XII

XII

Царство Мое невидимо, но тебя, Невеста моя, Я проведу перед взорами людей, и увидят тебя, и никто из них не сможет не заметить тебя. Я вознесу тебя подобно Медному змию в пустыне, подобно твердыне, перед которой ад рассыпается в прах, подобно

Фаворской горе, над вершиной которой зависло светящееся облако, подобно Кресту, осеняющему земли, подобно знамени победы, одержанной Мною в Моем поражении. Я возведу тебя на железных опорах, и устроение твое должно стать знаком того, что Я Сам воздвигаю Себе памятник на земле. До края земли ты будешь свидетельствовать, что Я был здесь, Я же не оставлю тебя до конца времен. Ты будешь камнем преткновения среди народов, и никто, о Церковь Моя, не сможет прошептать имени твоего, не содрогнувшись. О тебе разойдутся мнения людские, ибо многие будут любить тебя, отдавая тебе все, что у них есть, но многие возненавидят и поклянутся, что не найдут себе покоя, пока не исчезнет след твой с земли людей. И будут презирать тебя, как не было презираемо ни одно существо на земле, кроме Меня, будут занимать очередь, чтобы плюнуть тебе в лицо, будут отирать грязь своих башмаков об одеяния твои, все стены облепят карикатурами на твои таинства, в кабаках будут распевать о тебе похабные песни, извиваясь при этом от смеха. Тебя выставят у позорного столба, и после того, как свяжут тебя и заткнут тебе рот, припишут тебе всякие пошлости и будут требовать, чтобы ты очистилась от них. Они не упустят ни единой возможности заподозрить тебя в чем только можно, и каждый из твоих недостатков будет раздут до поистине неимоверных размеров. Тебя ждут тяжелые времена, и тебе нигде не найдется места. Везде, где тебе будет мерещиться выход, ты натолкнешься либо на обвалившийся под ногами пол, либо на стену, на которой написано: «Невозможно». Тебе придется жить на земле, но у тебя никогда не будет дома. Ты соприкоснешься со всеми человеческими нравами, со всей человеческой безнравственностью и со всеми бедами людскими; но люди позаботятся о том, чтобы никак не соприкасаться с тобою. Тебе быстро дадут понять, что ты чужая в их доме, что тебя в лучшем случае лишь терпят, и никто тебя на самом деле не любит. Что бы ты ни попыталась предпринять, как бы ты ни пыталась закрепиться на месте, все будет не так. Если уподобишься им, они будут презирать тебя, если отстранишься, будут говорить: «Смотри-ка, сама знает, где ее место! Займемся мы сами своим делом, а ее выгоним раз и навсегда!» Какое-то время будет казаться, что тебе удалось добиться у них успеха и удачи: они будут толпиться вокруг твоих хоругвей и начнут селиться в тени твоих необъятных соборов, они будут питаться твоим словом, и твое благословение преобразит их жизнь. Но потом случится так, что твои дети перерастут то молоко, которым они питались от твоих грудей. Те из них, что поумнее, освободятся от своих небесных пелен, и лавина падений пронесется сквозь столетия — пока твою овчарню не покинут целые толпы, увлеченные этим неистовым стремлением к земле. И ты — что хотела собрать все человечество, чтобы принести его Мне как один-единственный плод в жертвенной чаше твоей молитвы, — ты, подобно осеннему древу, стоишь ныне без листьев: урожай не собран, а горящая в твоем сердце заповедь служения по-прежнему не исполнена — как в первый день, когда ты вышла на проповедь. Тогда — среди необозримой тьмы язычества — все было еще возможно: явился Свет, и все лица невольно повернулись к этому небывалому новшеству. Но нынче песнь твоя вроде бы становится похожей на шарманку: как только ты появляешься на улице, закрываются окна, а то, что невольно достигает слуха, вызывает лишь огорчение и бесконечную тоску. Позора полной неудачи, позора окончательного проигрыша тебе более не скрыть. Человеческая нужда еще может как-то заполнить пару-другую твоих уцелевших под обстрелом церквей. Но придет день благополучия, и о тебе забудут, как о тысячелетней мумии. Ты не узнала знамений времени. Струящийся поток любви, который некогда пробился от тебя сквозь пустыню мира (раб поднял свой безнадежный взор, женщины открыли дуновениям ветра окутавшие их покрывала, и все обездоленные ощутили дыхание неземного милосердия) — ныне этот поток прегражден плотиной, и твои чиновники скупо отмеривают протекающую сквозь трубы их учреждений бесценную влагу моей благодати. Кора некогда цветущего юного древа отвердела. Ты так приросла к своему дому, что даже ураганные бури времени и ломящиеся в твои окна и двери гонения вряд ли могут пробудить тебя от сна, а удар, нанесенный тебе в лицо, вызывает у тебя лишь смущенную улыбку.

