IV Приготовление человеческого рода к принятию Спасителя
IV
Приготовление человеческого рода к принятию Спасителя
Для спасения рода человеческого Единородный Сын Божий, рожденный прежде век от Отца (Евр. 1, 5; Пс. 2, 7), долженствовал родиться во времени от Девы (Гал. 4, 4; Ис. 7, 14); образ Бога невидимаго (Кол. 1, 15), сияние славы Его, носящий всяческая глаголом силы Своея (Евр. 1, 3), – явиться в подобии плоти греха (Рим. 8, 3), в образе раба, смирив Себе даже до смерти, смерти же крестныя (Флп. 2, 7–8). Эта велия благочестия тайна (1 Тим. 3, 16), тайна воли Божией (Еф. 1, 9), предуставленная в Предвечном Совете Пресвятой Троицы, открывалась роду человеческому с постепенностию, вполне сообразной с степенью человеческой приемлемости. Как полдню предшествует заря и утро, так ясному дню Боговедения, воссиявшему для мира с явлением Солнца Правды (Мал. 4, 2), предшествовали времена приготовления человеческого рода к принятию Спасителя. Телесные очи омрачились бы и не вынесли блеска полуденного, не быв приготовлены к полному сиянию солнца мерцанием зари и рассветом утра; так омрачились бы очи ума человеческого при виде Мессии, не привыкнув заранее издалеча (Евр. 11, 13) видети денъ Его (Ин. 8, 56). Святитель Иоанн Златоуст говорит, что «чрезмерное человеколюбие Бога и великое снисхождение было страшно и требовало многих приготовлений, чтобы оно было принято», и, по выражению святителя Василия Великого, «Домостроитель нашего спасения, подобно глазу человека, выросшего во тьме, вводит нас в великий Свет Истины после постепенного к нему приобучения, потому что щадит нашу немощь. В глубине богатства Своей премудрости и в неизследованных судах разумения предначертал Он видеть тени предметов и в воде смотреть на солнце, чтобы, приступив вдруг к зрению чистого света, мы не омрачились». «Милосердый Бог, скажем словами отечественного богослова, идет к человеку и после греха его, но грешник не готов в сретение Богу своему и убегает от Него. В твари свободной не достигает готовности до принятия действия Божия, когда в ее воле не достает соответствия воле Божией; особенно трудно устроить сию готовность в твари падшей и разрушенной, которую нужно восстановлять и пересозидать. Таким образом Слово Божие о Спасителе мира, как молния, блеснуло над человечеством в первые минуты греховного омрачения и неоднократно просиявало в последующих откровениях, но мрак греховный продолжал тяготеть, и веки и тысячелетия должны были пройти, прежде нежели действительно Слово плоть бысть (Ин. 1, 14) и Бо гявися во плоти (1 Тим. 3, 16). Христов свет сиял для человеков в раю, не совсем скрылся от них на земле, не угашен язычеством, хотя им не усмотрен и не принят, знаменовал себя тенью – в законе Моисеевом, зарею – в пророках, доколе наконец, как солнце и день, явилось воплощенное Слово, с полным светом истины, с животворящею и чудодействующею силою, и в Его жизни, проповеди, деяниях, даже в вольном страдании и смерти, наипаче же в воскресенииh – видехом славу Его, славу яко Единороднаго от Отца, исполнъ благодати и истины (Ин. 1, 14)».
Многочастне и многообразие Бог глаголал древнему Израилю (Евр. 1, 1), приготовляя Свой избранный народ к принятию Спасителя. «Слово, хотя ясно открылось уже впоследствии, в определенное время, однако же, – по выражению святителя Григория Богослова, – было ведомо умам чистым и прежде», и они могли созерцать Его во все продолжение Ветхого Завета 1) в прообразованиях, 2) обетованиях и пророчествах.
1) Преобразования Иисуса Христа в Ветхом Завете «Прообразование, – по определению святителя Василия Великого, – есть выражение ожидаемого в уподоблении, которым надзнаменательно предуказуется будущее», так что, как замечает святитель Иоанн Златоуст, «есть два вида пророчества: предсказание о будущем или делами, или словами, – и много можно находить в Ветхом Завете таких прообразов и предсказаний посредством дел». По изволению Божию ветхозаветным чадам были предуказаны предварительные образы или знаки, представлявшие собою события будущие, Новозаветные, касающиеся Лица Иисуса Христа. Сам Иисус Христос и апостолы изъясняют многие места Ветхого Завета в значении прообразовательном и прилагают к событиям новозаветным. Апостол Павел вообще говорит о Ветхом Завете, что он имел сень грядущих благ, а не самый образ вещей (Евр. 10, 1).
