Слово в пятую неделю поста. О чем должно молиться

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Слово в пятую неделю поста. О чем должно молиться

«Не веста, чесо просита». (Мк. 10:38).

Когда тщеславие и честолюбие волнуют, колеблют, перепутывают все дела у вельмож и великих людей, в чертогах царей и властителей, в этом нет ничего удивительного, ибо мы знаем, что страсть властолюбия свойственна людям мира. «Весте, говорит Христос, яко мнящийся владети языки, соодолевают им, и велицыи их обладают ими» (Мк.10:42). Но чтобы это слышалось среди апостолов, лиц священных, раз навсегда отрекшихся от мира, в училище Христовом — училище бедности и смиренномудрия, это такое явление, которого не смогли вынести и сами апостолы, начавшие «негодовати» (Мк. 10:41). И на кого? На Иакова и Иоанна, своих соучеников! Иаков и Иоанн, два сына Зеведея, скромного, неродовитого и бедного человека из Иерусалима, рыбаки по ремеслу, очень бедные по состоянию, стали мечтать о царстве. Услышав слова Христовы: «се, восходим во Иерусалим» (Мф.20:18; Мк.10:33; Лк.18:31), они подумали, что Он идет туда воцариться. Сперва послали с ходатайством свою мать, а потом явились и сами. «Учителю», сказали они, «хощева, да, еже аще просива, сотвориши нама» (Мк.10:35). «Мы хотим!» Разве так ученики просят учителя? Рабы — владыку? «Если чего попросим!» И это скромность апостольского звания! «Что хощета», спросил их Христос, «да сотворю» волю? (Мк. 10:36). «Даждь нам», они ответили Ему, «да един о десную Тебе и един о шуюю Тебе сядева во славе Твоей» (Мк. 10:37). Но Я вам говорил, что Сын Человеческий восходит в Иерусалим, чтобы умереть, а не воцариться, быть распятым на кресте, а не воссесть на престоле, чтобы увенчаться тернием, а не царским венцом: там не слава и честь, а страдания и уничижения. «Се, восходим во Иерусалим, Сын Человеческий предан будет архиереом и книжником, и осудят Его на смерть, и предадят Его языком; и поругаются Ему, и уязвят Его, и оплюют Его» (Мк. 10:33–34). Нет, они свое: «Даждь нам, да един о десную Тебе и един о шуюю Тебе сядева во славе Твоей. Ошибаетесь, ответил им Христос, вы сами не знаете, чего хотите — не веста, чесо просита».

Слушатели, какой вам кажется просьба этих учеников? Апостолы Христа, и хотят стать царями! Те, которые не так давно сказали: «Се, мы оставихом вся, и въслед Тебе идохом» (Мф. 19:27), — теперь ищут почестей и чинов! «Не веста, чесо просита». Вы просите того, чего не следует, и просите от Иисуса Христа, Которого народ безуспешно хотел сделать своим царем, Который открыто учит, что пришел служить, а не принимать услуги, ибо «Царство Мое несть от мира сего» (Ин. 18:36). Вы просите земного царства? Сами не знаете, чего хотите! Вы просите у Того, у Кого об этом не следует просить. В просьбе сынов Зеведеевых можно усматривать две ошибки: они простят того, чего не следует; и просят у Того, у Кого не следует. Христиане, если вы хотите достигать желаемого, просите чего следует и у кого следует. В противном случае «не веста, чесо просита».

