Пути приобретения смирения и удаление от факторов, отменяющих его

Пути приобретения смирения и удаление от факторов, отменяющих его

Две вещи приучают человека к смирению — привычка и наблюдение. Привычка — когда человек постепенно приучает вести себя униженно, как упомянуто, сидеть на низких местах и идти за всеми, за обществом, носить одежды скромных, то есть одежды почетные, но не пышные. Ибо когда он приучит себя к такому поведению, смирение придет к нему и войдет в его сердце постепенно, еще до того, как установится оно в нем, как следует. Ибо поскольку природа человеческого сердца склонна к возвышению и чувству превосходства, ему трудно выкорчевать с корнем эту природную склонность, и лишь внешними действиями, которые зависят от него, он может притянуть внутрь себя то, что не в его руках — настолько и подобно тому, как мы объяснили в главе о поспешности. Все это — часть того, о чем сказали мудрецы (Брахот 17а): «Человек должен быть всегда хитрым в страхе» — то есть он должен искать всякие уловки и хитрости против своей натуры и ее склонностей до победы.

Наблюдение же касается многих вопросов. Один из них — упомянутое в словах Акавии бен-Маалалэль (Авот 3:1): «Помни, откуда ты произошел — из вонючей капли. И куда ты идешь — в место праха, червей и гнили. Перед кем ты будешь держать ответ — пред Царем царей, Всевышним, благословен Он!» Потому что, воистину, все это противоположно гордости и способствует смирению. Ибо когда человек смотрит на ничтожество своего материального и никчемность своего начала, у него нет никакой причины чувствовать превосходство, но есть причина устыдиться и ощущать позор. Чему это подобно? Свинопасу, который достиг правления, но в любое время, когда он вспоминает свои прежние дни, он не может возгордиться. И когда он думает, что в конце своего величия он вернется в прах, станет кормом червям, — его гордость унизится, и он забудет свою гордыню. Ибо в чем его благо и что его величие, если стыд и позор завершают все? И подумает еще, и вообразит в своем сердце, как он войдет и предстанет пред великим Судом воинства Всевышнего, и увидит себя пред Царем царей, Всевышним, благословен Он, Святым и Чистым в высшей мере святости и чистоты, среди святых, служителей Могущества, исполняющих Его волю, могучих силой, в которых нет никакого изъяна. И вот он стоит пред ними, никчемный, ничтожный и презираемый сам по себе, скверный и отвратительный в своих поступках — разве он сможет поднять голову? Разве он сможет раскрыть рот? И когда его спросят: «Где же твои уста? Где твоя гордость и честь, которые ты нес на своем веку?», что он ответит и что возразит на Его упрек? И если на одно мгновение человек представит сильно и истинно в своем уме эту правду — вся его гордость улетучится и больше не вернется к нему.

Второе — это смена порождений времени и множество их изменений. Ибо богатому легко стать бедным, властителю — рабом, а уважаемому — презираемым. И если так легко можно оказаться тем, что человек сегодня презирает, — как может возвыситься его сердце тем, в чем он сегодня не уверен? Сколько разных болезней могут напасть на человека, да так, что ему придется самому умолять того, кто поможет ему, окажет помощь и немного облегчит страдания! А сколько бед могут напасть на него, да так, что придется поклониться тем, с кем он пренебрегал здороваться, поклониться многим, чтобы они спасли его! И это мы видим своими глазами ежедневно! Вот что может убрать из сердца человека его гордыню и одеть его смирением и унижением! И если человек станет наблюдать свой долг пред Ним -насколько он оставил его, и насколько он нерадив в исполнении его — тогда устыдится, а не возгордится, будет ощущать позор, и сердце его не поднимется. Так говорит (Ирмияу 31:17-18): «Ясно слышу Я, как горюет Эфраим, ибо после того, как я обратился — я раскаялся, и после того, как я уразумел — я ударил себя по бедрам, устыдился я и был посрамлен». И всего более он должен постоянно наблюдать, чтобы осознать слабость человеческого ума и множество его обманных ошибок, что ошибка ему всегда ближе, чем истинное знание. Поэтому должно всегда остерегаться этой опасности и всегда искать возможности учиться у каждого, и всегда слушать совет, дабы не упасть. Об этом сказали мудрецы (Авот 4:1): «Кто есть мудрец? Тот, кто учится у каждого!» Итак он говорит (Мишлей 12:15): «Слушающий совета — мудр».

Факторы же, удаляющие это качество, суть многие блага этого мира и пресыщение ими, подобно тому, как написано, — что ясно говорит (Дварим 8:12): «Если ты будешь есть и насытишься — возгордится твое сердце».

Поэтому благочестивые нашли благо себе в том, чтобы иногда поститься, чтобы унизить начало гордыни, которое усиливается от множества. И подобно тому, как сказали мудрецы (Брахот 32а): «Лев рычит после мешка мяса, а не после мешка соломы».

А во главе всех этих факторов — глупость и умаление истинного знания. Взгляни-ка: гордыни более всего в том, кто глупее! И наши учители сказали (Санэдрин 24а): «Признак гордыни — незначительность в Законе». И также сказали (Зоар, Балак): «Бахвальство — признак полного незнания». И сказали еще (Бава Мециа 856): «Монета звенит в пустом кувшине». Еще сказали (Берешит Раба 89): «Спросили у деревьев /не приносящих плодов/: «Почему шумит ваша листва на ветру?» Сказали: «Хотелось бы нам, чтобы был слышен наш голос, и тогда вспомнят о нас!» И мы уже видели, что Моше, избраннейший из всех людей, был смиреннейшим из всех людей.

И еще фактор, удаляющий смирение, — приближение к себе или использование льстецов, славящих и превозносящих, чтобы втереться в доверие к человеку, чтобы он был им полезен. И они станут преувеличивать до предела его достоинства и прибавлять то, чего нет в нем, а иногда и изобразят его недостатки прославляемым достоинством. И вот — человек легкомыслен, и натура его слаба, и легко соблазняется и особенно тем, к чему склонна его натура. И когда он слышит льстивые слова из уст того, кому верит, слова эти проникают в него, подобно змеиному яду, — он падает в сети гордыни и разбивается. Вот Иоаш, шедший по доброму пути все дни, пока его наставлял Еояда а-Коэн, его учитель. А после смерти учителя пришли слуги Иоаша и стали льстить ему, и преувеличивать его славу настолько, что сделали его как бы идолом, и тогда царь послушал их! Взгляни: это же ясно! Поэтому тот,