«Прообраз, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – не должен быть совершенно чуждым истине, иначе он не будет прообразом, но, с другой стороны, он не должен быть и равным истине, иначе он будет самою истиною, а должен оставаться в своих пределах, и не иметь всего, и не быть лишенным всего, что имеет истина, ибо если бы он имел все, то был бы самою истиною, а если лишен всего, то не может быть прообразом, но он должен одно иметь, а другое оставить истине».
Прообразованиями Господа Иисуса Христа в Ветхом Завете служили: а) лица, б) события и в) обрядность подзаконной Церкви.
а) Преобразовательные лица. Святой апостол Павел именует первозданного Адама образом Иисуса Христа (Рим. 5, 14). В Священном Писании с особенной ясностью раскрываются прообразовательные черты праотца человеческого рода. Адам был первенцем и прародителем нашим, почему и называется первым человеком (1 Кор. 15, 45, 47); последний Адам – Христос – есть также Первенец благодатного мира (Рим. 8, 29; Евр. 2, 10–11), и как от Адама было естественное рождение человечества, так и от Христа – сверхъестественное, благодатное возрождение (Ин. 3, 3–8; 1 Ин. 3, 9; Рим. 6, 11, 23; Еф. 2, 5; Кол. 2, 13). Но вместе с тем, по выражению святителя Афанасия Александрийского, «есть великое различие между Адамом вторым и Адамом первым». Первый человек от земли-перстей, вторый человек – Господь с небесе (1 Кор. 15, 47), и когда, по создании тела человека, Бог вдунул в лице его дыхание жизни (Быт. 2, 7), то первый человек Адам быстъ в душу живу, между тем как последний Адам — – Христос – в дух животворящ (1 Кор. 15, 45).
«Второго Адама, – толкует блаженный Феодорит, – апостол назвал не живым, но животворящим духом, потому что всем подает жизнь и жизнь вечную». Первый Адам был сотворен по образу Божию (Быт. 1, 26–27), но второй Адам, Господь Иисус Христос есть Сам образ Бога невидимаго (2 Кор. 4, 4; Кол. 1, 15), как Единосущный Сын Бога Отца (Ин. 14, 9). Впрочем, хотя до падения, при всем несравнимом превосходстве первообраза усматривается сходство Адама с Иисусом Христом, но после грехопадения первый человек утрачивает прямое, прообразовательное значение и делается как бы противоположностью своего первообраза. Не якоже прегрешение, тако и дар, – изъясняет апостол Павел соотношение между Христом и падшим Адамом, – аще бо прегрешением единаго мнози умроша, множае паче благодать Божия и дар благодатию единаго человека Иисуса Христа во многих преизлишествова; аще бо единаго прегрешением смерть царствова единем, множае паче избыток благодати и дар правды приемлюще, в жизни воцарятся единем Иисус Христом, темже убо, якоже единаго прегрешением во вся человеки вниде осуждение, такожде и единаго оправданием во вся человеки вниде оправдание жизни; якоже бо ослушанием единаго человека грешни быша мнози, сице и послушанием единаго праведни будут мнози (Рим. 5, 15, 17–19). В этих словах апостола сходные черты между прообразом и первообразом сводятся к тому, что падение совершилось чрез одного и оправдание также чрез одного, – падение чрез одного человека и оправдание также чрез одного человека – Иисуса Христа; следствия грехопадения от одного родоначальника простерлись на всех людей, и оправдание Христово простирается также на всех людей. Но там грех, здесь же, напротив, благодать (ст. 15), там ослушание, здесь послушание (ст. 19), там осуждение, здесь оправдание (ст. 16, 18), там смерть, здесь вечная жизнь (ст. 21). Такое же противоположение прообраза и первообраза читаем и в следующих словах апостола: понеже человеком смерть бысть и человеком воскресение мертвых; якоже бо о Адаме вси умирают, такожде и о Христе вcu оживут (1 Кор. 15, 21–22; ср. ст. 48, 49). «Что Адам низринул с неба на землю, то Христос возвел с земли на небеса: что в Адаме было безгрешно и неосужденно, а им низринуто в тление и осуждение смерти, то Христос показал в Себе нетленным и искупительным от смерти, т. к. имеет власть на земле отпущать грехи, из гроба явить нетление, снисшествием во ад разрушить смерть и благовествовать всем воскресение» (свт. Афанасий Александрийский).
