Глава XXI Распространение христианской веры в скандинавских землях. Король Альфред в Англии. Гонение на христиан в Испании

Глава XXI

Распространение христианской веры в скандинавских землях. Король Альфред в Англии. Гонение на христиан в Испании

Когда Карл Великий покорил саксов своей власти и Римской Церкви, то он решил покорить и другие племена, заселявшие восточную часть нынешней Германии. Балтийское поморье, берега Эльбы и Одера (нынешняя Прибалтика) были заселены разными славянскими племенами, а также немцами и датчанами. Между ними шла постоянно война. Карл Великий намеревался основать епископство в Гамбурге для распространения христианской веры среди окрестного населения, но не успел этого сделать. Однако он основал там Церковь, направил туда священника и тем положил начало благовествования.

В царствование Людовика Благочестивого датский принц Гарольд, у которого родственник оспаривал престол, просил помощи у франков и с их помощью победил соперника. Вследствие установившихся дружеских отношений Людовик в 822 году отправил в Ютландию посольство, во главе которого были Еббо, архиепископ Реймский, и Галитгар, впоследствии епископ Камбрейский. Они старались расположить Гарольда к принятию христианской веры, но Гарольд, боясь возбудить неудовольствие в народе, не согласился принять крещения, однако и не мешал христианским епископам совершать крещение над уверовавшими. Послы пробыли у датчан недолго и, не достигнув большого успеха, возвратились на родину. Новые смуты, возникшие в Дании, заставили Гарольда снова просить помощи у Людовика. В 826 году сто судов привезли в Майнц, где находился император, короля Гарольда с семейством и огромным числом спутников, датчан и норманнов. Все они торжественно приняли Святое Крещение в присутствии императора и императрицы, которые стали восприемниками от купели датской королевской четы. Но едва ли можно предполагать в них убеждение в истине христианской веры, еще мало знакомой датчанам. Королю нужна была помощь императора, и все охотно приняли со Святым Крещением подарки, которыми наделил их ревностный к вере Людовик.

Гарольд изъявил желание, чтобы в его страну послали благовестников, и настоятель Корвийского монастыря, обсуждая это с императором, указал ему на молодого монаха Ансхария, как на человека способного и ревностного. Ансхарий, родом из окрестностей Амиенса, с самых ранних лет стремился посвятить свою жизнь Богу. Чудные сновидения указывали ему на блаженство небесное, таинственные голоса увещевали его оставить детские забавы и устремить мысли к горнему. Он рано принял иночество и переселился в Ново-Корвийский монастырь, весь посвятил себя молитве и преподаванию в тамошнем училище. Но эта деятельность не удовлетворяла его. Он стремился к иным трудам. Он слышал голос Господень, говоривший ему: «Иди и возвратись ко Мне, увенчанный венцом мученичества». Другой раз на вопрос: «Господи, что повелишь мне делать?» – он услышал в ответ: «Возвещай людям слово Божие». Благовествование язычникам сделалось целью всех его желаний.

Ансхарий, апостол Скандинавии

С живейшей радостью принял Ансхарий предложение отправиться благовестником в Данию. Из корвийских иноков нашелся ему один сотрудник, и оба отправились в путь. Дело оказалось трудным. Датский народ, крайне недовольный обращением короля, не являл никакого расположения к христианской вере; не было возможности проникнуть в глубь страны. Благовестники остановились в Южной Ютландии, в городе Гадеби, где основали христианскую школу. Ансхарий выкупал пленных детей и обучал их в надежде образовать из них благовестников и наставников, но и эта деятельность вскоре была прервана. Гарольд, побежденный соперником, вынужден был бежать, и благовестники вслед за ним оставили страну, где на них смотрели враждебно. Но Ансхария не покидала надежда продолжить начатое дело. Его спутник заболел и умер, он же ждал благоприятных обстоятельств, чтобы возвратиться к своей деятельности, а между тем искал возможности проникнуть в другую страну, в Швецию. Там неизвестно кем было проповедано Евангелие еще в начале VIII века, и один шведский принц, Скира, принял крещение. С тех пор христианство заглохло среди смут и волнений, но оставалась память о нем. И торговля, и война часто приводили шведов в соприкосновение с христианами. Шведские купцы прибыли в 829 году ко двору Людовика и просили христианских проповедников. Ансхарий с радостью отправился в путь. На пути он и его товарищ были ограблены морскими разбойникам, едва спасли жизнь, но достигли города Бирки, где их благосклонно принял король Бьорн и они нашли христианских военнопленных, которые с невыразимой радостью встретили единоверцев и приняли от них Святое Причастие. Дело благовествования пошло довольно успешно. Многие уверовали, и один из правителей страны, Геригар, приняв Святое Крещение, основал первую христианскую церковь.

