Глава XV Дорога от Назарета к озеру Тивериадскому

Глава XV

Дорога от Назарета к озеру Тивериадскому

«В то время проходил Иисус в субботу засеянными полями; ученики же Его взалкали и начали срывать колосья и есть».

(Мф 12:1)

Мы выехали из Назарета в половине шестого часа поутру. Через полчаса пути на северо-восток по горам обработанным открывается среди садов, на скате горы, селенье Рене; против него по сю сторону, при дороге, существует древний водоем; толпы женщин селенья Рене с кувшинами окружали источник; они все были без покрывал, – большая часть жителей этого селенья христиане; но и другие женщины окрестностей Назарета не имеют обыкновения закрывать лица. Во всем Востоке мужчины никогда не ходят за водою; это есть обязанность женщин согласно древнему библейскому обычаю, сохранившемуся доселе: «Вот я стою у источника вод; и дочери жителей города выходят черпать воду», – говорит раб Авраамов, посланный за невестою для Исаака (Быт 24:13; Исх 2:16). Водоем древнего построения и некоторые развалины показывают здесь следы давнего населения. Здесь можно предположить местность Гефаефера, отечество Пророка Ионы [в земле Завулонской].

Еще чрез полчаса отсюда является на скате холмов, окруженная виноградниками, Кана Галилейская. Об этом евангельском месте я буду говорить подробнее на возвратном пути. В горах между Рене и Каною погибли в геройской битве рыцари Храма под предводительством двух своих вождей – против сарацинов. Христиане пробирались с малым отрядом из Назарета в Тивериаду. Они встречены были здесь всем авангардом Саладина. Увидев смерть лицом к лицу, они предпочли ее плену у неверных; почти все легли здесь осыпанные стрелами; они извлекали их из ран своих и обращали на врагов, и пили кровь свою для утоления жажды. Современные историки говорят, что сарацины приняли за святого Георгия Иакова Малье, главу рыцарей Храма, который, ратуя на белом коне, рассеивал повсюду ужас мечом своим и пал под тучею стрел и копий.

Через двадцать минут от Каны Галилейской начинается спуск в обширную долину между гор, которая была засеяна хлебом. Здесь определяют то место, где Иисус проходил чрез засеянные поля в день субботный, ученики же его взалкали и начали срывать колосья и есть, что самое навлекло на них нарекание от фарисеев, говоривших, что этого не должно делать в субботу. Здесь излились из уст Спасителя эти утешительные для человечества слова: «Милости хочу, а не жертвы!» – и что «суббота сотворена для человека, а не человек для субботы», – а закоснелые сердцем не узнавали в Учителе, говорящем им эту истину, Того, Кто более Церкви и Закона (Мф 11:1–10). Это место обозначено издавна посаженным масличным деревом. Тут, налево, у подошвы гор деревня Тор-Ан. Через час езды по долине дорога расходится в две стороны, одна налево, к северной части озера Тивериадского, это бывшая Капернаумская дорога; а другая направо, в Табарию или Тивериаду. Намереваясь там ночевать, мы послали туда передового для заготовления квартиры, а сами направились на Капернаум. Направо от нас было видно на горе селенье Луби, а налево между гор Немерин.

Мы ехали по совершенно запустелым полям, поросшим тернием, но почва их – чернозем. Через 25 минут от поворота, когда мы несколько поднялись, вдруг открылся богатейший ландшафт: – На ближнем плане является в виде трапезы гора Хиттинская, называемая со времен Иисуса горою Блаженств, в воспоминание Божественного поучения, произнесенного на ней Спасителем к собранному вокруг него народу: «Блаженны нищие духом, ибо их есть царствие небесное!» За нею выходит как бы из-под земли, углом, черное темя обрывистой скалы Тивериадского берега, а далее блистает часть Тивериадского озера; в конце горизонта расстилается увенчанный снегом Эрмон, примыкающий к цепи других гор Анти-Ливана. Я срисовал этот вид.

Тут начинается чрезвычайно живописный спуск с крутизны горы Блаженств. Берег Тивериадского озера развертывается более и более. У подошвы горы Блаженств, по ту сторону лежит прекрасно набросанное селение Хеттын, окруженное кактусом и осененное пальмами.

Остановимся перед горою Блаженств. Это самое место было свидетелем совершенного истребления армии крестоносцев. Гора Блаженств была центром кровавой Хеттынской или Тивериадской битвы, где погибли все надежды крестоносцев вместе с временным царством христиан в Палестине! Великий подвиг крестоносцев был вначале подвигом истинно духовным; но царство духовное, которое могло бы озарить светом истины омраченный Восток, сделалось царством временным. Блеск царских венцов ослепил вождей христианских, и Господь отступил от них!.. и судьбы Палестины опять сокрылись под непроницаемою завесою будущности.

Горестные события этого времени описаны множеством очевидцев и переданы нам со всеми подробностями. Знаменитый Саладин, раздраженный притеснениями мусульманских караванов в Караке Ринальдом Шатильонским и извещенный о несогласиях графа Триполийского с Гюи-Люзинианом, королем Иерусалимским, созвал все окрестные племена мусульманские и двинулся из Дамаска на осаду Карака. Узнав об успехе, одержанном его сыном над христианами в Сефории, он оставил Карак и сблизился со своею главною армиею, явясь на берегах тивериадских и осадив Тивериаду, где находился Раймонд, граф Триполийский. Близость ужасной грозы пробудила христиан и связала их опять узами братства. Все войска крестоносцев соединились. Армия Саладинова была слишком многочисленна; крестоносцы имели в рядах своих едва 22 тысячи воинов против 80000 мусульман. Осторожность требовала избегать общей битвы, а вредить Саладину, занятому осадою Тивериады, истощая его частными сшибками и пресекая его сообщения. Подобное этому мнение Раймонда, коего супруга находилась в цитадели Тивериадской, было опровергнуто пылким мужеством других вождей.