Второй сын Адама – Авель, убитый братнею рукою, по изъяснению святого апостола, был прообразом Иисуса Христа, пострадавшего за спасение рода человеческого: приступисте к Ходатаю Завета Нового Иисусу, и крови кропления, лучше глаголющей, нежели Авелева (Евр. 12, 24). Авель был пастырь овец (Быт. 4, 2) и верою, как свидетельствованный Богом праведник (Мф. 23, 35), множайшую жертву паче Каина принесе Богу, – и тою умерый еще глаголет (Евр. 11, 4), глаголет, как замечает святитель Филарет Московский, своею «верою к милосердию Божию и невинностью своею к правосудию Божию». Христос, Пастырь овцам великий (13, 20), Пастыреначалъник (1 Пет. 5, 4) и Посетитель душ наших (2, 25), принес Самого Себя в жертву крестную, Праведник за неправедники (3, 18), и единем приношением совершил есть во веки освящаемых (Евр. 10, 14), всегда жив сый, во еже ходатайствовати о них (7, 25). Кровь Христова лучше глаголет, нежели Авелева, потому что «вопиет к Отцу Небесному о помиловании всего рода человеческого» (свт. Филарет Московский): «Убит Авель, – говорит святитель Иоанн Златоуст – первый проповедник правды (2 Пет. 2, 5), который во многом изображал Христа. Ибо как для тех, которые обновляются по законе, Спаситель есть вождь и первый праведник, так Авель был главою правды всех древних людей. Вопияла кровь Авелева, вопиет кровь Христова: та вопияла изобличая, а сия вопиет, принося миру примирение».
Иисус Христос указывает на соответствие времени потопа с временем пред Своим будущим пришествием (Лк. 17, 26–27; Мф. 24, 37–39). Но т. к. в другом месте Священного Писания (1 Пет. 3, 20–21) говорится о прообразовательном значении потопа вообще в отношении к благодатному Царству Христову, то Ной является прообразом Христа и в первом Его пришествии на землю. Самое имя Ноя, означающее покой, святые Отцы считают прообразовательным: «Христос есть истинный Ной, – говорит святитель Кирилл Александрийский, – т. е. оправдание и успокоение, ибо Гавриил Архангел предвозвестил Святой Деве, что Христос дарует нам покой (Лк. 1, 30–33)». О роде человеческом пред потопом сказано: наполнися земля неправды (Быт, 6, 11); в мрачных красках изображает святой апостол Павел нравственное состояние мира и во время пришествия Христа на землю (Рим. 1, 18–32). Христос, так же, как древний Ной, «возвещал предстоящий суд роду развращенному, и для спасения верующих от потопа вечного проклятия создал Нерукотворенный Ковчег – Свою новую Церковь. Он Сам соделался дверию (Ин. 10, 9) сего ковчега и приял в него диких и кротких, чистых и нечистых животных, пшеницу и плевелы, дабы всем уготовать довлеющие обители у Отца Своего (14, 2) и всем приобресть Его духовное благословение. Но как в ковчег Ноев не вошли те самые, которые вспомоществовали Ною в его создании, так книжники и фарисеи, долженствовавшие назидать Церковь, отвергли камень, который долженствовал быть во главу угла (Мф. 21, 42), и затворяли Царствие Небесное для себя и других (23, 13); так иудеи, сделавшись из чад обетования чадами гнева, рассеяны и погружены в водах народов языческих. Ковчег Ноев долго носился по водам, но потом остановился на твердой горе и дал из себя жителей всей земле: так Церковь Христова, долго сражаясь с волнами искушений и бед, наконец побеждает, утверждается над царствами и царями земными, начиная от высокой державы Рима, и распространяется во все концы вселенной».
Ной был родоначальником рода человеческого после потопа и прообразовал Христа, Начальника новой жизни. «Ной, заключенный в ковчеге и деревом спасающий семена второго мира и ставший снова началом человеческого рода, – по выражению преподобного Иоанна Дамаскина, – прообразовал добровольно погребенного Христа, Который кровию, истекшею из ребра Его вместе с водою омыл грех, а древом крестным спас весь род наш и соделался начальником новой жизни и нового порядка».