Ансхарий пробыл полтора года в Швеции, трудясь неутомимо. Когда, возвратившись, он рассказал императору о ходе дела, то Людовик решил исполнить желание отца и устроил в Гамбурге епископство Нордальбингское, которое и поручил Ансхарию, посвященному в архиепископа Нордальбингии. (Так называлась немецкая земля за Эльбой, граничившая с датчанами, западная половина бывшей Турции с Гамбургом.) На содержание епископства дали доходы с одного монастыря в Фризляндии, но и при этом положение Ансхария было крайне трудное во всех отношениях. Его округ постоянно подвергался опустошительным набегам соседних племен, жизнь не раз оказывалась в опасности. Но ничто не устрашало его, ничто не охлаждало его святой ревности. Всегда в трудах, терпя лишения, он являл кротость, терпение и мужество истинного служителя Божия, который живет не для себя, а для Бога. Надеясь на Его всесильную помощь, он продолжал выкупать пленных отроков из немцев, норманнов и славян и обучать их вере Христовой, общаться с благовестниками, трудившимися в Дании и Швеции. Там дело колебалось: когда брали верх партии, враждебные христианству, то уверовавшие подвергались гонениям и опасности, и даже иногда благовестники оставляли край. Через несколько лет Ансхария постигло новое бедствие. Норманны, страшно опустошив край, сожгли Гамбург, церковь, школу и библиотеку, основанные им; сам Ансхарий едва спасся. «Господь дал, Господь и взял, да будет благословенно имя Его», – сказал он, как Иов, и удалился на время в поместье одной христианской вдовы в Пруссии. Оттуда он обозревал свой опустошенный округ, принося несчастным утешение веры, внушая им твердость духа и упование на Бога. Сам же терпел крайнюю нищету. Наследники Людовика отняли у Нордальбингской епархии доходы, которыми она содержалась, и Ансхарий был лишен средств к жизни. Его сотрудники упали духом и возвратились на родину, но он не оставил начатого дела и, надеясь на лучшие времена, продолжал трудиться один. Действительно, через некоторое время Гамбург и Бремен соединили в одну епархию, и ревностному архиепископу были вновь даны средства продолжать свою благотворную деятельность.

Со званием архиепископа Нордальбингии Ансхарий соединял и звание примаса всего северного края, имея надзор над Церковью в Дании и Швеции. Но уже в 837 году епископа Гауцберга, трудившегося в Швеции, оттуда изгнала партия, враждебная христианству. Несколько раз Ансхарий ездил в Данию и, пользуясь покровительством короля Ериха, построил церковь в городе Шлезвиге. Сам король не изъявил желания креститься, но многие уверовали. Успехи христианской веры вновь возбудили негодование языческой партии, вспыхнуло возмущение. Король, покровительствовавший Ансхарию, был свергнут с престола и вскоре затем убит (854). Отрок Эрик был провозглашен королем, и правивший за него Иарл Шлезвигский, ожесточенный враг христианства, поднял на христиан страшное гонение: многие были казнены, священники изгнаны, церковь заперта. Но правление жестокого врага христиан продолжалось недолго. В 856 году Ансхария пригласил в Данию сам король, и дело благовествования возобновилось.

