Дисциплинарная часть Студийско-Алексиевского устава

Дисциплинарная часть Студийско-Алексиевского устава

На основе Ипотипосиса выработана дисциплинарная часть в Студийско-Алексиевском уставе (XI–XII в.), который был так долго регулятором монашеской жизни в России. Но первоисточник здесь подвергся и большим изменениям, чем, например, в Иверском «Синаксаре», и значительно расширен: из 281 листов древнейшей рукописи этого устава дисциплинарная часть занимает более трети: 85 листов. Позднейшие рукописи оставляют без изменения эту часть устава. Из должностных лиц Ипотипосиса не упоминаются таксиархи и надзиратели; их обязанности, по-видимому, передаются епитсимонархам, наименование которых переведено по-славянски «хитрьцяначальника» [234]; их было двое (л. 215). Первым лицом после игумена был эконом («иконом»); но в церкви, если эконом не имел священного сана, первым после игумена считался старейший из священников (л. 266 об.). Затем такие «служьбьници» (служебницы): «коутьник» — главный начальник над трапезою (то, что у св. Феодора — келарь и трапезарь); «иже стареи на обою сторону церкви», т. е. два хитрецяначальника, хотя они (по другому месту устава) в церкви ставятся непосредственно после игумена и эконома (л. 266); «пономарь — съсудохранильник; житници ключарь; иже о больных стоит (больничный); иже въспоминае (будильщик?) [235]; деместик церковный (= канонарх); книжный хранитель; келарь (заведующий одеждой?) и старейший странноприимец». Игумен увольняет (а след. и назначает) всех должностных лиц (л. 225 об., 226). Повиновение игумену должно быть такое же, как военачальнику. Пред разговором с ним, или завидя его, кланяются «вельми» («Мнишескии заповеди живущих в киновии рекъше вкупе жити», л. 216 об.). Одна из главных обязанностей игумена — почаще наставлять монахов и всех вместе и каждого отдельно («О том, еже чясто оглашати мнихы» л. 223). Денежные дела монастыря игумену рекомендуется вести с ведома и при посредстве других должностных лиц; деньги хранить в ящике запечатанном им, экономом и кутником (л. 226 об.). Указывается порядок избрания игумена: после смерти игумена братия «по три дни общую молитву и пост сотворивше, тепле Божество да умолят, яко достойного поставити»; «посем предлежащу св. евангешия, да изберут его же ведят»; избранный должен быть не моложе 33 лет, из постриженников монастыря, а не посту{с. 425}пивших из другого монастыря, чтобы не опечалить местную братию необходимостью «от чужаго пасеным быти» и чтобы игумен не погубил «устав божеств. отца нашего Ильи и Феодора»; нужно избирать также «брачные отнюдь беседы не причастного» (не вдового и не оставившего жену), чтобы не отвлекала от монастыря «любовь к роду»; рекомендуется избирать из «священных» или «великых скимнык»; если избрание не единогласное, избирают трех кандидатов и представляют патриарху. («О игуменех», л. 238 об.–241). Что касается духа самого управления монастырем, то ктитор хочет, как мы видели, чтобы здесь соблюдались начала прп. Феодора, почему в конце устава прилагается перевод (неоконченный) епитимийника прп. Феодора под заглавием «О останцех церковных правил» (л. 280). Устав много отводит места приему в монастырь. Штат монастыря определяется в 40–50 или более иноков, «кроме сущим по селом» («О числе мних» л. 231 об.). Неизвестных лиц нужно пред приемом год испытывать, из других монастырей принимать только с хорошими отзывами; священников и диаконов из других монастырей допускать к служению только через 3 месяца по изучении всех порядков монастыря. Нельзя требовать от поступающих взноса на монастырь («О попех и диаконех», л. 232–234 об.). Делающие большие взносы не смеют претендовать ни на какие удобства в монастыре («О приношениих», л. 234); принимать на таких условиях в монастырь хуже, чем делать заем. В случае недостатка средств в монастыре лучше что-нибудь заложить или позаимствовать у патриархии или ее монастыря («О отрицянии», л. 235 об.