«Вторым пришествием Христовым разрешится судьба последнего мира, подобно как в потопе разрешена судьба первого мира. Суд первого мира предвозвещен двумя пророками: Енохом (Иуд. ст. 14, 15) и Ноем (2 Пет. 2, 5); в последнем мире также являются два свидетеля Иисусовы, пророчествующие (Откр. 11, 3). Но как пророчество Ноя не обрело веры в слышавших и долгое время предсказываемый потоп водный настал неожиданно, так Сын Человеческий, пришедши, едва ли найдет веру на земли (Лк. 18, 8) и день огненного потопа приидет, как тать (2 Пет. 3, 3-10). Наконец, как первая кончина мира была только обновлением его, так и после грядущих времен последних явится новое небо и земля новая (Откр. 21, 1)» (свт. Филарет Московский).
Святой апостол Павел, прилагая к Иисусу Христу пророчественные слова Псалмопевца: Ты вси священник вовек по чину Мелхиседека (Пс. 109, 4; ср. Евр. 5, 6, 10; 6, 20), находит в лице Мелхиседека прообразование Христова служения: сей Мелхиседек, царь Салимский, священник Бога Вышняго, – первее убо сказуется царь правды, потом же царь Салимский, еже есть царь мира, без отца, без матере, без причта рода, ни начала днем, ни животу конца имея, уподоблен же Сыну Божию, пребывает священник выну (7, 1–3).
Изъясняя мысль святого апостола, блаженный Феодорит говорит: «Священное Писание представляет нам родословную Авраама и многих других патриархов, живших прежде и после него […] А у Мелхиседека не видно, по Писанию, ни отца, ни матери, ни рода; не упоминается, сколько времени он жил и когда достиг своей жизни. Посему-то апостол называет его человеком без отца, без матери, без причта рода, ни начала днем, ни живота конца имеющим, потому что в Священном Писании ни о чем этом не упоминается». Святитель Иоанн Златоуст также замечает: «Мелхиседек представляется не имеющим ни начала дней своих, ни конца жизни, не потому, чтобы он действительно не имел их, но потому, что неизвестно родословие его; слыша о Мелхиседеке безначальном и безконечном, не ищи в нем истины, но довольствуйся одним названием, а истину находи во Христе; то, что в Мелхиседеке было, как тень, на Иисусе Христе исполнилось, как истина. Так по естеству и так истинно». «Владыка Христос, – продолжает блаженный Феодорит, – без матере Он, как Бог, ибо рождается от одного Отца, без отца, как человек, ибо произошел чрез рождение от одной матери – Девы; без причта рода, как Бог, ибо рожденный от нерожденного Отца не имеет нужды в родословии; не имеет начала днем, потому что есть вечное рождение; не имеет конца животу, потому что имеет естество бессмертное. Посему апостол и уподобляет не Владыку Христа Мелхиседеку, но Мелхиседека Христу, ибо тот был образом Христа, а Христос есть истина образа».
В лице Сарры, рождающей Исаака, святой апостол указывает образ нового, вышняго Иерусалима, иже есть мати всем нам (Гал. 4, 26), т. е. Церкви обновленной и возвышенной воплощением Сына Божия. Впрочем, и другие черты истории Исаака предызображали Христа, так что, по замечанию преподобного Ефрема Сирина, он «во всем прообразовал собою Владыку». Рождению Исаака предшествовали предсказания, – рождению Иисуса Христа предшествовали обетования и пророчества Ветхого Завета; имя Исаака предначертано до рождения, равным образом и имя Иисуса (Лк. 1, 31); предсказание о рождении Исаака Сарра принимает с недоумением (Быт. 18, 13), – и благовестив о рождении Спасителя Дева Мария встречает вопросом: како будет сие? (Лк. 1, 34); Исаак есть единственный наследник в доме Авраама, – Иисус есть наследник всем в великом Доме Божием (Евр. 1, 2). В браке своем с Ревеккою Исаак изобразил, по толкованию святых Отцов, обручение Христу девы чистой – Церкви (2 Кор. 11, 2).