Между тем и в Швеции, где в течение семи лет не было благовестников по причине гонения, слово Божие действовало своей сокровенной силой: многие из уверовавших оказывались истинными христианами, опасности и гонения не охладили их ревности к службе Божией. Среди них был Геригар: его твердость духа, добродетельная жизнь имели благотворное влияние на окружающих, и многие обращались, кто тайно, кто явно. Тесные взаимоотношения шведов и христиан способствовали распространению христианства; и поклонники Тора и Одина (главные скандинавские божества) начинали приходить к убеждению, что Бог христиан есть могучий и сильный помощник верующим в Него. На сходах они стали рассуждать о том, не признать ли Христа Богом и не воздавать ли Ему честь, как Тору и Одину. Случилось так, что однажды, когда враги угрожали Бирке и жители в страхе умоляли своих богов о спасении, Геригар посоветовал им призвать на помощь христианского Бога. Они согласились и обещали в случае спасения хранить пост и дать подаяние бедным во имя Христа. Опасность миновала Бирку, и с этих пор слава Христа возросла в глазах поклонников Одина, многие стали чествовать Христа вместе с прочими богами.

Как только открылась к тому возможность, Ансхарий прибыл в Швецию, чтобы утвердить в вере обращенных и совершить крещение над вновь уверовавшими. В 852 году он предпринял туда новое путешествие. Король Эрик Датский, любивший его, писал королю Олафу Шведскому, что никогда не встречал он такого праведного и добродетельного человека, как Ансхарий, что просит и короля шведского дозволить ему устроить в его государстве христианскую церковь, потому что такой праведный человек может стараться только о том, что воистину хорошо и полезно. Олаф принял Ансхария благосклонно, но не обещал ему содействовать, боясь возбудить негодование в народе, который уже и без того был сильно взволнован успехами христианской веры. Многие ревнители древнего идолослужения на народных собраниях грозили гневом небесным отступникам от Тора и Одина, и волнение было таким сильным, что друзья Ансхария, опасаясь за его жизнь, умоляли его уехать. Но он готов был отдать и жизнь за святую веру. Король бросил жребий о том, допускать ли благовествование веры Христовой. Жребий выпал благоприятный для христианства; он дозволял Ансхарию предложить вопрос на обсуждение народного веча. Ансхарий, приготовившись к делу постом и молитвой, благовествовал собранному народу христианскую веру. Поднялось сильное волнение, и, хотя многие отвергали предложенное, один уважаемый старец все же напомнил, что, судя по тому, что он слышал, тот Бог, о котором идет речь, Бог сильный и могучий, что Он уже многих избавил от опасности и на море, и на войне и что неразумно отвергать того, что может оказаться полезным. Слова старца убедили большинство собравшихся. Решено было не препятствовать распространению веры во Христа и дозволить христианам иметь церковь и совершать богослужение. Ансхарий принял это решение с радостью, как начало, обещающее благие плоды впоследствии. Король подарил ему место для основания церкви. Была заложена церковь, и один из любимых учеников Ансхария, Римберт, оставлен в Швеции священником. Ансхарий же возвратился в Бремен. Но до самой его смерти продолжалось ревностно дело благовествования.

Последние годы жизни Ансхарий провел в своем округе, трудясь по-прежнему, наставляя в истинной вере, утешая страждующих, выкупая пленных. Любя с молодости уединение, он устроил себе тесную келью, в которую иногда удалялся. Но редко доставался ему этот отдых в жизни. Слава о его святой жизни привлекала к нему посетителей. Издалека приносили к нему больных в надежде, что его молитва исцелит их. «Я не могу творить чудес, – говорил смиренный Ансхарий, когда славили его как чудотворца, – и прошу у Бога одного чуда, чтобы Он благодатью Своей сделал меня хорошим человеком». Не дано было Ансхарию положить жизнь в мученичестве за веру, но дано переносить труды и лишения. В течение тридцати четырех лет он неутомимо трудился во славу Божию. Великий апостол Скандинавии умер в 865 году.

