8. Святое возношение
После «аминь», которое следует произносить громко не только певчим, но и всему народу, диакон или священник возглашает следующее:
«СТАНЕМ ДОБРЕ, СТАНЕМ СО СТРАХОМ,
ВОНМЕМ, СВЯТОЕ ВОЗНОШЕНИЕ
В МИРЕ ПРИНОСИТИ».
Ангелы – весьма многочисленные создания. Они образуют девять чинов, в которых – по мнению святых отцов – предводительствуют Архангелы. Имена Архангелов упомянуты в Священном Писании: это Михаил, Гавриил и Рафаил. Они также называются Архистратигами. Помимо трех Архангелов, о которых мы упомянули, есть и еще один Архангел, который из-за своего сияния называется Денницей. Но Архангел этот, говорит пророк Исаия[453], не остался верным и преданным Богу. Он упал с высоты по причине своей гордыни. Возгордился Денница и сказал: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой…. буду подобен Всевышнему»[454].
И возгордившись, он начал падать с высоты своей славы, катиться в хаос, превращаться из Ангела света, в ангела тьмы, сатану. Упав с неба, он увлек за собой и часть ангелов, которые составили его войско. Это не ложь. Это не фантастический рассказ, но страшное событие, которое произошло в небесном мире. Это событие, о котором свидетельствует Сам Христос, говоря: «Я видел сатану, падшего с неба, как молнию»[455].
Об этом моменте, когда Денница упал и увлек толпу ангелов, Архангел Михаил своей архангельской трубой возвестил Ангелам… «Станем добре», – воскликнул Архангел Михаил в этот трагический момент падения Денницы. «Станем добре», – возглашает священник верным христианам, которые участвует в богослужении:
Это голос Архангела и боговдохновенный призыв апостола Павла, который говорит: «Со страхом и трепетом совершайте свое спасение»[456]. Это голос Самого Христа:
«Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение»[457]. Но, если существует особый момент, когда «станем добре» должно прозвучать особенно сильно, то – это тот, когда священник готовится совершить страшное Таинство Божественной Евхаристии.
«СТАНЕМ ДОБРЕ, СТАНЕМ СО СТРАХОМ,
ВОНМЕМ, СВЯТОЕ ВОЗНОШЕНИЕ В МИРЕ ПРИНОСИТИ».
«ВОЗНОШЕНИЕМ» называется Таинство Божественной Евхаристии, потому что мы возносимся снизу вверх, то есть восходим. («Возношение» – это восхождение.) То, что следует за «Станем добре…», называется «Святым Возношением».
С Божественным страхом и глубоким благоговением в сердце мы должны сосредоточиться на том, что предстоит совершить через некоторое время. К этому нас призывает возглашение служащего священника.
Зачем? Чтобы мы не забыли, что Ангелы и Архангелы, Херувимы и Серафимы стоят со страхом и трепетом вокруг святого престола и в небесном храме! Со всеми этими ангельскими Силами и мы все должны – через некоторое время – объединиться, чтобы принести совместно нашу словесную жертву Богочеловеку Господу и Спасителю нашему Иисусу Христу, сидящему на престоле Славы на небесах.
Совершая Божественную литургию, мы находимся в храме, внизу, на земле, но из этого земного храма бескровная Жертва вознесется в небесный храм, храм Царства Божия. Поэтому она и называется «Святым Возношением»!
Это Святое Возношение мы призваны оберегать и почитать со страхом и трепетом. Да, оберегать, потому что в сопровождении Ангельского воинства оно поднимется на небеса. Кто же поднимет Святое Возношение на небеса? – О! Непостижимое и сверхъестественное чудо! – Сын и Слово как наш собственный представитель поднимет наше собственное возношение на небеса. Потому что он «приносяй и приносимый», Великий Первосвященник, и Он принесет его к Богу-Отцу Светов, Ветхому днями, желанный фимиам, Приношение Святое…
Священный храм – это место Ангелов, место Архангелов, Царство Божие, само небо. «Как, если бы кто-нибудь отверз небо, – говорит святой Иоанн Златоуст, – и ввел тебя туда, даже если бы ты увидел отца своего или брата, ты не решился бы с ними заговорить, так и здесь ничего не должно говорить, кроме духовного чтения и молитв. Потому что храм – это небо»[458]. И в небе царит полное спокойствие, мир Божий, «который превыше всякого ума», который охраняет все в небесном граде, Вышнем Иерусалиме. Волнения, шум, беспорядки не могут нарушить его.
Если сердце у нас растревожено, если ум у нас взволнован, если нечестивые мысли овладели нами в час богослужения, Святого Приношения или во время Освящения Святых Даров, это означает, что нас мучает и терзает совесть. И если это подтвердится, то отклонится Благодать Божия от нас. Выгонит нас, выставит нас из храма. Отречется от нас, потому что мы потеряли совершенную любовь к Богу и ближнему.
На призыв священника верующим принести Святое Приношение «в мире» народ Божий отвечает:
«МИЛОСТЬ МИРА, ЖЕРТВУ ХВАЛЕНИЯ».
Чтобы жертва наша была «жертвой хваления», то есть жертвой приятной Богу, сердце наше должно быть исполнено «милостью мира», то есть деятельной любовью, состраданием, прощением и миром, великодушием и пониманием.
Бог обратился к иудеям через пророка Осию, а позже Сам Господь Иисус Христос сказал: «милости хочу, а не жертвы»[459]. Итак, «жертва хваления» означает нашу словесную жертву, которую мы должны приносить с благодарностью Богу, прежде примирившись с ближним.
Одной и Единственной Жертвой была та, что принес Господь наш Иисус Христос Богу Отцу на Святом Кресте. Эту Жертву мы приносим и сейчас, но бескровную и словесную, во время Божественной литургии. И через Божественное Причащение Тела и Крови Христовой мы становимся «сотелесниками и сокровниками» Иисусу Христу: одним Телом с Богочеловеком Господом, чтобы мы имели силы принести в свою очередь свою словесную и приятную Богу жертву.
Когда мы переступаем порог храма, чтобы войти в царские покои Святого Возношения, священник указывает нам: «станем добре» и желает нам мира: «святое возношение в мире приносити…» И все мы отвечаем и подтверждаем, что идем соучаствовать в продолжающейся Жертве Иисуса Христа, примирившиеся с Богом, примирившиеся с самими собой и с ближними.
С начала богослужения мы просим милости у Бога, и теперь приходит час, чтобы подтвердить, что мы не имеем ничего другого, чтобы принести Богу, кроме милости и мира в сердце, сочувствия и любви друг к другу. Потому что этого хочет Бог вместо любой другой жертвы. И это жертва – любить ближнего своего. Это – жертва!.. и это знают те, кто по-настоящему любит.
Великая жертва, которая была принесена раз и навсегда и продолжается сегодня в Церкви, – это Жертва Иисуса Христа, в которой мы принимаем участие с сердцем, полным любви и мира.
Святые Дары не приносятся только на земном жертвеннике, но возносятся и на небесный. Воинствующая Церковь служит на земле, а Торжествующая Церковь – на небе, принося свое собственное служение, славу и Божественную Евхаристию во веки веков.
«СТАНЕМ ДОБРЕ, СТАНЕМ СО СТРАХОМ»
И Божественная литургия продолжается, поднимаясь на вершину Голгофы. Скоро совершится бескровная Жертва!!! И Жертва – это потрясающий момент, когда хлеб и вино становятся Телом и Кровью Христовой! Это Чудо из Чудес, которое совершается во время богослужения. Святой Дух нисходит через Священство и осуществляет Божественное Преложение. Это чувствуют и переживают те, кто имеют непреклонную веру и простое сердце. Те, кто имеют смирение и безупречную жизнь, чистоту души и тела!..
133. Когда я был выпускником гимназии и прислуживал еще совершенно недостойно в алтаре святого храма в честь Введения во Храм Пресвятой Богородицы в Драме, приходской священник Феодор рассказал мне, что до 1920 года знал в Малой Азии одного благочестивого священника, который никогда не совершал Освящения Святых Даров, если прежде не видел белоснежного, сияющего Голубя, который прилетал и замирал над Святыми Дарами. После Освящения он ждал несколько минут, пока святой алтарь не засияет и Голубь не исчезнет.
Однажды Голубь не прилетел… И он ждал…И с ним ждала вся деревня, потому что было Рождество…
Прошел час, а этот благочестивый священник не решался совершить Преложение, потому что не знал другого способа! Потому что каждый раз, когда надо было совершить Преложение и Освящение Святых Даров, прилетал этот белоснежный Голубь. И он заплакал…
Затем он вышел из царских врат и сказал верующим:
– Святой Дух не сходит… Простите меня, односельчане, ибо я грешен! Простите меня, простите меня…, я буду ждать.
Что делать народу? Он ждет вместе с ним.
Вскоре священник увидел, как Голубь молнией спускается из-под купола церкви и парит над Святыми Дарами… все Свет, все Слава!..
И святой этот батюшка сказал:
– Прилетел! – И, вернувшись в алтарь, совершил Освящение и продолжил Рождественскую Божественную литургию[460].
Для нас каждый раз, когда совершается Божественная литургия, настает волнительный момент Освящения. Незадолго до этого момента священник призывает верных христиан сосредоточиться, говоря: «Двери, двери…», и через некоторое время: «Станем добре, станем со страхом.» В эти моменты в нас должна царить вера и деятельная любовь, великодушие, терпимость, прощение…
На православном богослужении нет места ни некрещеным, ни иноверцам. Нет места и неверующим, еретикам, антихристам, богохульникам, безбожникам, масонам, сатанистам, ни тем, у кого сердце как камень: то есть тем, кем владеет зло, месть, гнев, ненависть, жестокость, бессердечие. Таинство богослужения – это гимн любви и миру, «Жертва хваления»!
Сразу после «милость миру, жертва хваления» служащий священник выходит из царских врат и благословляет народ рукой крестообразно (раньше благословение происходило через «воздух») или, если служит епископ, он благословляет народ крестом благословения, который находится на святом престоле, говоря:
«БЛАГОДАТЬ ГОСПОДА НАШЕГО
ИИСУСА ХРИСТА, И ЛЮБЫ БОГА И ОТЦА,
И ПРИЧАСТИЕ СВЯТАГО ДУХА, БУДИ СО ВСЕМИ ВАМИ».
Это благословение называется троекратным и досталось нам от апостола Павла[461]. «Троекратное благословение апостола Павла, – говорит нам один древний церковный писатель, – во всех Церквях есть введение к тайной литургии». То есть во всех храмах таким образом начинается тайная литургия. Так как теперь начинается и Святое Возношение, мы должны будем обратить особое внимание на свидетельство этого древнего церковного писателя. Что именно он имеет в виду, когда пишет, что благословение апостола Павла во всех церквях означает «введение к тайной литургии»? Это может означать две вещи:
Или что теперь начинается тайная часть Божественной литургии, на которой не могут присутствовать оглашенные и никто из непосвященных, некрещеных, безбожников, еретиков и т. д.
Или что теперь начинает совершаться Божественное Таинство[462].
В любом случае Святое Возношение – это священнейший момент Божественной литургии, «Святая Святых» богослужения.
Совершение Божественной Евхаристии – это не театральное представление. (Один епископ, совершая Божественную литургию, признался мне: «все мы теперь актеры, потому что, к сожалению, не соучаствуем в тех страшных Тайнах, которые совершаются здесь»). Это то же самое принесение Жертвы Иисуса Христа на Голгофе – только бескровной – которое продолжается по его завету в Церкви. «Сие творите в мое воспоминание»[463]. Поэтому мы говорим, что Божественная литургия – это одновременно и воспоминание.
Священник в этот момент отделен от всех верующих особой Благодатью и заповедью – передать собравшимся в церкви христианам три великих Божиих дара: Благодать, любовь и причастие Святого Духа.
Этими благами святой Николай Кавасила наделяет в отдельности каждую из блаженных Ипостасей: Сына – Благодатью, Отца – Любовью, Святого Духа – Причастием. Сын, которому мы ничем не помогли, но были только виноваты перед Ним, отдал Самого Себя за наше спасение. Он умер ради нас, пока мы прибывали в нечестии. Его забота о нас – это Благодать. Поскольку Отец через страдания Сына примирился с человеческим родом и возлюбил «врагов» Своих, это Его благодеяние в отношении к нам называется любовью… И поскольку будучи «богатым милостью» он должен был передать Свои блага врагам, с которыми примирился, это сделал Святой Дух, явившись апостолам. Поэтому доброта Святого Духа к людям называется Причастием[464].
Верный христианин чувствует Святой Дух, и тот говорит ему, что он чадо Божие, созданное по Его образу и подобию. В его сердце, которое просвещает Святой Дух, слышится тайный голос: «Авва, Отче!»[465].
Так, на богослужении мы становимся причастными дарам Святой Троицы: из источника – то есть Любви Бога Отца – через двери – то есть Благодать Сына и Слова – входит во всех верующих и в каждого в отдельности Причастие Святого Духа. Итак:
Забота Бога о нашем спасении – это «Благодать» (подарок, дар).
Приношение Его как Жертвы на Кресте называется и является «любовью».
И безвозмездная передача благодатных даров Бога через Святой Дух является и называется «причастием»!
И святой Николай Кавасила спрашивает: «После того как блага и Триединые Дары даны людям с вочеловечением Бога в Лице Иисуса Христа – тем, конечно, кто Его принял и в Него уверовал – какой смысл в этом апостольском благословении и молитве?» И сам отвечает: «Чтобы мы, получив эти блага, не потеряли их и владели ими до конца нашей жизни. Поэтому священник не говорит: да подастся всем вам, ибо уже дано, но: буди со всеми вами»[466].
Божественная литургия – это причастие человека Благодати Триединого Бога. «Жизнь дается нам от Бога Отца через Иисуса Христа и во Святом Духе» – говорит Василий Великий. То есть, то, что создает христианина, это приношение пресвятой Троицы.[467]
«Но и каждое благословение и Благодать, и сила, и просвещение, и радость, и мир, и слава начинаются от Бог Отца, нисходят через Сына и Слово и завершаются Пресвятым Духом», – говорит нам Григорий Нисский, брат Василия Великого[468]. Эти благословения и Триединые Дары щедро предоставляются на богослужении через Божественное Причастие.
Через апостольское благословение проповедуется в то же время догмат о Святой Троице: Отец, Сын и Святой Дух – три Лица Божества, соединяются для спасения человека.
134. Многочисленные благословения и щедрые Тройные Дары получал каждый день на ежедневной Божественной литургии отец Даниил Исихаст со Святой Горы. Он служил каждый день, даже в Великий Пост, целых шестьдесят лет. Я много слышал об этом аскете. Он был земным ангелом и по-ангельски служил вместе с Ангелами.
Старец Иосиф Спилеот вместе со своим собратом, старцем Арсением, отправились в путь, чтобы увидеть, как тот служит в пещере святого Петра Афонита.
Отцы-святогорцы говорят, что он был «служебным духом» и «пламенеющим огнем», как сказано в одном псалме: «Ты творишь Ангелами Своими духов и служителями Своими пламенеющий огонь».
Те, кто присутствовали хотя бы на одной его Божественной литургии, признавались, что это было настоящее священнодействие. С одной стороны, схождение небесного служения на землю, туда, в пещеру, где служил отец Даниил. А с другой – это было настоящее восхождение к жертвеннику небесного служения, к небесному жертвеннику Вышнего Иерусалима.
Чтобы литургия длилась дольше, он совершал каждый день литургию Василия Великого, которую, как известно, мы совершаем только десять раз в год. Он читал молитвы очень медленно, осмысленно и с великим умилением. Никогда не спешил. Куда спешить и зачем? Вся ночь – и каждая ночь – принадлежала ему!
С умилением приходили обильные, тихие и «сладкотекущие» слезы. Из-за благоговейной радости и многочисленных слез он порой прерывал возглашения и чтение молитв и не читал «молитвами», пока земляной пол огромной пещеры не становился мокрым от слез!
В течение шестидесяти лет он служил каждый день, без перерыва и свято почил после совершения последней Божественной литургии, в час отдохновения и покоя. Ибо имел благочестивую привычку: удаляться на один-два часа и наслаждаться величием Божественных Даров во время богослужения.
Каждая его Божественная литургия длилась много часов. В эти блаженные часы умом отца Даниила завладевало Небесное Служение. Своими молитвами и прошениями, полными рыданий и слез, он наполнял творение Божие райской красотой (так говорили о нем отцы!), сомневающихся христиан в миру убеждал, слабых укреплял, запутавшихся просвещал, опечаленных и многострадальных утешал, монахов защищал, борющихся верующих оберегал… и многочисленными ежедневными слезами и рыданиями открыл путь спасения для нас, грешных! Он был одним из тех немногих, кто преобразил мир![469]
* * *
«БЛАГОДАТЬ ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА,
И ЛЮБЫ БОГА И ОТЦА, И ПРИЧАСТИЕ
СВЯТАГО ДУХА, БУДИ СО ВСЕМИ ВАМИ».
Я верю, что, когда эти слова произносил отец Даниил, все троекратное благословение Бога входило через его руки во весь мир.
Это троекратное благословение является и апостольским, потому что первым его произнес и записал апостол народов Павел. Наша Церковь определила его на место введения Святого Возношения в великую Бескровную Жертву богослужения. С тех пор его произносило бесчисленное множество священников и епископов, и много раз оно оказывало и оказывает чудодейственное воздействие, как сообщают нам Синаксарии и Геронтики.
Благодать троекратного благословения исходит не только от Господа нашего Иисуса Христа, но и от Отца и Святого Духа. Любовь – не только Отца, но и Сына и Святого Духа. И Общение – не только Святого Духа, но и Отца и Сына. Потому что согласно догмату о Святой Троице Един Бог в трех Лицах: Отец, Сын и Святой Дух. Един Триединый Бог.
В этом введении Святого Возношения происходит один драматический диалог. Диалог между священником и верующими, осуществляемый через певчих:
На «Станем добре, станем со страхом, вонмем, святое возношение в мире приносити», народ говорит:
«МИЛОСТЬ МИРА, ЖЕРТВУ ХВАЛЕНИЯ».
И сразу после троекратного апостольского благословения народ отвечает:
«И СО ДУХОМ ТВОИМ»
То есть молитву, которую ты произнес за нас, произнесем и мы за тебя. И даже если мы, иереи, не достойны великого нашего послания, Божественная Благодать никогда не перестает изливаться, орошать и освежать души христиан. Священник – это орудие в руках Святого Бога. Бог одалживает уста священника, его глаза и руки и совершает Таинства. Каким бы недостойным не был священник, Таинства совершаются, и они действительны. Однако никто из нас, священников, не имеет права отделять свою собственную жизнь от своего служения. Куда бы он не пошел, что бы он не сделал, как бы он не оделся, как бы он себя не повел и что бы не говорил, он прежде всего ИЕРЕЙ, Служитель Господень.
Благодать даруется народу Божьему, даруется священнику, всей Церкви, которую составляют церковнослужители и миряне. Благодать – всем, Любовь – всем, Причастие Святого Духа – для всех. Общими являются духовные блага богослужения.
«И СО ДУХОМ ТВОИМ»
Какой ответ собравшегося в храме народа соответствует троекратному благословению священника? «И со духом твоим». Что означает: эта Божественная Благодать, эта Божественная любовь, это Причастие Святого Духа да возвратится в твою душу, которая вся стала духом и устремилась наверх, к престолу Божьего Величия.
Мгновения страшные, потрясающие, светоносные. Несмотря на это, мы бедны, праздны, пусты и холодны! И вместо Благодати Святого Духа, к несчастью, в нас царят страсти, мелочность, эгоизм, обман, зависть, зло. Однако, когда мы наполняемся любовью Бога и Отца, Благодатью Иисуса Христа и Причастием Святого Духа, тогда наши души, как духи, воспаряют на небеса, обитают в небесных чертогах, как Ангелы, и наслаждаются, мысленно и духовно, неизреченными тайнами Бога. «В храме стояще славы Твоея, на небеси стояти мним».
Троекратное апостольское благословение священника и ответ народа «И со духом твоим» приносит нам богатые небесные дары, но и всех нас обязывает стать духом, светом… светочами, а не мракобесами. Аминь.
135. Отец Паисий, известный монах, рассказывал, что во время сильного голода 1917 года иверийские монахи, видя, как хранилища монастыря пустеют, стали принимать меньше странников. Один начальник был настолько скуп, что совсем прекратил оказывать гостеприимство. Как и следовало ожидать, и Христос прекратил Свое благословение. Тогда начали голодать и отцы и жаловаться Христу и Богоматери, почему они больше не заботятся об их монастыре. К несчастью, они не поняли своего проступка.
Однажды Христос явился привратнику монастыря в образе бедняка и попросил у него немного хлеба. И опечаленный привратник сказал Ему:
– У нас ничего нет, брат мой, поэтому мы и прекратили принимать странников. Но подожди, я принесу Тебе немного хлеба.
Он побежал в свою келью и взял хлеб, который оставил для себя самого, и отдал его Ему – лицо Бедняка просияло.
Поблагодарив, Бедняк сказал привратнику:
– Знаете, почему пришло это несчастье в ваш монастырь? Потому что вы прогнали из монастыря двоих: «воздай» и «воздастся».
– Кого?! – спросил привратник.
– «Воздай» и «воздастся».
После этих слов Бедняк исчез, оставив после себя сияние, которое ослепило привратника. Тот испугался, побежал к настоятелям монастыря и рассказал о случившимся.
Отцы долго ломали головы, вспоминая, кого они прогнали.
Однако потом поняли, что это были евангельские слова, а тем Бедняком был Христос!
Похожую историю я слышал в 1959 году в Карее на Святой Горе от одного пустынника, отца Иоакима.
Он рассказал мне о значимости милостыни, реальной и духовной, в связи с Божественным Причастием:
«Чем более ты будешь милосерден, отдавая из последнего твоего, – говорил мне отец Иоаким, – тем больше ты получишь даров – и материальных и духовных – особенно когда служишь и когда причащаешь Святых Тайн.
Это случилось с привратником Иверского монастыря в 1917 году. Когда он совершал Причащение, все озарилось светом, засияло и засверкало. Он подумал про себя – и почувствовал – что Божественное Причащение разлилось, заполнило все вокруг, все наполнилось Божественной радостью. Его охватило, его наполнило наивысшее смирение и сокрушение. Он заплакал, сам не зная почему. А потом устыдился. Устыдился своего Спасителя Христа и Господа, который снизошел до того, чтобы наполнить его столь непостижимыми дарами».