«Не хотел Авраам возлюбленному сыну своему Исааку взять жену из дщерей Хананейских, но послал своего раба в страну идолопоклоннеческую, чтобы он там нашел супругу Исааку; неугодно было Богу сочетать Христу синагогу иудейскую, но соединить с Ним духовно Церковь из язычников; в сем являются посредствующими верные рабы Божии – апостолы, слуги и строители таин Христовых». Кроме того, святой апостол Павел видит в Исааке образ Церкви Христовой (Гал. 4, 22–31).
В приключениях Иосифа есть такое сходство с состоянием уничижения и прославления Иисуса Христа, что святая Церковь и святые Отцы находят в них прообразовательное значение. «Образ Владычен подписуя Иосиф – вся терпит приснопамятный, во образ воистине Христов», читается в церковной службе; и еще: «Иосиф великий – подобие воистину Христово». Почитая Иосифа прообразом страждущего и прославленного Спасителя, Святая Церковь постановила вспоминать его при начале Страстной седмицы – в Великий Понедельник. Иосиф, первенец Рахили, любимый Иаковом более всех сынов (Быт. 37, 3), – Иисус – первенец Марии (Мф. 1, 25) и Сын Божий возлюбленный (3, 17). «Как Господь из Отчего недра, – говорит преподобный Ефрем Сирин, – послан к нам спасти всех нас, так и отрок Иосиф с отеческого Иаковлева лона послан был к братьям своим; и как жестокие Иосифовы братья, когда увидели приближающегося Иосифа, начали замышлять против него лукавство, хотя нес он им мир от отца, так и жестокосердые всегда иудеи, увидев Спасителя, говорили: действительно сей есть наследник, убием Его и наше будет все (Мк. 12, 7)». Иосиф по зависти братьев продается иноплеменникам, – Иисус также зависти ради (Мф. 27, 18) предается язычникам (20, 19) и продается за тридесятъ сребренников (26, 15). «Иосиф, – продолжает тот же святой Отец, – когда победил грех, заключается в темницу до времени принятия им венца, так и Господь наш, чтобы взять на Себя весь грех мира, полагается во гробе».
Иосиф, заключенный в темнице, возвещает узникам – одному помилование, а другому осуждение; Иисус, на кресте возвестив одному из двух разбойников спасение, потом и сущим в темнице духовом сошед проповеда (1 Пет. 3, 19). Вышед из темницы, Иосиф поставляется над всем царством египетским, получает новое имя, великие почести и делается питателем и благодетелем не Египта только, но и соседних стран; Иисусу по восстании из гроба дадеся всяка власть на небеси и на земли (Мф. 28, 18), и о имени Его всяко колено покланяется небесных и земных и преисподних, и всяк язык исповедует, яко Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Флп. 2, 10–11).
Боговидец Моисей, по выражению церковной песни, «Христа проповедал приити в плоти, прописав Его в себе страшное и Божественное пришествие, егоже и образ одушевлен явился яве», провозвещая тайны Божии «сеньми, и начертании, и во образех», так что «действуемая им образ будущаго истиннаго быша». Святой апостол Павел в Послании к Евреям сравнивает Иисуса Христа с Моисеем, показывая, вместе с тем, множайшую славу какую имеет Сын в дому Своем пред слугою (Евр. 3, 2–6). Моисей был кроток зело паче всех человек, сущих на земли (Чис. 12, 3), но иногда являл и пример строгости к преступлению закона (Исх. 32, 19, 27); Христос, указывая на Себя как на образец кротости: научитеся от Мене яко кроток есмъ и смирен сердцем (Мф. 11, 29), ревновал о славе Божией, когда видел злоупотребления в храме (Ин. 2, 15–16). Страдания, какие испытал Моисей, начиная с самой колыбели, предызображали страдания Иисуса Христа. Ко времени рождения Моисея фараон издал повеление об истреблении всех младенцев мужского пола, – и при рождении Спасителя Ирод старается