Чего мы хотим на самом деле

Великий тибетский йогин Миларепа много лет провел в уединении в горной пещере. Во время одной из практик он увидел содержимое своего ума как проекции. Его внутренние демоны похоти, страсти и отвращения появлялись перед ним в виде прекрасных соблазнительных женщин и ужасных гневных чудовищ. Встречаясь лицом к лицу с этими искушениями и страхами, Мила-репа не поддавался им, но вместо этого пел вслух: «Как прекрасно, что вы пришли сегодня, вы должны прийти и завтра… время от времени мы должны разговаривать».

За годы интенсивной практики Миларепа понял, что страдание возникает, только если демоны соблазнили тебя или ты пытаешься с ними бороться. Для того чтобы обрести свободу в их присутствии, ему пришлось осознанно пережить эти состояния такими, как они есть. В одной из историй о его свершениях рассказывается, как пещеру Миларепы заполнили демоны. Определив самого сильного, главного, демона в толпе, Миларепа сделал великолепный ход – он положил свою голову демону в рот. И в этот момент полной капитуляции все демоны исчезли. Все, что осталось, – это яркий свет чистого осознавания. Как говорит Пема Чодрон: «Когда уходит сопротивление, уходят и демоны».

Без сомнений, я всеми силами сопротивлялась желаниям, которые подпитывали мою «Любовь во время випасанны». В моих глазах они были демонами, которые пожирали мою духовную жизнь. Когда я наконец поняла, в какой битве участвую, мне тут же пришла на ум история Миларепы. Возможно, «Любовь во время випассаны» была вовсе не врагом моей практике, а естественным опытом, который мог послужить моему пробуждению. Каково бы это было – приветствовать демона желания, «поговорить» с ним, как это сделал Миларепа? Я приняла решение отбросить сопротивление, чтобы распознать энергию, которая двигала моим жаждущим «я».

В следующие дни каждый раз, когда я осознавала, что снова погрузилась в свои романтические иллюзии, я помечала их как «эротическая фантазия» и обращала пристальное внимание на ощущения в теле и на возникающие эмоции. Я больше не избегала своих ощущений и обнаружила, что наполнена волнами волнения, сексуального возбуждения и страха. Теперь вместо того чтобы сопротивляться этим чувствам как демонам, я просто практиковала принятие и с некоторым любопытством исследовала их дальше.

Давящее болезненное чувство в груди раскрылось в глубокую печаль – печаль по всем упущенным мгновениям любви, мгновениям, которые я пропустила, потому что была слишком озабочена или занята, чтобы остановиться и открыться им. Я двигалась между эротической страстью и этим глубоким сожалением о том, насколько я была разъединена с тем, к чему действительно стремилась. Когда ощущения желания или печали становились особенно интенсивными, я снова погружалась в мысли о том, чего не хватает в моей жизни, фантазировала о том, как могу удовлетворить свое желание любви. И хотя я не оценивала фантазии как «плохие», я видела, как они не дают мне соприкоснуться с моим непосредственным переживанием. Они удерживали меня от нежного осознавания – приближения к тому, чего я жаждала больше всего.

Хотя я уже была не столь погружена в свои мысленные истории, я видела, что все еще держусь за них, пытаюсь контролировать энергии, проходящие сквозь меня. Мои привычные средства контроля – сжатие тела, постоянный комментарий того, что я делаю, – не давали мне погрузиться в интенсивность желания. Я не знала, как позволить себе любить свободно, без концепций или ограничений. Не знала точно, что я люблю, но знала, что мне нужно отпустить сопротивление, которое сдавливало мое сердце. Вместо того чтобы сосредотачивать всю жажду любви на одном человеке, я хотела пережить ее безграничность.

Однажды поздно вечером я в одиночестве медитировала в своей комнате. Я все более пристально вглядывалась в сильное желание, пока не почувствовала, что сейчас взорвусь от его невыносимого давления. В то же время я знала, что это именно то, чего я хотела – раствориться в желании, в ощущении единства, в самой любви. Наконец в этот момент я позволила страстному желанию полностью проявить себя. Я даже пригласила его: «Давай, пожалуйста. Раскройся полностью». Я положила свою голову демону в пасть. Я говорила «да», осознанно отдаваясь необузданности ощущений, погружаясь в то, к чему я так стремилась. Как ребенок, которого мать наконец взяла на руки, я расслабилась настолько, что все границы моего тела и ума растворились.