Вид Тивериадского озера около Даби. Рисунок А. С. Норова

Армия крестоносцев двинулась из Сефории чрез Кану Галилейскую, к берегам тивериадским, тем самым путем, который мы описали. Саладин, узнав о движении латинской армии, тотчас увидел предстоящий ему успех; оставя Тивериаду, он поспешил навстречу армии крестоносцев. Гюи-Люзиниан, король Иерусалимский, шел с намерением овладеть горным дефилеем, который находится между горою Блаженств и озером Тивериадским. Саладин сам знал стратегическую важность этого пункта, тем более, что при спуске с горы Блаженств находятся обильные источники, меж тем как дольное пространство от горы Фавора до горы Блаженств есть дикая пустыня. В то время, как армия крестоносцев показалась в виду горы Блаженств, в жаркие часы дня, – весь дефилей и высота горы заняты уже были мусульманами. Общая битва сделалась уже неизбежною. Обе армии провели ночь одна перед другою. Утомленные путем и томимые жаждою, крестоносцы решились с рассветом проложить себе путь мечом к источникам хеттынским. Они могли б еще отступить ночью или переменить свои операционные действия, но самонадеятельная стойкость решила иначе.

С восходом солнца, 4 июля 1187 года, в субботу, запылал ужасный бой. Раймонд, граф Триполийский, первый повел атаку. Ожесточение неописанное распространилось повсюду. Вскоре мусульмане, пользуясь ветром, зажгли поросшее тернием и волчцами поле битвы христиан, уже побежденных жаждою. Бой засвирепел еще ужаснее в этом пожаре. Граф Триполийский прорвался к спуску хеттынскому. Не объяснено доселе, отчего этот успех, который мог спасти армию крестоносцев, не имел никакого последствия, тогда как граф Триполийский мог ударить в тыл Саладину. Правое крыло христиан обратилось в бегство; один центр армии крестоносцев, предводимый королем Иерусалимским с знатнейшими рыцарями, оставался неколебим против самой горы Блаженств; но, ничем не прикрытый с обоих флангов против возрастающих атак мусульман, он почти весь был истреблен; но, движимая непреодолимым мужеством и отчаянием, эта горсть героев взяла приступом гору Блаженств. Епископ Акрский водрузил на ней крест с частями животворящего древа и пал на ней смертельно раненый. Три раза они опрокидывали с вершины горы нападения мусульман, которые приливали на них как волны – будучи оживлены самим Саладином; но что могли сделать 150 героев против армии разъяренных варваров? Спасительный Крест был отбит неверными! Тогда мужественные крестоносцы лишились всей надежды и, потеряв свое единственное сокровище, бросались на верную смерть! Но и тут знамя Лузиньяново, которое развевалось еще на высоте горы Блаженств, приводило в смущение Саладина. «Они бегут», – взывал три раза к своему отцу Саладину сын его, находившийся вместе с ним, смотря на последние усилия христиан, – и три раза они опрокидывали опять мусульман. «Молчи, – говорил ему смятенный Саладин, – они до той поры не будут еще совершенно побеждены, пока не падет знамя царское». – Знамя царское пало!..

Опустим занавес на последствия: Крест Спасителя у неверных! Король Иерусалимский в плену; у ног его обезглавленный труп Ринальда – жертва мести Саладина; и целый ряд казней героев-мучеников, освященных знамением Креста! «Согрешихом, беззаконновахом, неправдовахом пред Тобою, Господи!..»

При спуске к живописному селенью Хеттынскому берег Тивериадского озера развертывается более и более. Тут обращает внимание быстро бегущий изгибистый ручей; он доселе называется источником Крестоносцев; увы! он не утолил их предсмертной жажды! Если б они заняли эти крутизны несколько часов прежде Саладина, эти струи были б для них источником жизни.

Жители Хеттына были рассеяны по садам, отдыхая под навесом пальм и лимонных дерев; я хотел видеть в них потомков тех жителей, которые стекались внимать спасительным словам Иисуса к вершине этой благословенной горы, но мечеть Хеттынская омрачила мои мысли! Здесь Иисус, сходя с горы, очистил прокаженного, воззвавшего к Нему: «Господи! если хочешь, можешь меня очистить!» (Мф 8:1–5) Тут есть небольшая плантация кофейных дерев, перенесенных из Неджида Ибрагимом-пашою. От селенья Хеттын начинается другой, гораздо крутейший спуск, к подошве черной береговой скалы. Внизу, в глубоком ущелье шумит поток Уади-Аммам. По спуске на дно ущелья следует тесный дефилей между помянутою скалою и другою, низшею. Первая, с приближением к ней, развертывается более и более и делается огромною. Ее называют Калва-Гаммам; в ней видны гробовые вертепы, из которых один довольно велик; налево, в меньшей скале, есть также несколько подобных вертепов. Вероятно, землетрясение поколебало эти мрачные скалы, потому что несколько ужасных каменных груд лежат, как лавины, на дне ущелья и стесняют путь. Этот дефилей продолжается минут сорок. От подошвы горы Блаженств, по ту сторону, где я снимал вид, до окончания этого дефилея – один час и сорок минут езды.