9. Сопротивление. Царство Бога и система господства

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

9. Сопротивление. Царство Бога и система господства

Библия — книга о личной жизни человека, но и книга о политике. Я не всегда это понимал. Меня с детства воспитывали христиане, которые не думали о взаимосвязи веры и политики. Для них это были два разных мира: один принадлежит Богу, другой — кесарю. Им не приходило в голову, что эти два мира связаны между собой. Когда же я стал взрослым, постепенно все больше и больше начал различать политический аспект Библии и пришел к твердому убеждению, что эта книга говорит как о личной жизни, так и о политике.

Из этого убеждения следуют некоторые простые и важные выводы. Во-первых, Библия говорит о личной жизни. В ней идет речь о наших отношениях с Богом как с личностью. Эти отношения становятся путем, который преображает нашу жизнь: это путь возвращения из изгнания, путь слепого к обретению зрения, путь к освобождению от уз; это путь к новому началу, путь к жизни, в которой первое место занимает Бог. Любовь к Богу радикальным образом меняет нашу жизнь.

Во-вторых, Библия говорит о политике. Как показывает Писание, Бог желает видеть наш мир совершенно иным: людям должно хватать всего необходимого — причем не в результате благотворительности, а в результате восстановления справедливости, — и они не должны воевать друг против друга. Бог желает видеть мир без систем господства, великих или малых, древних или современных, хотя эти системы встречаются повсеместно и кажутся нормальным явлением в любой цивилизации.

Эта политическая тема пронизывает всю Библию. Как уже говорилось в главе 4, в центре Торы стоит повествование об освобождении Израиля от гнета Египта и о создании совершенно иного общества на основе Завета с Богом, выведшим свой народ из страны рабства. Второй важнейший раздел Библии, Пророки, история зарождения и падения монархии, которая отвергла замысел Бога о справедливости и мире. И когда мы говорим о политическом аспекте Библии, мы всего-навсего признаем, что в Писании есть такая тема. Достаточно один раз ее увидеть, и это становится очевидным.[156]

То же самое можно сказать и о пути Иисуса: он связан и с личной жизнью, и с политикой. Это путь преображения личности. И это политический путь сопротивления системе господства, существовавшей в том обществе. Иисус стоял за альтернативное понимание того, как люди должны жить вместе, поставив Бога на первое место. И сопротивление, основанное на желании Бога, привело Иисуса на крест. Таким образом, крестный путь имеет и личный, и политический смысл.

В настоящей главе мы поговорим о том, как Иисус своими высказываниями и поступками бросил вызов системе господства в современном ему обществе. Сначала я кратко опишу особенности этой системы, которые подробно мы рассматривали в главе 4:

1. Рим управлял Палестиной, используя коллаборантов из местной элиты. Когда Иисус начал свою миссию, Галилеей уже более тридцати лет правил Ирод Антипа. В то же время Иудеей и Самарией управляли местные власти, группировавшиеся вокруг Иерусалимского храма, вместе с представителями иудейской аристократии, под руководством поставленного Римом первосвященника. Первосвященник со своими подручными делали все, чтобы не вызвать недовольства Рима и своих подданных, иудеев. Хотя формально власти Иерусалима не имели политического права контролировать Галилею, они стремились установить контроль религиозный — с помощью своего влияния. Власти были заинтересованы в том, чтобы галилейские иудеи вели себя должным образом: обеспечивали их экономические интересы — выплачивали десятину на Храм, и политические интересы, чтобы не выражали недовольства и не поднимали восстаний.

2. Как это было во всяком доиндустриальном аграрном обществе, богатые и власть имущие создали систему, которая обслуживала их финансовые интересы и держала в жестком подчинении все прочее население. Такова ситуация в большинстве обществ со времен неолита, то есть с четвертого тысячелетия до н. э. В результате развивалось масштабное сельское хозяйство, строились города, города-государства, образовывались царства и империи.

3. У нас есть убедительные основания утверждать, что положение класса крестьян становилось все более тяжелым. Ирод Великий и его сыновья с размахом тратили деньги, которые поддерживали не только роскошь двора, но и масштабные строительные проекты, включая создание целых городов. Поэтому они забирали у крестьян все больше продукции. Кроме того, и галилейские, и иерусалимские правители должны были посылать дань Риму, за счет все тех же крестьян. Это заметно ухудшило экономическое положение крестьянского класса. Хотя жизнь крестьян была трудной и ранее, обычно крестьянская семья владела землей и могла производить все необходимое для поддержания своего существования. Но в то время все больше крестьян лишалось земли и впадало в жестокую нищету. Лишиться земли означало вести существование на грани, если не за гранью, полного разорения.

Отношение иудеев к системе господства

Иудеи занимали разные позиции по отношению к системе господства.[157] Некоторых устраивало такое положение вещей, особенно властителей, группировавшихся при Храме, богачей и тех, кто их непосредственно обслуживал. Они сотрудничали с Римом и осуществляли его власть над Палестиной, хотя одновременно стремились сохранить расположение своих иудейских подданных, чтобы избежать политических беспорядков. Это было нелегкой задачей.

Однако среди согласных с таким положением были не только представители правящего класса. Многие иудеи также принимали власть Рима, но по иным причинам. Они не получали от нее никаких преимуществ, просто капитулировали перед ситуацией, созданной имперской властью и поддерживаемой ее угрозами: «Такова жизнь».

На другом конце всего спектра позиций стояли сторонники насильственного сопротивления власти. На протяжении двух столетий — от установления власти римлян в 63 году до н. э. до последнего крупного иудейского восстания в 132–135 годах н. э. — периодически возникали вспышки вооруженного сопротивления. Это свидетельствует о том, что было немало иудеев, решительно недовольных и готовых взяться за оружие, чтобы бороться с Римом и его местными клиентами. Бунт готов был вспыхнуть в любую минуту.

