епископа Медиоланского (Миланского), и крестился накануне Пасхи 387 г. Вернувшись в Африку убежденным христианином, он в 395 г. стал помощником Валерия, епископа Гиппона. С этого момента можно говорить о том, что он все больше влияет на Африканскую церковь.

Трактат Августина De doctrina Christiana («О христианском учении», в четырех книгах) — его главный труд по библеистике. Большая часть (16 1–3, 24) была написана в 396–397 гг., а весь он завершен только в 426 г. В 2, 13 Августин помещает наш теперешний список книг Нового Завета (хотя Послание Иакова располагает в конце Соборных посланий, ставя тем самым Петра на первое место). Перечень книг включает: четыре Евангелия, 14 Посланий Павла, 1–е и 2–е Петра, 1–е, 2–е и 3–е Иоанна, Иуды, Иакова, Деяния и Апокалипсис. Он включил в список и Послание к Евреям (следом за Филимоном), как принадлежащее Павлу, но в своих последующих произведениях, цитируя его, усердно избегает называть при этом имя апостола[545]. Но, испытывая некоторые колебания в отношении авторства Послания, он ни секунды не сомневался в его каноничности.

Перед списком библейских книг Августин помещает критическое рассуждение, в котором признает, что некоторые книги пользуются более весомым авторитетом, чем другие. «Христианский читатель, — пишет он, — скорее будет придерживаться этого критерия в оценке канонических писаний, предпочитая те из них, которые принимаются всеми частями Вселенской церкви, другим, не получившим такого признания. Выбирая из последних, принимаемых не всеми, он предпочтет те, что признаны в большем числе церквей и используются в самых влиятельных церквах. Но если окажется, что одни книги признает больше народу, а другие — более авторитетные церкви (хотя это вряд ли возможно), я думаю, что следует признать их равенство» (De doct. chr. 2. 12)[546].

Великие споры многих поколений богословов практически закончились; но кто–то должен был во всеуслышание сказать, что это так. И вот Августин, пользуясь своим весом, добился признания 27 книг на трех местных Соборах: в 393 г. — в Гиппоне; в 397 г. — в Карфагене и в 419 г. — снова в Карфагене. Определение канона открывается прямым и недвусмысленным указанием: «Кроме канонических Писаний ничего не должно читаться в церкви под именем божественного Писания»[547]. Затем следует список канонических книг. Книги Нового Завета располагаются в следующем порядке: Евангелия, Деяния, Послания Павла, 1–е и 2–е Петра, 1–е, 2–е и 3–е Иоанна, Послание Иакова, Иуды, Апокалипсис. Единственное отличие постановлений Соборов 393 и 397 гг. от варианта 419 г. состоит в ином звучании одной фразы. В первом случае — «Тринадцать Посланий Павла и его же Послание к Евреям», а во втором — «Четырнадцать Посланий Павла» (см. Приложение IV. 12).

Отныне 27 книг, не больше и не меньше, становятся своего рода паролем в Латинской церкви. Однако мы бы ошиблись, представив, что вопрос о каноне был окончательно решен во всех христианских сообществах к началу V века. Рукописи Посланий Павла (равно как и всей Библии) без Послания к Евреям не были мгновенно дополнены, тем более замещены полными вариантами, чтобы поставить его на то место, которое за ним официально закреплено. Например, в греческом и латинском кодексе Boernerianus (MSG) IX века Послания к Евреям нет. С другой стороны, обнаруживаются рукописи, содержащие Послание к Лаодикийцам. Таким образом, несмотря на влияние Иеронима и Августина и постановления трех Соборов, мы неоднократно сталкиваемся в последующие века с разночтениями в каноне, которые создаются то дополнениями, то отсутствием некоторых книг. Однако рассказ об этих различиях станет темой следующего раздела.