Глава 4

Глава 4

(Ст. 1). Посему будем бояться также и мы, чтобы не оказался кто из нас отставшим и чтобы нам, благодаря нашему нерадению, не лишиться возможности войти в покой, — не в ту землю обетования, но в истинный покой Божий, который есть Царство Небесное.

(Ст. 2). Ведь и мы имеем обетование через веру и духовное житие войти в Царство, как и они получили заповедь через закон, чтобы таким именно образом могли овладеть данной им землей той: но не принесло им пользы слово закона слышанное, ибо не было растворено верою слышавших.

(Ст. 3). Мы же войдем в самый покой, — мы, уверовавшие во Христа и наделенные дарами (благодати) Его. Они же не вошли в тот покой, согласно клятве, которую дал Он чрез Давида, говоря: Я поклялся в гневе Моем, не войдут в покой Мой (ср.: Пс. 94:11).

(Ст. 4–5). Суббота же и есть тот именно покой, о котором возвещено, ибо, когда в день седьмой совершены были все дела, сказано: покоиться заставил Бог в день седьмый дела все [35]. Поэтому если Евреи не упокоились, как и дела их, в седьмой день, то, очевидно, о них сказано: не войдут в покой Мой.

(Ст. 6). Но субботний покой апостол поставил прообразом истинного и вечного покоя, почему и сказал: остается некоторым войти в него, — то есть уже не в тот покой (субботний), который служил преходящим прообразом, но в тот истинный покой, который преобразовательно был благовествован Евреям, но они не вошли, поелику не уверовали.

(Ст. 7). А что должны быть две субботы: одна — прообраз, а другая — истинная, это видно из слов: опять другой день определяет «ныне» в устах Давида, говорящего после столького времени от того времени, когда дана первая суббота: «ныне когда глас Его слышите, не ожесточите сердец ваших», — как те, которые погибли в пустыне и не вошли в покой Его.

(Ст. 8–10). Ведь если бы Иисус, сын Навин, давший им наследовать землю (обетованную), устроил бы их и дал им покой, то теперь (при Давиде) никоим образом не следовало бы говорить еще о покое какого-то другого дня, ибо, вот, Иисус дал им упокоение, введя их в обетованную землю, а они, между тем, не успокоились на этом совершенно, подобно Богу, совершенно почившему от дел Своих, если (раз) они находились в больших трудах и должны были долго воевать. Итак, если покой тот не стал упокоением, так как даже сам Иисус, давший им тот покой, трудился в сражениях, — если это так, то, говорю, есть и существует, и остается субботство Бога, Который дает упокоение входящим в него, как почил Сам Бог от Своих дел, которые совершил.

(Ст. 11–13). Итак постараемся войти в оное упокоение, дабы кто по тому же примеру не впал в непокорность и неверие, ибо таким образом мы не войдем (в покой), подобно поколению людей, вышедших из земли Египетской: так как они отступили и были непокорны, то не вошли в покой (субботу) даже в самом прообразе [то есть не вошли в землю обетованную, служившую прообразом истинного покоя в Царстве Небесном], когда живо было слово Божие, которое дало обетование об истинной субботе (покое). И опять оно остро и проникает наказанием своим до требования и взыскания всего, что чтится в душе и в помышлениях сердца. И нет никакой твари невидимой, которая то есть была бы сокрыта от Него, поскольку все сокровенное предстанет обнаженным пред лицом Его в час Суда.

(Ст. 14–16). Итак, мы имеем Первосвященника единого Иисуса Христа Сына Божия, Который не может не сострадать немощи нашей, которой искушаемся мы, содержащие исповедание Его и не колеблющиеся, ибо Сам Он искушен всеми страданиями тела благодаря воспринятой Им плоти. Потому будем подражать Ему, чтобы быть нам без греха по подобию Его, да приступим с дерзновением к Престолу благодати Его, то есть в самый час мздовоздаяния. Да снискиваем (снискаем) и милость Его, — разумей нашими молитвами о том, чтобы был с нами в час встречи нашей с диаволом.