Иногда же иудеи прибегали к ненасильственному сопротивлению — как в пассивной, так и в активной форме. Оно выражалось в приверженности традициям иудаизма. Этим путем следовали и фарисеи, и ессеи, и некоторые другие иудеи, каждая группа по-своему. Верность традиции была формой неповиновения, отказом от неиудейского образа жизни. Хотя многие не считали, что это путь сопротивления имперской власти, это было именно так. Подобным образом ирландцы остались верны Католической церкви в период британского правления или, в недавнее время, поляки — при советской власти.

Существовали также и активные формы ненасильственного сопротивления. Иосиф Флавий и Филон приводят два ярких примера такого сопротивления, причем оба события произошли в первой половине I века. В конце 20-х годов н. э., когда римским наместником был Пилат, римские войска внесли в Иерусалим штандарты с изображением императора. Перед резиденцией Пилата в Кесарии собралось множество иудеев (Флавий пишет, что «население толпами отправилось в Кесарию») и не уходили оттуда в течение пяти дней. Наконец Пилат велел собравшимся разойтись, добавив, что в случае неповиновения римские воины их перебьют. «Иудеи, однако, — пишет Флавий, — бросились на землю, обнажили свои шеи и сказали, что они предпочитают умереть, чем допустить такое наглое нарушение мудрого закона».[158] Пилат принял решение не прибегать к насилию.

Десятилетие с небольшим спустя, в 40 году н. э., произошло еще одно событие, повлекшее за собой массовую акцию ненасильственного сопротивления со стороны иудеев. Римский император Калигула пожелал поставить собственную статую в Иерусалимском храме. Флавий сообщает, что «десятки тысяч» иудеев собрались вместе, чтобы противостоять кощунству. Флавий нередко преувеличивает, но у нас нет оснований сомневаться в том, что это был массовый протест, о чем свидетельствует также и Филон. Как пишет Флавий, «иудеи… собрались с женами и детьми» перед Петронием, римским правителем, ответственным за осуществление воли императора, заявив ему: «Мы со своими детьми и женами готовы предать себя закланию».

Филон, который пишет вскоре после того, как это произошло, приводит больше подробностей. Протестующие разделились на шесть групп, три мужские и три женские: старые мужчины, молодые мужчины, мальчики, старые женщины, молодые женщины, девушки. Они ясно выразили Петронию свои намерения:

Мы, как ты видишь, безоружны, хотя иные обвиняют нас, что мы явились, чтобы сражаться… Если мы не убедили вас, убейте нас, чтобы не быть нам свидетелями зла, худшего, чем смерть… С готовностью и радостью мы подставляем горло…[159]

Петроний отложил исполнение императорского плана, который затем, после убийства Калигулы в Риме, был забыт.

Этот эпизод показывает, что иудеи в Палестине использовали стратегию активного ненасильственного сопротивления, более того, это было хорошо организованное сопротивление во главе со своими лидерами. Когда собирается большая толпа протестующих, которые ведут себя дисциплинированно, это не происходит спонтанно.[160]

Как мы увидим дальше, Иисус был сторонником именно такого подхода и даже осуществлял акты ненасильственного сопротивления системе господства. Подобно некоторым ветхозаветным пророкам, он совершал символические действия, которые бросали вызов власти. Вероятно, он также говорил о конкретных стратегиях ненасильственного сопротивления. И именно протест Иисуса против «обычного положения вещей» во имя царства Божьего и привел его на крест.

Последняя неделя

Мы начнем с рассмотрения последней недели жизни Иисуса, поскольку ясно видим, что именно в эти дни он бросает вызов системе господства. Следует целый ряд «эпифаний»; под словом «эпифания» я понимаю моменты «откровения», «раскрытия сокрытого». Величайшая эпифания — его казнь руками имперских властей — совершилась в конце недели, но об этом мы поговорим в следующей главе. Здесь же мы рассмотрим первые дни недели, которую стали называть Страстной.[161]

Описываемые время и место тут полны глубокого смысла: это Иерусалим во время праздника Песах, еврейской Пасхи. Иерусалим не был просто случайным городом, как и Песах не был случайным праздником. Этот город, как мы уже говорили, занимал центральное место в священной географии иудаизма. Святой город, в котором стоял Храм, был тем местом пребывания Бога на земле, которое Он сам избрал. Это был центр религиозной жизни иудеев, привлекавший многочисленных паломников. В I веке этот город имел и еще одно, более приземленное, значение: он был (и не раз исполнял ту же роль хрежде) центром местной системы господства.

Песах был важнейшим из всех ежегодных праздников иуде-, когда народ вспоминал об Исходе Израиля из Египта. Сот-и тысяч паломников собирались к этому дню в Иерусалиме, поскольку воспоминание об освобождении иудеев иногда порождало бунты и восстания, римляне обычно стягивали сюда дополнительные гарнизоны, стоявшие недалеко от Храма. Так о Песах привлекал в город не только толпы иудеев, но и представителей имперской власти.

Около 30 года н. э. в Иерусалим среди прочих паломников пришел Иисус. Как об этом рассказывают евангелия, его путешествие в святой город было не заурядным паломничеством иудея, но решительным и сознательным действием. Синоптики показывают, что это единственное посещение Иерусалима Иисусом за время его общественного служения. В начале евангелий мы видим довольно расплывчатую и неточную хронологию событий. Но описывая эту последнюю неделю, Марк (а за ним в целом следуют Матфей и Лука) отмечает каждый день, а иногда и часы, когда происходили описанные им события. В данной главе мы рассмотрим промежуток от воскресенья до вторника, где увидим «эпифаний», раскрывающие отношение Иисуса к системе господства.