погубить Его (Мф. 2, 13); Моисей бежал из Египта, спасаясь от гнева царева, – и Христос, гонимый Иродом, удалился из отечественной страны; Моисей, пророк и законодатель, сколько ни любил народ свой, но за все свои труды и заботы испытал со стороны иудеев неблагодарность, ропот и возмущение, – такими же неблагодарными оказались иудеи и по отношению к Иисусу Христу, несмотря на все благодеяния Его. Чудеса, совершенные Моисеем в земле Египетской и во время странствования евреев в пустыне, дают в нем видеть образ великого Чудотворца – Христа. Ни один из пророков, предшествовавших Моисею и последовавших за ним, не сотворил столько чудес, сколько сотворил Моисей: только Господь Иисус Христос и в этом отношении имеет пред ним несравнимое превосходство, потому что свидетельствует о Себе, что сотворил дела, ихже ин никтоже сотвори (Ин. 15, 24). Как пророк, Моисей был удостоен особенных откровений Божиих и славу Господню виде (Чис. 12, 8); но еще большую близость, или лучше – совершенное единение с Богом, имел тот Пророк, о Котором предсказывал Моисей (Втор. 18, 15, 18) Господь Иисус Христос, Единородный Сын, сый в лоне Отчи (Ин. 1, 18). Моисей был не только пророк, но и законодатель и ходатай (Гал. 3, 19) при заключении Ветхого Завета между Богом и народом, и в этом отношении также был прообразом Ходатая Завета Нового (1 Тим. 2, 5; Евр. 9, 15). Пред обнародованием закона Моисей уединенно постился 40 дней (Втор. 9, 9), устроил скинию и Богослужение, утвердил завет кроплением жертвенной крови (Исх. 24, 8), установил пасху и кровию пасхального агнца избавил домы израильтян от смерти временной (12, 13, 27); Иисус Христос постился перед вступлением на общественное служение также 40 дней (Мф. 4, 2), основал на земле Свою Церковь (16, 18), Своею кровию укрепил Новый Завет Бога и человеков (Евр. 9, 12, 15) и сделался истинною Пасхою, за ны пожренною (1 Кор. 5, 7), избавляющею верующих от вечной смерти (Рим. 3, 25).
Преемник Моисея, Иисус Навин, «во многом, – по выражению святителя Кирилла Иерусалимского, – имеет на себе образ Христа». В Послании к Евреям (4, 8) Иисус Навин, давший покой народу своему в земле обетованной, сравнивается со Спасителем, в покой Которого некогда войдут верующие (ст. 3), и вместе с тем показывается преимущество Лица прообразуемого, т. к. успокоение во Христе несравненно выше временного успокоения израильтян в земле Ханаанской. «Имя Иисуса, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – было прообразом Христа; он был назван этим именем, как прообразом: его звали прежде Авсием, а потом переменено ему имя (Чис. 13, 17), и это было предсказанием и пророчеством. Он ввел народ израильский в землю обетованную, как Иисус Христос вводит нас в небо». «Став вождем народным, он начал сие от Иордана, откуда и Христос, крестившись начал благовествовать. Двенадцать мужей для раздела наследия поставил сын Навина, – и двенадцать апостолов посылает Иисус в целую вселенную проповедниками Истины. При прообразовавшем стены иерихонские от одного восклицания пали, – и поелику речено Иисусом: не имать остати зде камень на камени (Мф. 24, 2), пал храм иудейский не потому, что определение сие было причиною падения, но потому, что виною падежа стал грех беззаконных» (свт. Кирилл Иерусалимский). О чуде Иисуса Навина замечается в церковной песни: «Проображаше таинственно древле Иисус Навин креста образ, егда руце простре крестовидно и ста солнце, дондеже враги низложи». «Солнце стало, – замечает святитель Амвросий, – потому что во Иисусе познало образ будущего; ибо не своею силою Иисус Навин, но таинством Христа властвовал над небесными светилами».