И закончил отец Иоаким, сказав мне:
– Испытай, отец диакон, и увидишь на деле…
Продолжение этой истории известно. Отцы раскаялись в своей ошибке и, как только начали раздавать все, что было, беднякам, монахам и мирянам, явились и многочисленные благословения Божии, как рассказывал отец Паисий[470].
Этот случай я привел не только для того, чтобы сказать, что мы должны быть гостеприимны и милосердны ко всем, но потому, что тот монах связал материальную милостыню ближнему с духовной милостыней Божественного Причащения, которое является центром Божественной литургии.
«ГОРЕ ИМЕИМ СЕРДЦА», – возглашает священник. И народ отвечает: «Имамы ко Господу».
В этом драматическом диалоге мы переживаем духовное Преображение. Захватывается ум, захватывается сердце, захватывается весь человек и преображается. Только преображенная в Святом Духе троекратным апостольским благословением душа может взойти «на гору высокую»[471], с которой она увидит бессмертный Престол Вечной Жизни. А проще говоря: в чуде литургического преображения вместе с «горе имеим сердца», всемогущая триединая Благодать Христа охватывает нас в храме, где мы собрались, и «возносит» на высокую гору Любви Бога Отца, где находится Престол Его Божественного Величия! И там совершается Таинство Причастия Святого Духа. Полное ощущение этого Причастия, Благодати и Любви, единения с Богом в непостижимом Таинстве, переживают в столь редкие моменты очистившиеся от греха и святые иереи и благочестивые христиане!.
Этого восхождения должна жаждать душа, находясь в храме, со всей силой. И чем смиреннее и искреннее, и чище будет ее стремление, ее желание, тем больше будут дары внутреннего и духовного преображения: преображения чувств и всего тела. Внутри и снаружи весь человек преображается!
«ГОРЕ ИМЕИМ СЕРДЦА» – говорит священник, поднимая руки и указывая на свод церкви, где Господь Бог Вседержитель, где вершина горы Фавор, где тайные чертоги, там, где происходит преображение нашей души и тайное духовное единение со спасителем Христом! Это какое-то определенное место? Нет. Это – некоторым образом – небесная лестница, которая водружается здесь, в храме, на земле жертвенника, и конец которой не виден, потому что вершина горы сокрыта и недоступна нашим глазам.
И те из служащих священников, которые святы, вместе с Ангелами непрерывно движутся от одного жертвенника до другого: от земного святого престола к Божественному Престолу нетварного Света трисолнечного Божества. И отвлекаясь от созерцания этой Божественной Красоты, ум и сердце видит, что пресвятой жертвенник и весь храм полны Света. Потому что на святом престоле, как говорит святой Григорий Палама, находится Сам Христос, Свет мира, который приносит Свое Пресвятое Тело, чтобы напитать христиан и спасти мир. Чтобы накормились мы[472].
Все это заключено в возглашении «ГОРЕ ИМЕИМ СЕРДЦА». За доли секунды возносится душа очень высоко. И чем выше она поднимается, тем большей духовной высоты жаждет.
«ГОРЕ ИМЕИМ СЕРДЦА», – и желание восхождения жжет нашу душу: потому что наша душа очень хорошо знает, что скоро она утолит свой голод нетленной пищей Божественного Причащения!
Как священник святой Симеон Новый Богослов, должно быть, постоянно пребывал в видении Божественной красоты небесного жертвенника. Об этом мы узнаем из написанных им текстов. Он пишет: «Иногда мне очень трудно понять, что мне доставляет большую радость: приятный луч Божественного сияния при видении трисолнечного Божества или пища Божественного Причащения на моих устах? Божественный вкус или видение ума? Сердце мое всецело стремится к созерцанию Божественной красоты, но одновременно увлечено невыразимой сладостью Божественного Причащения, которое исходит из моих уст. Что из двух? Ибо сколько смотрю на нетварный Свет Божественной Благодати, столько и даже больше я наслаждаюсь и радуюсь неописуемому блаженству вкуса Божественного Причащения.
Так я никогда не пресыщаюсь ни видением Божественных лучей трисолнечного Божества, ни пищей и питием Тела и Крови Иисуса Христа. Ибо, когда мне кажется, что я пресытился одним, я начинаю неутолимо жаждать другого. Таким образом, я всегда голоден и испытываю жажду»[473]. Разумеется, мы не можем постичь этого, потому что у нас другой вкус и другое духовное восприятие. И поэтому мы остаемся праздными, глухими, равнодушными, бесчувственными.
«Горе имеим сердца». Душа поднимается, чтобы встретиться со Спасителем Господом нашим Иисусом Христом. Однако для этого восхождения необходимо стяжание добродетелей, соблюдение заповедей и усилие воли. И здесь, на Божественной литургии, соблюдение заповедей становится удовольствием, стяжание – спасением, а усилие воли – Божией силой!
Что означает «Ввысь устремить сердца наши»?
На языке нашей Церкви что значит «сердце»?
Сердце является центром физического организма человека. Одновременно это центр нашего существования, в котором происходит наше общение и единение со Всесвятым Богом. То есть это духовное пространство, где развивается вся наша духовная жизнь и действует нетварная энергия трисолнечного Божества.
И христианам о существовании этого сердца совершенно неизвестно! Это объясняется многими причинами: во-первых, виноваты наши страсти (помрачение ума). Виновато незнание Священного Писания, догматов нашей веры и всей духовной жизни. Виновато полное неучастие в Пресвятых Таинствах. Виноват недостаток опыта и, наконец, совершенное отсутствие молитвы от ума к сердцу, как учили трезвенные отцы.
Многие спрашивают и хотят научиться, узнать и, особенно, пережить умно-сердечную молитву, главным образом, из эгоистичного, себялюбивого внутреннего порыва, стремясь исключительно и только к ее плодам, не понимая необходимости тяжелого труда для очищения от страстей.
Сердечная молитва требует большого труда. Но не пытайтесь сразу погрузить ум в сердце, потому что из-за наших страстей мы столкнемся с темнотой, соблазнами и духовной испорченностью. Вместо Благодати и божественного Света узрим дьявольский огонь.
Первое условие для достижения умной молитвы, как точно указывают святые отцы, – это способность воспринимать боль ближнего своего, как свою собственную и, прежде всего, боль врага! Человека, который нас оговаривает, нас обижает, нас бесчестит. Его боль и мучение должны стать нашими. Стремление избавиться от страстей, достичь правильного литургического сознания, участвовать в Пресвятых Таинствах, соблюдать заповеди, совершенствовать добродетели и т. д. И в конце придет опыт Божественной Благодати.
Благодать Святого Бога готовит тайно и незаметно спасение человека в его сердце, когда человек хочет, пытается, борется, имеет волю и прикладывает усилия, когда плачет и искренне раскаивается.
Поле, как говорит нам блаженный отец Софроний Эссекский, духовной борьбы христианина – его сердце. И тот, кто любит входить с умной молитвой в сердце – то есть погрузить ум в сердце – легко поймет слова пророка Давида: «Приступит человек, и сердце глубоко»[474]. Сердце становится безграничным океаном. И как если бы ты находился в центре океана, берегись! – что ты перед ним? – берегись, и когда входишь через умную молитву в сердце.
Священное Писание устами апостола Петра называет сердце сокровенным человеком: «сокровенный сердца человек»[475]. И дальше говорит нам, что это – пространство, внутри которого славится и святится Бог: «Господа Бога святите в сердцах ваших»[476]. Согласно этим строкам, чистое и смиренное сердце – это храм Бога и жертвенник, и святой престол. Ум – это священник. Оно (сердце) похоже на залу, где (ум) приветствует Господа. В нем дается залог Святого Духа: Бог – Тот, «Который дал залог Духа в сердца наши»[477], – говорит апостол Павел.
Не перечесть отрывки из Священного Писания, в которых описывается сердце в разнообразных определениях и образах. Однако многие из этих описаний сердца мрачны и некрасивы. То есть сердце, вне храма Божьего, святого престола и жертвенника, является, к сожалению, и центром греха: «ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления»[478].
Легко закрывается сердце завесами двух страшных страстей: незнанием и забвением. Также сердце отличается своей жестокостью: «Жестоковыйные! Люди с необрезанным сердцем и ушами!»[479] – сказал иудеям первомученик и архидиакон Стефан.
В сердце мы помещаем два вида нечистоты:
Первый: нечистота гордыни, которая низвергла Денницу и сделала его демоном, сатаной, дьяволом, и
Второй: прелюбодеяние, распутство и развращенность ума.
Итак, наше сердце должно быть излечено от всех слабостей и страстей, и тогда, чистое и непорочное, во время богослужения оно сможет подняться на пренебесный жертвенник. В это чистое и непорочное сердце легко снизойдет ум.
Когда на богослужении мы слышим слово «сердце», мы представляем что-то очень значительное. Мы представляем весь внутренний мир, который человек заключает в своей груди. Мир этот непостижимый и невидимый. «Сердце» – это мысль, чувство, желание человека. Это ум, душа… то, что «по образу» его.
«ГОРЕ ИМЕИМ СЕРДЦА», – говорит священник. И народ, который слышит этот священный призыв, через певчих отвечает:
«ИМАМЫ К ГОСПОДУ».
Своим ответом верующие уверяют священника, что они уже поднялись на небо, к Престолу Божьему. «Сердца наши», – говорят они ему, – «находятся там, где Христос, по правую руку от Бога Отца». И священник про себя, мысленно, слышит голос, который его побуждает продолжать совершение Таинства Божественной Евхаристии.
136. Как-то в одно мое посещение монастыря святого Давида Эвбейского блаженный отец Иаков, этот святой служитель Божий, рассказал мне следующее:
«Наши христиане, отче, к сожалению, слепы духовно и не видят того, что происходит во время Божественной литургии.
Однажды я служил и не мог совершить великий вход. Во время Херувимской песни я застыл перед святым престолом, недвижим от того, что увидел… Одно видение сменяло другое.
– Что ты увидел, отче? – спросил я взволнованно.
Но тот не ответил мне, а продолжал:
– Певчий все повторял: «Яко да Царя всех подымем», когда я внезапно почувствовал, что кто-то толкает меня в плечо и ведет в Святое Предложение.
Я решил, что это певчий, и сказал про себя: «О, несчастный! Какое неблагочестие! Он вышел из царских врат и меня толкнул?!»
Я оборачиваюсь и вижу огромное крыло, которым Архангел коснулся моего плеча и повел меня совершать великий вход!..
Не описать того, что происходит в святом алтаре во время Божественной литургии.» Примерно это он мне рассказал, и я был поражен…
В книге, которую издали отцы монастыря, отец Иаков описывает похожее видение и прибавляет:
«Часто я не могу выдержать того, что вижу, и сажусь на стул, тогда со-служащие мне священники считают, что мне не здоровится, и волнуются…, но они не знают, что я вижу и что слышу…
Полет Ангелов, чадо мое, полет Ангелов!.
Как только священник сказал «молитвами», Небесные Силы исчезли, и в святом алтаре воцарилась полная тишина…»[480]
* * *
Ответ певчих на призыв священника «Горе имеим сердца» – «Имамы ко Господу».
«Сердца наши рядом с Христом», – говорим мы священнику. Однако в действительности в тот же час мы шепчемся о пустяках: что надето на одной, как ведет себя другой, как крестится третий – что за притворство – что случилось с тем-то и т. д. «Что ты делаешь, человек? – спрашивает святой Иоанн Златоуст. – Когда священник сказал: «Горе имеим ум наш и сердца», разве ты не ответил: «Имамы к Господу»? Ты не боишься, не краснеешь от стыда, оказавшись лжецом в этот страшный час? Ты не видишь Чудо Чудное?! Тайная Трапеза приготовлена, Агнец Божий, Иисус Христос, приносится за тебя, священник подвизается за тебя, Херувимы предстоят, Серафимы летают вокруг престола, Шестикрылые закрывают лица, и все бестелесные Силы вместе со священником молятся за тебя, духовный огонь нисходит, и Святая Кровь Христова изливается в Святую Чашу из пречистого ребра в твое очищение! Ты не боишься, не стыдишься в этот страшный час оказаться лжецом? С какою, после этого, дерзостью приступишь ты к Таинствам? С какою оскверненною совестью?»[481]
Поэтому в храме должны царить страх, ужас, почтение, благоговение, неусыпное внимание. Наши глаза должны быть обращены на святой престол и в нашу душу. Чтобы мы смогли в час Святого Возношения поднять наши сердца на небо, мы должны совершить соответствующую подготовку перед Божественной литургией. И эта подготовка заключается не только в чтении последования к Божественному Причащению, но в упорядочивании всей нашей жизни. То есть требуется:
чистота души и тела,
купель покаяния и слез,
одеяние терпимости, великодушия,
снисхождения, прощения и терпения,
безупречность нашей души,
просвещенность ума…
Поэтому перед Страшной Жертвой на Голгофе, когда мы все вместе ожидаем схождение Святого Духа, с «горе имеим сердца» мы должны мысленно уверить служащего иерея в том, что действительно сердце наше вознеслось и находится рядом с Престолом Божьим. Об этом говорит святой Иоанн Златоуст, продолжая свое предыдущее слово: «Прежде чем увидишь, как завеси святого алтаря (то есть царских врат) откроются и войдет сонм Святых Ангелов, позаботься и ты, о том, чтобы вознестись с ними к самому Небу»[482].
Вместе с «Имамы ко Господу» заканчивается введение Святого Возношения и начинается главная его часть. Все Святое Возношение – это единая молитва. Она начинается с «Благодарим Господа» и заканчивается возглашением «И да будут милости великаго Бога…» Правда, она прерывается несколькими возглашениями, принесением фимиама и пением «Достойно есть», поэтому мы делим ее на четыре части:
Первая: Евхаристическая молитва или «Благодарственная молитва» и Победная песнь.
Вторая: воспоминание Тайной Вечери.
Третья: призывание Святого Духа для Освящения Святых Даров.
Четвертое: поминание живых и мертвых.
Это постепенное восхождение, святой вершиной которого является Освящение Святых Даров. Священник возглашает: «Благодарим Господа», и народ через певчих отвечает: «Достойно и праведно».
К этому ответу певчие не должны добавлять абсолютно ничего, даже если священник в святом алтаре запаздывает со следующим возглашением. Хорошо, если певчие немного помолчат. Пусть затаят дыхание! Потому что молчание в эти мгновения Святого Возношения – это молитва: самая великая молитва!
«БЛАГОДАРИМ ГОСПОДА».
После уверения верующих в том, что сердца их истинно вознеслись к Престолу Божиему, священник призывает их приступить к совершению Таинства Божественной Евхаристии, предварительно поблагодарив Всесвятого Бога. Поэтому он их призывает: «Благодарим Господа».
Святой Иоанн Златоуст пишет, что страшное Таинство, которое совершается на святом престоле и от которого исходит спасение, называется «Евхаристией» (Благодарение), потому что оно представляет собой воспоминание многих благодеяний Бога и открывает нам вершину Божественного Проведения. Это Божественное Таинство побуждает нас любым способом благодарить Бога.
Поэтому-то и священник призывает нас в час, когда совершается эта Жертва благодарить Бога за всю Вселенную и за все, что он нам дал, за прошлое и настоящее, за то, что произошло и произойдет. Это наше благодарение освобождает нас от земли, переселяет на небо и делает из людей ангелами[483].
Итак, мы благодарим Бога за неисчислимые благодеяния Его, но, главным образом, за величайший из Его Божественных Даров, Божественную Евхаристию. Потому что благодарность ничего Ему не прибавляет, между тем как «нас приближает к Нему». С Божественной Евхаристией мы становимся своими Богу!
«ДОСТОЙНО И ПРАВЕДНО».
На призыв священника «Благодарим Господа» верующие отвечают: «Достойно и праведно есть».
Их ответ, как говорит святой Николай Кавасила, означает, что они согласны, чтобы Божественная Евхаристия совершилась: «когда согласятся все верующие и воспоют: «Достойно и праведно», священник и сам приносит Богу свое благодарение»[484]. То есть устанавливается согласие между священником и христианами, а затем священник возвращается в святой алтарь и совершает Божественную Евхаристию.
Согласно святому Иоанну Златоусту, ответ верующих «Достойно и праведно» показывает единство Тела Христова и равенство священника и верующих перед Божественными Дарами. Перед Божественными Дарами мы все равны. «Благодарение Богу общее, потому что благодарит не один священник, но и весь народ. Прежде чем священник начнет, все соглашаются, что оно достойно и справедливо. И тогда священник начинает Божественную Евхаристию. И весь народ участвует в ней и следует за священником[485].
После «Достойно и праведно» певчих и прежде возглашения священника «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще…» священником читается «Евхаристическая молитва»:
«Достойно и праведно Тя пети, Тя благословити, Тя хвалити, Тя благодарити, Тебе покланятися на всяком месте владычествия Твоего. Ты бо еси Бог неизреченен, недоведомь, невидимь, непостижимь, присно сый, такожде сый, Ты и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святый. Ты от небытия в бытие нас привел еси, и отпадшия возставил еси паки, и не отступил еси вся творя, дондеже нас на небо возвел еси, и Царство Твое даровал еси будущее. О сих всех благодарим Тя и Единороднаго Твоего Сына, и Духа Твоего Святаго, о всех, ихже вемы, и ихже не вемы, явленных и неявленных благодеяниих бывших на нас. Благодарим Тя и о службе сей, юже от рук наших прияти изволил еси. Аще и предстоят Тебе тысящи Архангелов и тмы Ангелов, Херувими и Серафими шестокрилатии, многоочитии, возвышащиися пернатии».
Читая молитву, священник с большой осторожностью начинает вместе с народом восхождение на Голгофу. «Евхаристическая молитва» – это начало трижды благословенного пути к общей Жизни…
«ДОСТОЙНО И ПРАВЕДНО ТЯ ПЕТИ, ТЯ БЛАГОСЛОВИТИ, ТЯ ХВАЛИТИ, ТЯ БЛАГОДАРИТИ…»
Что говорит нам молитва? Чей разум может это постичь? Какой ограниченный ум может понять Бога, одним словом все создавшего? Какой человеческий или ангельский язык может описать Его Божественное Величие и Всесилие? Никто не имеет таких возможностей. Почему?
Продолжение молитвы отвечает на наш вопрос: «Ты бо еси Бог неизреченен, недоведомь, невидимь, непостижимь, присно сый, такожде сый…» Что означает, что Ты есть Бог:
«Неизречен»: потому что мы не можем Тебя описать.
«Недоведомь»: потому что Тебя не вмещает наш ум.
«Невидимь»: Ты, Бог, есть Дух, абсолютный Дух.
«Непостижим» Ты Тот, кого мы не можем постичь.
«Прежде сый, такожде сый»: Ты всегда сущий, Вечный Триединый Бог. «Который есть и был и грядет»[486]. Господь и Вседержитель. Создатель и Творец всего мира, видимого и невидимого, из ничего, людей и Ангелов.
Господь не только создал человека и вывел его из небытия в бытие, но, когда тот пал, вочеловечением Бога-Слова он поднял его и от земли снова вернул в Царство Небесное. Человек обрел потерянный Рай.
Но особенно мы благодарим Его за Божественную литургию, которую совершаем. Божественная литургия – это итог всего того, что делал и делает для нас Бог.
«Благодарим Тя и Единороднаго Твоего Сына, и Духа Твоего Святаго, о всех, ихже вемы, и ихже не вемы, явленных и неявленных благодеяниих бывших на нас…» Бог явил нам множество благодеяний. Мы благодарим Его за наше здоровье. Мы благодарим Его за то, что родились от православных родителей и были маленькими крещены. Мы благодарим Его, потому что, не смотря на всю нашу греховность, Он нас жалеет и прощает. Мы славим Его за великое Таинство Священной Исповеди, которая является купелью очищения и возрождения. Благодарности, благодарения, славословия…. вот, что просит от нас Бог. Поэтому мы благодарим Бога за все и за Божественную литургию, которую он принимает из наших рук.
И наше благодарение Богу приносит новые божественные дары в нашу жизнь. «Ни Бог никогда не перестанет благодетельствовать и обогащать человека, ни человек никогда не перестанет быть облагодетельствованным и обогащенным Богом. Человек, который благодарен Создателю, есть сосуд доброты и инструмент славословия Его»[487], – говорит нам святой Ириней.
Все благодеяния Бога, явные и скрытые, преследуют одну цель – спасение человека.
Поэтому мы должны каждый день благодарить Его и славить. И чем больше мы Его благодарим, тем больше от Него получаем. Вот, что говорит Авва Исаак Сирский: «Благодарность того, кто принимает, побуждает того, кто дает, дать дары еще большие, чем предыдущие»[488].
Бог нам дарует благословение и мы благодарны. С благодарением умножается благословение и Благодать Божия… И эта благословенная цепь множится своими звеньями:
Благословение Божие – наша собственное благодарение – Благодать Божия
Благодать Божия – наше собственное благодарение – благодеяние Божие
Благодеяние Божие – наше собственное благодарение – провидение Божие.
Провидение Божие – наше собственное Благодарение – Рай
Рай – наше собственное Благодарение – Слава Божия…
И эта цепь не прервется никогда!
Три евангелиста: Матфей, Марк и Лука, и апостол Павел говорят нам, что Господь наш в вечер Великого Четверга, на Тайной Вечере, прежде чем передать ученикам и апостолам Своим хлеб и вино, то есть Свое Тело и Свою Кровь, поднял глаза Свои к небу и поблагодарил небесного Отца: «Прием хлеб… благодарив… и прием чашу, благодарив»[489].
О чем точно говорил в Своем благодарении Господь, евангелисты нам не сообщают. Выводы отцов нашей Церкви примерно следующие: на Тайной Вечере того памятного Великого Четверга, в Иерусалимской горнице, Господь благодарил Своего Отца, потому что Он назначил его Великим Архиереем по чину Мелхиседека и одновременно Безупречной Жертвой. Безупречная Жертва, Закланный Агнец, Распятый и Приносимый в жертву ради спасения всего человечества, то есть всех людей всех веков. Эта добровольная Жертва и приношение были достойны всякого благодарения. Спасется павший род людей. Однако в то же время в эти священные минуты Господь установил и великое Таинство Божественного Причащения, которое дал верующим, словом и делом, и крещенным как Небесный Хлеб и как «сокровенную манну». Это установление великого Таинства как пищи вечной жизни было и само достойно всякого благодарения.