Воскресенье

В начале недели перед Песахом, в тот день, который христиане называют Вербным (или Пальмовым) воскресеньем, Иисус въехал в Иерусалим на молодом осле, за ним следовала процессия, состоящая из прибывших вместе с ним из Галилеи учеников. Подойдя к городу с восточной стороны, Иисус спускался на осле по Масличной горе, а его последователи в это время приветствовали его радостными криками: «Осанна! Благословен Грядущий во имя Господне! Благословенно грядущее царство отца нашего Давида! Осанна в вышних!» (Мк 11:1-10).

Зачем Иисусу понадобилось садиться на осла? Ответ на этот вопрос даст нам ключ к смыслу этого действия. Некоторые ответы слишком тривиальны, и их можно смело не принимать во внимание. Потому что Иисус устал или подвернул ногу. Потому что, сидя на осле, он возвышался над толпой, так что люди могли его видеть. Есть и не столь тривиальный ответ для многих людей: это было предопределено, это было предсказано пророком. А потому это должно было совершиться именно так.

Но это не было осуществлением пророчества. Скорее, если воспользоваться терминологией библеистов, можно говорить о «пророческом действии». Это провокативные поступки на глазах у зрителей, которые пророки совершали ради их символического смысла, мы называем эти действия пророческими потому, что так поступали древние пророки Израиля. Так, Исайя три года ходил нагим по улицам Иерусалима, чтобы предупредить жителей столицы о последствиях союза с Египтом: победители поведут их в плен нагими (Ис 20).

Иеремия разбил глиняный кувшин на глазах у главнейших священников и старейшин Иерусалима, а затем сказал: «Так говорит Господь Саваоф: так сокрушу Я народ сей и город сей, как сокрушен горшечников сосуд, который уже не может быть восстановлен» (19:11). О других пророческих действиях Иеремии говорится в главах 13 и 27–28. Иезекииль на людной площади при помощи кирпича изображает Иерусалим и выстраивает вокруг него игрушечную осаду. Тут же, на глазах у людей, он начинает питаться убогой пищей, что символически указывает на голод и бедствия защитников осажденного города (Иез 4). Пророческие действия похожи на современный «театр на улице» — это акция на глазах у публики, которая привлекает к себе внимание и позволяет передать людям какое-то сообщение.

Въезд Иисуса в Иерусалим также был пророческим действием. Как показывает Марк, это осознанная, заранее запланированная и подготовленная акция, Иисус все продумал заранее. Он говорит двум ученикам: «Идите в селение, которое напротив вас, и тотчас при входе в него найдете осленка привязанного, на которого еще никто из людей не садился; отвяжите его и ведите, И если кто скажет вам: „что это вы делаете?“ — скажите: „он нужен Господу, и Господь тотчас же вернет его сюда“» (Мк 11:2–3). Они выполняют это поручение, приводят осла к Иисусу, и тот верхом въезжает в Иерусалим.

Что же это значит? То, что прямо нам не говорит Марк, объясняет Матфей. Действие Иисуса основывается на тексте пророков, которые предсказывали появление кроткого царя, въезжающего в Иерусалим на молодом осле. Это мирный царь, он откажется от боевых колесниц, коней и луков на Святой земле и возвестит мир народам (Зах 9:9-10). Именно об этом хотел сказать народу Иисус, когда въезжал в Иерусалим на осле: царство Божье, о котором он говорил, это царство мира, а не насилия.

Смысл этого события станет еще яснее, если мы вспомним, что на этот праздник в Иерусалим прибыли две процессии. Вторая процессия представляла власть императора. Почти в тот же день римский наместник Понтий Пилат въехал в город с другой стороны, с запада, в окружении совершенно иной процессии: это была римская конница и пехотинцы, прибывшие для усиления гарнизона на Храмовой горе. Римляне делали это ежегодно, перед Песахом, они въезжали в Иерусалим со стороны Кесарии Маритимской, города на берегу Средиземного моря, где жили римские наместники, правившие Иудеей и Самарией.

Можно представить себе пышность и роскошь въезда Пилата с процессией, которая свидетельствовала об имперской власти. Оружие, шлемы, золотые орлы, блестящие на солнце. Топот конских копыт, лязг уздечек, звук марширующих ног, скрип кожаной амуниции, барабаны и тучи пыли вокруг. На них молча смотрят иудеи: одни с любопытством, другие с испугом, третьи с ненавистью.

Иисус (как и авторы евангелий) должен был знать об этом обычае римлян усиливать свое присутствие на Пасху. И его въезд в город был, как мы сказали бы сегодня, запланированной политической акцией, демонстрацией протеста. Если мы сравним две эти процессии, мы увидим важнейшую тему последней недели жизни Иисуса: столкновение двух царств — царства Бога и царства имперского господства. Христиане нередко воспринимают это событие как триумфальное шествие, но точнее назвать его антиимперской акцией. Темой так называемого Вербного воскресенья был выбор между двумя царствами, между двумя представлениями о жизни на земле.

Понедельник

На следующий день, в понедельник, Иисус совершил в Иерусалиме еще одно пророческое действие. Марк рассказывает об этом так:

И войдя в храм, начал Он изгонять продающих и покупающих в храме; и столы менял и прилавки продающих голубей опрокинул; и не позволял ничего проносить через храм; в учении Своем говорил им: не написано ли: «Дом Мой домом молитвы будет назван для всех народов»? Вы же сделали его вертепом разбойников (11:15–17)[162]

Этот эпизод часто называют «очищением Храма», хотя этой фразы нет в евангелиях, однако лучше было бы его назвать «вынесением обвинения Храму», и мы скоро поймем почему.