–237). В связи с этим устав запрещает и погребать кого-либо в монастыре, «аще и что того ради подаст»; при этом ктитор-патриарх замечает, что и для себя он устроил гроб в монастыре не по своей воле, а по просьбе монахов; сам же он имел желание быть погребенным в Студийском монастыре, где молодым принял пострижение и подвизался до самого патриаршества («О том яко не погребати никогоже в манастыри», л. 237 об.). Ктитор хочет сделать монастырь, по образцу великих древних, возможно более изолированным от мира: выходить из монастыря можно только с позволения игумена; посетители принимаются первоначально только в странноприимницу и о них докладывается игумену для дальнейших распоряжений. Для наблюдения за этим у внешних «странноприимных» врат монастыря находится один монах, а у внутренних три «от мужей старых и целомудренных и послушествованных от всех»; им можно чередоваться в посещении богослужения, а на своем посту рекомендуется читать Псалтирь и другие душеполезные книги. Женщинам безусловно запрещается вход в монастырь; дозволяется только царице с одной служанкой; придворным же ее «женам елико их по ней» можно войти в монастырь только «мъвьными» (банными или помойными воротами в малую церковь; и царицу запрещается встречать всем, а только игумену, эконому, протопопу, пономарю и другим старшим («О страньноприимницех», л. 229–231). На великий же пост от вечерни сырной недели до пятницы 6 недели монастырь затворялся безусловно, исключая случая привоза или же посылки кого-либо, для чего {с. 426} открывают задние ворота («Како подабает затваряти манастырь в св. Великий пост», л. 215 об.) [236]. С целью большей изолированности от мира монастырь должен был иметь у себя (как то практиковалось и древними высокоподвижническими монастырями) и такие необходимые учреждения, как больницу со врачом и аптекою, особый приют для престарелых иноков, находящийся в заведывании 8 старцев, причем подробно определяются средства на содержание его от монастыря пищею, дровами, маслом, свечами; в этот приют принимались на свое содержание и христолюбивые миряне, причем тоже определяется подробно, за что берется с них плата, — не забыта плата за мыло в бане и «пьрание риз их от единыя ближних жен» («О недужных и старых». л. 241–244). Средства содержания монастырь должен был снискивать себе главным образом трудами иноков; поэтому от физических работ не освобождается никто в монастыре, даже игумен. В частности и месить тесто должны все по очереди, для чего братия делятся на три «чины»: первый называется («наричется») чином игумена, второй эконома,и третий кутника; каждый из этих заведующих имел себе помощников: игумен кутника, эконом подъэконома, а кутник подкутника; рядом с ними и один из братий (специалист?) ставился во главе каждого чина; на его обязанности лежал и призыв к мешению. После шестопсалмия при начале кафисм этот последний, конечно приготовив все в пекарне, входил в церковь и сделав поклон на середине. Подходил сначала на правой стороне храма, потом на левой к каждому брату своего чина и с поклоном говорил «Господи благослови в пекльницю»; вызванные таким образом собирались пред царские двери и вместе с тем братом по окончании первого антифона подходили к игумену, кланялись ему до земли; вызывавший говорил: «Благослови. Помолися за ны, св. отче»; тот отвечал: «Бог спаси»; в пекарне часть месила тесто. а часть пела «шестопсалмие, канон один и прочее утрени»; по окончании работы возвращаются в церковь и поют с прочими, «а первый рядит по доспению теста»; просфоры месил один пекарь («О мешении», л. 227 об.