«Сие творите в Мое воспоминание»[490] Точно то, что сделал Господь на Тайной Вечере (по Апостольскому Преданию) продолжает делать с того момента Православная Церковь при совершении Божественной литургии. Мы благодарны за то, что Он принимает приношение этой Божественной литургии из наших недостойных рук.
«…Аще и предстоят Тебе тысящи Архангелов и тмы Ангелов, Херувими и Серафими шестокрилатии, многоочитии, возвышащиися пернатии…» Бог мог бы назначить совершать Евхаристию и совершать ее достойно чистейшим Ангельским Силам. Что может быть естественнее? Однако он удостаивает нас, людей, совершать ее и снисходит до Жертвы из наших оскверненных рук!
Погружаясь в Таинство Божественной Евхаристии, мы предстаем перед Престолом Святого Бога и одновременно остаемся на земле. И на небе и на земле! Земля и небо объединились, стали одним. Осязаемый и мыслимый мир обрели один единый центр: престол Божий! Для нас центром является святой престол, так как мы его видим, но одновременно центром является и небесный Престол, пусть и невидимый нам.
Во время Божественной литургии мы проходим определенный путь. Мы входим в храм. Мы принимаем Спасителя нашего Христа, когда он входит со священным Евангелием. («Премудрость. Прости»). Мы слушаем Его Божественное слово. Мы следим за Его чудесами. Мы сопровождаем Его с великим входом на страшную Голгофу. Он страдает, Он приносится в жертву, и мы спасаемся. Его распинают, и мы воскресаем вместе с Ним! Так постепенно мы достигаем центра вселенной. Торжествующая и Воинствующая Церковь благодарит Бога. Ангелы и люди вместе славят Господа. Время исчезло… Народ и причт преобразились. Они переживают – и как переживают! – литургическое преображение.
Да! Во время Божественной литургии мы проходим путь. Один путь с Христом! Путь Божественного единения! Путь тайной молитвы! Путь истинной молитвы, истинного единения!
137. Двое русских монахов жили в скиту Святого Продрома: отец Арсений, который был старцем и одновременно священником, и отец Николай, прислужник и певчий. Их орошенные слезами и одновременно величественные Божественные литургии нам сохранил и описал монах Парфений. Эти двое аскетов были монахами поста, бдения, непрерывной молитвы и множества слез.
За полгода до своей кончины отец Николай ослеп. В то же время его мучили и терзали многие другие болезни. Он больше не мог ходить в храм и горевал, сидя или лежа в своей келье, мучаясь от страшных болей. Поэтому литургии стали короче и совершались раз в неделю: певчим и чтецом на них был больной и слепой прислужник, даже не думающий о покое.
После Божественной литургии в Мясопустную субботу отец Николай пришел в келью своего старца и, обливаясь слезами, начал говорить:
– Святой старче, когда после литургии я пришел в свою келью и сел на кровать, слепые очи мои прозрели, и ясно увидел все вокруг. Затем дверь моей кельи открылась, и вся она наполнилась светом. Вошли три человека: двое юношей с лампадами и между ними еще один в блестящем одеянии, которое излучало невыразимый свет. Они приблизились. Тот человек, что был посередине, меня спросил:
– Узнаешь меня?
– Конечно, узнаю. Ты Аникит, мой друг и спутник по Иерусалиму, который хотел стать пустынником и аскетом на Синае. Но я слышал, что ты три года назад умер. – Тогда он мне сказал:
– Правильно, отец Николай! Это я, Аникит! Посмотри, какой славой и великолепием воздал мне Царь Небесный, Господь наш Иисус Христос, Спаситель наш, за малое покаяние и ничтожную аскезу? Так и тебе он воздаст. Но «увидишь больше сего»! Через четыре дня ты освободишься от всех печалей, мучений и болезней. Меня послал Господь тебя утешить.
Тут же они вышли из моей кельи, и я остался один. Тогда снова закрылись мои глаза, однако сердце мое наполнилось невыразимой радостью.
Услышав это, духовник и старец сказал ему:
– Осторожно, отец Николай, не заблуждайся! Не верь всему этому, но стремись только к Богу и проси Его милости, Его Благодати, отпущения грехов и «хорошего ответа» перед страшным алтарем Человеколюбца и Справедливого Судьи!
Это он сказал для смирения и защиты души, потому что огненные стрелы лукавого не перестают сыпаться на нас и перед смертью.
В четверг Сыропустной недели состоялась последняя Божественная литургия для монаха Николая. Он причастился и, приняв антидор, сказал своему старцу:
– Прошу тебя, пойдем, старче, в мою келью.
Старец пошел с ним. Отец Николай сел на кровать. Лицо его просияло. Подняв глаза к небу, он пришел в своего рода исступление. Место наполнилось невыразимым благоуханием. Затем он очнулся и начал говорить:
– Спасибо тебе, отче, что ты терпел мои слабости до конца и своими напутствиями вел меня в Царство Небесное.
Духовник спросил его:
– Ты видишь что-нибудь, отец Николай?
– Вижу, старче, что пришли за мной и разорвали список моих грехов. И теперь, старче, благослови!
И склонил голову. Тогда духовник благословил его рукой. Тот взял руку старца и горячо поцеловал, и прежде чем отпустить ее, поднял глаза к небу и тихо произнес:
– Господи, прими мою душу…
В тот момент он отдал свою душу Господу, Которому с юности служил с верой, послушанием и любовью. Он прошел путь аскезы вместе с Христом, путь божественных откровений и божественного единения, путь тайной молитвы и многочисленных слез и пережил во время бесконечного числа Божественных литургий в своей аскетической жизни литургическое преображение[491].
Каким сиянием и славой отмечает постоянно и непрерывно Торжествующая Церковь свое небесное богослужение! Как прекрасно было бы и нам в Святом Духе отпраздновать в земных храмах на протяжении Божественной литургии наше собственное литургическое преображение!
Те из воинствующих верных христиан, кто победили плоть, мир и дьявола, победят и свою природу. И тот, кто побеждает свою природу (ветхого человека греха), становится «выше естества» и объединяется со своим Создателем, Спасителем Христом. Это переживается согласно слову Божию на богослужении.
«Евхаристическая молитва» перестает шептать и громко кричит устами служащего иерея:
«ПОБЕДНУЮ ПЕСНЬ
ПОЮЩЕ, ВОПИЮЩЕ, ВЗЫВАЮЩЕ И ГЛАГОЛЮЩЕ…»
Победная песнь, которую мы поем в час Святого Возношения воспевает победу Иисуса Христа над смертью и дьяволом.
«Свят, свят, свят Господь Саваоф, исполнь небо
и земля славы Твоея; осанна в вышних,
благословен Грядый во имя Господне,
осанна в вышних».
Это соединение Трисвятого ангельского гимна, который слышал пророк Исаия, когда Господь призвал его на пророческое поприще: «Свят, свят, свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля…», и гимна, с которым народ израильский встретил в Святом Граде Господа, идущего «на вольную страсть»: «осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне, осанна в вышних» (который взят из 117-ого псалма и предвещает торжественный Вход Господень в Иерусалим: «Сей день сотворил Господь: возрадуемся и возвеселимся в оный! О, Господи, спаси же! О, Господи, споспешествуй же! Благословен грядущий во имя Господне! Благословляем вас из дома Господня»[492].)
Святой Иоанн Златоуст сравнивает Победную песнь Божественной литургии и Божественную песнь, которую пели евреи, когда были освобождены из-под египетского ига: «Пою Господу, ибо Он высоко превознесся»[493]. «Потому что тогда погибли не Египтяне, а бесы. Отнято не чувственное оружие, а умерщвлен грех. Мы идем не в землю обетованную, но переселяемся на небо. Мы вкушаем не манну, но принимаем Тело Господне. Мы пьем не воду от скалы, но Кровь от ребра Христова»[494].
И в другом месте пишет тот же святой: «Вверху – Бога прославляет ангельское воинство, внизу – люди, осуществляющие службу в церквях, подражая тем в этом славословии. Вверху – Серафимы поют Трисвятую песнь, а внизу ее возносят люди. Возникает общее празднество для небесных и земных жителей…»[495]
Это общее славословие, как поясняет святой Максим Исповедник, «означает вообще равенство, строй, лад и созвучие в божественном славословии небесных и земных сил, которые осуществятся сразу и одновременно в будущем веке»[496].
Все эти описания и образы являются не результатом философских размышлений, а живой реальностью. Реальностью, которую переживали и переживают святые Божии и, конечно, их описания очень тесно связаны с тем, что они переживают в душе…
Когда мы поем во время литургии Победную песнь, мы находимся вместе с ангельскими Силами перед Престолом Божиим. Ангелы и люди вместе славят Господа.
Вот почему священник, стоя перед святым престолом и принося словесную и бескровную Жертву, не просто призывает нас к этому гимну, но сначала упоминает о Херувимах и Серафимах, а затем призывает всех христиан возвысить голос, оторвать наши мысли от земли вместе с воспоминанием о торжествующих и славословящих Ангелах. Встанем и споем вместе с Серафимами, раскроем вместе с ними крылья нашей души и облетим вместе с ними Престол Царства Небесного.
138. В «Луге духовном» рассказывается о следующем случае:
В давние времена существовал обычай: служить Божественную литургию в день Пятидесятницы на святой вершине горы Синай. Туда стекалось много монахов из ближних скитов.
Нечто удивительное случилось как-то во время Божественной Евхаристии, прежде чем святая вершина и все место было осквернено ордой неверующих и чужеземцев.
Когда священник произнес первое возглашение Святого Возношения:
«Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще…» (в те времена возглашение звучало так: Победную песнь великолепныя Твоея славы, светлым гласом поюще, вопиюще, взывающе и глаголющее»), страшный шум, похожий на эхо, послышался со всех окрестных гор. Словно некий голос, полный страха и ужаса, ответил на возглашение священника: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея; осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне, осанна в вышних».
Этот непонятный говорящий шум раздавался на протяжении всей песни до окончания Божественной литургии!
Многие монахи и аскеты слышали его, но не все. Только те, кто имел уши, подходящие для того, чтобы услышать небесные песни Ангелов…[497]
То же самое повторяется каждый раз, когда совершается страшное Таинство Божественной литургии! Те, кто слышат и видят чувствами своей души это непостижимое событие, будь то святые священники или монахи, или верующие христиане, они непременно чисты от греховного мирского шума и зла.
А мы из-за множества страстей, которые нами владеют, просто показываем наше присутствие в храме, но не можем петь вместе с ангельскими Силами. Скажем, что только ничтожное количество раз мы соучаствовали через богослужение во всеобщем славословии победы Христовой.
Однако, несмотря на наше бессилие, наше внимание, страх и благоговение должны, насколько возможно, преумножиться перед тем, что мы слышим и что происходит. Поэтому мы и говорим об этом, чтобы знать, что происходит!
Для пророка Исаии Победная песнь Ангельских Сил вокруг пресвятого триединого престола имела двойное значение: она была одновременно Славословием и Пророчеством.
Но и для нас здесь, внизу, на земной Божественной литургии, Победная песнь является и славословием, и пророчеством. Славословием победы, которая уже осуществилась: победы над смертью, победы над дьяволом, победы над грехом. Пророчеством же Второго Пришествия Победителя Господа нашего Иисуса Христа.
Победная песнь – это Благовещение всеславного явления Второго Пришествия Сына Божия, которому предшествует знак Его победы, Честный Крест! Царство Божие пришло, идет и «внутрь вас есть»[498].
С богослужением, Победной песней и Божественным Причащением Царство Небесное не только пришло (с вочеловечением Слова Божьего), не только приходит (со Вторым Его Пришествием), но находится среди нас как пища и питие Тела и Крови Иисуса Христа. Все в нас и вокруг нас прославляется, сияет и преображается.
Победная песнь Ангелов – это наша собственная песнь. Всех! Служащего иерея, певчего, присутствующих в церкви христиан и особенно детей.
139. Отец Иоаким Спетсиерис сохранил много историй о жизни великих старцев Святой Горы.
Среди них есть рассказ об отце Иларионе, которого он много раз видел совершающим Таинство Божественной литургии, но не знал, как описать те небесные и невыразимые чувства, которые он переживал во время богослужения. И как не иметь ангельских посещений, когда он был прислужником знаменитого старца, духовного отца Саввы? Отец Савва был велик своей духовной силой и возносился умом к небесам во время Божественной литургии.
Когда служил отец Иларион или один, или вместе с отцом Саввой во время возглашения «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающе и глаголюще…», и когда певчие пели «Свят, свят, свят Господь Саваоф…», он ударял себя в грудь и рыдал. Кто знает, что видели в этот момент его духовные очи!..
Отцы-святогорцы говорят нам, что, должно быть, он видел, как Архангелы служат со страхом перед окровавленным Закланном Агнцем. Очевидно, небесное видение вышней Жертвы и Славы Закланного Агнца было настолько трудно описать, что ему, охваченному священным ужасом, ничего не оставалось другого, как только бить себя в грудь и обливаться слезами.
Вместе с Ангельскими Силами отец Иларион переживал прекрасные минуты литургической жизни и преображения[499].
(Все это непостижимо для нашего слабого и мирского ума, которым мы все мерим.)
Таким образом проходила литургическая жизнь не только отца Саввы и отца Илариона, и многих других святогорских священников. Жизнь, полная слез, духовных потрясений и божественных откровений. И Распятый Господь питал и питает каждый день Его достойных служителей Пресвятым Телом Своим и святой Кровью Своей, делая каждого из них и из нас, достойно причащающихся, «строителем и земледельцем, Раем и древом жизни, жемчужиной и венцом, страдающим и безмятежным, человеком и богоподобным, вином и живой водой, овцой и женихом, воином и оружием…»[500]
С возглашением «Победную песнь поюще, вопиюще, взывающеи глаголюще…» священник поднимает звездицу над святым дискосом (слегка касаясь его крестовидно при каждом слове или один раз в знак единства Божества, или два раза в знак двойной природы Иисуса Христа).
Народ поет небесную славу, и служащий иерей начинает восхождение в Святая Святых!!! Как смотреть глазам? Как недостойными руками касаться и резать пресвятое Тело? Ведь священник – человек…, грешный… однако он входит «в средину облака и на гору высокую». И там один – он и Господь, «лицем к лицу» – берется за сверхчеловеческое дело – совершить страшную и бескровную Жертву.
За каждым шагом, каждым движением, каждым наклоном головы и преклонением колен… всеми движениями рук, век, губ, языка и сердца наших священников следят тысячи Ангелов, которые окружают земной престол.
Взгляд смиренного священника обращается к Распятому Господу и умоляет Его о милости. Дрожа, он вспоминает Его божественные наставления: «священники же, приближающиеся к Господу Богу, должны освятить себя, чтобы не поразил их Господь»[501]. Если он не очистился и не освятился, то Бог может его изничтожить.
«Когда мы смотрим на Хлеб Божественной Евхаристии, мы должны видеть Спасителя Христа на престоле Его Славы, одесную Бога Отца. Если мы не видим ТАК, это означает, что мы смотрим на пресвятой Хлеб не с бесконечной верой, но «БЕССТЫДНО». Видение Агнца Божьего, «который берет на Себя грех мира», это огромная награда и удовольствие для благочестивых священников. В молитве при совершении Святого Елеопомазания иерей, славя Господа, говорит: «Иже мене смиреннаго и грешнаго, и недостойнаго раба Твоего…, призвавый во святый и превеличайший степень священства… и (удостоив) зрети самозрачне лице Святаго возношения, и наслаждатися Божественныя и священныя литургии.» О, Господи, направь нас на путь истинный»[502].
Святое светлое облако, которое покрывает достойных иереев, постепенно распространяется и на всех верующих. Приближается великий момент, и небесные Силы поют с великим смирением и благоговением.
Поют, закрыв свои лица (арх)ангельскими крыльями.
Поют с большим стеснением и сокрушением.
Поют: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф…»
Поют пречистыми губами и непорочным языком, то есть языком и губами чуждыми нечестию греха.
Поют сердцем, преданным Богу.
Поют умом горящим, в котором нет наших пустых мирских мыслей.
С этими чистейшими Умами поем и мы из наших храмов. Вся объединенная Торжествующая Церковь торжественно поет Победную песнь. Поэтому петь ее мы должны сдержанно и торжественно. Это время не для щегольства, но для страха Божия.
В эти священные моменты Победной песни мы вертимся от нетерпения, или от нашего незнания безучастны к тому, что происходит на Божественной литургии, или – что печальнее всего – наш разум, наш ум и мысли блуждают туда-сюда, когда мы думаем о земном. Мы еще не осознали, что священный храм заполнен бесчисленными воинствами Ангельских Сил и Торжествующая Церковь вместе со всеми святыми находится среди нас!
Когда певчие и народ поют Победную песнь, иерей читает «молитву Возношения»:
«С сими и мы блаженными Силами, Владыко человеколюбче, вопием и глаголем: свят еси и пресвят, Ты и Единородный Твой Сын, и Дух Твой Святый. Свят еси и пресвят, и великолепна слава Твоя, иже мир Твой тако возлюбил еси, якоже Сына Твоего Единороднаго дати: да всяк веруяй в Него не погибнет, но имать живот вечный. Иже пришед, и все еже о нас смотрение исполнив, в нощь в нюже предаяшеся, паче же Сам Себе предаяше за мiрский живот, прием хлеб во святыя Своя и пречистыя и непорочныя руки, благодарив и благословив, освятив, преломив, даде святым Своим учеником и апостолом, рек».
Главным в Таинстве Божественного Домостроительства для спасения человека и всего мира является любовь Божия. Бог предал Своего Единородного Сына и Слово на смерть за грехи мира, чтобы снова пришла жизнь, и сделал Он это только из-за любви! «Не потому, что не мог искупить нас иным образом, но чтобы показать нам Свою любовь! Любовь, которую нельзя сравнить ни с чем! Он приблизил нас к Себе Крестной Смертью 'сына человеческого'[503], который был в то же время и Сыном, и Словом Божиим, воплотившимся Господом нашим Иисусом Христом, Богочеловеком. А если бы у Него было что более драгоценное, и то дал бы нам, чтобы спасти род человеческий»[504]. Итак, Жертва Христа – это проявление и откровение Божественной Любви к человеку.
Во время Божественной Евхаристии мы на самом деле переживаем Таинство Крестной и очистительной Жертвы Христа, но бескровно. На Божественной литургии присутствует Сам Господь. Он восходит на Голгофу, Его распинают на Кресте, Он приносится в жертву, умирает ради нашего спасения. На святом престоле «лежит» Агнец Закланный, пречистый Агнец Божий, «Который берет на Себя грех мира»[505]. «Бойтесь святого престола, потому что на нем находится Жертва – Христос, Закланный Господь…»[506].
Поскольку на той первой Тайной Вечере Господь приносит Свое Пресвятое Тело рассеченным и Сам называет Свою Святую Кровь «изливаемой», та жертва, которая совершается, это не просто образ, но жертва истинная, реальная, живая, страшная и святая. Потому что Сам Богочеловек Господь наш Иисус Христос находится на святом престоле, принесенный в жертву. Христос – это Тот, кто приносится в жертву всем верующим христианам. Он «Приносяй и Приносимый».
И пока Святое Возношение достигает вершины страшной Жертвы, постепенно готовится и фимиам. Мы окадим Тело Господне, «лежащее на святом престоле», и благоухание фимиама, который наполнит весь храм, возвестит – определенным образом – непостижимое присутствие Святого Духа. Мы возвестим, что Крестная Жертва на Голгофе и Жертва на святой литургии ОДНА! И только ОДНА! Потому что Агнец один: Христос! Божественная литургия или Божественная Евхаристия или богослужение – это Таинство Крестной Смерти Иисуса Христа СЕЙЧАС.
Итак, приближается час страшной Жертвы. Если мы волнуемся и плачем, когда слышим прекрасные утешительные слова от нашего духовника, нашего старца, или нас охватывает умиление от прекрасного рассказа из Геронтика о чуде или мученичестве, что же следует делать нашему сердцу перед мученичеством на Голгофе!? Какое духовное преображение мы должны пережить перед святыми Страстями Христовыми? И как душа священника и души верующих выстоят перед таким непобедимым смирением, горем и болью Крестной Жертвы, «Сына Человеческого», Богочеловека? Тот из нас, священников, и присутствующих верующих, кто почувствует спасительную боль Голгофы, обязательно причастится невыразимой светлой славы Воскресения!
Вся тайна нашей православной веры – тайна безграничного смирения и жертвы, тайна безграничной славы и божественного ликования – заключена в Божественной драме Божественной литургии. И если священник переживает все это во время Святого Возношения, тогда он весь сотрясается от глубочайших духовных вздохов Святого Духа.
140. Около 80 лет назад на Святой Горе, в скиту Малой Святой Анны, служил духовник отец Игнатий, как возглавляющий – среди многих со-служащих священников – праздничную Божественную литургию.
Что увидели сослужащие иереи? Какое страшное видение предстало перед их глазами? Какой светлый ангел явился перед ними? Лицо отца Игнатия изменилось, осветилось, просияло от Божественной Благодати, как лицо Ангела. Приближался страшный момент Святого Возношения.
Да, все священники и монахи в этой пустынной церкви переживали рядом со служащим и сияющим отцом Игнатием свое собственное литургическое преображение. Перед ними был живой храм святого троичного Света![507]
А вот что произошло в другой раз:
141. Один известный монах, читая акафисты после повечерия, повернулся принять молитву отца Игнатия… Но что он увидел? Он затрясся и задрожал перед удивительным сиянием. Он затрепетал при виде страшного преображения. Лицо отца Игнатия озарилось Фаворским Светом Славы! Сияло и блистало, как лицо небесного Ангела. Таким сильным был свет!.
Однако, кто знает, сколько раз сияло от неземной славы лицо святого духовника, когда он совершал Божественную Евхаристию?
Воистину, кто может увидеть и точно описать священные и страшные события богослужения? Чье око может преодолеть «мрак тайно-учительного молчания Святых Даров», согласно святому Дионисию Ареопагиту, и понять непостижимые Тайны?[508]
Каждое слово, движение и благословение священника говорит о потрясающих событиях. Событиях истинных, реальных, страшных. Мы видим Голгофу, Крест, невыносимую боль от ударов и боль от неблагодарности, бесконечную печаль от безграничной тяжести грехов всех людей всех веков. Мы видим… все страдания Господа на Кресте.