Это произошло в дворе Храма, на огромной открытой площадке, занимавшей почти сто тысяч квадратных метров, по краям которой стояли портики. Само здание Храма по величине было куда скромнее. Кое-где на открытом дворе продавали животных для жертвоприношений, а также меняли монеты, потому что не все годились для уплаты храмового налога. Иисус вынудил торговцев и менял приостановить свою деятельность: он прогнал продавцов и покупателей и опрокинул столы менял и прилавки торговцев голубями. А затем, пишет Марк, Иисус «не позволял ничего проносить» через двор Храма. Естественно, тут же вокруг него собралась большая толпа и он начал их учить.

Если мы подключим сюда историческое воображение, то поймем, что вряд ли Иисус мог совершить это действие в одиночку. Вероятно, ему помогали последователи. Нам также стоит понять, что это продолжалось недолго. Если бы Иисус и его последователи взяли контроль над положением вещей во дворе Храма и удерживали его несколько часов, имперские воины, стоявшие в портиках и расположенные в гарнизонах близлежащей крепости Антония, были обязаны в это вмешаться. Поэтому «нарушение порядка» длилось недолго (несколько минут? час?) и захватило лишь небольшую часть двора. Издали могло показаться, что случилось какое-то мелкое происшествие и порядок скоро восстановится стихийным образом.

Что же значило это действие? Зачем Иисус это сделал? Вряд ли это можно объяснить внезапно нашедшим на Иисуса раздражением, как будто бы это случилось внезапно и Иисуса вдруг возмутило увиденное в Храме. Скорее, это было запланированное действие. Хотя Марк прямо об этом не говорит, маловероятно, что Иисус решился на это спонтанно. Это было сознательной и заранее продуманной акцией, как и въезд в Иерусалим.

Неверно и еще одно, быть может, самое распространенное толкование: Иисус хотел показать, что коммерческая деятельность — продажа, покупка и обмен денег — не должна происходить в месте, предназначенном для поклонения. Многие называют это событие «очищением Храма», полагая, что Иисус хотел очистить Храм от менял и дельцов. С исторической точки зрения такое мнение несостоятельно. Продавцы жертвенных животных и менялы не занимались чем-то незаконным или порочным, но выполняли свою традиционную роль: их служба поддерживала функционирование Храма. Допустим, какой-то паломник пришел сюда, проделав путь в несколько (или в несколько сотен) километров: ему было гораздо проще купить жертвенное животное в Иерусалиме, нежели гнать его из дома. Более того, некоторые данные говорят о том, что цены и обменная стоимость монет жестко регулировались, так что нельзя сказать, что корыстные купцы безжалостно наживались здесь на паломниках.

Может быть, тут все дело в самих жертвоприношениях? В том, что Богу не нужно убийство животных? У нас нет никаких оснований думать, что Иисус отрицательно относился к жертвоприношению животных, хотя легко можно себе представить, что его не слишком сильно заботил этот вопрос. Но суть произошедшего в Храме не заключается в том, что Иисус якобы потребовал прекратить убийство животных во имя Бога.

К счастью, нам не обязательно гадать о смысле действия в Храме. В повествовании Марка сам Иисус объясняет это действие — подобно ветхозаветным пророкам, которые часто сопровождали пророческие акции пояснениями. Это «нарушение порядка» дало ему возможность учить народ. Вероятно, именно поэтому Иисус (с помощью учеников) запрещал проносить что-нибудь через двор Храма — в этот момент люди должны внимательно выслушать его слова:

[Иисус] в учении Своем говорил им: не написано ли: «Дом Мой домом молитвы будет назван для всех народов»? Вы же сделали его вертепом разбойников.

Объясняя свою акцию, Иисус ссылается на два места из Ветхого Завета. Это, во-первых, Ис 56:7, где говорится о том, что Храм предназначен стать «домом молитвы для всех на-I родов». Во-вторых, это слова из Иер 7:11, которые входят в так называемую «проповедь в Храме» этого пророка. Став во вратах Храма, Иеремия объявил: «Не надейтесь на обманчивые слова: „здесь храм Господень, храм Господень, храм Господень“» (7:4). Он предупредил слушателей, что Храм будет разрушен, если поклоняющиеся в нем не начнут поступать по I справедливости:

Но если совсем исправите пути ваши и деяния ваши, если будете верно производить суд между человеком и соперником его, не будете притеснять иноземца, сироты и вдовы, и проливать невинной крови на месте сем, и не пойдете во след иных богов на беду себе, — то Я [Бог] оставлю вас жить на месте сем, на этой земле, которую дал отцам вашим в роды родов (7:5–7).

Далее, все еще говоря от имени Бога, Иеремия говорит: «Не соделался ли вертепом разбойников в глазах ваших дом сей [Храм], над которым наречено имя Мое?» В еврейском оригинале говорится не просто о ворах, но о разбойниках, применяющих насилие. В каком же смысле Храм назван «вертепом разбойников», логовом, где скрываются убийцы? Смысл этого выражения у Иеремии очевиден: Храм назван «вертепом разбойников» потому, что именно он стал центром системы угнетения, которая лишена справедливости и эксплуатирует самых беззащитных. Пророк произнес обвинительный приговор власть имущим и богатым, тогдашней элите, которая окружала царя и Храм. Они постоянно совершали несправедливые поступки и потому названы «разбойниками», а Храм стал для них защитой, тем местом, где они чувствовали себя в безопасности.

