III Происхождение трех известных пословиц

III

Происхождение трех известных пословиц

У одного богатого торговца было три сына[130]. Будучи уже немолодым человеком, он все чаще задумывался о том, как обеспечить исправное ведение дел после своей смерти. Сыновья его были взрослыми людьми, трудолюбивыми и исполнительными, и все же отец опасался, что, будучи слишком добродушными и живя с самого детства в довольстве и комфорте, они не знают цены деньгам. Поэтому он решил с помощью хитрости выяснить, кого из трех сыновей природа щедрее всего одарила здравым смыслом.

Притворившись тяжелобольным, он послал за своими сыновьями, занятыми в тот момент управлением разными частями его обширного торгового дела, и наказал им по очереди присматривать за ним, ибо дни его были сочтены.

Первым пришел старший сын. Лишь только он достиг отцовской кровати, старик начал громко причитать, что у него озябли ноги. Увидев, что ноги отца ничем не прикрыты, юноша взял стеганое хлопковое покрывало, которое на Востоке заменяет плед, и укрыл им ноги отца. Спустя несколько минут тот сказал, что у него замерзли плечи. Тогда молодой человек попытался натянуть плед повыше, но оказалось, что тот слишком короток. Тогда сын решил принести еще одно одеяло, которых в доме было в достатке. На это старик гневно заявил, что не может выдержать тяжесть нескольких покрывал, а то, которое лежит на нем, у него самое любимое и он не позволит заменить его на другое. Юноша весь день и всю ночь перекладывал одеяло с ног старика на грудь и с груди на ноги, не желая перечить отцу, поэтому, когда пришел средний брат, старший еле стоял на ногах от усталости.

Такому же испытанию был подвергнут и второй сын. Несмотря на все задабривания и увещевания, старик не позволил ему принести более длинное одеяло, не переставая, однако, причитать, что у него мерзнут то плечи, то ноги.

Наступила очередь третьего, младшего сына. Сначала он тоже тщетно пытался убедить старика, чтобы тот позволил ему принести длинное одеяло, однако потом, заметив, как тот жадно уплетает свой обед, при этом на лице его не заметно особенной боли, он заподозрил, что, должно быть, отец затеял с ним какую-то игру. Он на минуту покинул его постель, спустился в сад, срубил с гранатового дерева хорошую гибкую ветку и тут же вернулся назад, где его встретили знакомые жалобы на оледеневшие ноги и плечи. Внезапно юноша положил принесенную ветку в дюйме от ног больного с такими словами: «Хорошо, отец! А теперь ты попробуй растянуть свои ноги до этой длины».

Эффект был поразительным. Старик спрыгнул со своей кровати абсолютно здоровый. Он тут же распорядился, чтобы после его смерти управление делами перешло к его младшему сыну, который не только справился со своей обязанностью, но и оказался настолько искусным, что сумел перехитрить собственного отца.

Говорят, что после этого случая родилась поговорка: «По одежке протягивай ножки».

Один ифрит[131], состарившись и чувствуя, что его время в этом мире уже на исходе, решил начать жизнь с нового листа, совершив паломничество. Поэтому он созвал своих друзей, рассказал им о своих планах и распрощался. В числе присутствующих была супружеская пара, имевшая сына, за будущее которого родители сильно переживали. Услышав новость, они рассудили, что для их юного сына было бы очень неплохо попутешествовать под крылом столь доброго и почтенного старца, поэтому они обратились к последнему с просьбой взять с собой их отпрыска. Тот попытался было отказаться, но потом, в ответ на настойчивые упрашивания друзей, был вынужден уступить, поставив лишь одно условие: его спутник поклянется печатью Соломона, что во время их совместного путешествия он не обидит ни человека, ни зверя, ни птицу, ни даже гада ползучего. Молодой дьявол, равно как и его родители, с готовностью согласился на это условие, и наши путешественники отправились.

Прошло совсем немного времени, когда путешествие успело наскучить молодому дьяволенку, стало для него, можно сказать, невыносимым без возможности сотворить какую-нибудь пакость. Ифриты всегда путешествуют ночью, а днем спят. И вот в одну темную, безлунную ночь парочка набрела на большой лагерь бедуинов. Стояла безмолвная тишина, означавшая, что все члены племени спят. Дьяволы миновали лагерь, не разбудив ни души, однако спустя некоторое время молодой дьявол спросил разрешения вернуться и пройти через лагерь еще раз, пообещав, что делает это из чистого любопытства, а не из дурных побуждений.

Не прошло и минуты, как он вернулся, и путники продолжили свой путь. Но не успели они сделать и ста шагов, как позади раздался такой оглушительный шум, что он смог бы разбудить и мертвого – лошадиное ржание, лай собак, визг женщин, крики мужчин. Старый дьявол гневно посмотрел на своего подопечного и воскликнул:

– Клятвопреступник! Ты нарушил священную клятву!

– Неправда, – возразил юноша, – я никому не причинил вреда.

– Что же значит, по-твоему, весь этот шум?

– Ума не приложу. Разве что жеребец шейха убежал. Дело в том, что он был привязан к одному из кольев шатра. Проходя мимо, я решил проверить, надежно ли он привязан; наверное, я случайно расшатал колышек.

С тех пор, если кто-нибудь невольно совершает зло, о нем говорят: «Он всего лишь задел колышек, на котором держался шатер».