И вот смерть уничтожается, дьявол повергается, грех снимается, воскресение даруется, Рай открывается, древняя красота возвращается и усыновление обретается.
Мы причащаемся Пречистых Тайн и тут же получаем в наследство Царство Небесное, Божественное Блаженство и радость Ангелов. То есть мы вкушаем плоды страшной Жертвы, в которой только что участвовали.
«Немногие капли крови воссоздают целый мир и для всех людей делаются тем же, чем бывает закваска для молока, собирая и связуя нас воедино… Мы братья, дети одного Отца! Члены друг друга.[509]» Если бы это единство Любви стало реальностью, которая излилась бы на наших близких! Поэтому будем всегда славить Бога, непрерывно молиться, будем великодушны ко всем, будем терпеть безропотно, возрадуемся в Иисусе Христе. Все это – истинный плод Крестной Жертвы, который мы получаем на богослужении через Божественное Причастие.
В Святом Жертвеннике мы видим корень, из которого прорастает древо Жизни, то есть любовь Триединого Бога к человеку. И мы, те, кто присутствуют на Божественной литургии и соучаствуют в Божественном Причастии, эту любовь наследуем и передаем.
«Иже пришед, и все еже о нас смотрение исполнив, в нощь в нюже предаяшеся, паче же Сам Себе предаяше за мирский живот, прием хлеб во святыя Своя и пречистыя и непорочныя руки, благодарив и благословив, освятив, преломив, даде святым Своим учеником и апостолом, рек:
Возглашение: Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов».
Народ: Аминь.
Этот отрывок Святого Возношения касается установления Таинства Божественной Евхаристии во время Тайной Вечери.
Мы начнем с более простых вещей и постепенно перейдем к более сложным и духовным, потому что существует столько духовных опытов, сколько людей причащается и сколько раз они сознательно участвуют в богослужении.
Наш Господь в Своем земном трехлетнем, но божественном и спасительном служении совершил много чудес: превратил воду в вино, ходил по воде, укротил бурю, накормил тысячи голодающих пятью хлебами и двумя рыбами, открыл глаза слепым. Немые заговорили. Глухие обрели способность слышать, расслабленные – ходить. Одержимые бесами исцелились. Прокаженные очистились. Он воскрешал мертвых и, конечно, Лазаря, который был уже четыре дня как мертв. Он преобразился перед Своими учениками и засиял как солнце. Христос сотворил столько чудес и столькому научил народ, что «если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг»[510].
Однако вершиной вочеловечения, деяний и учения Господа нашего на земле была «ради нашего спасения» Крестная Жертва Его на Голгофе. Святой Николай Кавасила говорит нам: «Святые Страсти, которые претерпел Господь, были "сотворены для нашего спасения", чудеса же являются просто доказательствами его»[511]. То есть, сколько бы чудес не совершил Христос, если бы он не был распят на Кресте, и если бы не пролилась Пресвятая Кровь Его, ни один человек не смог бы спастись. Поэтому Божественная литургия помимо всего есть воспоминание о Жертве, которую принес Христос: «сие творите в Мое воспоминание»[512].
Эта часть молитвы Святого Возношения касается ночи Великого Четверга, которая начинается с Тайной Вечери, затем напоминает нам о борении в Гефсиманском Саду, скорбной молитве Господа к Своему Небесному Отцу. Напоминает нам о сне трех возлюбленных учеников Его, о толпе, которая вышла «с мечами и кольями», чтобы взять Его, предательском поцелуе Иуды, аресте, оставлении учениками и о том, что случилось во дворе Анны и Каиафы и в Претории Пилата (оплевания, пощечины, избиения, поношения, насмешки, багряница, трость). Все страшные события Страстей и Крестной Жертвы оживляет для нас совершение Божественной литургии. События, которые продолжают происходить.
Однако вернемся к Тайной Вечере, о которой пишут все евангелисты и Павел. Господь наш Иисус Христос, когда приближались последние дни Его жизни, пожелал разделить последнюю Пасху вместе со Своими учениками. Дом, в котором происходила Тайная Вечеря, принадлежал, согласно Преданию, евангелисту Марку.
Почему Вечеря называется Тайной (????????)?
Прилагательное ???????? («тайный») происходит от греческого существительного ?????? («посвященный в тайну»), а оно – от глагола ??? («таить»). Эта Вечеря не стала незаметной и уединенной, но на ней Господь открыл, показал и объяснил Своим двенадцати ученикам, что Таинство Его Крестной Жертвы уже совершилось. Вечеря называется и является «ТАЙНОЙ», потому что Господь посвятил Своих учеников, а через учеников и нас в тайну спасительной Жертвы: он Сам совершил Крестную Жертву на Голгофе.
На Тайной Вечере Христос непостижимым для человеческого ума и общей логики образом предвосхищает Предательство, Суд, Страсти, Голгофу и Жертву на Кресте. Он предвосхищает эти события, потому что уже готовы Его Пресвятое Тело и Его Святая Кровь для трапезы… «Ешьте тело Моё», – говорит он им, – «и пейте кровь Мою». Я «Закланный Агнец». Из этого следует, что Жертва уже совершена[513]. И продолжает совершаться на нашей собственной Божественной литургии.
Тайная Вечеря случилась за день до наступления Еврейской Пасхи. В тот год Пасха выпала на пятницу, 13-ого числа месяца Нисана, евреи перенесли ее на субботу – 14-ое. Так они сделали и делают всегда. Поэтому Господь использовал квасной хлеб, а не опресноки. Это ясно из следующих отрывков:
«Было утро; и они не вошли в преторию, чтобы не оскверниться, но чтобы можно было есть пасху»[514]. То есть они не вошли в Преторию для того, чтобы не быть оскверненными языческим домом, но чтобы остаться чистыми и вкусить Пасху.
О субботе, в которую началась Пасха, говорит Иоанн: «ибо та суббота была день великий»[515]. То есть это была не обычная суббота, но суббота Еврейской Пасхи, с кануна которой начиналось употребление опресноков. Итак, на Тайной Вечере использовался квасной хлеб, с закваской и солью. Неверно католики настаивают на употреблении опресноков. Ведь это был не канун Пасхи, а третий день до нее.
Во время Тайной Вечери было указание на предателя Иуду: «истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня»[516]. «Кто это? (спросили все) Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам»[517]. И подал Иуде Искариоту.
Согласно евангелисту Луке во время Вечери ученики начали спорить между собой: кто из них больший. И Господь учил их уничижению: «но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий – как служащий»[518]. Также Христос пророчествовал и о тройном отречении Петра: «не пропоет петух сегодня, как ты трижды отречешься, что не знаешь Меня»[519]. Согласно тому же евангелисту, Христос пророчествует Своим ученикам о будущих гонениях, которым они подвергнутся ради Него. И, наконец, евангелист Иоанн донес до нас то, что называется «Евангелием Завета». Оно начинается с Тайной Вечери, затем продолжается в Гефсиманском Саду и заканчивается Архиерейской молитвой Иисуса Христа к Богу Отцу.
Итак, Божественная Евхаристия – это Тайная Вечеря Великого Четверга, КОТОРАЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ. Это не просто повторение того, что говорил и делал Господь, не формальное повторение Вечери, но живое Священнодействие. Это «Христос живущий во веки веков». Это сама Тайная Вечеря, потому что Сам Христос это Тот, кто приносит и приносится. «Приносяй и Приносимый».
Можно сказать, что, то, что делает Церковь, сама жизнь Ее, это непрерывно продолжающееся принятие и Передача Божественными словами Божественных событий. Поэтому мы уверенно утверждаем, что Тайная Вечеря Великого Четверга в доме евангелиста Марка и Тайная Вечеря на святом престоле одна и та же.
* * *
Тайная Вечеря и установление Божественной Евхаристии
142. Много лет назад в Новом скиту Святой Горы я слышал о благочестивом монахе Аверкии. Он был милосердным, трудолюбивым, кротким аскетом. Во всенощные и воскресные службы он всегда бывал в кириаконе. Обычно он стоял в задней части храма, в притворе, с большим благоговением.
Однажды, во время всенощной, накануне великого праздника, когда закончилось Великое Славословие и стали читать Час Первый, отцы заметили, что старец Аверкий покидает свое место и, быстро пересекая весь храм, направляется в алтарь, проходит через открытые царские врата и останавливается перед святым престолом. Затем они увидели, как он поклонился Кому-то, кого не было видно, и радостно ответил:
– Да, Владыко, вижу. Монах Аверкий. Спасибо, спасибо! – Затем он снова поклонился, как бы целуя чью-то руку, и, пройдя через царские врата, вернулся на свое место.
Те, кто видели эти действия отца Аверкия, решили, что он беседовал с приходским священником. Однако приходской священник, который был в этот момент в Предложении и видел все сам, посчитал его поведение легкомысленным и что тот сделал все это из-за юродства.
На другой день священник пришел в каливу отца Аверкия и спросил его:
– Что вчера произошло? Как ты осмелился войти в алтарь через царские врата? И с кем ты говорил?
Пораженный отец Аверкий отвечал с присущей ему простотой:
– Разве ты, отче, не видел Владыку, который стоял в тот час в царских вратах и меня позвал подойти к Нему? Он спросил, как мое имя, и я сказал Ему. Затем Он написал его на дощечке, которая находится в святом алтаре, справа… и показал мне ее, и я прочитал… «монах Аверкий»!
Об этом быстро стало известно, и все отцы спрашивали его много раз о том, что произошло и что сказал Владыка. Старец Аверкий рассказывал обо всем подробно. Однако простодушный монах недоумевал, почему братья постоянно спрашивают его, ведь все должны были видеть – как он думал – это удивительное видение! В конце концов, он поверил, что это было Божественное откровение, потому что ни в святом алтаре, ни где-либо еще не было мраморной дощечки.
Что же это было? Это была небесная книга вечной жизни, куда человеколюбивый Господь и Владыка записывает «чистых сердцем», спасенных, борющихся христиан, тех, кто умирают в покаянии, мучеников, исповедников, праведников, преподобных, мужей и жен![520]
Какое удивительное чудо! Какая невероятная честь! Какое Божественное величие!. Если бы однажды во время Божественной литургии Владыка Христос, наш Спаситель и Избавитель, вошел в царские врата и позвал нас по имени, и мы приблизились бы к Нему не для того, чтобы записать свое имя на какой-то мраморной дощечке, но чтобы он заключил нас в свои Божественные объятья и вознес в пренебесные жилища Торжествующей Церкви Его!? Но это происходит каждый раз, когда совершается Божественная Евхаристия: Сам Христос нам приносится в Святой Чаше, зовя нас по имени: «Причащается раб Божий (имярек) Тела и Крови Христовых, во оставление грехов и в Жизнь Вечную»!
Священник говорит: «ПРИМИТЕ, ЯДИТЕ, СИЕ ЕСТЬ ТЕЛО МОЕ, ЕЖЕ ЗА ВЫ ЛОМИМОЕ ВО ОСТАВЛЕНИЕ ГРЕХОВ».
И народ отвечает: Аминь.
Священник тайно: «Подобне и чашу по вечери, глаголя». И возглашение: «ПИЙТЕ ОТ НЕЯ ВСИ, СИЯ ЕСТЬ КРОВЬ МОЯ НОВАГО ЗАВЕТА, ЯЖЕ ЗА ВЫ И ЗА МНОГИЯ ИЗЛИВАЕМАЯ, ВО ОСТАВЛЕНИЕ ГРЕХОВ»
И народ: «Аминь».
В этот момент Святого Возношения мы участвуем в установлении Таинства Божественной Евхаристии, Божественного Причастия. И происходит удивительная вещь: не мы, священники, совершаем Таинство богослужения, но Христос! Мы его совершаем или, скорее, служим, а Христос его приносит!.. Он приносит, и он приносится. Христос присутствует и тогда, и теперь, и всегда. Хлеб и Вино – это сам Христос, Плоть Которого мы едим и Святую Кровь Которого пьем.
Святой Николай Кавасила говорит: «Хлеб перестал быть хлебом… это Тело Владыки, воистину тело Богочеловека Иисуса Христа, приявшее все те поругания, оскорбления, раны, распятое, закланное, мученически засвидетельствовавшее пред Понтием Пилатом доброе исповедание, «бичеванное», «претерпевшее оплевания», «желчи вкусившее». Но и Вино перестало быть вином, это сама Кровь Владыки, истекшая при заклании Тела. Это – Пресвятая Кровь, которая истекла из Его пронзенного ребра. Это та Плоть и та Кровь, которые соединены Духом Святым в одно Тело, рожденное от Марии Девы, погребенное, воскресшее в третий день «по Писанием», восшедшее на небеса и сидящее одесную Бога Отца»[521].
Если бы мы могли открыть небесные врата Торжествующей Церкви, Царства Божьего, мы бы увидели, как Царь и Вседержитель Христос осветил вселенную Своей Славой. Тот, Кто находится на святом дискосе и в Святой Чаше. Тот, которого мы, смиренные и недостойные священники, не только видим, но и касаемся.
143. Один священник рассказал мне следующий страшный случай:
Некий служащий иерей после «Вонмем: святая святым» начал прободать копием Агнца Божия, но, так как он это делал, очень поспешно и небрежно, одна Жемчужина Пресвятого Тела упала вниз! Он наклонился и стал искать Ее. Наконец, он Ее нашел и протянул руку, чтобы взять. Но вдруг задрожал, так как увидел Голову Иисуса Христа!!!
И она ему говорит голосом, который ему не забыть во веки:
– ЛУЧШЕ ЗДЕСЬ ВНИЗУ, ЧЕМ В ТВОИХ РУКАХ!!!..
В этот момент его судил Сам Господь. Он остолбенел…оцепенел от страха и только через много месяцев пришел в себя…[522]
Как это страшно, страшно для всех Священнослужителей и для меня, грешного…
После причащения апостолов на Тайной Вечере Господь сказал: «сие творите в Мое воспоминание»[523]. Эта заповедь содержится и в литургии Василия Великого, вместе с остальными словами, как их передает апостол Павел: «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет»[524].
«…ДАДЕ СВЯТЫМ СВОИМ УЧЕНИКОМ И АПОСТОЛОМ, РЕК: ПРИИМИТЕ, ЯДИТЕ… ПИЙТЕ ОТ НЕЯ ВСИ».
Эти слова Господа называются «установительными словами», потому что через них было основано, передано и установлено Таинство нашего спасения, вернее, будет основано, передано и установлено великое Таинство Божественной Евхаристии.
Когда Господь говорил о Теле Своем, он сказал о нем «ломимое», о Крови Своей он сказал «изливаемая». В греческом оригинале это два причастия настоящего времени, что означает, что сейчас закалывается Тело Его, сейчас проливается Кровь Его. Не один только раз, но ВСЕГДА: каждый раз, когда совершается Божественная литургия!
Иисус Христос называет Свою Святую Кровь кровью «нового завета», то есть нового договора между Богом и людьми. Древний договор был утвержден с помощью жертв и крови животных; новый договор заключен снова с помощью жертвы и крови, но Жертвы и Святой Крови Иисуса Христа, «как непорочного и чистого Агнца». Пасхальный Агнец в Ветхом Завете – это прообраз Иисуса Христа в Жертве Христовой. Господь – это истинный Агнец: «Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира»[525]. Это не Крест поднял Христа, Иисус Христос поднял на Крест грехи мира.
«ПРИИМИТЕ, ЯДИТЕ… ПИЙТЕ ОТ НЕЯ ВСИ…»
И ответ народа: «Аминь».
«Аминь», сказанное устами певчих, тихо и смиренно, имеет значение утвердительного ответа. Это твердое и непоколебимое исповедание веры: «Да, это так! Это Тело Твое… это Кровь Твоя…» Это говорит «аминь».
Когда священник, стоя перед святым престолом, повторяет «установительные слова» Господа и призывает Святой Дух, тогда происходит Чудо из Чудес: Хлеб претворяется в Тело Христово и Вино в Кровь Христову!
Католики говорят, что для совершения этого Чуда достаточно только слов священника «Приимите, ядите…» и «Пийте от нея…». Но Православная Церковь, согласно с учением ее Отцов, рассматривает эти слова как первостепенную причину Чуда, но чтобы совершалось это Чудо на каждой Божественной литургии необходимо обязательно и призывание Святого Духа, как это происходит и на остальных Таинствах. Призывание о схождении Святого Духа восходит еще к первым векам христианства!
Священник просит о том, чтобы сошел не огонь, который спал на жертвенник пророка Илии, но Святой Дух, чтобы свершилось Чудо на святом престоле и в сердцах людей, чтобы сгорели страсти и грешные мысли и просветился ум Божественной Благодатью.
144. Одна добродетельная девушка имела благочестивую привычку причащаться регулярно Пречистых Тайн, с согласия и по побуждению своего духовника.
Однажды в воскресенье священник отказался ее причащать, говоря, что «не подобает женщинам причащаться так часто. Приходи на Божественное Причастие в Четвертое Воскресенье Поста».
Благочестивая девушка очень сильно страдала из-за этого отказа и грубого обращения со стороны священника. После окончания Божественной литургии она осталась в храме, встала на колени – когда все ушли – и начала молиться с большим смирением и от всего сердца. В то же время она молча плакала об укреплении Божественного Дара и Благодати.
Так она молилась и вдруг видит перед собой величественного и сияющего ярче солнца Архиерея, которого сопровождали нарядно одетые священники и Диаконы, а Ангелы и Архангелы им радостно пели. Архиерей Христос сладким и кротким голосом спрашивает пораженную девушку о причине ее слез. Та с большой робостью рассказала об отказе в Божественном Причастии. И тогда Великий Архиерей входит в святой алтарь и берет из святой дарохранительницы кусочек освященного Хлеба, который хранился там с Великого Четверга. Он подозвал ее и Сам причастил Своей Божественной рукой, говоря: «Прими Плоть Мою, Тело и Кровь Мою в залог вечной жизни». И тот час Великий Архиерей и Господь наш Иисус Христос взошел на небо «со всеми светлыми Силами». А блаженная эта дева осталась в храме, озаренная невыразимой радостью и ликованием.
Позже, когда вернулся священник, открылось непостижимое чудо совершения Божественного Причастия Самим Христом. И, сосчитав освященные частицы, он уверовал, что произошло чудо[526].
* * *
Теперь обратимся к ПРИТЧАМ мудрого Соломона, (Гл. 9, ст. 1–6):
Ст. 1: «Премудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его».
«Дом», согласно отцам Церкви, – это Церковь Христова и «семь столбов» – семь Таинств ее, как семь Даров Святого Духа, как их представлял себе пророк Исаиа (11, 2–3):
«Дух премудрости и разума,
дух совета и крепости,
дух ведения и благочестия,
дух страха Божия».
Ст. 2: «заколола жертву, растворила вино свое и приготовила у себя трапезу». То есть приготовила жертву, налила вино в кратеры (большие сосуды для вина) и собрала стол.
Ст. 3: «послала слуг своих провозгласить с возвышенностей городских». Затем послала рабов своих (то есть глашатаев истины) призвать громким голосом тех, кто хотят испить вина, говоря.
Ст. 4: ««кто неразумен, обратись сюда!» И скудоумным она сказала». Здесь «НЕРАЗУМНЫЙ» – это не сумасшедший и не невоспитанный, но лишенный сияния божественной мудрости. Поэтому стих можно объяснить так: «лишенный мудрости да подойдет ко мне», и лишенным божественного благоразумия она добавила.
Ст. 5: «идите, ЕШЬТЕ хлеб мой и ПЕЙТЕ вино, мною растворенное». То есть: Давайте, ешьте хлеб мой и пейте мое вино, которое я вам поднесла. В этом стихе впечатляют два глагола, которые совпадают с глаголами Тайной Вечери и богослужения: Едите…, Пейте…
Ст. 6: «оставьте неразумие, и живите, и ходите путем разума». То есть: Оставьте ваше неразумие и живите благоразумно и рассудительно, приобретая Божественное знание.
Святой Кирилл Александрийский, объясняя Притчи (гл. 9, 1–6), замечает, что все, о чем говорит мудрый Соломон, – это символы и образы всего того, что совершается на Божественной литургии. Это то, что составляет удовольствие духовного праздника богослужения, которое нам приготовил Дародаритель Бог. Божественные и непостижимые дары находятся перед нами. Тайный престол украшен. Животворящая чаша полна. Царь Славы призывает на трапезу, Сын Божий встречает призванных… Воипостасная Мудрость Бога Отца, которая сама создала для себя нерукотворный храм, разделяет Свое Тело в виде хлеба и приносит Свою Животворящую Кровь в виде вина.
Что за страшное Таинство! Что за неизреченное смотрение! Что за непостижимое великодушие Бога! «Саможизнь» («Я есмь воскресение и жизнь»[527]) дарит смертным самого себя как пищу и питие. Идите, ешьте Хлеб мой (который есть Тело мое) и пейте Вино мое (который есть Кровь моя), который я приготовил для вас на святом престоле… «Вкусите и увидите, что добрый Господь»[528].
На Тайной Вечере Великого Четверга Христос передает две вещи:
Первая: Свое Тело и Кровь как пищу бессмертной и вечной жизни.
Вторая: новую заповедь любви: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас»[529].
Итак, когда мы участвуем в Божественной Евхаристии, мы причащаемся не только Тела и Крови Господа, но и Его Божественной любви…
Перед возглашением «Твоя от Твоих…» священник склоняется перед святым престолом и читает: «Поминающе убо спасительную сию заповедь, и вся яже о нас бывшая: Крест, гроб, тридневное воскресение, на небеса восхождение, одесную седение, второе и славное паки пришествие…».
«Когда на Тайной Вечере Христос принес Своим ученикам Свое святое Тело и Кровь, он дал им завет: «Сие творите в Мое воспоминание». Так он нас учит, что реальное «воспоминание Его» не просто мысль, но деяние: совершение Таинства Его Вечери. Единственный способ «помянуть» непостижимое для нашего ума Таинство Его Смотрения, – это снова пережить Его Жертву на Божественной литургии»[530].
«СИЕ ТВОРИТЕ В МОЕ ВОСПОМИНАНИЕ…».