Таким образом, когда Иисус назвал Храм «вертепом разбойников», он имел в виду не деятельность продавцов жертвенных животных и менял. Скорее, он назвал разбойниками властителей, группировавшихся вокруг Храма, которые сотрудничали с имперскими высокопоставленными разбойниками. Они превратили Храм в убежище для тех, кто занимается разбоем и насилием. Иисус не хотел «очистить» Храм, он хотел вынести ему обвинительный приговор. Его слова объясняют этот поступок. Именно поэтому он совершил такое действие. За подобными поступками следовали неприятности. Власти решили, что Иисус должен умереть: «И услышали это первосвященники и книжники и искали, как бы Его погубить». Почему же его тотчас же не схватили? Что стоит за этой нерешительностью властей? Как объясняет Марк, «они боялись Его, ибо весь народ изумлялся Его учению» (11:18). Толпа была на стороне Иисуса. Можно понять, что они так же ненавидели то, что Храм стал центром имперской системы господства.

Вторник

Весь вторник наполнен горячими спорами Иисуса с властями. В евангелиях — это длинный день. Страстному вторнику отводится больше стихов, чем любому другому дню последней недели. Рассмотрим три таких спора. Во всех случаях действие происходит во дворе Храма и в присутствии толпы. И это объясняется не только тем, что на этой неделе двор Храма постоянно переполнял народ, поскольку на праздник в Иерусалим прибыли тысячи паломников. Кроме того, спор Иисуса с властями собирал толпу зрителей. Они смотрели на эти схватки, они слушали, что там говорилось.

Какой властью?

Первый эпизод разворачивается сразу после того, как Иисус вступает во двор Храма (Мк 11:27–33). Представители власти (Марк называет их «первосвященниками, книжниками и старейшинами») задают ему вопрос: «Какою властью Ты это делаешь?» Или «Кто Тебе дал власть, чтобы это делать?» Словом «это» они называют его антиимперский въезд в Иерусалим в воскресенье и осуждение Храма в понедельник. Они хотят поймать Иисуса в ловушку, они ждут, что он скажет какие-то слова, на которых можно построить обвинение.

Иисус умело обходит их ловушки. Он как бы предлагает им сделку: «Спрошу вас об одном, и ответьте Мне, и Я скажу вам, какою властью это делаю». И он задает свой вопрос: «Крещение Иоанново с неба было, или от людей? Ответьте Мне». Выражение «с неба» тут означает «от Бога». Озадаченные оппоненты начали совещаться между собой: «Если скажем „с неба“, Он скажет: „почему же вы не поверили ему“». Может быть, надо ответить: «от людей»? Но поскольку их окружает толпа, они не решаются это сделать, потому что «боялись толпы. Ибо все думали об Иоанне, что он действительно пророк». В результате они неуверенно говорят: «Не знаем». Поскольку они не выполнили условия сделки, Иисус вправе ответить: «И Я вам не скажу, какою властью это делаю». Он честно выполнил принятые условия, хотя и не дал ответа. Желавшие его поймать в ловушку вынуждены замолчать, а в глазах людей они выглядят глупцами.

Виноградник и виноградари

Во втором эпизоде Иисус берет инициативу в свои руки. В присутствии толпы и представителей власти он рассказывает притчу о хозяине, который сдает свой виноградник в аренду (Мк 12:1-12). И когда наступает пора урожая, хозяин шлет своего слугу, чтобы тот получил причитающуюся ему часть продуктов труда. Но арендаторы избивают его и отпускают с пустыми руками. Он шлет еще одного слугу, с которым виноградами обходятся так же, затем еще одного, которого они убивают, он шлет новых и новых слуг, но они одних бьют, а других убивают. Наконец, он посылает к ним своего сына, в надежде, что арендаторы отнесутся к нему с почтением. Они же думают, что получили шанс забрать виноградник в свои руки: «Это наследник: давайте убьем его, и наследство будет наше», — и убивают сына.

Далее Иисус, как это сделал на семь столетий раньше Исайя, рассказав подобную историю (Ис 5:1–7), обращается к слушателям с вопросом: «Что же сделает господин виноградника?» Ответ очевиден: «Придет и предаст виноградарей смерти, и отдаст виноградник другим».

Что это значит? Что это за виноградник? Кто такие арендаторы? Как и у Исайи, виноградник — это Израиль. Кто же тогда арендаторы, которые хотят присвоить себе всю продукцию с этой земли? И тут ответ очевиден: это богатые и власть имущие, которые эксплуатируют виноградник. Именно так это понимает Марк, который завершает данный эпизод следующими словами: «[представители властей] намеревались Его схватить …ибо поняли, что о них сказал Он притчу». Однако они не арестовали Иисуса, «но побоялись народа». Народ по-прежнему на стороне Иисуса.

Часто эту притчу называют «притчей о злых виноградарях». Конечно, их можно назвать злыми: они избивают и убивают слуг, а также сына хозяина виноградника. Но за этим стоит желание завладеть всеми плодами виноградника, а потому ее можно было бы назвать притчей о жадных виноградарях. Власти жадны. Притча говорит о том же, о чем в понедельник Иисус говорил языком действия в Храме: это обвинение в том, что Храм стал убежищем разбойников.

Подать кесарю

Третий эпизод (Мк 12:13–17) содержит знаменитое высказывание Иисуса: «Кесарево отдавайте кесарю, а Божие Богу». Часто это понимали как учение о взаимоотношениях между сферами религии и политики. В первой сфере мы должны хранить верность Богу, а во второй — государству, то есть светским властям.