–228). «Как месить тесто установлено самой братии, так и извне привозимые в монастырь тяжести, как-то дрова или вино и прочее. им самим повелеваем вносить с берега в монастырь и никто не должен из гордости стыдиться такого дела, но прежде всех преподобный отец игумен да работает с усердием и радостью, подавая пример своим духовным детям» («О приношении тяжце», л. 229) [237]. Устав увещева{с. 427}ет иноков все даваемые им поручения, особенно надзор за работами вне монастыря (где работы должно быть, исполнялись преимущественно наемными руками под присмотром монахов), исполнять с постоянною мыслью о недремлющем оке и бояться, как греха Анании и Сапфири или как святотатства, какой-либо недобросовестности («О посылаемых на службы», л. 219). В свободное время нельзя собираться для разговоров, нельзя ходить в келию другого и под предлогом учения. Желающие учиться собираются для этого в «трапезьницю» после утрени. Игумен заботится о том, чтобы каждый инок знал Псалтирь наизусть и пел ее в церкви по «живой книге душевной», в не искал книги там и здесь («Яко не подобаеть мнихом совокуплятися друг с другом», л. 220–221). В связи с внешней жизнью монастыря устав говорит «О одении мнишестем», (л. 223 об.–224) подробнее, чем нынешний Типикон (см. гл. 39 Тип.) и о бане: в нее ходят по билетам («печатям») от игумена, по-видимому, раз в месяц (место вытерто в рукописи), больные — по указанию врача (л. 225). — Обширные отделы устава под заглавиями: «Глава(ы) церковьнаго правила, подобны перьвому уставнику (т. е. уставу о пище) различьных глав в церковьней простирающихся службе» (л. 245 об.–249), «О том, яко с колицем въниманием стояти мнихом на божественных славословлениих» (л. 249–250), «О стоянии в церкви мних» (л. 253), перемежающиеся чисто богослужебными параграфами (о том, как петь троичны, о количестве кафисм на утрени, о пении кафисм в субботу, о пении «Бог богом», т. е. 2-го антифона 7-ой кафисмы и «Хвалите Господа», т. е. 3-го антифона 20-й кафисмы, с особыми аллилуиариями, о припевах к хвалитным псалмам и Господи воззвах), — эти отделы посвящены поведению в церкви монахов. Здесь прежде всего определяется время для утрени: она начинается в Пятидесятницу в начале 9 ч. (3 ч. ночи) [238]; от Пятидесятницы до Великого поста. а также в воскресенья и Господские праздники всего года в 7 ч. (1 ч. ночи); в понедельник–четверг Великого поста в пол. 4 ч. (полов. 10 ч. вечера), в пятницу и субботу Великого поста в нач. 7 ч. (2 ч. ночи). С наступлением часа будильщик (убужаяй») встает и идет прежде всего к келии игумена, кланяется до земли и говорит у дверей совне: «Благослови и помолися за мя св. отче»; тот отвечает извнутри: «Бог спаси тя»; тогда будильщик у келии же возглашает очень громко «Благословите святии» и повторяет это также громко, проходя мимо всех келий. Между тем начинается клепание сначала на «горничьним гостиньника биле» (в верхнее било у заведующего гостиницей), затем в большое било и наконец в малое (л. 246 об.–247). При входе в церковь делают земной поклон пред царскими дверьми, но не подходя для этого к алтарной преграде; чье место близ игумена, тот делает земной поклон и ему; братии поклона не делается (л. 253 об–254). Утреня начинается в притворе, а зимою (с Воздвижения) {с. 428} в церкви. В церкви братия стоят у стен, впереди священники в порядке их посвящения, затем диаконы и т. д.; впереди всех на правой стороне — игумен, на левой — эконом. Стоять требуется не нагнувшись, бодро, ноги вместе, руки соединив под мантиею, не чесаться («еже бо блъсе, съмуши, въши или иному чему спадшю, абие на то помысл превращати и чесати, сему убо главу, сему же нозе, овомуже и ино нечто от телесе чясть, или влагати руце внутрь одеяния, не становита мужа будет, к зело нероды и нетерпелива», — л. 245 об.