Еретики нам часто говорят, что это – простое воспоминание, искажая слова Господа, которые следуют сразу за установлением Таинства Божьего. То есть сначала он дает нам Свой завет «Примите, ядите, сие есть тело… пийте от нея вси, сия есть кровь моя», и позже Господь говорит нам: «сие творите в Мое воспоминание». Итак, сначала апостолы, а потом их последователи следовали завету «Примите, Едите… Пийти…», когда совершали Таинство Его литургического воспоминания! О чем это говорит? Что в литургическом воспоминании Христос – Присутствующий, Живой, Реальный, Истинный. И вместе с бескровной Жертвой мы едим Его Пресвятое Тело и пьем Его Пресвятую Кровь. Поэтому мы можем согласиться с Василием Великим в том, что он говорит в одной молитве своей Божественной литургии: «Совершися Твоего смотрения Таинство».
«Сие творите в Мое воспоминание…»
Этот завет нам дает наш Господь Иисус Христос, воплотившийся Бог Слово. Тот, о Котором говорит Священное Писание: «Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть»[531], Тот, который «сказал, – и сделалось»[532], Тот, Который по велению Своего слова все создал, Он Сам дает новый завет, который действует до скончания веков, до нового непостижимого творения: хлеб и вино станут Его Телом и Кровью!..
«Это творите…» То, что делал я, творите и вы, не один раз, но часто, всегда! Ибо я сказал вам: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем»[533].
«Это творите…» Господь как бы говорит: Собирайтесь вокруг меня. И хотя вы меня не увидите своими телесными очами, я буду Присутствовать. Я буду Присутствовать Телом Моим и Кровью Моей всегда. Потому что «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную». И продолжает: Вы увидите хлеб и вино…вы увидите священника. Но он только мое орудие. Я одалживаю его руки, его голос. Священник существует, чтобы осуществилось Мое невидимое Присутствие и Мое непостижимое Действие! И Святой Дух, Утешитель, «Которого Я пошлю вам от Отца»[534], совершит Божественное Преложение: хлеба в Тело Мое и вина в Кровь Мою.
145. Это великое Чудо из Чудес святого Возношения видел удивительным образом отец Аверкий в Новом скиту, о котором мы рассказывали выше…
Ночами отец Аверкий не спал, молясь по четкам. На рассвете он часто видел, как с небес спускалось светящееся лучезарное облако и наполняло кельи, где служили отцы, когда приближалось Святое Возношение. Оно проникало во все маленькие и простые храмы и удивительным образом оседало на них.
И тогда отец Аверкий погружался еще больше в свои горячие молитвы!..[535]
Особенное внимание мы должны уделить двум моментам святого Возношения:
Первый момент – это то, что освящение и передача Чаши произошло после вечерней трапезы. «Когда они ели» и «после вечери» говорят нам евангелисты и апостол Павел, и мы повторяем вслед за ними перед возглашением: «пийте от нея вси…»
И второй момент, на который мы должны обратить внимание, это то, что священник отдельно освящает Хлеб, который находится на святом дискосе и отдельно Вино, которое находится в Святой Чаше, и никогда вместе. Это ясно из двух отдельных фраз, которые говорит Господь. О святом Хлебе Он говорит: «сие есть тело Мое, которое за вас предается», а о святом Вине: «сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается»[536] (Матфей пишет «за многих изливаемая»[537]).
Так передавая Своим ученикам святой Хлеб, Он указывает на Божественную Евхаристию как на ТАИНСТВО, на котором будет передаваться (до Его Второго Пришествия) небесный Хлеб, то есть Пресвятое Тело Его, «ломимое» и «раздаваемое» всем тем, кто будет причащаться. Однако, передавая Святую Чашу, он указывает на Божественную Евхаристию и как на ЖЕРТВУ! То есть Кровь Господа «изливается».
Но пролилась она не только за апостолов, а за весь мир. Поэтому и сказано: ««за вас и за многих изливаемая». За всех! «Пейте из нее все…»[538]. Однако не все мы из нее пьем. Это зависит от нашей личной свободы и от нашего желания – пить ли Святую Кровь Его «во оставление грехов»[539].
И так как речь не идет о том, чтобы все люди верили в мироспасительную Жертву Богочеловека Господа Иисуса Христа и в ней искали спасения, Христос и не говорит: «и за всех изливаемая», но «и за многих изливаемая». То есть за тех – много их или мало – кто будут верить во веки веков.
Католики не дают Кровь Христову всем и поэтому заблуждаются и в этом вопросе. Так же они поступают и со святым Хлебом. В Православной Церкви Хлеб ОДИН, и он символизирует единство христианского тела, несмотря на некоторые небольшие различия ее членов. От Одного Этого Хлеба происходит Божественное Причастие всех: церковнослужителей и мирян. Однако католики пресными облатками упраздняют это единство, искажают установление Божественного Таинства, так как облатка не делится, поэтому их миряне не вкушают Божественного Хлеба.
«ТВОЯ ОТ ТВОИХ ТЕБЕ ПРИНОСЯЩЕ,
О ВСЕХ И ЗА ВСЯ».
146. Когда-то, как сказано в «Луге духовном», двое мальчиков, 10 и 12 лет, желая стать священниками, выучили на память все, что говорится и совершается на Божественной литургии.
Однажды они решили поиграть в священников и совершить Божественную литургию, ведь они более или менее знали ее наизусть. Они взяли каравай хлеба и вино и ушли из своей деревни. Затем они нашли два больших плоских камня: один для святого Предложения, другой – для святого престола. Сделали из бумаги епитрахили и вместо фелоней надели мешки и начали служить Божественную литургию.
Пришло время говорить основополагающие слова Божественной Евхаристии: «Берите, едите… Пейте из нее все…». Не успели они произнести: «за вас и за многих изливаемая», как на ясном небе сверкнула молния и сожгла все, превратив в пепел и два больших камня и то, что было на них, и землю вокруг них.
Дети остались целы! Их бумажные епитрахили и мешки сгорели, но не полностью, чтобы осталось доказательство истинности чуда! От ужаса они застыли на месте и потеряли дар речи. Прошел день, а дети все не возвращались. Их родители заволновались и начали их искать. Наконец они нашли их в том плачевном состоянии, о котором мы рассказали.
Постепенно придя в себя, они рассказали, что с ними произошло. Родители все передали деревенскому священнику, а тот – епископу епархии.
Пришел епископ и вместе с детьми, благочестивым приходским священником, родителями и многими другими жителями деревни отправился в место, где случилось это удивительное чудо.
Он смотрел и удивлялся, но, будучи просвещенным церковнослужителем, понял, что произошло чудо Господне. И тогда, в той земле он воздвиг величественный храм, а на месте, где произошло чудо и сгорели два камня, он установил святой престол. Позже, там был построен большой монастырь, в котором эти два мальчика стали монахами, а затем были удостоены звания священников[540].
Божественная литургия – это самая страшная Тайна. Нет ничего более величественного на земле, чем богослужение, ничего более святого, животворного и страшного, чем Божественная Евхаристия. Божественная литургия – это истинное небесное священнодействие на земле, в котором Сам Бог, особым образом, непостижимо и непосредственно присутствует и как невидимый священник приносит и приносится «за жизнь и спасение мира».
Несмотря на то, что такие непостижимые вещи происходят на Божественной литургии, мы, церковнослужители и миряне, невнимательны и неподготовлены! Известно, что Моисею, прежде чем подняться на вершину горы Синай, Богом было велено подготовиться соответствующим образом и очиститься, поститься и молиться.
Во время богослужения мы участвуем в страшном событии, несравнимо более страшном, чем то, что произошло с Моисеем, который снял обувь свою, прежде чем вступить в Божественный Мрак, где говорил с ним Бог. Мы здесь, на Божественной литургии, предстоим перед воплотившимся Словом и вкушаем Его святое Тело, и пьем Его Пресвятую Кровь, но не избавляемся от страстей, не снимаем грязные лохмотья наших грехов! «О, как мы пристрастны к земному! Не хотим даже и один час посвятить, как должно, исключительно Богу! Во время Божественной, пренебесной литургии – и тогда мы дозволяем себе мечтать о земном и наполняем душу образами и желаниями земных вещей, иногда – увы! – даже нечистыми образами; между тем как должны были бы молиться пламенно, размышлять усердно о великой тайне сей, каяться в грехах своих, желать и просить очищения, освящения, просвещения, обновления и утверждения в христианской жизни, в исполнении заповедей Христовых, молиться за живых и умерших; ибо литургия – жертва умилостивительная, благодарственная, хвалебная и просительная»[541].
Велика литургия! На ней воспоминается вся жизнь не какого-либо великого человека, а Бога, воплотившегося, пострадавшего и умершего за нас, воскресшего и вознесшегося, и паки грядущаго судити миру всему.
Литургия – это Вечеря, Трапеза любви Божией к человеческому роду. Около Агнца Божия на святом дискосе собираются все: живые и умершие, святые и грешники, Церковь Торжествующая и Воинствующая. ОДНА Церковь с ОДНИМ Пастырем, Христом!
* * *
«ПОМИНАЮЩЕ УБО СПАСИТЕЛЬНУЮ СИЮ ЗАПОВЕДЬ, И ВСЯ ЯЖЕ О НАС БЫВШАЯ…:
Мы сказали, что, когда Христос на Тайной Вечере принес Свое Тело – «Примите, ядите…» – Свою Святую Кровь – «Пийте от нея вси» – он прибавил и заповедь, которую мы разобрали: «Сие творите в Мое воспоминание»[542]. «Не просто для того, чтобы вы меня вспомнили, но чтобы вы сами и совершили Таинство Моей Тайной Вечери». Единственный способ для каждого христианина вспомнить Христа и Его Тайную Вечерю, как и все Таинство воплощения Его Божественного Домостроительства, – это снова пережить Его Крестную Жертву на Божественной литургии. Мы не просто думаем о событиях Великого Четверга и Великой Пятницы (Страстях, Распятии, Смерти, Погребении), но ПЕРЕЖИВАЕМ их как происходящее на богослужении.
Мы присутствуем на Голгофе, мы рядом с Крестом и под Крестом. И даже больше – мы должны следовать за Господом в Его Страданиях! Мы должны взойти вместе с ним на Голгофу! Пусть нам не кажется странным, что мы должны находиться рядом с Его Пречистой Матерью, Его любимым учеником Иоанном и Мироносицами! На пути святой Жертвы Спасителя нашего Иисуса Христа, который начинается во время великого входа, мы находимся вместе с Ним. Мы страдаем, мы мучаемся. Только так мы сможем пережить Жертву Голгофы как настоящую. Только тогда мы вкусим плоды его Жертвы, то есть плоды Его крестной Любви, которыми являются Пресвятое Тело и Честная Кровь Его, отпущение грехов, освобождение, спасение, вечная жизнь.
Мы проживаем как настоящее все: и прошлое, и будущее. Вот куда нас ведет богослужение! Не достаточно только быть в церкви, но мы должны ПЕРЕЖИТЬ все Таинство Божественного Пришествия. На Тайной Вечере богослужения мы ожидаем Воскресения мертвых, мы переживаем радость Небесную, то есть радостное ожидание Второго Пришествия Христа. Это радостное ожидание того, что вновь придет Христос, «чтобы судить живых и мертвых». Это радость для нас! Теперь мы вкушаем Тело Его и пьем Кровь Его, а завтра примем Его с невыразимой славой на веки вечные!
В словах «и вся яже о нас бывшая» заключается не только воспоминание Божества и спасительная заповедь Тайной Вечери «Примите, едите… Пейте…», Крестная Жертва, Смерть, Снятие с Креста, Погребение, Сошествие во ад, скорбь о смерти, Воскресение, Вознесение на небеса, сидение одесную Отца, но и Второе Пришествие Христа и божественное блаженство Царства Небесного, которое христианин предвкушает через Божественное Причастие!
В Благодати Божественной литургии будущее (то есть Второе Пришествие и радость Рая) называется «случившимся», потому что «приносяй и приносимый» Христос существует вне времени и места. Все, что произошло и произойдет, мы переживаем как настоящее!
Кажется, что молитва в этот момент остается без ответа, и поэтому священник восклицает: «Твоя от Твоих Тебе приносяще, о всех и за вся».
Народ через певчих тихо поет: «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молим Ти ся, Боже наш».
Всегда и везде и за все благодеяния Тебе приносим эти наши Дары, которые Ты нам даешь. Мы приносим Богу Дары, которые Он нам дал во время творения, наложив на них печать нашей благодарности. Дары для святой литургии: просфора и кагор (хлеб и вино) – это приношение Богу не только человека, но и всего мироздания. Таким образом, мироздание, которое является творением Триединого Бога и представляется Святыми Дарами, возвращается или, скорее, снова приносится Богу от нас, а Бог отдает нам их назад, не только как Божественное Причастие, но как дар и Божественную Благодать для нашей духовной жизни, то есть как пищу бессмертия «в отпущение грехов и в жизнь вечную».
Священник, беря в руки дары христиан, благословляет их. Не нужно даже совершать знак благословения, но тут же от одного прикосновения они благословенны. Они перестают быть предметами общего пользования и становятся отдельными символами богослужения.
«Кажется, что Божественная литургия – это оправдание человека и творения, которое пало вместе с человеком и по его вине. (Поэтому мы говорим, что с грехопадением Адама и Евы все творение восстало: животные одичали и земля заросла чертополохом и колючим кустарником.) До грехопадения жизнь мира, который был создан Богом, и человека, который был венцом творения, была истинной и непрерывной литургией. Все приносится Богу и как литургия, и как служение, и как святое Причастие (то есть подобающее общение с Богом) для того, чтобы снова быть данным и подаренным Богом человеку как Божественная Благодать для истинной и бессмертной жизни человека»[543].
«ТВОЯ ОТ ТВОИХ…»
До этого момента наши дары были Святыми Дарами, принесенными для богослужения. Это были символы Крестной Жертвы и Крестной Смерти нашего Господа, а также Божественного Погребения. Однако с возглашением «твоя от твоих…» они приносятся для Жертвы на Голгофе. Через минуту они станут Телом и Кровью Христа. Это таинственное Преложение (а не «Пресуществление»), непостижимое и сверхъестественное, произойдет с призыванием Святого Духа. Перед нами на святом престоле больше не будет хлеба и вина или простых символов, но будет Пречистое Тело Господне и Святая Кровь Богочеловека Господа Иисуса Христа, Который добровольно принес себя в жертву ради нашего спасения.
Католики принимают пресуществление Святых Даров, но без призывания Святого Духа. Однако мы на богослужении повторяем верно и правильно то, что Господь делал и говорил в вечер Великого Четверга. Это совершение воспоминания – «сие творите в Мое воспоминание» – живое и реальное, но мы призываем Святого Духа, чтобы скрепить печатью содеянное через Его Благодать, чтобы ЧУДО стало реальностью. Святой Дух – это Тот, кто завершает Крестную Жертву Церкви! «Преложив Духом Твоим Святым».
И когда священник причащает христиан, он должен сказать каждому: «Причащается раб Божий (имярек) Тела и Крови Христовых во оставление грехов и в жизнь вечную». Эти слова являются кратким изложением основополагающих слов Господа на Тайной Вечере, когда Христос призвал Своих учеников причаститься Его Таинства. «Сие есть Мое Тело, еже за вы ломимое и предаваемое во оставление грехов», и далее «Сия есть Кровь Моя Новаго Завета, яже за вы и за многи изливаемая во оставление грехов». На это указывает Господь на Тайной Вечере, на это указываем и мы, священники, когда верующие причащаются пречистых Тайн.
147. Около 1950 года на Святой Горе умер один монах, который, как помнят отцы-святогорцы, сильно заикался. Он не мог хорошо говорить и чувствовал страх, когда нужно было идти к Божественному Причастию. Почему же?
Когда он был маленьким, примерно 12 лет, он так любил Церковь и Божественную литургию, что решил совершить ее самостоятельно. У своего дядя, который был священником, и из местной церкви он тайно взял все, что нужно для Божественной литургии, то есть Святую Чашу, святой дискос, Евангелие, просфору, вино и все остальное. Еще он нашел старое облачение. И однажды, когда дома никого не было, он приготовился, оделся и совершил Проскомидию и затем «Божественную литургию».
Пришло время «причаститься». Но как только он положил хлеб себе в рот, тот превратился в окровавленную плоть… Он это понял и испугался… испугался до смерти, когда увидел, что в Святой Чаше кипит Кровь… и лишился чувств!..
Когда его родители пришли домой, то увидели, что их сын лежит без чувств, а на маленьком столе стоит священная утварь для Божественной литургии.
Они позвали своего родственника, священника, привели мальчика в чувство, и затем священник попробовал с ним поговорить, чтобы выяснить, что случилось. Заикаясь, с большим трудом тот рассказал о случившимся…
Был приглашен местный архиерей, который вместе со священниками перенес Святые Дары на святой престол храма, где служил дядя мальчика. На следующий день они служили и освятили Хлеб и Вино, как это делается на литургии Преждеосвященных Даров.
Мальчик так и не смог окончательно оправиться… В 20 лет он стал монахом на Святой Горе и причащался всегда со страхом и более смиренно, чем другие монахи. Он боялся, что может снова ощутить вкус Плоти во рту…
Зачем это допустил Бог, мы не знаем…[544] «Станем добре!» – это не пустые слова на Божественной литургии.
«ТВОЯ ОТ ТВОИХ ТЕБЕ ПРИНОСЯЩЕ,
О ВСЕХ И ЗА ВСЯ»
Вместе с этим возглашением священник, сложив руки крестообразно (правая рука поверх левой), слегка приподнимает Святые Дары и, совершая в воздухе Крестное знамение, одновременно говорит и возглашение «Твоя от Твоих…».
«Один древний толкователь, разбирая возглашение и слова молитвы святого Возношения, произносимые тайно, говорит следующее: постоянно держа в памяти спасительную заповедь и все то, что случилось ради нас, ради нашего спасения, то есть Крест, Страсти, Погребение, приносим Тебе Господь то, что от Твоих принадлежит Тебе, «о всех», то есть согласно с тем, что предписано Тобой и согласно с Апостольскими Установлениями, «и за вся», то есть и за то, что ты сделал для нас»[545].
Однако многие святые отцы связывают «Твоя от Твоих…» с Мессианским Пророчеством Малахии, с безупречной и чистой Жертвой святого престола, которую совершает, утверждает и закрепляет Святой Дух[546]. В этот момент, когда священник призывает Святой Дух, для того чтобы Он претворил принесенные Святые Дары в Тело и Кровь Христову, он объединяет земной жертвенник с небесным, Торжествующую Церковь вместе с Воинствующей.
Таким образом бесчисленные жертвенники всех православных храмов во всем мире соединяются в Одном и том же жертвеннике – небесном, и многочисленные вознесенные Жертвы Одного и того же Агнца, «берущего на себя грехи мира», становятся ОДНОЙ. Одной и Единственной, чистой и безупречной! Вот поэтому, принося эту нашу бескровную жертву, мы поем, благословляем и благодарим Бога Отца.
Мы празднуем Божественное соединение неба и земли, и оно становится нашей собственной победой, нашей жизнью! Через священника и вместе с ним все верующие христиане, находящиеся в храме, достигают небесного жертвенника. Все мы во время богослужения и, участвуя в Божественном Причастии, принимаем Благодать Пресвятого Духа и становимся Телом Христовым! Мы становимся христоносцами, богоносцами, духоносцами. Но и на тех, кто не причащаются, нисходит Благодать.
Эти непостижимые, страшные и необыкновенные Таинства совершаются на богослужении. Хорошо, если мы можем их пережить, но если нет, то обратимся к некоторым историям, чтобы увидеть, насколько реально то, что происходит в Церкви.
148. Во время своих частых поездок по Святой Горе в 1960-х годах я слышал об одном не очень неизвестном, но благочестивом монахе следующее.
Однажды, когда он ночью молился по четкам, сидя у своей кельи, то любуясь морем и звездным небом, то погружаясь глубоко в свое сердце, он увидел, как кириакон (центральный храм скита) засиял…
– Ба!.. – сказал он, – похоже, что отцы служат всенощную… Но о каком святом? Пойду посмотрю…
Так он поднялся и пошел к храму. Двери были открыты. Храм был очень светел, и из него доносились благочестивые песнопения. Как только он вошел внутрь, то увидел, что храм был полон монахами. Все они склонили головы, так что клобуки закрывали их лица, и казались очень взволнованными. Атмосфера была сладостная, благочестивая и одновременно радостная…
Это великолепие, которое он видел и переживал, исходило от Того, Кто служил… Он посмотрел на него хорошенько. Это был величественный Архиерей, окруженный двенадцатью священниками. Все они излучали свет. Но Архиерей-Владыка сиял как солнце! Его сияние освещало весь храм и внутри и снаружи!
Исполненный страхом и плененный сияющим величием Владыки, он не заметил, как служба закончилась…
– Со страхом, верой и любовью, приступите.
И потом Архиерей говорит ему:
– Иди, чадо мое!
И он вошел!.. Вошел и причастился!.. Но что за несказанное благоухание витало вокруг! Но какая Божественная радость его охватила! Каким райским блаженством наполнилась душа его! Где он? На небе или на земле? В себе ли он? Было ли у него тело? Бодрствует он или грезит?
И внезапно он услышал недоуменный и испуганный голос, который его о чем-то спрашивал… (и с этим вопросам он пришел в себя) Тот, кто к нему прикоснулся и спросил его, был дикей скита, который должен был открывать храм.
– Как ты вошел, отче? Что ты делаешь здесь в такой час?
– Прости меня, отче, – ответил монах. – Кажется, что после Божественной литургии я заснул… Прости меня…, благослови!
– Но о какой литургии ты говоришь, блаженный?
– Да о той, что закончилась недавно, вместе со всенощной…
Дикей не ответил. Однако он рассказал о произошедшем старцам скита: и что двери храма были закрыты, и что он их открыл, два раза повернув большой ключ… Они позвали монаха, лицо которого сияло, и он рассказал, что произошло. Однако, когда он понял, что это было не нечто земное, но небесное и сверхъестественное, монах этот исчез… Ушел, чтобы его не осудили другие, хотя они и были монахами…
Конечно, все вы понимаете, что этот неизвестный и благочестивый монах очутился в Торжествующей Церкви, в небесном жертвеннике, на богослужении Царства Святого Бога. Божественная непостижимая литургия происходила на земле удивительным образом, образом, который не может постичь наш скудный и мирской ум… И совершал ее Владыка Христос, Господь неба и земли, Вседержитель…
И вот, что удивительно: Чего причастился этот неизвестный монах?!