Стыд все мильнее и сильнее наполняет тебя — и чем жарче его огонь, тем более ты отрицаешь его, тем чаще ты уверяешь себя, что на самом деле не чувствуешь ничего.

Вот, ты стоишь здесь, Невеста Моя, воистину знамение для народов, знамение, на которое указуют перстами, — всем явленное, но мало кем любимое. Тень твоего поражения падает и на Меня, ибо из-за тебя остается Мое имя в поругании у язычников. Один из искавших Меня чистым сердцем остановился, оглушенный, на середине пути и, внезапно увидев тебя, повернул назад. Другой же, что видел, как хлопотно живут твои верные, сколь мало они похожи на спасенных, как плачевно задыхается средь пепла горение их сердец, как строго они судят мир, сами в глубине души будучи этим миром, — он решительно вернулся назад, к своей языческой невинности. Вовсе не любовь твоя, превозмогающая мир, досаждает им (ведь ты и должна пробуждать эту досаду!), но твоя теплохладность, невосполнимая нехватка любви. Ты должна была стать для людей притчей, разъясняющей единство Меня с Отцом, и потому послал Я тебе Духа Нашего Святого — узы объединяющей любви, и потому Я основал тебя на всеохватном единстве Крещения, учения и непрерывной преемственности — от Петра до Пия XII. Уже сама сущность твоя есть единство, и каждый из признаков, по которым всякий узнает тебя и силою которых ты являешь себя, — есть единство и вновь оно же. И поскольку Я Сам вложил в тебя это единство, Сам выжег на тебе это неудаляемое тавро, Сам вошел в тебя Моим Духом, потому-то тебе и не удалось окончательно выпасть из этого единства. Но ты все время в раздоре с самою собой, ни один из народов не расколот столь сильно и не охвачен такими раздорами, как твой народ. Каждый из твоих людей — тот, кто облечен саном, кто осуществляет свое служение, кто исполняет порученное Мною, склонен считать ту малую часть, которой он является, неким целым. Он считает вращаемое им маленькое колесико той силой, что приводит в движение весь механизм, а свою скромную должность чем-то незаменимым. Вы все — члены Церкви и должны в вашем служении дополнять друг друга; вы должны быть рады, если то, чего нет у вас, есть у ваших

братьев. Целое же вы найдете в той любви, которая ничего своего не ищет. Ибо целое — это Я, и Я — Глава Тела и Душа, соединяющая Тело. Но столетиями подряд вы грызетесь друг с другом за лучшие места, вы вновь и вновь рвете и раздираете на куски Мое Тело, а если вам не удается полностью вырвать из церковного единства один из его членов, к примеру, всю вашу страну, если даже вы не хотите рядом с Моим истинным Домом в ослеплении вашем основать какую-нибудь новую, десятитысячную по счету секту, то все же вы — ненасытные склочники — пытаетесь, подобно мышам, прогрызть дыры в стенах Дома и, подобно кротам, подточить его фундамент. Завистливость ваших священников вошла в поговорку, а споры ваших монашеских орденов и соперничество ваших сообществ стали посмешищем. Каждый из вас выдает ограниченность собственных взглядов за единственно возможную истину, и вот — члены единого Тела перетянуты жесткими узами, и Моя животворящая Кровь не достигает их. Задолго до того, как обрушится новая пристройка к дому, задолго до того, как новая схизма опечатает ее снаружи, задолго до этого истощились внутри этого дома соки любви, а тайная ересь и всепожирающий грех сделали самое страшное неотвратимым.