В результате такого понимания многие христиане занимали и занимают позицию невмешательства и пассивности по отношению к политике. Это началось с IV века, когда Римская империя стала христианской.[163] С тех пор христиане, как правило, считали, что обязаны слушаться и Бога, и светских властителей. Такое понимание достигло печального апогея в XX веке в нацистской Германии, когда большинство как протестантов, так и католиков не видели проблемы в сочетании лояльности к Гитлеру с христианством.

Хотя то, что мы видим в США, не столь злокачественно, однако многие христиане здесь считают, что эти слова дают обоснование отделению церкви от государства. Для них политика никак не связана и не должна быть связана с религией. Политическая позиция человека не имеет отношения к тому, что он последователь Иисуса.[164]

Но притча у Марка означает нечто иное. Как мы помним, это последняя неделя жизни Иисуса и власти пытаются подстроить Иисусу ловушку. Они «посылают к Нему некоторых из фарисеев и из иродиан, чтобы поймать Его на слове». Иродиане несколько раз упоминаются в евангелиях, однако мы о них ничего не знаем, хотя, судя по их названию, это сторонники Ирода и его сыновей, то есть представители правящего класса. С ними заодно действуют «некоторые из фарисеев».

Эти сотрудники власти начинают с грубой лести: «Учитель, мы знаем, что Ты истинен и не считаешься ни с кем; ибо не смотришь на лицо людей, но воистину учишь пути Божию». А за этим следует заготовленная ими ловушка: «Можно ли платить подать кесарю, или нет? Платить нам, или не платить?»

Это хитроумная ловушка. Если бы Иисус ответил: «Да, платить подать кесарю — доброе дело», — он дискредитировал бы себя в глазах народа, поскольку большинство иудеев ненавидели имперскую власть. А если бы он сказал: «Нет, наш народ не должен платить дань кесарю», — его можно было бы обвинить в подстрекательстве к мятежу, что каралось смертной казнью.

Иисус отвечает на это блестяще. Он просит вопрошателей показать ему монету — не просто монету, а динарий, римскую монету, на которой изображен император и обозначен его титул — «сын бога». Они находят динарий. Иисус смотрит на него и спрашивает: «Чье это изображение и надпись?» Разумеется, он прекрасно знает ответ, но хочет, чтобы оппоненты произнесли его в присутствии народа. Они отвечают: «Кесаря». Иисус уже подорвал к ним доверие в глазах толпы: они носят монеты с отчеканенным изображением обожествленного императора. И в этот момент Иисус завершает разговор: «Кесарево отдавайте кесарю, а Божие Богу». Его слова означают примерно следующее: это монета императора — так верните же ее хозяину; а Богу надлежит отдавать то, что принадлежит Богу.

Каков же смысл этих слов? Платить или не платить подать кесарю? Слова Иисуса не дают ответа на вопрос. Подобное было, когда Иисуса спрашивали, какою властью он это делает: это уход от ответа на вопрос-ловушку, а не доктринальное утверждение о светской и духовной власти.

Представим себе, что мы вслед за этим задали бы Иисусу еще один вопрос: «Учитель, но что принадлежит Богу?» Я уверен, что на это Иисус ответил бы: «Абсолютно все». Он разделял основное положение Ветхого Завета: «Господня — земля и что наполняет ее» (Пс 23:1), — об этом свидетельствует все, что мы знаем об Иисусе.[165] Что же тогда принадлежит императору? — Ничего.

Споры с представителями власти продолжаются на протяжении всего вторника. Это не столкновение Иисуса с народом, с «толпой», но столкновение с властями. Народ стоит за Иисуса или, по меньшей мере, относится к нему с симпатией, а власти боятся схватить Иисуса в присутствии людей.

Иисус как пророк

События первых дней Страстной недели открывают нам важнейшую тему евангелий — противостояние системе господства. Эти события, как и предшествующее им служение Иисуса, напоминают сцены из жизни ветхозаветных пророков, особенно тех, что обличали царей за несколько десятилетий до уничтожения монархии в Израиле. В речах и поступках пророков звучал протест против правителей, которые — чаще всего при поддержке властей Храма — пренебрегали волей Бога о справедливости и нещадно эксплуатировали бедных. Пророки предупреждали, что их правление обречено на провал, поскольку они забыли про завет, заключенный Богом с народом Израиля, завет, который требовал верности Богу и его стремлению к справедливости. Но правители шли за другими богами, в частности за богами власти и богатства. Где было идолопоклонничество, там же появлялась и несправедливость.[166]

Иисус не только напоминал ветхозаветного пророка, но, вероятно, и сам считал себя пророком. После плохого приема в Назарете, в месте, где он вырос, Иисус у Марка говорит: «Не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и между сродниками своими и в доме своем» (6:4). У Луки во время последнего путешествия в Иерусалим он произносит: «Не может быть, чтобы пророк погиб вне Иерусалима» (13:33). Кроме того, евангелия говорят о том, что некоторые его современники считали Иисуса пророком.[167]

Независимо от того, считал ли себя Иисус пророком или нет, традиция пророков проливает свет на многие его речения и поступки. Чтобы избежать непонимания, я тут должен напомнить, что сегодня слова «пророк» и «пророчество» обычно понимают совершенно не так, как они звучат в Библии. Многие современные люди думают, что пророчество говорит об отдаленном будущем, а пророк обладает сверхъестественным знанием о будущем.