Этого мы никогда не узнаем…[547]
Но это сверхъестественное событие, живое и реальное, вполне соответствует тому, что нам говорит святой Григорий Палама: «священник, обходящийся со Святыми Дарами, как с вечным Светом, восходит мысленно по пути, который ведет к Отцу Светов. Он идет истинно, реально… и слышит неизреченные глаголы и видит несозерцаемое и Владыку Христа… и весь исполняется восхищением и приходит в божественное исступление… он состязается с ангелами в непрестанном песнопении, став на земле, как некий ангел Божий, перед святым престолом. Так вместе со всем творением священник с «Твоя от Твоих…» ведет себя к Триединому Богу!»[548] И, конечно, всех верующих христиан!
И вот приближается самый священный момент Божественной литургии. Священник преклоняет колени перед святым престолом. И народ, если хочет, встает на колени и тайно молится, в то время как певчие поют:
«ТЕБЕ ПОЕМ, ТЕБЕ БАГОСЛОВИМ, ТЕБЕ БЛАГОДАРИМ,
ГОСПОДИ, И МОЛИМ ТИ СЯ, БОЖЕ НАШ».
В Русской Церкви до 1917 года, в отдельных епархиях, существовал обычай, когда наступал этот священный момент, – звонить в колокола, чтобы возвестить всему миру, что совершилось великое Чудо.
При коленопреклонении сначала должна преклониться с покаянием душа, а затем тело. (На Святой Горе не преклоняют колени, но склоняют голову до пола, согнувшись пополам). Без покаяния и сокрушения смирение тела напрасно. Часто сердца наши бьются от тайного волнения, разум затихает, и чувства наполняются небесным благоуханием. Мы переживаем эти священные моменты в ожидании сошествия Пресвятого Духа…
Когда священник поднимает Святые Дары и произносит возглашение «Твоя от Твоих Тебе приносяще, о всех и за вся», он передает очень важное послание. Какое? Что Господь рядом… перед нами! Возглашение священника – это дверь, которая открывается народу, чтобы он увидел, вошел и принял участие в совершении Таинства.
«Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молим Ти ся, Боже наш». Этот священный гимн народа в самый важный момент Божественной литургии есть гимн Святой Троице. Тебе поем, Бог и Отец. Тебя благословляем, Сын и Слово. Тебя благодарим, Святой Дух. Бог Отец есть Тот, которому свершается возношение; Сын и Слово есть Тот, который приносится в жертву «за жизнь и спасение мира»; Святой Дух ест Тот, кто совершает жертву Церкви. Божественную литургию совершает «Отец через Сына во Святом Духе»[549].
* * *
Освящение Святых Даров
149. Однажды, как рассказывал афонский старец Хаджи-Георгий, великий аскет прошлого века, один пустынник спросил беса:
– Что самое страшное в вашей нечистой и темной жизни? – И бес ответил:
– Это слишком страшно и невыносимо для нас.
– Что же это? – снова спросил старец.
– Прежде всего, мы боимся Крещения, с которым совершенно теряем власть и права над вами. Затем, деревяшки, которая своим знамением (конечно, он говорил о честном кресте и крестном знамении) нас мучает, терзает и уничтожает…. Но страшнее всего то, что вы едите, ваше Причастие… Это страшнее, чем геенна огненная… страшнее преисподней, где мы живем… К тому, – продолжал бес, – кто чист и достойно причащается, мы не только не можем приблизиться, но боимся и смотреть на него. – И тут же добавил, – и хотя это для нас смерть, мы признательны людям, особенно нерадивым христианам, которые своими страстями, по своей собственной воле, отгоняют силу и Божественную Благодать Таинств от себя. Так сами христиане нам дают право завладеть их сердцами, чтобы никогда к ним не пришло покаянье…[550]
Этой историей, которую нам рассказал великий аскет и старец Хаджи-Георгий, он показал верующим, насколько важно Таинство Божественного Причастия, особенно когда мы участвуем в нем с чистым и непорочным сердцем!
Освящение Святых Даров каждый раз, когда совершается Божественная литургия, как говорят нам богоносные отцы нашей Церкви, «благоуханные райские цветы», осуществляется в Свете, в божественном Свете… Не только свете дня и солнца, но в лучах небесного Света, который осеняет Святые Дары, святой престол и священника. И Свет этот – бесплотный, бесформенный, невидимый, приносящий мир и пресветлый!
150. Существуют личные свидетельства достойных иереев и других верующих, такие, как свидетельство незабвенной геронтиссы Магдалины из монастыря Хрисолеондиссы на Эгине, которая была прислужницей святого Нектария.
Она рассказывала в одной из наших поездок, что во время Освящения Святых Даров она увидела своими глазами, как все наполнилось неземным Светом, и святой Нектарий, как и Святые Дары вместе со святым престолом омылся и растворился в этом удивительном, тихом, ослепительном Свете:
– Это был Нетварный Свет… – сказала она, и лицо геронтиссы, хотя была ночь, просияло…[551]
Как Триединый Бог вечен, безвременен, бесплотен, Дух, так и этот сладчайший Свет вечен, сверхсловесен и бесплотен. Солнечный свет тварен, а этот нетварен!
Многие достойные и безупречные священнослужители на протяжении веков и до сего дня в страшные моменты Освящения Святых Даров исполняются Божественным светом и Благодатью. Они входят непостижимым образом в Него, и Он входит в них. Их тело и душа охвачены бесконечной и невыразимой сладостью и миром, страхом и изумлением!
Это удивительное кипение Божественного блаженства есть проникновение молящейся души в вечность, в небесный жертвенник, обитель святых, в нетварную радость Рая. Это подтверждает и свидетельство святого Макария Египетского: «Этот тайный… свет существует только для уже очистившихся»[552].
Мы лишены этого сверхсловесного опыта. Мы ограничены землей, по которой ходим. Но он существует, о чем свидетельствуют истории, которые мы рассказываем.
* * *
После возглашения «Твоя от Твоих…» народ поет: «Тебе поем…». Тогда священник склоняет голову и читает шепотом главную молитву святого Возношения:
«Еще приносим Ти словесную сию и безкровную службу, и просим, и молим, и мили ся деем, низпосли Духа Твоего Святаго на ны, и на предлежащия Дары сия. И сотвори убо хлеб сей Честное Тело Христа Твоего. Аминь. А еже в чаши сей, Честную Кровь Христа Твоего. Аминь. Преложив Духом Твоим Святым. Аминь. Аминь. Аминь».
Страшный и непостижимый момент… Народ принимает в нем участие молча и молясь про себя: «Господи, помилуй».
Здесь Святое Возношение говорит нам что-то очень важное: что священник просит Бога Отца, чтобы Святой Дух сначала сошел на нас – «низпосли Духа Твоего Святаго на ны» – и затем «и на предлежащия Дары Сия», то есть Святые Дары. Почему? Это очень важный вопрос. И история Церкви дает нам ответ.
Если бы не снизошел Святой Дух, как мы, священники, и вы, народ, стали бы достойными принести эту страшную Жертву. Всесвятому и Всенепорочному Богу?! Да! Благодать и Сила Святого Духа должна спуститься в глубину нашей души и там осуществить Божественное преложение, как то, что вскоре произойдет с принесенными Святыми Дарами! Сначала – в нас, потом – в Святых Дарах.
Святые Дары – это хлеб и вино. Хлеб происходит из пшеницы, а пшеница растет на земле. Это – земля! Вино происходит из винограда, а он – от лозы. Лоза растет на земле. И это – земля! Из этой самой земли происходим и мы. Но мы хуже земли. Потому что наш внутренний мир во много раз грязнее от бесчестья, страстей и грехов. А грех – как известно – лишает нас Божественной Благодати. Поэтому мы духовно и нравственно мертвы. Так чего же мы хотим?
Как вскоре превратятся Хлеб и Вино через явление и сошествие Святого Духа в источник бессмертной и вечной жизни, то есть Бессмертное и Животворящее Тело и Кровь Иисуса Христа, так и мы, священники и христиане, с Благодатью Святого Духа ВСЕ МЫ стремимся очиститься, освятиться, измениться, то есть «претвориться». Так претерпим Божественное преображение!
Мы просим об этом, потому что, к сожалению, когда происходит Божественное Преложение, мы, церковнослужители и миряне, остаемся ЧУЖДЫ величайшего Чуда этой бескровной Жертвы. Однако Таинство совершается, даже если священник недостоин Священства, которое носит. Также оно совершается независимо от нравственного состояния присутствующих христиан. Какими мы бы не были, Таинство свершится!
151. Много лет назад несколько монахов на Святой Горе захотели упрекнуть одного старца в падении духа, нарушении духовных правил, экуменизме и других подобных вещах.
Итак, один из этих Зилотов пришел на обычную всенощную, в конце которой он хотел перед всеми монахами осудить этого старца, который был к тому же игуменом и служащим священником в этот вечер. Он сел на церковную скамью и приготовился к службе.
И вот приблизился момент Божественного Причастия. Вошел старец со Святой Чашей в руках и сказал:
«Со страхом Божиим, верой и любовью приступите». – И монахи, один за другим, по очереди, со страхом Божиим подходили к Святой Чаше.
Тогда внезапно этот зилот вытаращил глаза… закрыл их руками… и взволнованный побежал к выходу из храма… Это увидел другой священник, не служащий, и тут же последовал за ним.
Он настиг его во дворе и спросил:
– Что с вами, отче? Почему вы убежали? Может быть, вы не здоровы?
И тот в волнении ответил:
– Что мне вам сказать? Ваш старец – святой… Я видел, как во время
Божественного Причастия, когда он причащал отцов, внезапно появились лучи удивительного Света… которые вкушали монахи… Эти лучи окутали старца, и он омылся этим Светом… И теперь поверят ли мне, когда я расскажу это зилотам?
В то время пришел и я на Святую Гору. Во время встречи с этим священником, который теперь уже умер, он мне рассказал то, что я вам в точности передал[553].
Этот случай подтверждает слова святого Николая Кавасилы, который говорит нам: «Христос, единственный Свет, с Божественным Причастием спускается с неба на землю и сияет… Все наполняется Божественным Светом! Ибо сей самый хлеб, сие самое тело, которому мы причащаемся от сей трапезы и понесем в нас, направляясь в Царство Божие, это Пресвятое Тело Христа явится тогда на облаках пред очами всех и подобно молнии, в одно мгновение времени на востоке и западе, покажет свою красоту. С сим лучом Божественного Света живут блаженные здесь, и по смерти не удаляется от них Свет. Ибо свет всегда с праведными и просвещаемые им отходят они в жизнь оную, устремляясь к Тому, с Которым всегда жили во времени»[554].
Преложение Святых Даров святой и мученик Иустин понимает как схождение Святого Духа при Благовещении Деве Марии, когда благодаря Действию и Силе Святого Духа Слово Божие обрело плоть. Так и во время богослужения действие и сила Святого Духа прелагают Хлеб и Вино в Тело и Кровь Христову.
«Каждая литургия – это новое Благовещение. На месте Пречистой Богородицы находится Единая, Святая, Всеобщая Православная Церковь. Когда Тело Церкви – устами священника – говорит: «низпосли Духа Твоего Святаго на ны», оно как бы повторяет слова Приснодевы: «се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему»[555], и совершается Благовещение Богородицы Церкви»[556].
Благодаря Таинству Божественной Евхаристии Святая Церковь становится Богородицей. Утешитель, Святой Дух, нисходит на Нее и на Святые Дары Ее. Тайно зачинается Слово Божие, рождается Безвременный и приносится в жертву на святом престоле «за жизнь и спасение мира».
Святой Иоанн Дамаскин сопоставляет Божественное Преложение с творением мира, поскольку творение всего мира совершается с Действием и Силой Святого Духа[557].
Святой Николай Кавасила говорит, что после пресвятых слов Божественного Преложения «все священнодействие окончено и совершено; дары освящены, жертва уготована, великий и священный Агнец, закланный за грехи мира, зрится лежащим на священном престоле»[558]. «Окончено и совершено» – это слова из литургии Василия Великого, которые означают, что после призывания все свершилось и исполнилось.
В своем Катехизисе святой Кирилл Иерусалимский говорит: «Святый Дух касается, освящает, прелагает»[559].
Большинство отцов Церкви отождествляют это схождение Святого Духа с Пятидесятницей. Так, момент схождения Святого Духа на Святые Дары – это Пятидесятница богослужения. «Это время Божественной Евхаристии, означает время Пятидесятницы», согласно святому Иоанну Златоусту[560].
Святой Симеон Новый Богослов говорит нам о видимом сошествии Святого Духа.
152. Богоносный Симеон говорил, якобы о ком-то другом, желая скрыть самого себя, что:
«Один иеромонах поведал мне, что никогда не служил без схождения Святого Духа, как он видел его во время своего рукоположения в священники, когда архиерей читал молитву, держа молитвенник над его несчастной головой. И я спросил его, как он его видел тогда, во время рукоположения, и в какой форме. И он сказал мне, что не видел ничего кроме Света. И так как он очень удивился, Святой Дух сказал ему тайно:
"Я таким образом прихожу ко всем пророкам, апостолам, святым и избранникам Божиим, которые есть и по сей день, во время богослужения и во всех Таинствах Церкви. Потому что я – Святой Дух Божий".
Ему слава и держава во веки веков. Аминь»[561].
Священник тихо молится: «Еще приносим Ти словесную сию и безкровную службу, и просим, и молим, и мили ся деем, низпосли Духа Твоего Святаго на ны, и на предлежащия Дары Сия. И сотвори убо хлеб сей Честное Тело Христа Твоего. Аминь». И благословляет крестообразно сначала святой дискос, где находится «Агнец». И тут же молится: «А еже в чаши сей, Честную Кровь Христа Твоего. Аминь». И благословляет Святую Чашу. И прибавляет: «Преложив Духом Твоим Святым». Когда священник благословляет Дары, он произносит: «Аминь. Аминь. Аминь».
В тысячах храмах слышались и слышатся, и говорятся эти слова. От храма святой Софии в Константинополе до последней церквушки на островах и в горах. От великолепных городских храмов до страшных пещер и келий земли Афонской. От пустынь и ям до катакомб. Те же самые слова, то же Чудо…
153. Когда я был приходским священником в храме святого Афанасия в Салониках, один благочестивейший священник рассказал мне об одном страшном видении, которое он удостоился увидеть, придя в исступление, в своей комнате, когда читал с большим благоговением молитвы святого Преложения, перед тем, как пойти в храм, чтобы служить.
Вдруг он видит, что находится в церкви и совершает богослужение. Во время Освящения Святых Даров он «увидел» своими духовными очами, как сверкающий столп небесного света осеняет Святые освященные Дары, и в то же время годовалый Младенец появился перед ними с таким ослепительным сиянием, что оно превосходило сияние солнца. И он «увидел», как сам засиял от Божественных лучей Божественного Младенца.
И настал страшный момент Божественного Причастия. Тогда – о, удивительное чудо! – священник поцеловал Божественного Младенца, а Тот – священника. Тот час ему показалось… может, он сошел с ума? Может, ошибся?… Ему показалось, что он съел Божественного Младенца, а Младенец Иисус Христос съел священника, который продолжал сиять, пока они оба оставались совершенно нетронутыми!..
Внезапно он услышал сладчайший голос Божественного Младенца: «Сие есть Тело Мое… и сие есть Кровь Моя… во оставление грехов»! И тот час среди небесных ангельских песнопений Владыка Христос и Бог, и Спаситель мира, обнял священника и вознесся вместе с ним на небеса…
Они поднялись сопровождаемые тысячами душ «живых и мертвых», которые были помянуты на Проскомидии святым батюшкой.
После этого благочестивейший священник «пришел в себя», но, не выдержав Божественной радости от непостижимого видения, упал почти без чувств. И, кажется, еще долго чувствовал себя слабым…
Что случилось потом, я не знаю. Однако мне жаль, что я не позаботился узнать больше об этом благочестивом священнике. Буду искать, чтобы получить его благословение[562].
После последнего возглашения «Преложив Духом Твоим Святым» следует троекратное «Аминь. Аминь. Аминь», которое означает «да будет». То, о чем просит священник, становится реальностью! Происходит величайшее Чудо!
В этот священный момент Божественного Преложения священник является абсолютным главой Церкви! Только в этот момент. Как только он произносит: «Преложив Духом Твоим Святым. Аминь. Аминь. Аминь», тот час бескровная Жертва становится приношением всей Церкви, всех верующих православных христиан.
После «Тебе поем.» следует какое-то время сохранять строжайшую тишину. Это молчание трогает душу, вызывает благоговение и слезы, обращает к небесной молитве с возглашением Божественного Имени «Господи, Иисусе Христе, помилуй меня».
Если, согласно Откровению (8:1), «сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса», чтобы открылась седьмая печать со страшными событиями, еще больше в этот момент Освящения Святых Даров необходимо молчание, когда совершенное предвосхищает несравнимо большие Таинства, чем те, что произошли. И Силы Небесные «желают, и слышати Евангельский глас Господа Бога, и зрети самозрачне лице Святаго возношения, и наслаждатися Божественныя и священныя литургии»[563], но не могут и закрывают крыльями свои лица.
В эти страшные моменты сердца священников трепещут не только от волнения и страха, но и от физической робости. Священники очень хорошо понимают, что, несмотря на их недостойность, произойдет нечто великое. Большее, чем Чудо творения всего мира. И этого следует добиваться, следует искать.
Первое слово, которое входит в уста священника, – «еще». Я еще пытаюсь, Господи, Господи, просить, я недостойный… «И просим, – восклицает, – молим и мили ся деем…»
Выражение его глаз, подергивание лица, волнение сердца, наклон головы, сгибание тела, дрожь в коленях, весь мир чувств и душа находятся в состоянии мольбы.
После Освящения священник читает тайно:
«Якоже быти причащающимся во трезвение души, во оставление грехов, в приобщение Святаго Твоего Духа, во исполнение Царствия Небеснаго, в дерзновение еже к Тебе, не в суд, или во осуждение. Еще приносим Ти словесную сию службу, о иже в вере почивших, праотцех, отцех, патриарсех, пророцех, апостолех, проповедницех, евангелистех, мученицех, исповедницех, воздержницех, и о всяком дусе праведнем в вере скончавшемся».
Произошло Освящение! Почему? Для чего?
Молитва говорит нам: Эти Святые Дары стали Телом и Кровью Христа, чтобы причастились причт и народ:
во трезвение души,
во оставление грехов,
в приобщение Святаго Твоего Духа,
во исполнение Царствия Небеснаго,
в дерзновение еже к Тебе, не в суд, или во осуждение.
* * *
«ВО ТРЕЗВЕНИЕ ДУШИ».
«Трезвение» – это бодрствование и внимание: постоянное и неусыпное стремление к спасению нашей души. А также оно означает, что христианин может сломить гедонистическое отношение души к телу и чувствам. Это каждодневная борьба за то, чтобы ум не был совращен низкими желаниями, и тело и душа оставались чистыми, цельными и неизменными.
Трезвению очень действенно помогает обращение к святому Имени Иисуса Христа и сосредоточение молитвы на словах «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя». Особенно во время Божественной литургии ум должен быть чистым, непорочны, безупречным и, насколько возможно, совершенным. Без каких-либо мыслей. Совершенно один перед невидимым Присутствием Святого Бога. Блаженство Господа – «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят»[564] – имеет непосредственную связь с трезвением.
«ВО ОСТАВЛЕНИЕ ГРЕХОВ».
Божественное Причастие нам приносит самое большое благо – оставление грехов. Как известно, Крестная Жертва Господа побеждает смерть, уничтожает власть дьявола и освобождает нас от тяжести греха, даруя оставление грехов наших. «Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха»[565]. Когда мы причащаемся пречистых Тайн, мы причащаемся «во оставление грехов и жизнь вечную».
Соучастие наше в Крестной Жертве происходит через святое Крещение. Нарушение заповедей после святого Крещения искупается слезами покаяния и священной Исповедью. Таинство Божественного Причастия подтверждается Таинством Покаяния. Сначала блудный сын раскаивается и возвращается в объятья Отца, говоря «грешен», его покаяние принимается и подтверждается Жертвой «откормленного теленка», то есть Божественным Причастием. Так, после святого Крещения следует покаяние, затем отпущение грехов и Божественное Причастие.
«В ПРИОБЩЕНИЕ СВЯТАГО ТВОЕГО ДУХА».
Божественное Причастие очищает сердце от страстей, его просвещает, его преображает и делает пресветлой обителью Святого Духа. Наши тело и душа становятся прекрасной обителью Святого Триединого Бога. Святой Серафим Саровский утверждает, что цель христианской жизни – стяжание Святого Духа.
«ВО ИСПОЛНЕНИЕ ЦАРСТВИЯ НЕБЕСНАГО».
Когда душа обретает спасение и входит в небесные обители Рая, она продолжает получать пищу бессмертия, украшаться, преображаться, превозноситься и постоянно переходить от славы к славе, от блаженства к блаженству. Это означает, что полнота ее есть Царство небесное.
«В ДЕРЗНОВЕНИЕ ЕЖЕ К ТЕБЕ,
НЕ В СУД, ИЛИ ВО ОСУЖДЕНИЕ».
В продолжение Освящения мы молимся и просим, чтобы Божественное Причастие даровало нам бесстрашное дерзновение перед Богом. Потому что, если мы придем неготовые, нечистые и недостойные, тогда Божественное Причастие станет огнем и сожжет нас. Оно закончится «судом и осуждением». Покаяние предшествует Божественному Причастию.
Таково должно быть наше состояние перед Божественным Причастием, чтобы оно было «во трезвение души, во оставление грехов, в приобщение Святаго Твоего Духа, во исполнение Царствия Небеснаго». Все священники Православной Церкви должны непрестанно просить и умолять Всесвятого Триединого Бога, чтобы Божественное Причастие непорочного Тело и Крови Господа нашего Иисуса Христа, не сделалось бы «в суд, или во осуждение».
* * *
Поминания и фимиам
154. В прошлом веке в Малой Азии жил один святой, но малоизвестный служитель Божий, отец Иоанн. Он был женат и был родом из Гелвери, что в Каппадокии. Каждый день он работал в поле, а по воскресеньям и праздникам служил в деревенской церкви.