–249). Начинать пение, оканчивать его и творить поклонение после него нужно одновременно со старейшим (л. 254). Указывается, какого характера должно быть пение шестопсалмия, троичных и Бог Господь (см. ниже, 2 гл. Тип.). Чтец во время чтения должен быть непокровен, так и при трапезном чтении (л. 213). От епистимонархов («стареи обою страну») требуется тщательное обережение от порчи богослужебных книг (держать их под замком, не позволять касаться нагими перстами, не капать воском, не окропить слюною, — л. 261). В частности из дисциплинарно-богослужебных сторон монастырской жизни устав подробно определяет чин целования после повечерия (л. 265), чин воздвижения Креста (л. 261), чин погребения монашеского (л. 273 об.); указывает когда братии стоять в церкви со свечами: на «священие (храмовой праздник) церкви или притвора», на Богоявленское освящение воды, в неделю ваий, в Великий вторник при пении стихир св. страстей и в Великую неделю («Колижды хотят мниси взимати свеще», л. 271 об.–273). Назначается в Великий четверг чистить, а в Великую пятницу мыть церковь и указывается при этом, как освещать ее в Великую субботу и Пасху («О посвете церковнем», л. 278–279; см. ниже «Великая суббота»). В тесную связь с богослужением восточные уставы всегда ставили пост, почему Студийско-Ал. устав и начинает свою дисциплинарную часть отделом о постах («Уставник рассматряяй о брашне же и питии мнихом…» л. 196–212) и монастырский стол определяет на весь год еще с большею подробностью, чем нынешний Типикон. В этом отношении Студийско-Алексиевский устав прежде всего указывает порядок за трапезою, давая так названный впоследствии «чин о панагии» с не менее сложным ритуалом, чем нынешний, не только вместо панагии (Богородичной просфоры) возвышается блюдо с укрухами (л. 196 об.–201); делается замечание о порядке трапезы для не обедавших вместе со всеми — келаря и прислуживавших («О вътореи тряпезе», л. 201), о вечерней трапезе («О вечернии», л. 202), о чтении за трапезою и внимании к нему, запрещение быть недовольным кушаньями [239] (л. 203–204) и, наконец, подробное распределение кушаний на все посты (л. 205–211, см. гл. 32 и 33 Тип.). Эта статья заключается особым чином (коляды», т. е. исполнения певцами за трапезою пасхальною, успенскою, рождественскою и Богоявленского тропаря. кондака, икоса и ипакои, после чего певцам вручалось от игумена вознаграждение — {с. 429} «благословение по предании от кута» [240] («Коляда», л. 211 об.). Запрещается держать в келье пищу или посуду для приготовления ее; если иноку нужно предложить пищу посетителю или гостю своему, то это можно сделать только за общею трапезою с разрешения игумена (л. 213–214). Отдел о трапезе заключается указанием, «како подобает возжягати огнь, идеже пекуть и в поварници» (л. 216): повар входит в храм, трижды кланяется до земли «пред чистыми преградами» (иконостасом) и просит огня от церковника; тот омакает рогоз в светильник и зажигает от св. света [241]. В другом месте устава определяется в цифрах праздничное довольство монастыря (включая конечно и посетителей): 8 сент., 21 ноября, 6 янв., 2 февраля, 25 марта — «хлеба спуды (неизвестная мера сыпучих тел) 3, вина меры 3»; 29 июня, 6 авг., Вознесение, Пятидесятница и Нед. всех свв. — хлеба спуды 3, вина меры 2; 14 сент. и 6 дек. — хлеба сп. 3 и вина 1 м.; 23 апр. хлеба сп. 1 и вина 1 м.; в храмовые же праздники монастыря это довольство значительно увеличивалось: 15 авг. хлеба сп. 10, вина мер 10, кутии и пшеницы сп. 4, сочива сп. 4, воды 2; 11 ноября на св. Феодора Студита — хлеба сп. 6, вина м. 8, кутии сп. 6, сочива сп. 6; 17 марта на св. Алексия — 4 + 6 + 3 + 2; 24 июня 4 + 4 + 4 кутии; 27 июля — 3 + 3 + 3 + 2 («О издаянии», л. 244 об.).