Ансхарий

Преемником Ансхария стал его любимый ученик Римберт, описавший жизнь своего наставника, которому подражал в деятельности и самоотверженности. Он был двадцать три года архиепископом Нордальбингии и ревностно стремился распространять веру в Швеции и Дании. Но ни он, ни его преемник Уни не увидели ее полного торжества в этих странах. Еще больше столетия продолжалась упорная борьба между древним богопочитанием, крепко укоренившимся в народе, и новой верой. Норманны и датчане были грозой Европы. В губительных набегах на соседние страны они разоряли христианские церкви, убивали христиан. В Швеции и Дании христиане вновь подверглись гонениям. Но благое семя, брошенное Ансхарием и его учениками, не погибло совсем: оставалось несколько христиан, оставалась память о благовествовании слова Божия, и в конце X века оно возобновилось.

От наездов суровых датчан особенно пострадали в IX веке Британские острова. Они жгли церкви, монастыри и училища. Просвещение настолько упало, что в конце IX века едва можно было найти грамотных людей в стране, которая до тех пор славилась своими училищами. Множество ученых мужей переселилось во Францию. В 872 году вступил на престол Альфред Великий, о котором Англия хранит благодарную память, как о достойнейшем из своих королей. Он победил датчан и старался просветить свой народ. Будучи ревностным христианином, был глубоко убежден, что благотворно только то просвещение, которое зиждется на законе Божием, что самое необходимое знание – знание слова Божия. Он вызывал отовсюду ученых и благочестивых мужей, сам учился у них, заводил школы, все свое время посвящал молитве, науке и государственным делам. Альфред видел, как быстро Англия погружалась в невежество, и, приписывая это отчасти тому, что науки и богословие преподавались не на народном, а на латинском языке, особенно заботился о том, чтобы перевести на родной язык все необходимые учебные и духовные книги. Сам, выучившись латинскому языку, перевел на английский язык Псалтирь, некоторые сочинения Григория Двоеслова, «Историю Английской Церкви» Беды Достопочтенного. «Я помню, – писал он в предисловии к одной из книг, – что перед последними опустошениями церкви наши и монастыри были богаты книгами; но духовенство извлекало из них мало пользы, потому что не понимало их; предки же наши не переводили этих книг на народный язык, не воображая себе, чтобы мы когда-нибудь могли впасть в такое невежество». Постоянно заботясь об успехах просвещения, Альфред значительно расширил училище в Оксфорде, сделавшееся впоследствии знаменитым университетом; он утвердил в Англии суд присяжных. Этот доблестный, милосердный и мудрый король умер в 901 году. После него датчане опять начали опустошать край, и хотя просвещение развивалось с трудом, но заботы Альфреда не оставались бесплодны.

* * *

Большая часть Испании, как мы знаем, была в начале VIII века покорена магометанами. Нельзя сказать, чтобы они были жестокими гонителями христианской веры. Кордовские калифы, покровители наук и просвещения, не преследовали своих христианских подданных, и христианам в Испании было гораздо привольнее жить, чем их единоверцам на Востоке. Правда, они должны были ежемесячно вносить поголовную подать, но им дозволялось строить церкви и монастыри, свободно совершать богослужение, спорные вопросы решать своим судом. Запрещалось, однако, только обращать магометан в христианскую веру и поносить Магомета; вместе и магометанам не разрешалось хулить Христа, но с той разницей, что злословивший Магомета подвергался смертной казни, а злословивший Христа – телесному наказанию. Установились довольно мирные отношения между христианами и их победителями. Многие христиане занимали важные должности в государстве; иноки и священники служили посредниками между магометанскими и христианскими правителями. Но вскоре в христианском обществе распространилось некоторое равнодушие к вере: состояние просвещения было тогда выше у арабов, нежели у христиан, и многие христиане охотно посещали процветающие арабские школы, пренебрегая знанием своего закона и отеческих писаний. Иных соблазняло желание стать в ряды господствующих, избавиться от уплаты подати, и много христиан довольно легко перешло в магометанство.

Карл фон Штойбен. Битва при Пуатье (732 г.)