Когда он служил, он почти всегда плакал и вздыхал, и часто не мог сдержать рыдания. Такую веру он имел и так сильно переживал Таинство Божественной Евхаристии! Когда приходил час Освящения Даров, волнение его достигало высшей точки. Певчие заканчивали петь «Тебе поем…», и в алтаре слышались молитвы и вздохи священника. Они снова начинали петь «Тебе поем». Часто им приходилось повторять пять-шесть раз, пока отец Иоанн не закончит и не возгласит: «Изрядно…»
Это повторялось несколько воскресений подряд, и певчие находились в затруднительном положении. Они не знали, что делать. Они не могли сказать ничего другого из требника, потому что святость момента этого не позволяла, и не осмеливались сделать замечание священнику, потому что очень его уважали. Однажды они все же рассказали о своей проблеме епитропам.
– Священник запаздывает с окончанием молитвы во время Освящения Святых Даров, и мы находимся в трудном положении. Мы несколько раз повторяем «Тебе поем», но так, нам кажется, возникает пауза. Вы не скажите ему, чтобы он поторопился?
Епитропы передали просьбу певчих священнику. Тот им ответил:
– Как я могу закончить раньше? Это не зависит от меня. Как только я начинаю читать молитву, святой престол окружается Божественным огнем, в 2–3 метра высотой. И я не могу приблизиться. Я припадаю к земле и молюсь до тех пор, пока Господь не решит погасить этот Божественный огонь или не разделит на двое, и тогда я вхожу и продолжаю молитву «и сотвори… Хлеб сей».
Услышав это, певчие удивились святости своего священника и больше не стали его беспокоить. Они продолжали петь «Тебе поем» как можно медленнее. И повторяли столько раз, сколько было нужно, чтобы он закончил молитву Освящения Святых Даров.
Отец Иоанн, хотя и был простоват, внушал уважение своей святостью. В храм стали стекаться толпы верующих. Часто приходили люди из соседних деревень, чтобы присутствовать на его литургии. Бывало, что собиралось в храме больше тысячи христиан! Все были растроганы и плакали. Когда Божественная литургия заканчивалась, не редко пол храма был влажен от многочисленных слез, находящихся там христиан[566].
Конечно, и в наши дни случаются подобные чудеса, и, несмотря на опасность быть неправильно понятыми или показаться обманщиками, мы о них рассказываем. Бог, по только одному Ему известным причинам, позволяет, хотя и редко, случаться такого рода исступлениям и откровениям. О чем свидетельствуют следующие события:
155. Один из самых любимых святых русского народа – это преподобный Сергий Радонежский. Этот святой был удостоен чести всегда служить вместе с Ангелами. Своим духовным детям, которые видели это пречудесное явление, он говорил:
– Дети мои, если Господь вам открыл что-то, как от вас это скрою? Тот, кого вы видели, был Ангел Божий! И не только теперь, но всегда во всех литургиях он служит вместе со мной…
Другой раз, когда Преподобный совершал Божественную литургию только с одним монахом, отцом Симоном, который исполнял обязанности помощника и певчего, увидел он нечто страшное и удивительное. С крестным благословением священника над святыми Дарами и со словами «Преложив Духом Твоим Святым» он видит, пораженный и полный ужаса, как яркое пламя Божественного огня окружает весь святой престол, освященные Святые Дары и Преподобного.
И что еще более поразительно: в момент, когда святой Сергий поднял Святую Чашу для Причастия, этот Божественный огонь собрался и, став столпом нетварного света, вошел в Святую Чашу. Так причащал святой Сергий[567].
* * *
Служащий иерей продолжает тихо читать молитву:
«…Еще приносим Ти словесную сию и бескровную службу, о иже в вере почивших, праотцех, отцех, патриарсех, пророцех, апостолех, проповедницех, евангелистех, мученицех, исповедницех, воздержницех, и о всяком дусе праведнем в вере скончавшемся».
Это словесное служение тайной бескровной жертвы мы приносим за в вере почивших. Кто они? О них говорит молитва:
«Праотцы» и «Отцы»: Адам и Ева, их добрый и несправедливо убитый сын Авель. Еще все Праведники и благочестивцы Ветхого Завета, такие как Ной, Лот, Прекрасный Иосиф, Иов, Симеон Богоприимец и многие другие. Также родители Пресвятой Богородицы Иоаким и Анна, родители святого Иоанна Предтечи Захария и Елизавета.
«Патриархи»: то есть Авраам, Исаак и Иаков.
«Пророки»: боговдохновенные святые мужи, которые были избраны Богом, боролись с распущенностью и призывали народ Израиля соблюдать Закон и Завет Божий. Также они предсказывали будущее, то есть пророчествовали о том, что касается прихода мессии как Спасителя мира.
Пророческий дар мы видим и в первой Церкви у Агава[568], у Иуды и Сила[569]. В последующие века пророческий дар проявлялся очень редко. Главным образом у святых душ. Этим даром обладал святой Косьма Этолийский и некоторые другие.
Пророками были в Ветхом Завете Моисей и брат его Аарон, Енох, Илиа, Елисей, Самуил, пророк Давид и сын его, мудрый Соломон, малыми пророками были Амос, Осия, Иона, Малахия, Иоиль, Аввакум, Софония и великими пророками были Исаиа, Иеремия, Иезекииль и другие.
«Апостолы»: к ним относятся двенадцать известных апостолов, первоверховный апостол народов Павел, семьдесят апостолов и равноапостольных святых всех веков.
«Проповедники»: это все те, кто проповедовали и проповедуют слово Божие по вдохновению и под руководством Святого Духа. Отцы Вселенских Соборов, три великих иерарха, святой Григорий Палама, святой Марк Евгеник, святой Никодим Святогорец и другие.
«Евангелисты»: так называются те, кто написали четыре Евангелия: Матфей, Марк, Лука и Иоанн. Имя «евангелист» носят также Филипп Диакон и Тимофей. Так апостол Павел побуждает его: «совершай дело благовестника»[570]. Это означает, что во времена апостолов «Евнгелистом» был и помощник апостолов, который благовествовал слово Божие.
«Исповедники»: это те, кто во времена гонений, несмотря на то, что их подвергали мучениям, заключали в тюрьмы, высылали, не покорились и остались тверды в своем исповедании веры. Хотя большинство из них не были церковнослужителями, они пользовались большим почетом у христиан, ведь они были живыми мучениками за веру.
Сегодня мы не исповедуем Христа. Стесняемся перекреститься, проходя мимо храма, или когда садимся за стол…
«Мученики»: существует более 10.000.000 мучеников и новомучеников, начиная с первомученика и архидиакона Стефана и до наших дней. Известны лишь немногие, которые особенно почитаются Церковью.
«Воздержники»: это всякого рода аскеты и пустынники, «Преподобные и богоносные отцы наши, в аскезе отличившиеся». Также все те, кто достойно несли и почитали ангельскую схиму в монашестве, то есть монахи, претерпевающие в святости своей бескровную муку совести.
«В вере почившие праведники»: слова «и о всяком дусе праведнем в вере скончавшемся» относятся к душе каждого благочестивого христианина, который почил во Господе, с твердой верой в истинного Бога и теперь предвкушает радость Рая. Имена всех тех, кто жили в этом мире с верой и святостью, достойны поминания, поэтому и для них совершается Божественная литургия.
Все праотцы, патриархи, пророки, апостолы, праведники… являются членами Тела Христова в Торжествующей Церкви. Это наши братья, которые почили и находятся на небесах, предвкушают Славу Царства Божия, ждут нас и молятся за нас. Все мы, кто живет на земле, как верующие христиане, которые борются со злом и грехом, составляем Воинствующую Церковь. Однако нет двух Церквей, Воинствующей и Торжествующей, но есть ОДНА. И поскольку Церковь – одна, а мы все – живые и мертвые – суть «один для другого члены»[571], естественно существует связь и сочувствие между нами. И согласно долгу любви мы, живые, на земле должны молиться на богослужении за тех, кто почили «в вере» на небесах, и они в свою очередь должны быть нашими заступниками и молиться за всех нас; что они и делают.
Это означает, что наша цель состоит в том, чтобы нам, на земле борющимся верным христианам (церковнослужителям, монахам и мирянам), добиться живого и истинного единения со всеми теми, кто составляет на небесах Торжествующую Церковь. Поэтому мы приносим через Божественную Евхаристию словесную и бескровную жертву Христа на святом престоле!
«ИЗРЯДНО О ПРЕСВЯТЕЙ, ПРЕЧИСТЕЙ,
ПРЕБЛАГОСЛОВЕННЕЙ, СЛАВНЕЙ ВЛАДЫЧИЦЕ НАШЕЙ
БОГОРОДИЦЕ И ПРИСНОДЕВЕ МАРИИ».
Мы приносим эту словесную жертву не только за тех святых, которых мы перечислили, но «изрядно…» за Богородицу, Пречистую Матерь Богочеловека Иисуса Христа. Поэтому священник громко возглашает: «Изрядно о Пресвятей, Пречистей, Преблагословенней…» И кадит Тело и Кровь Христову.
Фимиам после Освящения Святых Даров имеет большое служебное значение и силу. Это выражение глубокой благодарности и служения Богу от нас, потому что он послал своего Единородного Сына быть принесенным в жертву на Голгофе, чтобы мы таким образом спаслись от греха, дьявола и смерти. И выражение духовной власти и силы, которую держат священники в своих руках.
Священники и епископы пользуются этой силой, чтобы привлечь милость Бога на свое словесное стадо! За верный народ Божий мы, церковнослужители, должны пострадать. Сделаем все для благовещения и спасения душ, что нам доверил Господь!
С «Изрядно о Пресвятей, Пречистей…» мы указываем, кадя, что словесная Жертва, главным образом, приносится за Богородицу Деву Марию. Так мы просим, чтобы все православные христиане объединились в одном Теле, не только между собой, но и со всеми святыми и праведниками Торжествующей Церкви, и особенно с нашей Пресвятой Богородицей. Станем мы, кто находится в храме во время Божественной литургии, одним со святыми и всеми теми, кто занимает места первенцев в Царстве Божием.
«Итак, мы приносим нашу Жертву «за» всех святых и «изрядно» за Пресвятую Богородицу:
Во-первых, чтобы их почтить. Поскольку они председательствуют на браке Агнца, который мы совершаем, и первыми принимают почести нашей Жертвы, потому что они сострадали закланному Агнцу и принесли самих себя в жертву.
Во-вторых, чтобы поблагодарить Бога, который нам их даровал, чтобы они были нашими посредниками.
И, в-третьих, потому что они и мы «один для другого члены» одного Тела Одной Церкви Христовой»[572].
После Освящения Святых Даров следуют молитвы, которые напоминают «перекличку» Церкви, в которой присутствуют все святые Ветхого и Нового Завета, «угодившие Богу». Все – мы, из Воинствующей и Торжествующей Церкви – от Его раны исцелились: «ранами Его мы исцелились». За всех нас он пролил Свою пресвятую Кровь на Кресте, чтобы принести ее бескровно на святом престоле.
На военных торжествах, когда происходит перекличка павших, один солдат выкрикивает по очереди имена, а другой отвечает: «Отсутствует. Пал за родину». Но в Церкви нет отсутствующих, потому что нет мертвых! В Теле Церкви и усопшие присутствуют! Они находятся перед святым дискосом с частицей их имени. Сам Иисус Христос подтверждает, что «Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых»[573].
Итак, Божественная литургия – это призыв и собрание всех святых на вечере и за трапезой Христа и «Изрядно о Пресвятей, Пречистей…!» Пресвятая Богородица есть корень этой Жертвы. На Божественной Евхаристии мы причащаемся Тела и Крови, которые от Нее получил воплотившийся Бог Слово. Плоть Господа нашего есть Кровь Богородицы, потому что от ее чрева он позаимствовал человеческую природу. Дева Мария – «благодатная» и «благословенная между женами», как ее назвал Архангел Гавриил, и имя «Богородица» – это основа православного учения.
После возглашения священника «Изрядно о Пресвятей, Пречистей…» народ поет: «Достойно есть яко воистинну блажити Тя, Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего. Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем».
Здесь вспомним историю появления «Достойно есть»:
156. Отец Гавриил, который был монахом в обители Благовещения Богородицы в Карее, в последствие преподобный, однажды вечером, совершая заутреню, дошел до девятой песни и пропел «Честнейшую Херувим», как написал святой Косьма Сладкопевец.
Незадолго до этого в келью вошел один чужестранный монах и молча присутствовал на заутрене.
Когда отец Гавриил дошел до девятой песни, чужестранный монах вышел вперед и сладчайшим небесным голосом начал петь: «Достойно есть яко воистинну блажити Тя, Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего…» и затем известный отрывок святого Косьмы Сладкопевца, то есть «Честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим, без истления Бога Слова рождшую, сущую Богородицу Тя величаем».
– Постой! – сказал тогда отец Гавриил, – какая красивая, чудесная, великолепная, боголепная песнь! Сделай милость, прошу тебя, напиши мне ее.
– С удовольствием, – сказал монах. – Принеси мне бумагу и чернил. Тот поискал, но не нашел.
– А у меня нет…
– Тогда принеси мне какую-нибудь каменную плиту.
Он выбежал из кельи, нашел большую каменную доску и принес ее. Тогда тут же монах стал пальцем писать на доске: «Достойно есть яко воистинну…» Когда он писал, на камне проступали буквы, словно это была мягкая глина.
Закончив писать, монах исчез, но раньше он сказал, что это было желание Пресвятой Богородицы: так впредь петь ее песнь.
Чудо стало известно, и гимн начали петь по всему миру, и все монахи Святой Горы пришли поклониться каменной плите, на которой писал Архангел Гавриил, потому что он был этим чужестранным монахом.
Плиту отправили Константинопольскому Патриарху с подобающим сопровождением и многочисленными документами. Однако с мусульманским нашествием и падением Константинополя она вместе с другими священными святынями была похищена и пропала[574].
На литургии Василия Великого вместо «Достойно есть…» поется: «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь, Ангельский собор и человеческий род, Освященный храме и Раю Словесный, Девственная похвало. из Неяже Бог воплотися И Младенец бысть, прежде век Сый Бог наш. Ложесна бо Твоя престол сотвори. И чрево Твое пространнее небес содела. О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь, слава Тебе».
Случай, о котором мы расскажем, произошел во Влахернском храме в Константинополе, в приделе, в котором хранились риза и часть пояса Пресвятой Девы.
157. В этом храме как-то проходила всенощная. Туда пришел помолиться и преподобный Андрей вместе со святым Епифанием. Настал священный момент, когда священник возгласил: «Изрядно о Пресвятей…», и преподобный увидел, как Богородица проходит через царские врата к святому жертвеннику.
Место осветилось! Храм украсился! Все наполнилось необъяснимым благоуханием. Богородица казалась очень высокой и имела почетное сопровождение одетых в белые одежды святых. Среди них выделялись святой Предтеча и святой Иоанн Богослов, которые шли справа и слева от Нее. Белоснежные Ангелы, которые Ее сопровождали, одни шли впереди, другие позади, поя «Достойно есть…»
Вся эта блистательная процессия была окружена толпой Ангелов, которые кадили нашу Пресвятую, присутствующих христиан и святой жертвенник.
Когда они приблизились к амвону, в центре храма, преподобный Андрей сказал святому Епифанию:
– Видишь, чадо мое, Госпожу и Владычицу мира?
– Да, отче, – ответил юноша.
Богородица преклонила колени и долго молилась. Она молила Своего Сына и Бога о спасении мира и орошала слезами Свое лицо. Затем она вошла в святой алтарь и молилась за верующих, которые бдели той ночью, и снова за весь мир.
Когда она закончила молиться, грациозным и почтенным движением сняла со Своей пречистой Головы блиставший как молния омофор и Своими пресвятыми руками распростерла как покров над верующими. Он стал таким большим, что покрыл весь храм.
Они долго смотрели, как от него исходит Божественная слава и великое сияние. И сколько была видна Богородица, был видно, и как священный омофор излучает свою Благодать. Когда она начала восходить на небо со Своей процессии, он начал постепенно уменьшаться и исчезать в глубине неба… Все было окружено несказанной прелестью и божественной красотой[575].
Когда поется «Достойно есть…», священник тихо продолжает: «О святем Иоанне Пророце, Предтечи и Крестители, о святых славных и всехвальных апостолех, о святем имярек, егоже и память совершаем, и о всех святых Твоих, ихже молитвами посети нас, Боже».
«Наша Церковь воздает почесть святым и имеет их послами Богу и покровителями жизни верующих. Но поминание святых на Божественной литургии есть и выражение благодарности Богу. Поэтому, – как объясняет святой Николай Кавасила, – святые составляют для Церкви побуждения благодарить Бога, за них приносит она словесную сию службу, как благодарность Богу. Потому священник ни о чем не просит относительно их, а, скорее, молит их, чтобы они помогали ему своими молитвами»[576].
Мы поминаем святых, как послов и близких Богу, как посвященных и достойных подражателей Христа и как победителей зла, греха и дьявола. Еще мы поминаем их, как исповедников и мучеников за истинную веру Христа, которых мы все призываем поминать.
158. Много лет назад, до 1940 года, в Волосе, в одно из воскресений Великого Поста, совершалась литургия Василия Великого.
В алтаре прислуживал один мальчик 10–12 лет по имени Яннакис.
Один благочестивый священник совершал Божественную литургию. Дойдя до Освящения Святых Даров, он преклонил колени, опираясь руками на святой престол, и «вознесся духом».
Певчий пропел один раз «Тебе поем…», второй раз… и третий… Народ заволновался. Люди склонили головы (в то время верующие не преклоняли колени). Постепенно все в храме начали плакать, потому что пришло время, а священник не сказал: «Изрядно о Пресвятей…».
Правый певчий сказал другому продолжать «Тебе поем…» и сам вошел в алтарь. Он увидел, что священник пребывает в исступлении, а Яннакис лежит без чувств.
Певчий вышел и, зайдя в алтарь с другой стороны, окропил лицо Яннакиса водой, чтобы он пришел в себя. И когда тот очнулся, в тот же момент встал и священник. Певчий дал ему кадило и сказал: «Изрядно о Пресвятей…». Все это длилось примерно двадцать минут.
Певчего спросили, что случилось, и он ответил:
– Не знаю, батюшка, кажется, был в исступлении, а Яннакис без сознания… Спросили Яннакиса, но он не отвечал!
Его стала расспрашивать одна девушка, готовящаяся стать монахиней, в последствие игуменья и старица в Св. Обители Панагии Одигитрии в деревне Портария, Макрина.
Яннакис сдался и рассказал, что, когда настал момент Освящения Святых Даров, появился Василий Великий, чья Божественная литургия совершалась, во всем своем величии, в сопровождении ангелов в святом алтаре. Не выдержав этого зрелища, Яннакис упал в обморок!
Певчий никого не видел, видел только Яннакис. Говорил ли он со святым, или святой сказал что-нибудь, или просто присутствовал как архиерей на собственной Божественной литургии, которую совершал тот благочестивейший священник, мы не знаем.
У нас нет других сведений, кроме того великого и истинного события, которое совершается и повторяется на каждой литургии. Вот только наши глаза, смертные, грешные, нечистые, не могут видеть[577].
Во время Освящения Святых Даров некоторые святые Церкви, как служители Божии, получали «по Божественной благосклонности» пренебесные откровения в своих сердцах.
Что они «видели»? Толпу перед пренебесным жертвенником… Праотцов, патриархов, пророков, праведников, иерархов, преподобных, мучеников, и о стальных святых и спасенных «пред престолом и пред Агнцем»[578]. Толпу «из всех племен и колен, и народов и языков». Всех иереев и народ, всех вместе, вокруг земного Престола Божьего и перед «Агнцем, берущим на себя грех мира». И там, высоко, перед непостижимым Престолом Святого Бога, они «видели», как тысячи святых стоят с превеликим благоговением, «облаченные в белые одежды» и держа «пальмовые ветви в руках своих и восклицали громким голосом, говоря: спасение Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу»[579].
Объяснение этого чудесного исступления и видения таково:
Закланный Агнец обелил пресвятой Кровью Своей одежды душ всех верующих борющихся христиан и святых. Поэтому и им он дал в руки пальмовые ветви – символ великой победы над дьяволом, грехом и разрушением этого мира. Но Закланный Агнец, Иисус Христос, взял и их и поставил вокруг Божьего Престола и перед Небесным Жертвенником. И насколько бела одежда каждого из них, настолько велико их дерзновение, которое необходимо, с одной стороны, чтобы они восхваляли и пели сидящего на Престоле Пресвятого Бога, а с другой – чтобы они были посредниками для всех нас здесь, на земле.
То же происходит и на Божественной литургии. Насколько чище и непорочнее служащий иерей – ведь и каждый находящийся в храме верующий христианин облачен в белоснежную одежду своей души – настолько сильнее его дерзновение перед Богом, за живых и мертвых.
«Достоин и праведен» – это поминание всех святых в бескровной Жертве Божественной литургии, потому что все они были спасены и освящены Крестной Жертвой Богочеловека Христа. Борцы-победители! И мы сражаемся здесь на земле, «добрым подвигом веры».
После почтительного поминания Пресвятой Богородицы священник поминает сначала Честного Предтечу, который по свидетельству Самого Господа Иисуса Христа, был самым святым из праведных мужей Ветхого Завета. Затем он поминает святых, славных апостолов и святых дня… «ихже молитвами посети нас, Боже». И священник продолжает молитву: «И помяни всех усопших о надежди воскресения жизни вечныя и упокой их, идеже присещает свет лица Твоего».
159. Было воскресенье. В одном храме служили три священника. После окончания Божественной литургии и раздачи антидора один из них сотворил Разрешение Святой Чаши, то есть съел все, что осталось вместе с частицами Пресвятой Богородицы и святых, с крошками, которые представляли имена живых и мертвых, пропитанными Кровью Христовой. Закончив, он протер Святую Чашу, вымыл руки, и, дрожа и бледнея, распростерся перед святым престолом. Казалось, что он не выдержал чего-то. Однако остальные священники стали над ним смеяться. Особенно один священник, который позвал его сына и сказал ему:
– Посмотри, до чего докатился твой отец!
Позже, когда священник пришел в себя, сын спросил его:
– Что ты пережил, отче? Что с тобой случилось?
И он ответил ему:
– Чадо мое, во время Разрешения Святой Чаши случилось в моей душе, в глубине моего сердца, удивительное событие, как будто свершился суд.
– Какой суд, отче? – снова спросил сын.
– Знаешь, чадо мое, души умерших, которых мы поминали на Проскомидии, и, главным образом, в молитве Возношения после Освящения Святых Даров, умоляли о милости и спасении. Души живых просили об исполнении их просьб. Это меня поразило, и этого я не вынес… и поэтому упал бес сил.