С тобою, Тело Мое, Я непрестанно веду великую, апокалипсическую войну. То, что пребывает вдали от Меня и Моего Сердца, есть просто неразумная плоть, потерявшаяся в себе самой. Спасти ее Мне не трудно — она не сопротивляется, когда в нужное время ее несут за ограду. Но тот, кто ближе ко Мне, кто принадлежит Моему Телу и посвящен в Мои тайны, кто через внутренние перегородки слышит биение Моего Сердца, — тот обладает Духом, пребывает в бодрствовании и решение принимает самостоятельно. Лишь он на самом деле знает, что такое грех. Поэтому Я Сам, в Своем собственном Теле, подвергаюсь опасности: там, внутри, Меня подкарауливает Мой смертельный враг, на собственной груди Я вскормил змею — червя неумирающего. Но и в этом Я уподобился вам: подобно тому, как из глубин вашей собственной плоти к вам подбирается искушение, так из Плоти Моей исходит нешуточная угроза. Дух свободен и силен, плоть же

слаба, и там, где дух граничит с плотью, он уязвим и готов вступить в сделку с плотью. Там он уже не раз предавал сам себя и поддавался врагу; ибо если бы в нем не было ничего от плоти, то как мог бы он вместе с плотью образовывать единое живое существо? Итак, именно там, где Я, Бог Сильный, доверился тебе, Тело Мое, Церковь Моя, там Я ослабел, и там, только там Мне можно было нанести смертельную рану. Там Я уступил, там поддался Я искушению полюбить в Теле Моем — ибо кто же не любит своей собственной плоти? — Мое Тело и предаться непредсказуемому хаосу тела. Погрузиться в плоть, скрывшись под ее поверхностью. Перейти в этот мир, противоположный свету Отца. Пережить это искушение чувств. Уйти в неизведанные чащи, населенные родом человеческим. Как вы похотливо, с учащенным пульсом, пересекаете границу искушения, так и Я — с бьющимся сердцем, зная о предстоящей опасности, пересек границу плоти. Я отважился войти в тело Моей Церкви, в смертное тело, которое есть вы. Ибо дух смертен, если он один в своем собственном теле. И с этого мига мы уже не две плоти, но — вместе — единая Плоть, которая любит себя и сражается за себя вплоть до смерти. Из-за тебя Я ослабел, ибо лишь в слабости Я смог познать твою суть. Неудивительно, что ты воспользовалась своим преимуществом и напала на Меня, пока Я наг. Но Я победил тебя Своею слабостью, и Мой Дух обуздал Мою неистово оборонявшуюся Плоть (никакая из жен никогда не защищалась с таким отчаянием!). Чтобы закрепить Свою победу, чтобы извлечь предельную выгоду из Моего триумфа, Я поставил на тебе, Моя Плоть, огненное тавро: на твоей телесной слабости Я оставил печать Моей телесной слабости. На твоих грехах — печать Моей любви. Твоя грешная борьба со Мною всегда пребудет ничем иным, как долгим поединком любви. Это тот смысл, который Я придаю этому бою, и с этой поры иного смысла у него уже не будет. Именно потому, что ты, несчастная, сознательно грешишь против любви, именно потому твой грех окружен Моей любовью. И поскольку Я, Дух и Любовь одновременно, Сам — поле битвы между Богом и миром, битва во Мне уже выиграна, а наш обреченный на неудачу союз, наш кровавый брак — красный брак Агнца — уже сейчас и уже здесь — это белое брачное ложе Божественной любви.

Делай все, что тебе угодно — ты уже пленена любовью. Тебя, дикарка, Я подобрал, когда ты барахталась в собственной крови. Я омыл тебя омовением Крови Моей, затем в водной купели Моего Крещения, затем Словом жизни, и Я создал Себе Божественную Церковь, без порока и изъяна, святую и непорочную. Ты все время ведешь себя как куртизанка и каждый день изменяешь мне с другими, но ты никогда не есть то, за что ты себя выдаешь: в вечности ты есть Моя чистая Плоть и Моя непорочная супруга. Твой позор Я покрою такой святостью, что аромат твоих одеяний наполнит всю землю, и никто не сможет отрицать, что ощутил его во плоти и на самом деле. Эту любовь Я передам тебе в руки твои, чтобы ты смогла раздать ее, чтобы имя твое между народами звучало как «Достойная любви» и «Стража любви». И Я вложу в тебя такую заботу о мире и о потерянных Моих овцах, что глупое стадо почует своего Пастыря и придет к тебе почти против своей воли. Бесчестие, которое ты Мне готовишь, не столь ощутимо, как тот позор, который Я извлеку для тебя из сокровищницы Моего Креста. Презрение, которым тебя обольют, — это ничто по сравнению с тем презрением, которое Я передам тебе — как Мое драгоценное приданое, как Мой бесценный свадебный дар, извлеченный из сокровищницы Моих Божественных страданий. Бесславное бессилие, с которым ты стоишь перед миром в этот век упадка, стоишь, неспособная изменить мир, это бессилие вовлечено в тайну Моего собственного бесславного бессилия, ибо когда Я Сам был силен достаточно, чтобы изменить облик этого чужого мира? И Я хочу заново найти тебе цену, сделать тебя тем, чем ты не есть, создать тебя одною лишь силой Моего Сердца, как Еву из ребра Адама.