Мгновенно я почувствовала, будто мое тело и ум расширяются безгранично во всех направлениях – движущийся, изменчивый поток вибрации, пульсации, покалывания. Ничто не отделяло «меня» от этого потока. Полностью погрузившись в упоение, я чувствовала себя открытой, как Вселенная, невероятно живой и сияющей, как солнце. В этом праздновании жизненной энергии не было ничего неизменного. И тогда я знала, что именно эту полноту любви я и любила.

Я положила свою голову демону в пасть.

Кабир, суфийский поэт XV века, писал: «Вселенная во всех направлениях пронизана лишь любовью. Именно к любви мы стремимся. Когда мы привносим радикальное принятие в обширный мир желания, позволяя желанию быть таким, какое оно есть, не сопротивляясь и не цепляясь за него, свет нашего осознавания растворяет жаждущее «я» в самом его источнике. Мы обнаруживаем, что естественно и полностью погружены в любовь. И ничто не существует само по себе, ничто не исключено из этого живого осознавания.

В следующие дни каждый раз, когда я глубоко открывалась силе страстного желания, я снова начинала безусловно ценить жизнь во всех ее проявлениях. Во второй половине дня, после сидячей медитации, я шла на прогулку в заснеженные леса. Я ощущала родство с пихтами, с синицами, которые ели у меня с рук, со звуками ручья, который тек среди льда и камней.

Руми пишет: «Странная страсть течет в моей голове. Мое сердце стало птицей, которая исследует небеса. Все части меня движутся в разных направлениях. Неужели это правда, что Тот, кого я люблю, повсюду?»

«Тот, кого я люблю» находился повсюду, даже во мне. Когда мы не зацикливаемся на единственном, ограниченном объекте любви, мы открываем для себя, что жаждущее «я» растворяется в осознавании, которое и есть любящая себя любовь.

Через пару недель после возвращения домой из ретрита я пошла на конференцию и столкнулась с мужчиной, который был объектом моих страстных фантазий. Мы вместе пообедали, и я отчетливо чувствовала жар влечения между нами. Но теперь, когда я провела с ним какое-то время, я также видела очевидные причины, почему мы не станем парой. Но это не помешало моему уму тем же вечером снова кружить вокруг того, как мы могли бы сойтись с этим мужчиной. Поскольку этот вид желания был мне уже знаком, я решила взять паузу. Я знала, что если не уделить ему внимания, не наблюдать за ним, оно лишь будет питать жаждущее «я». Я назвала то, что происходит, «историей желания» и села на подушку для медитации.

Сразу же возникли мысли о погоне за отношениями, и я почувствовала, как сжалась до несовершенного, жаждущего «я». Когда я отстранилась от этого мысленного кино, то снова могла почувствовать ток жизни, пульсирующий и вибрирующий, печаль и желание, которые присутствовали прямо в этом мгновении. Как и на ретрите, я позволила себе полностью погрузиться в это страстное влечение. Я расслабилась и позволила ему свободно течь сквозь меня. И в сиянии его света я снова смогла ощутить сияние собственного сердца. Да, я действительно хотела завязать романтические отношения с кем-то «там». И еще более верно было то, что абсолютное единение, которого я так желала, было возможно в этот самый момент. Если я сохраняла бдительность в этом ощущении единства, то желания могли бы подпитывать и направлять мое внимание, но не могли ослепить меня, скрыв полноту и красоту, которые уже есть здесь.

Будда учил, что, осознавая желания, мы освобождаемся от отождествления себя с ними. Благодаря радикальному принятию мы начинаем рушить стены стыда и отвращения, которые возвели вокруг нашего «неполноценного, жаждущего «я». Мы видим насквозь истории, которые сами же создали, – истории о «я» – жертве желания, о «я», которое борется с желанием, о «я», которое погружается в нездоровые желания, о «я», которому нужно что-то большее, что-то другое по сравнению с тем, что есть прямо здесь, прямо сейчас. Радикальное принятие растворяет клей, который удерживает нас в состоянии маленького «я» и освобождает для насыщенной, полной жизни.

Страстное желание, если мы ощущаем его во всей полноте, помогает нам обрести себя. Чем больше раз мы проходим по этому пути – переживания одиночества или страстного желания и погружения в его необъятность – тем скорее желание любви становится воротами к самой любви. Наше желание не исчезает, не исчезает и эмоциональная потребность в других. Но, погружаясь в колодец желания – снова и снова, – мы начинаем доверять безграничной любви, источнику, который наполняет этот колодец.