Такие отступления от веры вызывали, конечно, негодование в ревностных христианах, подталкивая их, в укор отступникам и равнодушным, к громким, неосторожным заявлениям о своей вере. Это приводило к столкновениям между христианами и мусульманами, возбуждая фанатизм. Случалось, что приверженцы ислама со смехом и бранью встречали христианских иноков и священников; мусульманские дети бросали в них камнями; звон колоколов, призывающий верующих в христианские храмы, раздражал мусульман. Со своей стороны и ревностные христиане не могли без содрогания слышать, как с минаретов провозглашалось всенародно: «Нет Бога, кроме Бога единого, и Магомет пророк Его», и, совершая крестное знамение, иногда громко восклицали: «Не промолчи, Боже, и сокруши врагов Твоих!»

Такое состояние умов готовило взрыв. Христиане разделились на две партии. Одни, умеренные, находили, что следует благодарить Господа и за ту долю свободы, которой пользуются христиане под игом иноверных, воздерживаться от всего, что может раздражать магометан, не отказываться от государственных должностей и употреблять к сохранению добрых отношений все меры, которые совместимы с соблюдением христианского закона. Другая партия, крайних, клеймила позором такой образ действий, именуя его трусостью, малодушием и чуть ли не отступничеством. Они считали грехом даже малейшее участие в действиях магометанского правительства и священной обязанностью истинного христианина везде, при каждом удобном случае, открыто говорить о своей вере и о ненависти к магометанству. «Вы полухристиане, – говорил умеренным Альвар Кордовский, один из представителей крайних, – вы не дерзаете молиться в присутствии неверных; не дерзаете знаменоваться знамением креста; не дерзаете исповедовать Божество Христа; вы леопарды, принимающие все цвета. Денно и нощно поднимается с минаретов голос, хулящий Господа, ибо, славя Его, славят и лжепророка; и горе веку сему, столь бедному в мудрости Христовой, что не найдется никого, кто бы по повелению Божию вознес знамя Креста над горами и башнями Вавилона и принес бы Богу жертву вечернюю!»

Хотя и не совсем то, чего желал Альвар, но все же нашлось много готовых жертв. Первым, кто пал за имя Христа, был священник, принадлежавший к партии не крайних, а умеренных. Это случилось в 850 году. Перфект, священноинок в Кордове, вышел из монастыря для каких-то закупок. Встретившиеся ему магометане вступили с ним в беседу и стали расспрашивать о вере христианской и о его мнении относительно Магомета. Он не согласился отвечать на вторую часть вопроса, говоря, что не желает их оскорбить. Они настаивали, просили его говорить с ними откровенно, обещая не оскорбляться его словами и не преследовать его. Тогда перфект отвечал, что, конечно, считает Магомета за одного из лжепророков, о которых возвещал Христос. Магометане выслушали это с затаенной злобой, но отпустили его на этот раз, чтобы не нарушить своего обещания. Встретив его через некоторое время, они схватили инока и обвинили перед судом как хулителя Магомета. Перфекта заключили в темницу; и так как он не согласился отречься от своих слов, а, напротив, подтвердил их, смело исповедуя свою веру, то его казнили.