1

Две причины побуждают нас во всех наших нуждах прибегать к Богу. Во–первых, мы имеем неустранимый долг подчинения Богу, как твари — Творцу, как рабов — своему Владыке, как детей — Отцу, Управителю, Подателю всяческих. Во–вторых, только Бог, по природе всесильный, может сделать все для нас необходимое. «Велий Господь наш, и велия крепость Его» (Пс. 146:5). Как всемудрый, Он знает, что нам нужно, — «весть бо Отец ваш, ихже требуете» (Мф.6:8). И как всеблагий, Он хочет сделать для нас все необходимое. «Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив» (Пс.102:8). Человеку недостает того или другого; даже будучи в силах сделать это, можно не знать, зная, можно не желать, а желая, не быть в силах исполнить. Поэтому Бог повелевает нам: «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, в нихже несть спасения» (Пс.145:3). И вообще, во всякой нужде своей, о человек, «открый ко Господу путь твой и уповай на него, и Той сотворит» (Пс. 36:5). Открой свой путь Богу; Он всемудр и наставит тебя. Возложи надежду свою на Бога; Он всеблаг и помилует тебя; Он всемогущ, Сам все исполнит и совершит. «Повинися Господеви и умоли Его» (Пс. 36:7). И тем не менее в своих нуждах мы обращаемся ко всем путям, только не к тому, который ведет нас к Богу. Заболел однажды царь Охозия; болезнь сильна, страх больного царя велик. В таком страхе и опасности он размышляет, куда обратиться, где искать исцеления, и решил послать своих слуг в Финикию… к идолу Ваала (здесь дьявол ложными предсказаниями обманывал своих поклонников) вопросить предсказания, исцелеет ли царь от этой болезни или умрет. «Идите и вопросите у Ваала… аще жив буду от болезни моея сея?»(4 Цар. 1:2). Двинулись в путь посланники царя, но Бог сильно разгневался на него и через ангела велел Илии Фесвитянину выйти поскорее навстречу им, принудить их возвратиться назад и сказать им: «Как, разве нет Бога в Иерусалиме, что царь посылает вас к идолу?» — «ангел Господень рече ко Илии Фесвитянину, глаголя: востав, иди на сретение послом Охозии царя Самарийска и речеши к ним: или несть Бога во Израили, яко грядете вопрошати Ваала скверного Бога во Аккароне?» (4 Цар. 1:3). Пророк Илия поспешил к ним, остановил и убедил их вернуться назад. Со свойственной ему пылкой ревностью он велел им сказать царю, зачем это он послал вопросить неодушевленного идола? Послал к демону, отцу лжи, как будто нет истинного Бога в Иерусалиме? Он болен, а прибегает не к Богу, Который имеет власть жизни и смерти, а к Ваалу, который не может, не умеет и не хочет никому сделать добра? Вернитесь назад и скажите своему господину, что он послал вас напрасно, что волхования никакой пользы ему не принесут, что Ваал не может ему помочь. «Сице глаголет Господь: одр, на негоже возшел еси ту, не имаши слезти с него, яко ту смертию умреши» (4 Цар. 1:4). Все так и случилось. Посланные возвратились, возвестили царю все: что он не сойдет со своей постели и умрет от этой болезни. «И умре по глаголу Господню, егоже глагола Илиа» (4 Цар. 1:17). О, если бы Бог дал мне сейчас ревность и дерзновение Илии Фесвитянина, чтобы обличить великое, крайнее суеверие, если не сказать языческое идолопоклонство многих христиан (особенно женщин), которые еще доселе сохраняют дьявольские суеверия древних греков и в постигающих их недугах, вместо того чтобы с христианской верой прибегнуть к Богу, с волшебствами прибегают к дьяволу! «Или несть Бога во Израили, яко вы грядете вопрошати Вала»? Скажу и я вам. О, христиане, достойны ли вы иметь веру Христову, заблудшие слепцы! Если заболеет ваш сын, ваш муж, разве нет Бога в Церкви, Бога, Который по Своему всемогуществу и больных исцеляет, и мертвых воскрешает? Разве нет Пресвятой Богородицы, Матери Божией, нет ангелов, друзей Божиих, нет священников, служителей Божиих, нет врачей, тоже рабов Божиих, чтобы обратиться к пути, указанному Богом? Но куда вы обращаетесь? К знахарке, которая и сама заблуждается, и других вводит в заблуждение своим волшебством? К старухе сказочнице за тем, чтобы она связала узелочек? К бесстыдной ворожее, чтобы она поворожила? Все к изобретениям дьявола? Почему вы не посылаете в Церковь, чтобы совершить молитву и молебен, а рассылаете то туда, то сюда, ища зелий, повязок, причитаний дьявольских? Это не что иное, как явное идолопоклонство перед лицом Божиим, отступление от Бога и переход к дьяволу! Это значит верить в сердце, что дьявол могущественнее Бога. Но за это «сице глаголет Господь» (вот проклятье, которым грозит Бог): «одр, на негоже возшел еси ту, не имати слезти с него, яко ту смертию умреши». Ты, кто бы это ни был, мужчина или женщина, прибегаешь к идолу Ваала, как будто нет Бога в Иерусалиме; твои ворожбы, волшебство, узелки, ничуть тебе не помогут; ты не встанешь с этой постели, на которой лежишь, ты умрешь. «Лукавии же человецы и чародее преуспеют на горшее, прельщающе и прельщаеми» (2 Тим. 3:13). — Занемог и другой царь, Езекия, и был действительно близок к смерти, как говорит Священное Писание. К больному царю был послан от Бога пророк Исайя сказать: «Царь, настал твой последний час, тебе уже не помогут больше ни лекарства, ни врачи. Напиши завещание, устрой свои домашние дела, ибо ты скоро умрешь» (см.: 4 Цар. 20:1). Что же сделал Езекия, услышав эти слова? Он поступил, как богобоязненный муж. Он прибегнул только к Богу: «и обрати Езекиа лице свое ко стене и помолися ко Господу… Иплакася… плачем великим» (4 Цар. 20:2–3). И этим умилостивил Бога. Он внял ему, смилостивился, исцелил его и даровал ему еще пятнадцать лет жизни. «Тако глаголет Господь» (сообщил ему Исайя от лица Божия): «услышах молитву твою и ведех слезы твоя; се, Аз изцелю тя… и приложу к летом твоим лет пять надесять» (4 Цар. 20:5–6). Обрати внимание, христианин, вот два больных царя–Охозия и Езекия. Недуг Охозии не смертельный, а Езекии — смертельный. Езекия заболел к смерти, Сам Бог определил его к ней. «Тако глаголет Господь: …умреши… ты и не будеши жив» (4 Цар. 20:1). И тем не менее Охозия от своей болезни умер, а Езекия исцелился. Почему же? Не лицеприятие ли это со стороны Бога? Нет. Охозия умер, потому что прибегнул не к Богу, а к демону; Езекия исцелился, потому что тотчас прибегнул к Богу. На одного Бог разгневался за то, что он обратился к волшебству и кудесничеству; другого помиловал, ибо он сотворил молитву, излил слезы благоговения и сокрушения. Поучайся этим примером, христианин, — и, если заболеешь, ты исцелишься; обнищаешь, найдешь пропитание; если впадешь в искушение, муки, несчастья, освободишься; только не вступай на путь дьявола волшебством, неправдой, злыми умыслами; вступи на путь Божий с молитвой, надеждой и верой. «Открый ко Господу путь твой», с надеждой — «уповай на Него», с верой — веруй, что «Той сотворит» (Пс.36:5) тебе. Он всемогущ, всемудр и всеблаг. Итак, повинись Господу и как человек, и как христианин. Хорошо. Но, обратившись к Богу, о чем Его умолять? На это отвечает тебе Златоуст: «Проси о том, что для тебя, просящего, полезно, и для Него, подающего, приличествует», проси вещи, полезной для христианина и приличествующей для Бога. Но трудность заключается в том, что мы не знаем, как говорит Павел, что нам полезно и о чем нужно просить Бога, — «о чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы» (Рим. 8:26). Это апостол говорит, по объяснению Златоуста, внушая нам не считать полезным все то, что кажется таковым человеческому размышлению. Поэтому в древние времена Церкви Бог посылал на одного из христиан особенный дар Святого Духа, который назывался «духом молитвы». Просвещаемый им, он молился о том, что действительно было полезно и приличествовало, и во всех своих молитвах был услышан. Это и есть дарование Того Духа, о Котором тот же апостол говорит: «Сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными» (Там же). Образ его есть диакон, который в церковных последованиях приносит Богу молитвы о народе. Так буквально это объясняет златословесный учитель: «Ввиду того что мы, не зная о многом, что нам полезно, просим совершенно бесполезного, на одного из присутствовавших нисходил дар молитвы, ион, поднявшись, молился за всех. Образом его служит теперь диакон, воссылающий молитвы о народе». Таким образом, мы не знаем того, что полезно и что приличествует. Причина этому заключается в том, что человеческая воля по природе неустойчива и легко преклонна: сейчас хочет одного, потом — другого и никогда ничем не удовлетворяется. Она развращена и слепа: на худое смотрит, как на хорошее, не отличат полезного от вредного, должного от недолжного. Конечно, вне всякого сомнения, самое благородное из всех творений Божиих, — человек, созданный по образу и подобию Божию. Однако человек создан позже всех творений. Почему же? Если Бог все сотворил ради человека, то не нужно ли было и человеку следить, все ли делается по его желанию? Бог знал природу человека: что он по уму любознателен, в желании своем неудовлетворим, в мнении неустойчив; что это — дух, который и сам не знает, чего именно хочет. И если Бог сотворил бы человека сначала, может быть, тот осмелился бы вступить в пререкания с премудростью Божией и сказать ей: «Я хотел бы, чтоб свет был другого цвета, небо — другого устройства, это мне не нравится, то я хотел бы в другом виде».

Из всех ваятелей Греции самым славным, способным и дивным в своем искусстве был Поликлит. Но еще большее искусство нужно было, чтобы удовлетворить мнение толпы. И Поликлит ухитрился удовлетворить и вместе обличить желание народа. Он приготовил два изваяния — одно тайно от всех, по всем правилам искусства, а другое — открыто, по желанию всех. Пока он обтесывал камень, проходившие мимо останавливались, смотрели, и каждый выражал свое мнение: сделай так голову, так руки, грудь, весь образ. И Поликлит повиновался желанию каждого. Окончив труд, он выставил оба изваяния, чтобы их видел весь народ. «Какое же из этих двух, — спросил он их, — кажется вам красивее?» Все единогласно указали на то изваяние, которое было изготовлено по правилам искусства. А другое, сделанное по желанию их, было какое–то неправильное, несоразмерное, несовершенное творение. «То, что вы хвалите, — продолжал он, — я сделал по требованиям искусства, и поэтому оно совершенно; а другое сделали вы, ибо я творил его по вашему желанию, и поэтому оно ничего не стоит». Этот факт указывает, что желания и вкусы людей очень различны и странны. Предположим, что Бог во всем, о чем просят Его люди, поступит по их желанию. Один хочет одного, другой хочет другого — совершенно отличного и даже противного. Солдат хочет войны, купец — мира; мореплаватели хотят морского ветра, но один западного, а другой — восточного. Земледелец просит тихой погоды на земле, но один хочет ее с дождем, а другой — с засухой. Короче говоря, сколько голов, столько умов, и каждый хочет по–своему. Если Бог пожелает исполнить желание каждого, во что превратится наш мир, жизнь, общество? В смешение, бездну, хаос. Пусть Бог делает, как знает, по искусству беспредельной Своей мудрости, а не по мнению нашей головы! Вот поэтому–то, может быть, Бог и восхотел создать человека позже всех, чтобы человек, застав все уже созданным, удовлетворился, успокоился тем, что Бог сотворил все «добра зело» (Быт 1:31), и не требовал одного в таком виде, другого — в другом, сам не зная, о чем говорит и чего хочет. Обратите внимание и на то: Бог создал человека — мужчину–Адама, но еще не создал женщину — Еву — помощницу, подобную ему. Пожелав создать ее, Он усыпил Адама, взял одно из его ребер и сотворил жену Еву; затем он пробудил Адама и «приведе ю ко Адаму» (Быт. 2:22). Разве не следовало бы Адаму не спать и видеть, как Бог создает жену, с которой ему предстоит прожить целую жизнь? Нет, говорит Бог. Если бы человек не спал и видел, как Я творю жену, он стал бы говорить, объяснять, выражать свое желание. Я хочу, сказал бы он, глаза такими, рот — иным, мне не нравится это лицо, дай ему другой вид. Пусть лучше спит человек и не видит, а Я буду делать как знаю. Человек не знает, чего хочет, не понимает, о чем просит. И по большей–то части он хочет худшего, просит вредного. Рахиль, жена Иакова, была неплодна и не имела детей. Она вдвойне скорбела, ибо видела, что у нее нет детей, а у сестры ее — очень много. Какая ужасная страсть — ревность, особенно в женских сердцах! Рахиль позавидовала своей сестре и от ревности захотела умереть. «Видевши… Рахиль, яко не роди Иакову, и поревнова… сестре своей» (Быт. 30:1). Как она воевала с мужем своим! «Даждь ми чада», говорила ему, «аще же ни, умру аз» (Там же). Одно из двух — или рожу, или умру; хочу видеть или детей, или смерть. Только на сестру снизошло все благословение Божие, а я буду нести проклятие и позор бездетности? Я не вынесу этого. «Даждь ми чада; аще же ни, умру аз». Рахиль так сильно хочет иметь детей! Но знает ли она, чего хочет? Пусть будет, пусть исполнится ее желание! Бог услышал ее молитву и исполнил ее желание. «Помяну… Бог Рахиль, и услыша ю Бог, и отверзе утробу ея» (Быт. 30:22). Радуюсь и я с тобой, прекрасная Рахиль. Наконец ты нашла утешение. «Помяну… Бог Рахиль». Ты уже не неплодна, ты начала раждать, видишь плод чрева своего. Но каковы будут твои роды? Что хорошего ты получишь от своих детей, которых так сильно желаешь? Увы, что я слышу! Пришел час родить Рахили и «возбедствова в рождении» (Быт. 35:16) - трудные роды, великие боли! Дала сыну жизнь, но сама умерла от болей. Сын желаний стал сыном скорби! О, как бы она сильно раскаивалась в том, чего так сильно желала! Родила Рахиль, но в родах и умерла. «Бысть же, егда оставляше ю душа, умираше бо, прозва имя ему сын болезни моея» (Быт. 35:18). Итак, Рахиль не знала, чего хотела. Она желала видеть сына и тогда же умоляла о смерти. Сказанное Златоустово слово более чем справедливо: «Не зная много из полезного нам, мы просим бесполезного». И Павел говорит: «О чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы» (Рим. 8:26). Христианин, ты просишь от Бога детей. Но, может быть, они доставят тебе больше слез, чем радости? Ты просишь здоровья, но, может быть, с течением времени умножатся и грехи твои? Ты просишь богатства, но, может быть, оно послужит причиной твоей погибели? Ты просишь чести, но, может быть, чем больше возвысишься, тем ниже падешь? Ты просишь мирских и временных благ, но, может быть, в них–то и найдешь смерть своей жизни, муку для своей души? Ты не знаешь, о чем просишь!

Итак, если желание человеческое так ошибочно и только воля Божия неуклонна, что же остается делать, как не подчинить свою волю воле Божией? Желать того только, что хочет Бог, и говорить в своих молитвах: «Отче Мой… не якоже Аз хошу, но якоже Ты… буди воля Твоя» (Мф. 26:39–42). — Александр Великий, когда в Азии воевал с Дарием Персидским за обладание всем восточным царством, сошел выкупаться в струях реки Кидна. Но как только он погрузился в воду, мгновенно охватил всего его страшный холод, захватил его дыхание, так что он едва не умер. Жизнь Александра Великого подверглась великой опасности — в одно мгновение мог увянуть этот цвет юности, славы и мужества. Филипп, его верный друг и врач, взялся лечить царя и тотчас начал его лечение. Различными благовониями и припарками он помог ему, укрепил, оживил и собирался на третий день дать ему выпить лекарство, которым надеялся совершенно вернуть ему здоровье. В это время от Пармениона, самого верного из военачальников Александровых, было получено письмо, в котором он предупреждал Александра беречься врача Филиппа, не вверяться в его руки и не принимать его лекарств, ибо Филипп вошел в соглашение с Дарием, персидским царем, отравить Александра и в награду за это предательство получить несколько тысяч талантов и жениться на сестре Дария. Александр прочел письмо и, не сообщив об этом никому, положил его под подушку. Настал третий день. Врач Филипп, ничего не знавший ни о предательстве, ни о письме, входит в палатку царя, держа в руках чашу с лекарством, и подает ее царю. Тот одной рукой берет от врача чашу, а другой подает ему письмо, и, пока Филипп читал его, Александр без всякого колебания и смятения выпил всю чашу. Остановись, Александр, что ты делаешь? Ты совершенно ни во что не ставишь свою жизнь? Почему ты сначала не расследуешь, чтобы узнать правду, виноват врач или невиновен? Дай ему сперва прочесть письмо и, смотря по тому, что прочтешь ты на его лице, возьми или отврати чашу. Но ты пьешь сначала, и затем уже он читает. И ты так доверяешься человеку? «Да, — так говорил сам себе Александр, — Филипп и друг, и врач. Я полагаюсь на его искренность столько же, сколько и на его искусство». Александр не без основания доверился, ибо его выздоровление, наступившее после этого лекарства, рассеяло напрасное и ложное подозрение. Александр Великий, царь, победитель и герой, верит Филиппу и вручает ему свою жизнь; верит (хоть и существовало подозрение, будто тот хочет отравить), ибо он подумал и сказал себе: «Филипп врач, значит умеет лечить; Филипп мой друг, значит, хочет меня вылечить». А ты, христианин, предавая себя в руки Божий в своих болезнях, нуждах и скорбях, как думаешь, в чьи руки отдаешься? Он — Бог, Он — Отец. Поэтому скажи и ты самому себе: Он — Бог и, как всемудрый, знает, что мне нужно; Он — Отец и, как всеблагий, хочет подать мне необходимое. Я верю в Его мудрость, верю в Его любовь. Я хочу только того, чего для меня хочет мой Бог, мой Отец. Я не прошу у Него ничего, ибо я не знаю, чего просить, не знаю, что мне полезно. Пусть это знает Он, всемудрый Бог. Пусть это подаст мне Он, всеблагий Отец. Отче мой, быть мне в этом мире больным или здоровым, богатым или бедным, мудрым или неученым; возвыситься до великих почестей или оставаться в моем скромном положении, иметь детей или быть бездетным, быть любимым людьми или ненавидимым, просить еще долгой жизни или умереть сегодня или завтра… Я не знаю, что для меня полезно. Это знаешь Ты, и делай как знаешь. «Не якоже Аз хощу, ноякоже Ты… буди воля Твоя». Христиане, я хочу высказать это в двух словах: во всех своих нуждах обращайтесь только к Богу; просите, чтобы было только то, что угодно Богу. В противном случае вы не знаете, чего просите — «не весте, чесо просите».

2

Прибегать во всех своих нуждах к Богу? Хорошо. Но, повторяю, с каким лицом? Молиться о том только, чтобы совершалось угодное Богу, — хорошо. Но, повторяю, из каких уст? С каким лицом являться перед Богом, какими устами умолять Его должны мы, враги Божий, доколе находимся в грехах? Послушаем, что говорит Бог устами Исайи: «Егда прострете руки (ваша) ко Мне, отвращу очи Мои от вас; и аще умножите моление, не услышу вас» (1:15). Т. е. когда явитесь передо Мной и подымите ко Мне руки с мольбой, Я отвращу Свое лицо от вас и не стану на вас смотреть; и если даже удвоите и утроите ваши молитвы, Я останусь к ним глух и не стану внимать. Почему? «Руки бо ваша исполнены крове» (Там же). Что же это за кровь на наших руках? Настоящая кровь от убийства? Но я надеюсь, что в нашем городе, где я беседую, нет этого зла. Но, может быть, кровь бедных от несправедливости, от непосильных трудов, от грабительств? Вот этого я боюсь. Кровь нечистот, плотских грехов? А этого слова боюсь еще больше. Но с такими нечистыми руками Бог не хочет ни видеть нас, ни слышать нас. «Егда прострете руки (ваша) ко Мне, отвращу очи Мои от вас; и аще умножите моление, не услышу вас; руки бо ваша исполнены крове». Но что же нам остается делать? Это говорит нам Сам Бог: «Измыйтеся, (и) чисти будите» (Ис. 1:16). Умойтесь, очиститесь. Был болен проказой Нееман, великий и сильный сирийский вельможа, и пришел к пророку Елисею очиститься. Рассудив, что это дело трудное и дорогостоящее, он взял с собой десять талантов серебра, шесть талантов золота, десять наилучших одежд, чтобы все это раздарить, истратить, чтобы получить выздоровление. Когда Елисей услышал, что Нееман приблизился, велел ему сообщить, чтобы он остановился. Около него Иордан, пусть он пойдет, семь раз погрузится в воду, и без всякого труда очиститься — «шед измыйся седмижды во Иордане, и возвратится плоть твоя к тебе, и очистишися» (4 Цар. 5:10). Тот пошел, омылся и очистился. А из денег, которые взял с собой, Нееман ничего не потратил, из одежд ничего не подарил. Он так дешево, так легко очистился? Пошел, омылся и очистился. О, какая приятная для нас весть! И мы хотим очиститься? Пойдем к духовнику, как Нееман к Елисею. Вы думаете, что он пошлет нас в Иерусалим на поклонение святым местам или в пустыню на подвиги, или велит нам раздать бедным все наше имущество? Ничего подобного, ничего! Что же он велит нам сделать? Сказать одно только слово «согреших», пролить только две слезы, и этим мы омыты, очищены, прощены. Это есть член веры. Но послушайте, как нас уверяет в этом Златоуст, утешитель грешных: «О, великое человеколюбие, о, безмерная благость! Бог совершенно оправдывает грешника после того, как он исповедует свои грехи и дает обещание на будущее время». Только не следует терять времени, особенно теперь, когда мы восходим в Иерусалим, теперь, когда приближаются святые дни святых страданий Христовых; если возможно — сегодня, не ожидая завтрашнего дня. О, это «завтра» есть величайшее препятствие нашего с спасения, главная причина нашего осуждения! Итак, по возможности скорее омоемся, очистимся в святой исповеди. Когда мы так очистимся и омоемся, Бог примет нас с распростертыми объятиями, будет смотреть на нас светлым взором, будет слушать, внимать нам, дарует нам здесь прощение грехов, а там — Небесное Царство.