Клевета

Клевета

Друзья, уже неоднократно вы сообщаете мне о бродячей клевете. Формы ее становятся совершенно безобразны и неправдоподобны и могут обслуживать лишь самое примитивное низменное сознание. Не удивляюсь существованию клеветы вообще; есть известные породы двуногих, питающихся смердящим разложением, взращенным ими же самими. Парники зла и тьмы всегда прозябают, особенно же там, где они мечтали бы вредить культуре. Как вы слышали от старых алхимиков, темные гомункулы зарождались в навозе.

Не ново существование клеветы. Не существование ее, но методы ее забавны и должны быть наблюдены. При всем их многообразии, в основе своей они проявляют всю духовную нищету свою. В конце концов, как вы уже много раз замечали, клевета создает такого рода выдумки, которые противоречат всякому здравому рассудку. Как видите, клевета даже не утруждает себя пользоваться какими-либо фактами, она просто измышляет, притом измышляет и бедно и нехудожественно.

Может лишь показаться тем, кто не знает данных обстоятельств, что измышление клеветы значительно, впрочем, клевета и надеется всегда действовать на умы неподготовленные или уже зараженные злобою. Всякий же, кто устремляется или чистотою духа своего, или добросовестным знанием действительности, тот сразу усмотрит грубые и духовно нищенские выдумки. Между прочим, именно в этом свойстве неправдоподобности и заключается даже полезность клеветы. Она ударами своими выбивает как бы какой-то учащенный ритм, а в энергии ритма рождается новая сила сопротивления.

И не только зарождается новая энергия у самих оклеветанных, но вокруг их в целом слое добропорядочных сердец создается напряженная и благодатная сила. Вы уже знаете о действенной благости подобного напряжения энергии. В статье «Похвала врагам» говорилось о том, как препятствия создают новые возможности. Теперь же после целого ряда новых наблюдений можно, к счастью, удивляться, насколько бедна клевета в основе своей. Вся ее кажущаяся пышность и замысловатость сводятся к самым примитивным и грубым уловкам. Клевета нисходит до пользования показаниями уволенного за недобросовестность слуги. Клевета не затрудняется приписать совершенно ложное местонахождение. Клевете ничего не стоит приписать пользование аппаратами, с которыми никогда и не приходилось встречаться. Клевета в своей тупости старается поразить утверждением, что писатель никогда не писал своих сочинений, а художник даже не притрагивался и к одному холсту, а изобретатель, конечно, украл все свои изобретения.

Наличность наилучших достижений нисколько не смущает клеветника, он ведь в существе своем безнадежен и, в безнадежности своей заведомо действуя против очевидности, он попросту пытается бросать в пространство отрицательные заклинания. Житейские мудрецы давно заметили: «Клевещите, клевещите, всегда что-нибудь останется». Но Апостол Павел гораздо раньше заметил, что «хотя вы и считаете нас мертвыми, но мы живы».

Итак, не огорчайтесь клеветою. Наоборот, наблюдайте методы ее. Подобные испытания прекрасно укрепляют жизненный опыт. Клевета вытесняется и уничтожается количеством действенных благих построений. Помню, как многие даже хорошие друзья наши не могли понять, почему в беседах часто произносится понятие духовной битвы, понятие духовного доспеха, меча и щита.

Но вытеснение темноты благими построениями ведь и есть духовная битва.

Сторонникам мира нечего опасаться, что в понятии духовной битвы заключается агрессивный милитаризм. Нет, эта битва есть лишь еще одно сопротивление злу. И ведь никто же не посоветует радушно открывать двери всякому злу, разложению, клевете и предательству. Лишь какие-то низкие некроманты стали бы устраивать сборища трупов, пиры тления. Это зрелище, прежде всего, будет безобразно, и, как таковое, антиэволюционно и акультурно.

Клеветники в существе своем – и убийцы и некроманты, и если к ним можно применить посрамляющее их понятие благого строительства, это будет лучшим холодным душем для извращенных клеветнических сердец. Потому, изучая методы клеветы, мы вовсе не будем оставаться лишь наблюдателями. Обратите внимание: когда вы накрываете клеветника и спрашиваете его об источниках его сведений, он никогда не назовет вам никаких имен. Не назовет он их потому, что он-то и есть или породитель или ближайший соучастник клеветы. Конечно, могут найтись и такие умственно ограниченные люди, которые, распространяя клевету, тут же будут настаивать на том, что они лишь передают эти слухи. Их затемненный ум не может уразуметь, что в эту минуту они-то и являются распространителями клеветы, то есть вполне приобщают себя к клеветникам.

Помню, как мой покойный учитель Куинджи, когда ему передали какую-то несообразную клевету о нем, покачал головою и сказал: «Странно, а ведь я этому человеку никакого добра не сделал». В этом искреннем замечании умудренный жизненным опытом учитель выразил еще одну особенность круга клеветы. Правда, многообразна она. Странно замечать, как иногда зарождается она бесцельно, в бессознательном зле.

Народная мудрость отметила особый вид простаков клеветы, якобы даже не помнящих порожденного ими зла. Упаси, Создатель, от таких простаков. Чаще всего это вовсе не простаки, а прежде всего, в силу своего невежества, новобранцы сил темных. Но невежество есть преступление, это отмечено уже из глубокой древности. А всякое преступление по закону справедливости будет рано или поздно посрамлено. Всякий же момент посрамления совсем неприятен, даже и для низменного, грубого сознания. Даже пес избегает быть посрамленным. Простаков клеветы, в конце концов, не так уже много, клевета остается явным порождением зла, а потому всякий клеветник принадлежит и по состоянию своему и по судьбе своей темному царству.

Каждый совет не обращать внимания на клевету не есть истинный совет. На каждое явление нужно обращать внимание; на каждый ядовитый газ нужно иметь противогаз. Будем помнить, что клевета антикультурна, что во всяком ложном сведении есть клевета и что по суровому библейскому выражению: «Клеветник, псу подобно, пожрет свою блевотину». Та же Библия замечает: «Дьявол был клеветник искони». Вот кто клеветою занимается.

А в конце концов клевета является мерилом сознания и пробным камнем силы подвига.

7 ноября 1931 г.

Гималаи.