На это повлияли расхожие представления христиан. Многие из них верят — или считают, что обязаны верить, — в то, что важнейшая роль ветхозаветных пророков сводилась к предсказанию прихода Мессии, то есть Иисуса. Некоторые тексты Нового Завета, особенно у Матфея, поддерживают такие представления. Кроме того, некоторые христиане верят, что библейские пророчества говорят о еще не произошедших событиях, особенно о том, что случится перед вторым пришествием Иисуса. Веб-сайты некоторых церквей или «пророческие конференции» посвящены обсуждению библейских пророчеств, которые исполняются в наше время, как будто пророки Библии говорили о событиях, глядя в будущее на тысячелетия вперед.

Но все это отражает лишь непонимание пророков Библии. Говорили ли они о будущем? Да, иногда говорили. Однако это было ближайшее будущее, следствие нынешнего положения вещей. Более того, их слова о будущем чаще всего содержали в себе условия. Они говорили тем, кого обличали: если вы продолжите идти тем же путем, произойдет то-то и то-то; но если вы измените пути ваши, вас ждет иное будущее. Когда же они говорили об отдаленном будущем, они использовали общие выражения и удивительные метафоры и описывали мечту Бога о справедливости, изобилии и мире на земле. И они также обличали властителей, которые препятствуют осуществлению этого замысла Бога, которые предали этот замысел.

А теперь мы рассмотрим другие места евангелий, в которых Иисус бросает вызов тогдашней системе господства. Подобно его предшественникам пророкам, у которых он, похоже, многому научился, Иисус обличал власть имущих и богатых от имени Бога и ради мечты Бога о справедливости в мире.

Судьба Иерусалима

Пророческое действие Иисуса в Страстной понедельник было направлено против властителей, группировавшихся вокруг Храма. В ряде других текстов звучат предупреждения о разрушении Иерусалима, тесно связанные с действием в Храме. Весомая часть исследователей считает, что эти предупреждения не восходят к Иисусу, но были созданы христианами около 70 года или позже, когда Иерусалим был захвачен и разрушен римлянами. Возможно, на некоторые тексты повлияли события 70 года, но иные из них встречаются у Марка, в источнике Q и у Луки, что свидетельствует в пользу их историчности.

Начнем с изречений, которые есть и у Матфея (27:37–38), и у Луки (13:34–35), то есть взяты из Q. Матфей поместил эти слова в контекст последней недели в Иерусалиме; у Луки Иисус произносит их раньше, на пути в Иерусалим. Лука поместил их в удивительный контекст (13:31–33). Там говорится о раннем заговоре с целью убить Иисуса. Некоторые фарисеи предупреждают Иисуса, что Ирод Антипа, недавно казнивший Иоанна Крестителя, хочет убить и его. Это одно из немногих мест в евангелиях, которое показывает фарисеев, сочувствующих Иисусу. Они говорят: «Выйди и уходи отсюда, потому что Ирод хочет Тебя убить». Ответ Иисуса показывает, насколько он презирает правителя Галилеи: он называет Ирода «лисицей», что более правильно было бы перевести как «вонючая тварь».

И затем (мы недавно цитировали этот отрывок из-за того, что он тут называет себя пророком) Иисус говорит: «Мне надлежит быть в пути сегодня и завтра и в следующий день, ибо не может быть, чтобы пророк погиб вне Иерусалима». Далее следует предупреждение о судьбе Иерусалима из источника Q:

Иерусалим, Иерусалим, убивающий пророков и камнями побивающий посланных к нему! Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов под крылья, и вы не захотели! Вот, оставляется вам дом ваш пуст (Мф 23:37–38; Лк 13:34–35).

Это мощное обвинение. Иерусалим, который был и во времена Иисуса, и ранее центром системы господства, убивает и побивает камнями пророков. Местоимение «Я» — тот, кто желает собрать детей Иерусалима, — может относиться к самому Иисусу или к Богу; пророки часто говорили от лица Бога. «Дом» здесь означает Храм. Опустошение Храма говорит о том, что Бог его оставил; так, у пророка Иезекииля Бог покидает Храм и город, после чего беззащитный Иерусалим обречен на разрушение (Иез 10).

У Марка Иисус выносит приговор Храму в понедельник, а во вторник продолжает говорить о его печальной судьбе. В начале главы 13, посвященной грозным предзнаменованиям грядущих событий, ученики, выходя из Храма вместе с Иисусом, говорят ему: «Учитель, посмотри, какие камни и какие здания!» Их удивление можно понять: храм, его стены и основание выглядели несокрушимой твердыней. Некоторые из камней достигали 12 метров в длину, 3 в высоту и 4 в ширину и весили 500 тонн. В ответе Иисуса звучит грозное предупреждение о будущем: «Видишь эти великие здания? Не останется здесь камня на камне, который бы не был опрокинут» (13:1–4).[168]

В одном ярком отрывке у Луки говорится о том, что Иисус плачет, глядя на город с вершины Масличной горы, — этот вид знаком тем, кто побывал в Иерусалиме в наши дни:

Если бы познал в сей день и ты, что ведет к миру, но теперь это сокрыто от глаз твоих. Ибо придут на тебя дни, когда враги твои возведут против тебя укрепления и окружат тебя и стеснят тебя отовсюду, и повергнут на землю тебя и детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне, за то, что ты не узнал времени посещения твоего (19:41–44).

Подобно иудейским пророкам, бывшим до него, Иисус оплакивает печальную судьбу города. Иерусалим не понял, «что ведет к миру». Как и в других местах Нового Завета, слово «мир» означает нечто большее, нежели просто отсутствие конфликтов, оно несет в себе значение еврейского слова shalom — это полнота жизни и благоденствие во всех смыслах слова. Shalom — это мечта Бога о справедливости, изобилии и мире на земле. Но Иерусалим, город иудейских коллаборантов с имперской властью, уже не способен понять, «что ведет к shalom».[169]

Слова Иисуса, как и предсказания о судьбе Иерусалима и Храма ветхозаветных пророков, не надо понимать как слова о суде Божьем над иудаизмом, евреями или храмовым культом. Скорее, он говорит о суде над властителями, защищая народ, над которым они господствуют. Иерусалим, святой город, город Божий, стал центром деспотичной системы господства.[170] Вот почему Иисус назвал Иерусалимский храм вертепом разбойников.