Жили когда-то два плута, Каракоз и Ивез. В течение долгих лет они были неразлучными друзьями, делившими невзгоды, опасности и все награбленное. Но вот настало время, когда они больше не перекидывались друг с другом словом.

Как-то раз Ивез сидел дома и раскидывал мозгами, пытаясь сообразить, что бы такое предпринять, чтобы наполнить свой пустой кошелек. Тут раздался стук в дверь и в комнату вошел один его знакомый юноша, который только что потерял своего отца. Поприветствовав, как полагается, хозяина дома, посетитель сказал, что его отец умер, оставив ему тысячу динаров, но он никак не может решить, что делать с этим богатством. Юноша объяснил, что ищет какого-нибудь честного человека, который бы присмотрел за его деньгами, пока он придумает, в какое дело их вложить. И вот он интересуется, не мог бы Ивез ему помочь? В душе обрадовавшись этому предложению, плутишка, однако, воскликнул: «Нет-нет-нет! Иди поищи кого-нибудь другого, кто сможет присмотреть за твоими деньгами, потому что я не могу взять на себя такую ответственность». Юноша, услышав эти слова, стал еще настойчивее.

– Лежа на смертном одре, – сказал он, – мой отец наказал мне не доверять тому, кто охотно примет мое предложение, а лучше поискать человека, который не будет рад взять на себя ответственность за мое богатство. Я вижу, ты именно тот, кто мне нужен, поэтому умоляю тебя помочь мне.

– Нет, нет и еще раз нет, – с удвоенной силой продолжал упираться Ивез. – Делай что угодно со своими деньгами: закопай их, брось в колодец, но только не отдавай мне.

– Тогда именно это я и сделаю, – ответил юноша, доставая из-за пазухи мешок, набитый деньгами.

Несмотря на яростные крики Ивеза, требовавшего, чтобы юноша забрал свое богатство, тот положил мешок на диван и, не взяв с хозяина ни расписки, ни клятвы вернуть деньги, ушел. Тем временем Ивез взял мешок, спрятал его в укромном месте и почувствовал себя абсолютно счастливым. Спустя час явился Каракоз. Удивленный добрым расположением духа, в котором пребывал его приятель, он поинтересовался, в чем дело.

– Я стал обладателем тысячи динаров, – сообщил Ивез и рассказал, что произошло.

– Отлично, – заметил Каракоз, – но ты не можешь вот так взять и забрать себе деньги, даже если не давал расписки или обещания вернуть их. Тебя могут заставить поклясться на мощах какого-нибудь святого, что ты не брал денег у этого юноши, и, если ты солжешь, этот святой нашлет на тебя страшные муки. Но я могу научить тебя, как выйти из этого положения, если ты меня хорошенько отблагодаришь.

– Милый друг, – сказал с теплотой Ивез, – ты же знаешь, что мы товарищи, которые поровну делят все, что ни пошлет нам удача. Можешь не сомневаться, я отдам тебе половину моего богатства, то есть пятьсот динаров.

– Прекрасно, – согласился Каракоз. – А совет мой простой. Кто бы ни спросил тебя об этих деньгах, будь то глупец, что доверил их тебе, или судья, или еще кто-нибудь, всегда отвечай «шурулюб».

– Это мудрый совет, и я ему последую, – ответил Ивез.

Прошло несколько месяцев, и вот, наконец, объявился юноша, которому принадлежали деньги, и заявил Ивезу, что теперь он готов открыть свое дело.

– Тш, тш, тш, – зашипел плутишка Ивез, – тш, тш, тш, шурулюб.

Раскрыв глаза от удивления, посетитель вновь повторил свою просьбу.

– Тш, тш, тш, шурулюб, – угрожающе вторил свое Ивез.

– Мои деньги, верни мне мои деньги, – закричал юноша.

– Тш, тш, тш, шурулюб, – не унимался притворщик, выражая на лице удивление и пренебрежение.

– Если ты немедленно не вернешь мне деньги, я позову судью, – гневно пригрозил юноша.

Видя, что все мольбы, увещевания и угрозы тщетны, и слыша в ответ лишь неясное бормотание, оканчивавшееся загадочным словом «шурулюб», юноша, уязвленный до глубины души, пошел жаловаться кадию.

Ивез, получив от судьи послание с требованием немедленно явиться, пришел сразу, храня гробовое молчание. На все вопросы, даже тогда, когда они подкреплялись жестокой поркой, он, не дрогнув, упрямо отвечал: «Тш, тш, тш, шурулюб».

Ситуация дошла до такого абсурда, что в конце концов кадий и его присяжные катались по полу от смеха. Они отпустили обвиняемого, сурово попрекнув при этом истца в том, что он пренебрег простой предосторожностью и отдал деньги, не попросив расписки с кредитора, который, по его собственному признанию, отказывался брать на себя ответственность.

Ивез возвратился домой, радуясь своему успеху, а когда пришел Каракоз и потребовал свою долю, вновь зашипел: «Тш, тш, тш, шурулюб».

– Нет, братец, – возразил удивленный Каракоз, – не делай из меня дурака после того, как я сам научил тебя, как сорвать большой куш. Ты же не собираешься обмануть своего старого верного друга!

Но в ответ только и услышал что знакомое «Тш, тш, тш, шурулюб».

Говорят, что после этого случая родилось расхожее выражение «проглотить чужие деньги под шурулюб».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.