Глава 23

Глава 23

Те непреткновенно совершают течение до конца, которые вполне возненавидели все мирские пожелания, себя самих, всякую рассеянность и удовольствия в мире и занятия мирскими делами. Ибо сие и значит отречься себя самого. Посему, каждый извергается из царствия собственно своею волею, тем, что не по самой истине берет на себя труды, и отрекается себя самого, но при оной Божественной любви желает услаждаться чем-либо в веке сем, и не посвящает Богу всецелого устремления воли своей. Одним же примером объяснится рассматриваемое нами дело. Всякий хорошо различает, и несокрыто от него, что ни с чем не сообразно, какое бы то ни было, дело, которое стремится он сделать. Ибо сперва внутри его в сердце выражается сомнение. Весы и весовая стрелка в совести его показывают сначала внутри явный перевес то любви к Богу, то любви к миру; а потом тоже обнаруживается и в рассуждении внешнего, потому что, как сказано, всякий хорошо различает это. Например, если случится поссориться с братом, то человек препирается сам с собою, и сначала сам себе делает возражения: Сказать ли мне? нет; не скажу. Ответить ли на эту, сделанную мне укоризну? нет; лучше помолчу. Держимся и Божиих заповедей, но не отлагаем прочь и собственную свою славу. Никто не решается совершенно отречься себя самого. Если наклонность любви к миру хотя немного перетянет весы в сердце, — тотчас лукавое слово выходит даже и на уста. А потом ум, как бы натягивая внутри лук, устреливает ближнего языком, и зло доходит до рук, а иногда до ран, и до самого убийства. Из сего можно усматривать, чем начавшись, до каких ужасов простирается это кратковременное движение души. А посему разумей, что тоже случается и при каждом грехе и начинании. Порок ласкает и манит душевную волю мирскими пожеланиями и плотскими удовольствиями. Так уготовляется любодеяние, так татьба, так любостяжание, так тщеславие, так и всякое, какое бы то ни было, худое дело.