Власть имущие и богатые

Пророческие обличения Иисуса были адресованы властителям его народа. Но из его слов видно, что он осознает всеобщее распространение систем господства в окружающем мире. Он сказал ученикам: «Вы знаете, что те, которые считаются начальниками над народами, господствуют над ними, и вельможи их показывают над ними свою власть». А затем объясняет ученикам, чем его представления отличаются от обычных представлений культуры. Тем, кто хочет следовать за ним, он говорит: «Но не так между вами» (Мк 10:42–43).

Пророческое видение реальности окрашивает и слова Иисуса о богатстве. В предыдущей главе мы уже рассматривали многие изречения на эту тему в контексте критики общепринятой мудрости и «широкого пути». Мы говорили, что Иисус видел в богатстве господина, который не позволяет людям поставить на первое место в жизни Бога.

Но одновременно обличения богатых содержат критику системы господства. Каким образом человек обретает богатство в нашем мире? Только благодаря сотрудничеству с системой господства, частью которой он сам становится. В то время благополучной жизни невозможно было достичь, потратив много сил на получение образования или открыв свое дело, которое приносит большой доход. В античном обществе богатство доставалось человеку в силу его принадлежности к малочисленному классу элиты, который создавал систему эксплуатации всех остальных. Человек получал богатство по наследству или благодаря сотрудничеству с правителями. И крестьяне это прекрасно понимали. Как богатые получали свое богатство? Отняв земли и большую часть продукции у крестьян. В мире Иисуса богатый не был невинным человеком, но был соучастником преступления.

Иисус также обличал тех, кто обслуживает правящую элиту. Так, он говорил о книжниках, которые работали на богатых и власть имущих: «Берегитесь книжников, любящих длинные одежды и приветствия на площадях, и первые сиденья в синагогах, и первые места на званых обедах». Почему их надо беречься? Потому что они демонстрируют свое привилегированное положение? Быть может, книжникам достаточно просто стать поскромнее, и тогда их не в чем будет упрекнуть? Нет. Иисус объясняет это тем, что они «поедают дома вдов» (Мк 12:38–40). Каким же образом они это делают? Вероятно, забирают дома за неуплату долга.

Иисус обличал и законников, которые изучали Закон и служили элите: «И вам, законникам, горе, что возлагаете на людей ноши неудобоносимые, а сами ни единым пальцем не дотрагиваетесь до этих нош» (Лк 11:46; Мф 23:4). Что это за ноши? Под влиянием Реформации, которая противопоставляла благодать Закону, под этими ношами многие стали понимать «дела Закона», полагая, что в иудаизме человек зарабатывал себе оправдание через выполнение мелочных требований Закона. Однако такие представления появились в результате проекции споров первых протестантов на евангелия. Скорее «неудобоносимые ноши», налагаемые законниками на плечи народа, отражают их роль в системе экономического угнетения.

Иисус обличал и фарисеев, которые скрупулезно соблюдали обычаи, но пренебрегали справедливостью. Десятина была налогом с сельскохозяйственной продукции, так что, в частности, Храм был кровно заинтересован в ее получении. Как видно из евангелий, некоторые фарисеи понимали десятину шире, чем того требовала Тора. Иисус говорит:

Горе вам, фарисеям, что даете десятину с мяты и руты и всяких овощей и нерадите о правосудии и о любви Божией: это надлежало исполнить и того не опустить (Лк 11:42; Мф 23:23).

Иисус не протестует против взимания десятины. Но он противопоставляет ее более важным темам Закона — справедливости и Божьей любви: «Это надлежало исполнить».

Мы уже упоминали слова Иисуса о блаженстве бедного и горе богатого. Почему он так говорил? Потому что бедняки отличались добродетелями, а богатые вели себя порочно? А если богатый исполнял Десять заповедей, этого было бы довольно? Нет, вероятно, речь идет не о личных добродетелях. Но, скорее, о том, что царство Божье, мечта Бога о нашем мире, должно принести блаженство тем, кто страдает под бременем системы господства, и горе тем, кто ее строит и пользуется ее привилегиями. Царство Божье — это великий переворот относительно обычного положения вещей.

И наконец, следует заметить, что некоторые слова Иисуса содержат пророческие обличения, переданные в привычных формах речений мудрецов. Так, притча о добром самарянине (Лк 10:25–37) говорит нам не только о том, как мы должны стать ближними для нуждающихся в нашей помощи. Она также обвиняет священника и левита, прошедших мимо. Что заставило их поступить так? Слушатели Иисуса должны были это понимать. Священник и левит хотели избежать осквернения от контакта с мертвым телом. Может быть, лежащий уже мертв (Лука говорит, что его оставили «полумертвым»)? И потому они проходят мимо. Они верны законам чистоты, а из-за этого не проявляют милосердия.

В другой притче Иисус объясняет, почему он садится за трапезу с «плохими» людьми. Это были обычные трапезы, но на символическом языке они говорили о царстве Божьем, куда входят отверженные и самые несчастные. Лука 15:1-32 содержит притчи о потерянной овце, о потерянной драхме и о блудном сыне, и все они стоят в определенном контексте: Иисус отвечает на обвинение в том, что «принимает грешников и ест с ними».