Корни и мысли
Корни и мысли
Начнем со слова человек: что оно значит в русском языке?
Обращаясь с этим вопросом к различным аудиториям, нередко слышал в ответ: «чело» и «век». Однако это не несет в себе никакой смысловой нагрузки, чего попросту не может быть. Невероятно, чтобы слово, означающее в столь богатом языке понятие венец Божьего творения, было случайным набором не стыкующихся меж собой смыслов. Вспоминаю в этой связи, как был участником отпевания блаженного младенца, который прожил три неполных дня, но, к счастью, его успели окрестить. Я еще поинтересовался тогда у священника: какие же грехи у этого крошечного создания? И услышал в ответ, что даже новорожденный несет на себе печать первородного греха, — и в этом заключается одна из тайн человеческой природы. Немало повидавший за свои более чем полвека, я не нашел тогда в себе мужества взглянуть на чело этого ангелочка. А уж какой там век?! Но Церковь отпевала именно человека!
Так что же значит это удивительное слово — человек?
Замечательное объяснение нашел я в «Славянорусском корнеслове» Александра Семеновича Шишкова. Но сначала скажу несколько слов о самом этом великом русском человеке. Адмирал и госсекретарь, один из славных защитников Отечества, верой и правдой служивший четырем царям, министр просвещения и президент Российской Академии наук, он посвятил свою книгу государю Николаю I. Цель труда всей своей жизни он выразил в следующих словах: «Попытаемся, откроем многое доселе неизвестное, совершим главное дело и оставим будущим временам и народам обдуманное, обработанное и требующее для дальнейшего исправления уже мало попечений».
Человек необычайной популярности, яростный поборник чистоты родного языка, Александр Семенович ратовал за удаление из него вошедших в моду многочисленных иноязычных заимствований, связанных с тогдашним засильем французского. Протест его был направлен также и против засилья французских гувернеров, заполонивших Россию, — воспитателей будущей элиты общества.
Однако А.С. Шишков находил поддержку и понимание не у многих своих современников, большинство считали иначе: «Дитя играючи научится сперва говорить, потом читать, потом писать, и как французский язык необходимо нужен, напоследок будет писать так складно, как бы родился в Париже...»
«В этой-то самой мысли, — не соглашается А.С. Шишков, — и заключается владычество его над нами и наше рабство. Для чего истинное просвещение и разум велят обучаться иностранным языкам? Для того чтоб приобрести познания. Но тогда все языки нужны. На греческом писали Платоны, Гомеры, Демосфены; на латинском Вергилии, Цицероны, Горации; на итальянском Данты, Петрарки; на английском Мильтоны, Шекспиры. Для чего ж без этих языков мы можем быть, а французский нам необходимо нужен? Ясно, что мы не о пользе языков думаем; иначе за что нам все другие так унижать пред французским, что мы их едва разумеем, а по-французски, ежели не так на нем говорим, как природные французы, стыдимся на свет показаться? Стало быть, мы не по разуму и не для пользы обучаемся ему; что ж это иное, как не рабство?» И далее: «Я сожалею о Европе, но еще более о России. Для того-то, может быть, Европа и пьет горькую чашу, что прежде, нежели оружием французским, побеждена уже была языком их».
И это именно к А.С. Шишкову обращается на страницах «Евгения Онегина» его автор, в который раз используя в тексте романа иностранные слова в оригинале:
Du comme il faut...
(Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.)...
Однако вернемся к теме нашего разговора — о сокровенном значении слов в русском языке. В своей книге А.С. Шишков пишет: «Исследование языков возведет нас к одному первобытному языку и откроет: как ни велика их разность, она не от того, чтоб каждый народ давал всякой вещи свое особое название. Одни и те же слова, первые, коренные, переходя из уст в уста, от поколения к поколению, изменялись, так что теперь сделались сами на себя не похожими, пуская от сих изменений своих тоже сильно измененные ветви. Слова показывают нам, что каждое имеет свой корень и мысль, по которой оно так названо».