Это он рассказал своему сыну. Однако мне на мой вопрос, что он видел во время суда, он ответил:
– Страшно было чувствовать и видеть, как во Святом Духе души умерших простирают руки и умоляют, отчаянно крича: МИЛОСТЬ! МИЛОСТЬ! МИЛОСТЬ!!!.. но и души живых с болью просили об исполнении своих просьб. Одни о лечении и выздоровлении больных, другие о разрешении домашних споров, третьи о грозящих разводах и согласии в доме, четвертые об образовании детей и о многом другом. (Потому что, как мы знаем, беды и заботы наших христиан многочисленны и разнообразны. Только Бог знает, какую боль и муку скрывает каждая бумажка с именами).
Было еще одно видение… множество одетых в белое священников, сошедших с небес в земной алтарь после Освящения, ходя туда-сюда, брали различные просьбы и приносили к престолу милости, Престолу Небесного Жертвенника Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа.
– Хорошо, – спросил я снова, – в чьем присутствии проходил суд?
И он мне ответил:
– В присутствии Святого Бога, который выражал то бесконечное человеколюбие, доброту и великодушие Его, то своего рода печаль – как я ее называю, потому что не могу описать словами – о еретиках, богоборцах и непокаявшихся грешниках. И тогда искренний крик вырвался из груди моей: «Боже мой, помилуй мир твой и меня грешного».
Это ощущение и опыт были настолько живыми, что я стал таять как восковая свечка и упал… Ах, отче Стефане! Как нам, смиренным священникам, стоять перед страшным Его алтарем?[580]
Так завершился этот духовный опыт и откровение этого благочестивого священника, из глаз которого постоянно текли слезы. Для меня лично этот священник был святым. Об этом свидетельствует и его святая смерть. Он умер, коленопреклоненным и с поднятыми вверх руками, смотря на икону Христа, от которой исходил неземной свет, осветивший и его на несколько секунд по неопровержимому свидетельству присутствующих.
После усопших поминаются живые:
«Еще молим Тя, помяни, Господи, всякое епископство православных, право правящих слово Твоея истины, всякое пресвитерство, во Христе диаконство и всякий священнический чин. Еще приносим Ти словесную сию службу о вселенней, о святей, соборней и апостольстей Церкви, о иже в чистоте и честнем жительстве пребывающих, о Богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея. Даждь им, Господи, мирное правление, да и мы в тишине их тихое и безмолвное житие поживем, во всяком благочестии и чистоте».
Поминание святых, усопших и живых, сразу после Освящения – это призыв Церкви о спасении. Когда поется «Достойно есть…», верующие должны про себя поминать, как можно чаще, имена живых и мертвых.
Мой духовник и старец в одной беседе говорит следующее об этих поминаниях на Божественной литургии, которые составляют и духовную милостыню: «У нашей Православной Церкви есть Божественная литургия, которая всесильна. Никакая милостыня и никакое доброе дело не может быть сильнее Жертвы, которая совершается на святом престоле. На каждой литургии на Святой Горе поминаются сотни и тысячи имен. Помощь, которая оказывается душам, находящимся в другом мире, бесценна. Тысячи душ могут быть спасены и успокоены одной только Божественной литургией. Никто не может помочь людям за гробом, потому что «за гробом нет покаяния» и, более того, нет борьбы за спасение для самих душ (они не могут спастись сами), потому что для них закончился праздник этой жизни и опустился занавес.
Как помочь, хоть немного, этим душам, которые оказались в преддверии преисподней? Мы, живые, поможем им поминанием нашим во время Божественной литургии, не только назвав их имена на Проскомидии, но, помянув их после Освящения Святых Даров, когда поется «Достойно есть». Также велика помощь живым от поминания их имен на Божественной литургии, потому что пречистый Агнец Божий приносится в жертву, чтобы очистить людей от грехов их и освободить из плена страстей…»
Духовная сила, пост и молитва, наше участие в Таинствах, слезы покаяния и евангельская жизнь, терпеливое послушание… все вместе помогает нам в единении со спасителем Христом, Пресвятой Матерью Его и всеми святыми, потому что в Святой Чаше наши души и души умерших объединяются с Пресвятой Богородицей, святыми и Христом в нерушимое единство.
В Геронтике мы читаем о следующем примечательном случае:
160. У одного монаха-пустынника помутился разум: его искушал дьявол, говоря, что Святые Дары были просто вином и хлебом.
Одним воскресным утром, когда он готовился по обычаю, который имелся в скиту, пойти в кафоликон на Божественную литургию, дьявол сказал ему:
– Зачем тебе идти туда? Раз это просто хлеб, почему бы тебе не остаться в келье, чтобы помолиться?!
Брат послушался и не пошел в церковь, когда остальные отцы его ждали. (Потому что в этой обители был такой обычай: не начинать службу, пока все не придут). Они ждали его довольно долго, а он не приходил, некоторые из них пошли в его келью, думая, что он болен или, может быть, умер. Когда они пришли к нему, то спросили:
– Почему, брат, ты не пришел в церковь?
Он постеснялся им ответить. Однако, когда они поняли, что его искушал дьявол, они попросили его рассказать, о чем он думает.
И он сказал:
– Простите меня, братья, когда я собирался, как обычно, пойти в церковь, мой разум сказал мне, что то, чему я иду причащаться, не Тело и Кровь Христовы, но просто хлеб и вино! Если вы хотите, чтобы я пошел с вами, освободите меня от этих мыслей и направьте меня.
Отцы ответили ему:
– Вставай и пойдем вместе с нами, попросим все вместе, чтобы Бог явил тебе живую Божественную силу и истину пречистых Тайн.
Он пришел в Церковь, и тотчас начав Божественную литургию и поставив брата по середине церкви, все братья молили Бога о нем, то есть, о том, чтобы ему была открыта сила Таинства. Он до отпуста не переставал проливать слезы, а после окончания Божественной литургии отцы спросили его:
– Скажи нам, явил ли тебе что-нибудь Бог, чтобы и мы извлекли пользу. Он плача, начал рассказывать:
– Когда закончилось чтение Апостола, и диакон готовился читать Евангелие, я увидел, как крыша церкви открылась и показалось небо, и каждое слово святого Евангелия загоралось огнем на небесах.
После великого входа и положения Святых Даров на святом престоле я снова увидел, как небеса открылись и огонь спустился и вместе с ним толпа Ангелов и Архангелов и над ними два добродетельных лица, красоту которых я не могу описать, потому что они сияли подобно молнии. Среди них был Младенец, выдающийся красоты, исполненный светом. Тогда Ангелы окружили святой престол, и Младенец был среди них.
Когда закончились Божественные молитвы, настал момент раздробления Агнца на четыре части. Тогда двое сияющих юношей начали разделять Божественного Младенца, который удивительным образом оставался невредимым. Они пронзили его Ребро, из которого потекла алая КРОВЬ, и наполнила Святую Чашу.
Затем пришло время мне вместе с другими отцами приступить к Божественному Причастию… Тогда в моей правой ладони оказалось истинное Тело…[581]
В сокрушении я сдался и сказал, рыдая: «Верую, Господи!.. Верую!» И тотчас оно превратился в святой Хлеб. Я поблагодарил Бога и причастился Святых Даров.
Затем священники поместили Агнца Божия внутри Святой Чаши, и я увидел, как снова открылся купол церкви и Небесные Силы вместе с двумя сияющими юношами и Божественным Младенцем вознеслись и исчезли в небесах…[582]
На Божественной литургии тайно рождается Господь и приносится за нас. Жертвуется за нас. Эта Жертва продолжается и будет продолжаться до Второго Пришествия. И не только приносится и жертвуется, но и восстает, и возносится на небеса и сидит одесную Бога и Отца в великой славе. И придет, чтобы судить живых и мертвых.
* * *
Чтение священных диптихов
Служащий иерей, пока поется «Достойно есть» или «Тебе радуется, Благодатная…» или другая песнь, поминает в алтаре живых и мертвых по священным диптихам.
Священные диптихи – это «церковные каталоги», которые были в каждом храме. В них были записаны все члены его, живые и мертвые. Священное дело поминовения усопших братьев происходило с большим благоговением. К сожалению, в наши дни они упразднены, «драгоценное время поминаний, от которого зависела помощь нашим умершим братьям, напрасно тратится на раздачу антидора в святом алтаре и на восхищение голосами певчих. Потребуется суровое слово Божие – как говорит Гервасий Параскевопулос – за такое пренебрежение этим священным долгом»[583].
Помощь, которая через поминание живых и мертвых в этот момент оказывается душам, как говорят нам великие отцы нашей Церкви, очень велика. Мы, находящиеся в церкви, можем просить для живых просвещения, здоровья, живой веры, деятельной любви и, прежде всего, чтобы Бог даровал им истинное покаяние и терпение. Для мертвых мы можем просить о покое в лоне Авраама и защите. «Христе мой, остави им, помилуй я и сподоби я Раеви…»
Говоря о поминаниях, мы подтверждаем нечто очень важное и одновременно поучительное:
Во-первых: Божественная литургия вместе с Божественным Причастием не удовлетворяет только духовные потребности христиан, которые сражаются в лоне Воинствующей Церкви, но прославляет и помогает всем святым: пророкам, праотцам, праведникам, отцам, апостолам, патриархам, евангелистам, мученикам, исповедникам, пустынникам и преподобным… и «изрядно» нашей Пресвятой Богородице. Мы помним о всех святых, потому что среди них жил Христос, тайную Жертву Которого мы совершаем.
Во-вторых: Большое утешение и помощь приносится душам их поминанием. Поминания усопших завершаются следующими словами: «И упокой их, идеже присещает свет лица Твоего». То есть упокой их, Боже, там, где сияет Божественный, неугасимый и нетварный триединый Свет Твой. Потому что, кто знает, что претерпевают души до того, как достигнут предназначенного им Богом «места», то есть способа их существования. Душа ждет. Печалится, страдает, мучается… Нуждается в помощи. Кто ей поможет? Может быть, деньги? Может быть, земельные владения? Может быть богатство? Может быть, слава? Может быть, власть? Может быть, знания? Может быть, родители, дети, родственники, друзья? Все и вся бессильны.
161. В последний день перед тем, как покинуть этот мир, великий пустынник, отец Даниил, который жил в пещере святого Петра на Афоне, попросил, чтобы ему помогли встать, потому что из-за глубокой старости и суровой аскезы сам он не мог, и вывели из его скромной кельи.
Когда он с трудом вышел наружу, то, посмотрев налево и направо, вокруг себя, и обозрев все, застонал и сказал:
– Суетный свет! Все суета!.. Кто нам поможет в конце? Добродетельная жизнь, пост, бодрствование, молитва, покаяние и, прежде всего, Божественное Причастие… то есть милость Божия! Милость Божия… И потихоньку вернулся к своей постели.
Спустя несколько часов он отошел на небо, которое так любил и ради которого старался. Лицо почившего старца отца Даниила заблистало, засияло. И как ему было не сиять, если его сопровождали Ангельские Силы к Престолу Божьему?[584]
Он чувствовал радость! Мы чувствуем боль! Он не пережил страшных предсмертных минут, как души большинства христиан, которые не устлали путь своей жизни делами веры и покаяния, которые не омылись в купели священной Исповеди и слезах, и которые у руля своего сердца не имеют Божественного капитана, то есть Тела Христова.
Так в эти трагические последние минуты душа поднимает свои замутненные очи и видит, как злорадствующие демоны напоминают ей обо всех ее прегрешениях и не исповеданных смертных грехах. Она смотрит направо и видит Ангелов! Они печалятся или радуются? Кто знает? Только душа. Душа, которая просит помощи и НЕ имеет ее. Демоны «князя, господствующего в воздухе»[585] вызывают чувство вины из глубины души и пугают ее. Это начало страданий для непокаявшегося человека. Присутствующие Ангелы, все – свет и слава, приходят, чтобы принять душу праведного, борющегося верного христианина. Это означает, что происходит борьба между коварными, темными духами и светлыми Ангелами за душу. Это первый суд, «Ангельский Суд».
Если мы приносим бескровную словесную Жертву Господа за всех святых, «изрядно» за нашу Пресвятую Богородицу, то как нам не позаботиться о душах усопших христиан, которые имеют столько нужд? Поэтому и следует их поминать и служащим иереям перед святым престолом, и верующим в храме, когда поется «Достойно есть», и когда они слышат, как диакон или священник возглашает: «И ихже кийждо в помышлении имать, и всех и вся».
Однако особенно полезно для душ, когда частицы усопших в конце Божественной литургии крестятся и очищаются в пресвятой Крови закланного Агнца, Иисуса Христа, в Святой Чаше, и связываются и объединяются с Пресвятой Матерью Господа и с множеством святых. Они становятся сотелесниками и сокровниками, как и мы, которые причащаемся Пречистых Тайн.
Поэтому и на Божественной литургии Василия Великого священник после Освящения Святых Даров говорит следующее: «И ихже мы не помянухом неведением, или забвением, или множеством имен, Сам помяни, Боже, ведый коегождо от утробы матери его». Мы или их забыли, или не знаем совсем, ведь их тысячи и сотни тысяч, и невозможно всех их упомнить и назвать. Как возможно знать имена всех христиан, которые умерли за две тысячи лет?
Но и для них приносится Божественная литургия! Потому что их знает Бог! Всех их без исключения знает по имени. Знает всех, кто родился до сего дня и тех, кто родится до скончания веков. Бескровная Жертва приносится и за всех вместе, и за каждого отдельно. Бог принимает ее, как если бы мы помянули каждого по имени, пусть мы совершенно их не знаем. Поэтому и в конце поминаний мы должны прибавить: «и всех православных Христиан и всех душ от Адама до днесь».
И так мы все участвуем в Божественной литургии. Жертва свершается! И это должно наполнить нас страхом и любовью, ведь мы приносим великую милостыню, потому что в прошедших веках были христиане, которые не имеют никого, чтобы помянуть их: бедные, одинокие, покинутые всеми!
162. Я помню, как в 1968 или 1969 году, на кладбище Воскресения хоронили одного бедняка. На нем были только штаны и майка… больше ничего. Никто не провожал его! Ни друзья, ни соседи. Он был всеми покинутый и одинокий. Шел сильный дождь.
Тогда один из священников, отец Иоанн, предложил семи другим священникам провести всем вместе для него отпевание! Мы отпели его и похоронили, сопроводив до могилы. Это была самая лучшая милостыня, которую мы могли принести. Пусть ее примет Бог. «Да простит его Бог»![586]
* * *
163. Когда-то мне рассказывала блаженная геронтисса Макрина из святого исихастирия «Богоматери Одигитрии» в Портарии, что одна женщина в Волосе у каждого нищего и покинутого, которого встречала на пути, спрашивала имя и записывала. Когда он умирал, она заботилась о похоронах и о поминании! О всех городских нищих она заботилась подобным образом![587]
Кто из нас, кто говорит, что подает милостыню и гордится, что он христианин, делает это? Сколько таких несчастных уходило в совершенном одиночестве, покинутыми и совершенно забытыми! И за всех них, известных Богу и близких Ему, приносится бескровная Жертва. Предобрый и Человеколюбивый Бог помнит и принимает бескровную Жертву святого престола и за всех тех, кого мы не знаем и кого не знает никто.
В-третьих: При поминании живых на первом месте стоит имя епископа. Это не любезность и лесть в его адрес, но канонический порядок Церкви и исповедание веры. Епископ есть «на месте и как образом Христа».
Это поминание показывает единство Церкви и залог того, что священник, который совершает Божественную литургию, является законным священником Церкви и что литургия, которую он сейчас совершает, является истинным священным делом Церкви.
Каждый священник в каждом храме совершает Божественную литургию и все другие священнодействия, все Таинства «от имени» епископа. Это каждый раз показывается и подтверждается в собрании присутствующих верующих поминанием имени епископа, что подтверждает веру нашей Церкви в епископа и через епископа в Пресвятого Бога.
На святом престоле развернут святой антиминс, который несет подпись местного епископа, то есть митрополита, что в свою очередь подтверждает законное присутствие священника вместо епископа, а епископа вместо Церкви: Единой Святой Соборной и Апостольской, глава которой есть Христос[588]
В поминании живых священник просит, продолжая молитву Возношения: «Еще молим Тя, помяни, Господи, всякое епископство православных, право правящих слово Твоея истины, всякое пресвитерство, во Христе диаконство и всякий священнический и монашеский чин. Еще приносим Ти словесную сию службу о вселенней, о святей, соборней и апостольстей Церкви, о иже в чистоте и честнем жительстве пребывающих, о благовернейших и христолюбивых наших царех, всей палате и воинстве их[589]. Даждь им, Господи, мирное правление, да и мы в тишине их тихое и безмолвное житие поживем, во всяком благочестии и чистоте».
И священник восклицает: «В первых помяни, Господи, архиепископа нашего (имярек), ихже даруй святым Твоим церквам, в мире, целых, честных, здравых, долгоденствующих, право правящих слово Твоея истины».
После поминания епископа, поминаются священники, диаконы и монахи, и молитва Святого Возношения продолжается возглашением: «Еще приносим Ти словесную сию службу о вселенней, о святей, православней, соборней и апостольстей Церкви…» Так священник молится за всех христиан, которые рассеяны по миру и составляют Единую Святую Соборную и Апостольскую Церковь, даже двое – священник и только один верующий – представляют ее, составляют ее и могут совершить пресвятое Таинство Божественной Евхаристии.
«…О ИЖЕ В ЧИСТОТЕ И ЧЕСТНЕМ ЖИТЕЛЬСТВЕ ПРЕБЫВАЮЩИХ.»
Совсем не излишне это особое поминание, относящееся к тем борющимся христианам, которые с бескровным мученичеством своей совести сохраняют полную душевную и телесную чистоту в своей жизни, чтобы и тела их могли быть преданы «в жертву живую, святую, благоугодную Богу»[590].
Продолжая молитву Возношения, священник говорит: «о благовернейших и христолюбивых наших царех…» и призывает их принять просвещение Святого Духа, чтобы они осуществляли мирскую власть на благо Церкви и народа Божия.
Далее следует призыв диакона или священника:
«И ихже кийждо в помышлении имать, и всех и вся…»
В золотой век Византии и великих святых отцов в этот момент две-три минуты соблюдалась абсолютная тишина, и один раз ударял колокол, возвещающий об окончании поминаний, которые христиане совершали про себя, а священники в святом алтаре.
Служащие иереи продолжают «молитву Евхаристии» и поминания живых: «Помяни Господи град сей, в немже живем, (или обитель сию, в нейже живем), и всякий град и страну, и верою живущих в них. Помяни, Господи, плавающих, путешествующих, недугующих, страждущих, плененных, и спасение их. Помяни, Господи, плодоносящих и добротворящих во святых Твоих церквах, и поминающих убогия, и на вся ны милости Твоя низпосли».
Священник ходатайствует перед милосердием Божиим за всех христиан: жителей города и обитателей монастыря, плавающих, путешествующих, больных, пленных и заключенных, искушаемых и печалящихся, голодающих и страдающих, ненавидящих и любящих нас, сострадающих и жалеющих, помогающих в церковных делах и священникам и многих других.
164. Отец Гервасий Параскевопулос рассказывал, что, когда он был диаконом и служил в одном деревенском храме, произошло следующее: После «Изрядно о Пресвятей, Пречистей…», когда пелось «Достойно есть» и пока священник совершал поминания, он неожиданно увидел, как из алтаря выходят двое сияющих юношей в белых хитонах. Каждый из них держал в правой руке кадило, источающее несказанное небесное благоухание, а в левой – лампаду, излучающую Божественный свет.
Они стояли перед священными иконами Господа и Богородицы, то есть справа и слева, кадя, до возглашения диакона: «И ихже кийждо в помышлении имать, и всех и вся». Это были Ангелы Господни…[591]
Этот рассказ может быть соотнесен со страшной сценой, описанной в восьмой главе Откровения (ст. 3–4): «И пришел иной Ангел, и стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых Торжествующей Церкви возложил его для укрепления молитв всех борющихся на земле верных христиан на золотой жертвенник перед небесным престолом. И вознесся дым фимиама с молитвами верующих от руки Архангела пред Бога».
Итак, фимиам Ангелов, который видел отец Гервасий принесенным Господу Иисусу Христу и Его Пресвятой Матери, это молитвы и поминания священников и верующих в церкви, которые, словно благоуханный фимиам, возносятся от земного жертвенника святого престола к небесному жертвеннику Пресвятого Бога.
Что мы, священники и верные христиане, совершаем вместе с поминаниями на Божественной литургии? Мы приносим милостыню, и при том самую большую из всех! Даже если бы мы одарили человека миллионами, то это не сравнилось бы с пользой, приносимой Божественной литургией!
Далее следует окончание Святого Возношения: «И даждь нам единеми усты и единем сердцем славити и воспевати пречестное и великолепое имя Твое, Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков. Лик: «Аминь».
Велики Дары Триединого Бога, ведь в каждом православном храме продолжается спасительная бескровная Жертва Сына и Бога, Который «уничижил Себя самого»[592]: то есть покинул небеса и принял «образ раба». Он был унижен, оклеветан, схвачен, как преступник, подвергся бичеванию, оскорблениям, побоям, нес терновый венец и был распят. Но вместо того чтобы нас «гнушаться» (отвернуться) и нас «поразить за наше нечестивое и ужасное злодеяние», небесный Бог Отец удостоил нас каждый день приносить эту Жертву бескровно на святом престоле, чтобы дать нам пищу бессмертия, чтобы нас преобразить! Чтобы освободить нас от вечной смерти! Чтобы нас простить! Чтобы нас спасти! Чтобы нас освятить!
Поэтому и все мы – церковнослужители, миряне и монахи – миллионы верующих православных христиан «единеми усты и единем сердцем», едиными устами и единым сердцем, будем благодарить и славить и сегодня, и во веки веков пречестное и великое Имя Святого Триединого Бога.
Но, к несчастью, мы, христиане, не имеем единых уст и единого сердца. Что отделяет наши уста от уст наших ближних? Наш эгоизм. Что отделяет наше сердце от сердец других? Наши страсти.
Чтобы «единеми усты и единем сердцем» стало живой реальностью, все мы должны освободиться от эгоизма и всех наших страстей. Это единство и согласие уст и сердец нам дарует Пресвятой Бог во время Божественного Причастия единого Тела и крови Господа нашего Иисуса Христа. Поэтому и благодарность наша будет вечна!
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОК