Имею ли я ценность в глазах Бога?

Имею ли я ценность в глазах Бога?

Я стою в очереди в кассу супермаркета и оглядываюсь по сторонам. Бритоголовые подростки с кольцами в носу набирают пакетики чипсов; клерк берет на ужин стейк, несколько веточек аспарагуса и печеный картофель; старуха, скрюченная остеопорозом, исследует персики и клубнику, безжалостно тыча в них пальцем. Неужто Бог знает нас, всех и каждого? Неужели эти люди имеют какую–то ценность в Его глазах?

Когда я включаю телевизор и вижу репортаж о демонстрациях против абортов или за аборт, я пытаюсь вообразить себе эти нерожденные существа, из–за которых пылают подобные страсти. Я видел в музее препараты с эмбрионами различного возраста, показывающие различные стадии развития человека. В мире ежегодно «убивают», как говорят противники абортов, шесть миллионов таких вот крошечных зародышей. Богословы утверждают, что образ Божий запечатлен в каждом из них. Что думает Господь о шести миллионах человеческих существ, умерших прежде, чем они покинули материнскую утробу? Неужели и они имеют значение?

Познания в области астрономии также подпитывали мои сомнения: наука говорит, что наше Солнце — одно из 500 миллиардов звезд, составляющих Млечный Путь; что наша галактика — один из 200 миллиардов звездных миров. Неужели существа на одной из пылинок мироздания имеют какое–то значение для Создателя вселенной?

Псалмопевец, также созерцавший звезды, воскликнул: «Когда гляжу я на небеса Твои — то что есть человек, что Ты заботишься о нем?». Любая книга Ветхого Завета сосредоточивается на этой проблеме. Еврейские рабы в Египте едва ли могли поверить Моисею, утверждавшему, что Бога тревожат их страдания. Друзья Иова посмеялись над глупцом, решившим, что Господу Вселенной есть дело до Иова. Проповедник в Екклесиасте формулирует ту же проблему еще циничнее: имеет ли значение хоть что–то «под солнцем»? Быть может, жизнь вообще лишена смысла?

Несколько лет назад меня и самого одолевали подобные сомнения, и тут я получил приглашение на конференцию в Новой Англии по проблемам христианства. Темой конференции был стих из книги пророка Исайи: «Вот, Я начертал тебя на дланях Моих» (49:16). Я даже усмехнулся: в тогдашнем расположении духа я отнюдь не был готов обсуждать с проповедниками Новой Англии цитату, которую писали на плакатах и вышивали на настенных ковриках в качестве свидетельства веры. Я бы предпочел выступить на другую тему или вовсе отказаться от приглашения. Но все же сперва я раскрыл Библию и заглянул в текст книги.

Я обнаружил, что Бог дает поразительные гарантии Своему народу в самый тяжкий момент истории Израиля: страна уничтожена, священный город Иерусалим подвергся надругательству, вавилонские воины, не встретив сопротивления, вторглись в Святое Святых, и на этот раз Господь не пришел на помощь Своему народу. Храм был осквернен, столица разрушена, евреев в цепях увели в Вавилон (нынешний Ирак).

Псалом 136 может поведать о том, что переживал в ту пору народ избранный:

При реках Вавилона, там сидели мы и плакали…

Если я забуду тебя, Иерусалим,

забудь меня десница моя.

Прилипни язык мой к гортани моей,

если не буду помнить тебя…

Дочь Вавилона, опустошительница!

блажен, кто воздаст тебе

за то, что ты сделала нам!

Блажен, кто возьмет и разобьет

младенцев твоих о камень!

Внезапно я понял, что пленники в Вавилоне, внимавшие вести Исайи (стих 49), мучились тем же сомнением, что и я. Имеем ли мы какую–то ценность в глазах Бога? Вот, мы — народ избранный, но наша земля захвачена, наши города сровняли с землей, наших женщин и детей перебили, сильных мужчин увели в плен. И те же вопросы задавали баптисты и гугеноты, армяне и русские пятидесятники, христиане Палестины и Судана и все верующие, подвергавшиеся гонениям на протяжении многих столетий.

«Оставил меня Господь, и Бог мой забыл меня!» — плакались израильтяне в пору страшного бедствия (Исайя 49:14), но Бог ответил Своему народу новым обетом. «Забудет ли женщина грудное дитя свое? — вопрошает Бог. — Но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя. Вот, Я начертал тебя на дланях Моих».

В этот трудный час, когда кажется, что завет с Богом полностью исчерпал себя, Бог дает ряд новых обещаний, прямо отвечая на сомнения, терзавшие народ Израиля. Исследователи Библии называют этот раздел (Исайя 42—53) «Песней раба Господа». Эта великолепная поэзия в то же время является чрезвычайно важным пророчеством, одним из наиболее конкретных пророчеств, какие нам доводилось слышать. В целом эти «Песни» описывают явление Мессии, Который и станет ответом Бога на вопросы евреев.

Бог готов рискнуть собственной репутацией. Он ответит на горькие упреки евреев необычайным, потрясающим подвигом, о котором никто из них и помыслить не мог, актом, выходящим за пределы и человеческих ожиданий, и Божьего смирения: Бог решил присоединиться к людям на планете Земля, «записать Самого Себя на страницах истории», как говорит Жак Эллюль. Исполненные тайны «Песни раба Господа» предсказывают Воплощение — авторы Нового Завета ссылаются на этот текст по меньшей мере десять раз.

Евреи, в чьей памяти отпечатался грозный образ Синая, привыкшие почитать Господа настолько, что не смели ни произносить, ни писать его имя, всегда ждали пришествия Мессии, ждали не столько с надеждой, сколько с трепетом. «Кто вынесет день прихода Его? — восклицает в ужасе пророк Малахия. — Ибо Он как огнь поядающий». Может ли кто–нибудь из обитателей планеты Земля пережить явление Бога сил? Переживет ли его сама планета?

Но Исайя ясно дает понять: Бог явится на землю не яростным потоком и не пожирающим пламенем. «Се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут ему имя: Еммануил, «Господь с нами». Бог является на землю в самом смиренном, самом малом обличий: в виде оплодотворенной яйцеклетки, эмбриона, растущего, клетка за клеткой, в теле деревенской девушки. Яйцеклетка делится много раз, пока зародыш не обретет форму; затем плод растет и, наконец, Младенец покидает чрево Матери, чтобы присоединиться к жалким двуногим тварям на их пылинке–планете.

Да, Мессия будет править, но орудие Его правления — любовь. Перенесем ли мы день явления Его? Все мы переживем его и обретем новую жизнь, ибо всех Он примет с любовью и радостью.

Наш праздник Рождества увековечивает ответ Бога на вопрос евреев: «Имеем ли мы ценность в глазах Бога?». Здесь, на земле, в течение тридцати трех лет Бог во плоти испытывал на Себе, каково быть одним из нас. И притчи, которые Он рассказывал, и сами люди, с которыми Он соприкоснулся, сделались на все времена ответом на терзающий нас вопрос.

Иисус сказал, что Бог подобен пастырю, который оставит девяносто девять овец на огражденном пастбище и будет, выбиваясь из сил, искать единственную овцу, отбившуюся от стада; что Он подобен отцу, который все время помнит о покинувшем его неблагодарном сыне, хотя старший остался дома и неизменно почтителен и послушен; Бог подобен богатому хозяину, впускающему в свой дом и приглашающему на пир нищих и бродяг. Господь любит людей не как некую разновидность животного мира, а как человек человека: каждого по отдельности, каждого потому, что он именно таков, каков он есть. Да, мы имеем ценность в глазах Бога. В те редкие моменты, когда Он приоткрывал завесу между видимым и невидимым мирами, Иисус говорил, к примеру, о радости ангелов, когда обращается хоть один грешник. Один–единственный поступок, совершенный здесь, на земле, отзывается эхом во всем мироздании.

В общении с людьми Иисус подчеркнуто проявлял внимание к заброшенным, нелюбимым, париям общества, к тем, кто мало что значил в глазах людей, но обладал огромной ценностью в глазах Бога. Иисус прикасался к прокаженным, селившимся за городской чертой, хотя Его ученики брезгливо их сторонились. Первой проповедницей Своего учения Иисус избрал самаритянку, женщину из племени, которое евреи считали «бедными родственниками», женщину, сменившую пятерых мужчин, своими поступками вызвавшую сплетни всех горожан. Другая женщина настолько стеснялась своего заболевания, что не посмела предстать перед Иисусом, коснулась Его одежды сзади, надеясь, что Он этого не заметит. Но Он заметил, и эта женщина, как и многие другие «ничтожества», убедилась, что от Него нельзя утаиться, — слишком много мы значим для Него.

Писатель Рейнольд Прайс как–то заметил, что все человечество мечтает услышать подтверждение: «Создатель Вселенной любит и помнит меня». Это подтверждение мы услышали от Иисуса, и голос Его звучал, как гром, возвещающий благодатный дождь. Создатель вселенной сотворил и всех людей, эти странные существа, которых Он неведомо почему счел достойными личного внимания и любви. Он доказал нам эту любовь на холмах Палестины и на кресте.

Пророки только говорили об этом, но Иисус это совершил. «Я начертал тебя на дланях Моих», — сказал Господь устами Исайи. Когда же Он явился на землю в рабском обличий, Он показал, что на ладонях Бога найдется место для каждого живущего на земле. На Его руках запечатлены не только наши имена, но и раны, которыми Господь поплатился за любовь к нам.

Мои сомнения больше похожи на хронический недуг, нежели на острое заболевание: они периодически возвращаются. Но теперь, когда я жалею себя, когда растворяюсь в космическом одиночестве Иова и Екклесиаста, я обращаюсь к евангельскому повествованию о словах и делах Иисуса. Если мне начинает казаться, что мое существование «под солнцем» безразлично Богу, то я отвергаю основную причину, побудившую Бога сойти на землю. Итак, Иисус отвечает на первый вопрос: о ценности отдельного человека.