После этой смертной казни фанатизм магометан и ревность христиан к мученичеству возгорелись до крайней степени. Кордовский купец Иоанн, обвиненный в том, что поносил Магомета, претерпел жестокие истязания и смертную казнь; юноша по имени Исаак вслед затем сам явился в суд, притворившись, будто желает ближе узнать закон Магомета. Когда обрадованный этим судья стал объяснять ему, в чем он состоит, то Исаак стал называть Магомета лжецом и обольстителем и тоже был приговорен к смертной казни. С каждым днем сильнее и сильнее разгоралась ревность к мученичеству. Юноши, молодые девы, старики шли объявлять о себе судьям; в мечети вдруг являлись христиане и громко поносили Магомета; из дальних монастырей, из пустынь и лесов приходили в город иноки и отшельники и, вслух ругая Магомета, слагали головы свои на плаху. Некоторые священники и миряне из партии умеренных старались удержать такое рвение, объясняя, что самовольное мученичество не есть подвиг, угодный Господу; что истинный христианин должен в смирении и терпении ожидать проявления воли Божией, не бросаясь в опасности, а в любви к ближним щадить и врагов; что в этом неудержимом рвении к мученичеству больше высокоумия, чем любви. Слова их были тщетны, а огромным влиянием пользовались священник Евлогий и его друг Павел Альвар Кордовский, ревнители мученичества, которые пламенными речами еще больше возбуждали христиан искать мученического подвига. Наконец сам калиф Абдаррахман II обратился к двум испанским митрополитам, архиепискому Севильскому и архиепископу Толедскому, и убедил их своей духовной властью запретить христианам раздражать магометан и искать смерти. Но и слова святителей не помогли. Казни продолжались. В мирные времена бывали браки между христианами и магометанами, причем иногда дети воспитывались в христианстве; теперь магометане постоянно приносили доносы на обращения в христианство. Так, одна девица Флора, рожденная от смешанного брака и воспитанная матерью в христианской вере, была теперь обвинена братом, ревностным мусульманином, в отпадении от магометанства. Истязания и угрозы не подействовали на нее: она осталась тверда в своем исповедании, но так как не хулила Магомета, то была отпущена. Через некоторое время, возбужденная партией крайних, сама явилась к судьям, понося лжепророка. Ее заключили в темницу и потом казнили.

Митрополит Толедский, видя, что слова его тщетны, велел заключить в темницу священников, возбуждавших в христианах ревность к мученичеству, в том числе, как одного из главных, Евлогия. В то же время митрополит Толедский говорил заточенным христианам, что их действия нарушают мир Церкви, что во множестве церквей нет пастырей, из-за чего христиане лишены утешения Таинств и богослужения; что если обязанность христианина пребывать твердым в исповедании своем, то не входит в его обязанности произвольно навлекать на себя опасность и смерть. Но из своего заключения писал, со своей стороны, и Евлогий тем же христианам, хваля их подвиг и воспламеняя их ревность к мученичеству. Упорная борьба между партией крайних и партией умеренных продолжалась долго. Наконец по настоянию того же калифа Абдаррахмана был созван Собор в Кордове и издано постановление, запрещающее христианам самовольно, без требования, являться к магометанским правителям для исповедания своей веры. Вскоре калиф Абдаррахман умер, а его преемник стал теснить христиан, лишал их занимаемых должностей; продолжались частые казни, потому что ревность к мученичеству не ослабела, и Евлогий, избранный архиепископом Толедским, был душой крайней партии. Наконец и его самого в 859 году привели в суд. Магометанские власти сами желали спасти его, уважая святость его жизни и многостороннее образование, но Евлогий, воспламенявший в других ревность к мученичеству и сам искренно объятый той же ревностью, открыто поносил Магомета и сложил голову на плаху. Но это была одна из последних жертв гонения, которое вскоре утихло, и прежние отношения восстановились между победителями и побежденными. Известия об этом гонении сообщены Евлогием и Павлом Альваресом в двух книгах, исполненных восторженной хвалы мученикам.

Не вся Испания была, впрочем, во власти магометан. В городах Астурии доблестный Пелагий сумел отстоять независимость, а у Бискайского залива – его зять Альфонс Великий, который впоследствии соединил под свой скипетр и земли Пелагия, а затем отнял у магометан Галицию и часть Кастилии. Своей преданностью Церкви он заслужил прозвание Католического. Его внук, Альфонс II, прозванный Целомудренным, тоже одерживал победы над калифами. Он основал многие церкви и, между прочим, великолепный храм в Компостелле во имя св. апостола Иакова, мощи которого еще ранее были перенесены в Испанию (829) и которого Испания считает своим небесным покровителем. Наследники Альфонса продолжили борьбу с калифами, и в конце IX века уже значительная часть Испании была свободна от власти магометан. Церковью правили епископы, и во главе их – митрополиты в Севилье и Толедо, долго хранившие довольно независимые отношения с папой римским.

Коррардо Гвиаквинто. Сражение на Клавихо. Мадрид, музей Прадо

Данный текст является ознакомительным фрагментом.