Источник Твоей жизни, Церковь Моя, — это призыв и обетование. Живи не сама по себе, живи лишь во Мне и Мною, не знай себя более такою, как ты была, не знай более своего сердца, но предоставь себя одному лишь Моему Сердцу, которое Я вложил в середину твоего тела; ты должна стать Невестой Моей и Телом Моим, и Я хочу в тебе — только в тебе — искупить весь мир.

Будь Моею слугою, отрекись от воли своей и разместись, подобно Руфи, у ног Моих. Будь послушной Мне вплоть до смерти, стань миром Моего воплощенного послушания — зримо-чувственного послушания на все времена, послушания столь послушного, чтобы тот, кто говорит «Церковь», говорил «послушание». Ибо в послушании — искупление, и кто говорит обо Мне, должен говорить о Моем послушании вплоть до смерти на Кресте, и, вот, Я хочу сделать тебя Царицей мира, и все народы и все времена должны преклониться пред тобою. Ты же, сама повинуясь, должна требовать послушания именем Моим, ибо лишь в тебе и нигде более Я хочу править миром, и лишь в твоем теле бьется Сердце Мое. Это призыв и обетование. Привяжи себя ко Мне столь неотвязно, чтобы Я вместе с тобою мог сойти в преисподнюю, а потом привяжи себя ко Мне столь неотвязно, чтобы ты могла вознестись со Мною в Небо. Опустоши себя во Мне так, чтобы Я мог наполнить тебя Собою. Никакая крайность не минует тебя — ни высшее, ни низшее, ибо Я не хочу иметь тайн от тебя. Там, где Я есть, там должна быть и ты. Что Я делаю, должна и ты делать во Мне. И Я хочу научить тебя Моему послушанию — слепому отвержению всякого твоего взгляда, всякой твоей любви, всякой твоей веры, и по этому послушанию должны узнать, кто имеет Дух Мой и кто принадлежит Моему Телу. Но это послушание есть лишь залог Моей любви к тебе и твоей любви ко Мне, и, погрузившись в свое рабское служение, ты узнаешь свободу детей Божьих, свободу, что нисходит сверху как луч света, и ты узнаешь, сколь сильно служение связано с принуждением любви. Во всем этом с тобою произойдет то, что случилось со Мной, когда Меня — слугу Отца Моего — все теснее связывала Его любовь, а тварная отстраненность оказывалась лишь средством, лишь обходным путем — хитрой уловкой, ведущей к единству. И эту игру, в которую играл со Мною Отец, Я повторяю ныне с тобою. Я отпускаю тебя в мир, Я посылаю тебя — овдовевшую — назад на землю, чтобы еще интимней, еще духовней, еще божественней соединиться с тобою с Небес. Как будто бы ты лишилась души, Я оставляю тебя в гробнице этого мира, бросаю твой обезумевший дух среди теней преисподней — чтобы внезапно, вмиг, освободить тебя от смерти, чтобы заново доказать миру, что ты жива, и что Я жив в тебе. Ибо неизменное чудо есть твое бытие в мире, и ни от кого не может укрыться, что ты пьешь из какого-то иного источника, что тебя насыщает какая-то иная, нездешняя трапеза. И ты будешь — невзирая ни на что — моим знамением среди народов. Ты останешься для них чем-то настолько невероятным, что они ежедневно будут предвещать твою близкую смерть. И ты действительно будто бы умрешь, но взгляни, на самом деле мы живы — ты и Я, ибо Я тоже однажды умер, а тот, кто питается от Моей смерти, будет жить в вечности, и Я пробужу его в Последний День, а каждый день — это день последний. Я однажды умер и однажды должно Мое Тело, Моя Церковь, проделать путь от смерти в жизнь, и это — единственное Изменение. Каждый из членов твоих пройдет через него — в своем столетии, на своем месте, — но пройдет в единстве одного и того же превращения: в пресуществлении этого мира в другой, хоть и такой же. Есть единственное Изменение, при котором земля становится небом, и точка этого поворота есть Церковь. Здесь открывается закрытый мир и ожидает обещанной ему благодати. Здесь человек осознает свою вину, признает свою истину, но когда он открывает ее, она уже изглажена, и вместо нее он принимает истину Бога. Здесь ветхий человек заменяется новым. Здесь умирает один мир и восстает другой. Здесь пересекаются оба Эона. Здесь каждый конец становится началом, а каждая безнадежность — тропинкой надежды. Здесь из самой твердой скалы начинает биться вода вечной жизни. Здесь кончается путь рассудка и прорастают крылья веры. Здесь загадка мира решена Божественной тайной. Здесь закрывается расселина между Небом и Землей, ибо верные твои живут и здесь, и там одновременно. Блаженство — уже не далекое обетование, но в том состоит вечная жизнь, что в любви они узнают Тебя, Отче, и Меня, Посланного Тобою. Никакое человеческое колебание в вопросе о спасении не может стать почвой настолько шаткой, что на ней мог бы поколебаться камень веры. «Ибо овцы Мои слышат Мой голос, и Я знаю их, и они следуют за Мной, и Я даю им вечную жизнь, и они не будут потеряны вовек, и никто не вырвет их у Меня из рук. Отец Мой, что дал их Мне, сильнее всех остальных, и никто не может отнять их из рук Отца. Я и Отец — одно»[6]. Потому Я Сам — воскресение и жизнь, а из того, кто верует в Меня, кто пьет из источника, бьющего из Моего ребра, возникнет новый источник, и его нельзя запечатать, ибо он течет из вечной жизни в вечную жизнь. И не лишь в Последний День, Марфа, захочу Я пробудить его: тот, кто верит в Меня, уже перешел от смерти в жизнь, гроб его разрушен, и он воскрес к вечной жизни. В том состоит вечная жизнь, что они — веря, любя и надеясь — узнают Тебя, Отче, и Меня, Посланного Тобою.

Этот источник доверил Я тебе, Моя Церковь. Из тебя — ибо ты Тело Мое — из твоего отверстого ребра течет он для укрепления народов. Если ты, как новая Ева, проистечешь из Моего сна, то Я, Божественная жизнь, проистеку из тебя. Руки Твои раздают Меня как Хлеб миру. Ибо действительно — от мужа происходит жена, женою же рождается муж. Но все происходит от Бога. Поскольку Я, как Бог, есмь Источник и был прежде любого бытия, постольку муж есть слава Божья и источник жены; вочеловечив- шийся Бог есть Муж, Церковь же — Жена, и потому жена есть слава мужа. Но Я стал Сыном Человеческим, Я родился от людей, и Я — твое Дитя, о Церковь, ибо всякий, кто исполняет волю Отца Моего, не только брат Мне или сестра, но и мать. Ты проистекла из Моего Сердца, и Я покоился под сердцем твоим. Ты, которую Я породил в страданиях на Кресте, как стонущая в родовых муках жена, будешь рождать Меня до Конца света. Таинственным образом сливается твой образ с образом Моей Непорочной Матери. Она — просто Жена, но в тебе Она становится космической Матерью. Ибо в тебе ширится Мое Сердце — просто Сердце — и становится Сердцем мира. Ты же сама — святое сердце народов, святое ради Меня, объединяющее мир ради Меня, несущее Кровь Мою через тело истории. В тебе зреет Мое искупление, в тебе Я Сам возрастаю до всей Моей полноты — до тех пор, пока — в двуединстве с тобою, в союзе двуединой Плоти, не положу то Царство,

которое Мы есть, Невеста Моя и Тело Мое, к стопам Отца Моего. Союз Нашей любви есть смысл мира. Все исполняется в нем. Ибо смысл мира есть Любовь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.