Иов, благоденствовавший в счастии, потом испытанный потерею имущества, детей и лютой болезнью, и, наконец, опять в сугубой степени (Иов. 42, 10) получивший потерянное, служит образом Христа, Сына Божия, Себе умалившаго, зрак раба приимшаго, в подобии человечестем бывшаго, а по совершении нашего искупления превознесеннаго (Флп. 2, 7–9) и восприявшаго славу, юже имел у Отца прежде мир не быстъ (Ин. 17, 4). По этой причине Святая Церковь с древних времен постановила в дни, посвященные воспоминанию страданий Христовых, предлагать вниманию верующих чтения из книги Иова. Святой священномученик Зинон, епископ Веронский, живший в IV в., находит еще другие – частнейшие черты сходства между прообразом и образом. «Иов, по моему мнению, – говорит святой Отец, – был образом Спасителя нашего Иисуса Христа. Сравнение объяснит нам эту истину. Иов был праведен, – Спаситель наш есть сама правда, источник нашей праведности, потому что о Нем предречено было: се день грядет и возсияет Солнце Правды (Мал. 4, 12). Иов был истинен, – Господь наш есть подлинная, совершенная истина: Аз есмъ, – говорит Он, – путь и истина и живот (Ин. 14, 6). Иов был богат, но чье богатство может сравниться с богатством Господа нашего, Которому принадлежит вся вселенная, по свидетельству блаженнейшего Давида: Господня земля и исполнение ея, вселенная и вcu живущие на ней (Пс. 23, 1)? Иов три раза был искушаем диаволом (лишением имения, погибелью детей и болезнию); подобным образом, по свидетельству евангелиста, трижды же искушал диавол и Господа нашего (Мф. 4, 1-11). Иов, лишенный всего своего имения, обнищал, – Господь наш, по любви к нам, снисшедши на землю и оставив небо со всеми его благами, также обнищал, чтобы нас обогатить. Дети Иова были умерщвлены рассвирепевшим диаволом, – дети Господа нашего пророки были побиты безумным фарисейским народом (Лк. 13, 34; Деян. 7, 52). Иов поражен был язвами, – Господь наш, приняв на Себя плоть нашу и грехи всего человеческого рода, вместе с тем принял все нечистоты и язвы греховные. На Иова нападали друзья его, – на Господа нашего преимущественно пред всеми восставали первосвященники и книжники, которые должны были бы особенно чтить Его и быть Его друзьями. Иов, пораженный проказою, точимый червями, сидел на пепле вне города, – Господь наш, принявший на Себя все греховные язвы всего рода человеческого, обращался в этом нечистом мире среди людей, исполненных пороков и кипевших похотями, которые и предали Его позорной смерти вне города. Иов непобедимым своим терпением опять приобрел и здоровье и богатство, – Господь наш, победив смерть Своим воскресением, даровал верующим в Него не здоровье только, но и бессмертие, и получил от Бога Отца власть и господство над всем, как Он засвидетельствовал: вся Мне предана от Отца Моего (Лк. 10, 22). Блаженный Иов скончался в мире, – Господь наш, оставив нам мир, купленный ценою Его крови, в кроткой и мирной славе вознесся к Отцу Своему».
В Священном Писании есть ясные свидетельства о том, что Давид был образом Иисуса Христа. Мессия у пророков часто изображается под именем Давида (Иер. 30, 9; Иез. 34, 24–25; 37, 24–26; Ос. 3, 5), народ христианский называется семенем Давида (Иер. 33, 22), власть Мессии – ключом Давида (Откр. 3, 7), престол Его – престолом Давида (Ис. 9, 7; Лк. 1, 32), царство Его – царством Давида (Ис. 9, 7), Церковь Его – домом Давида (Зах. 12, 8; 13, 1; Ис. 16, 5), благодеяния, даруемые Им, благодеяниями Давида (Ис. 55, 3). В пророчественных псалмах Давид представляется говорящим от своего лица, между тем слова его изображают лице Мессии, как свидетельствуют новозаветные святые писатели (Деян. 13, 35–38; Евр. 2, 12). Жизнь Давида – попеременно бедственная и скитальческая, и затем благоденственная и счастливая, изображает двоякое состояние Спасителя – уничижения и прославления. Как много страдал Давид от врагов своих! В псалмах постоянно слышатся молитвенные вопли его к Богу о помощи и избавлении от гонителей. Преследование Саула предуказало бедствия, какие уготовала Спасителю злоба иудеев. Против Давида восстал сын его, ядый хлебы его возвеличи на него запинание (Пс. 40, 10); так и против Христа восстал ученик, ядый с Ним хлеб (Ин. 13, 18). За бедствиями, перенесенными Давидом, следовала слава и все враги были им побеждены при помощи Божией, не оставлявшей его во все время жизни. «Давид, – говорит святитель Афанасий Александрийский, – превозмог всех врагов своих и гонителей, и пребыл неврежден от злоумышлений Саула; так и Христос не получил вреда ни от Ирода, ни от синагоги иудейской, которая, хотя и заключила Его в гробе, как Саул Давида в пещере, но не могла лишить Его бессмертной жизни, ибо как Давид исшел невредим из пещеры, так и Христос со славою воскрес от гроба».
Давид троекратно был помазан на царство, сперва в доме отца (1 Цар. 16, 13), потом в Хевроне одним коленом Иудиным (2 Цар. 2, 4) и наконец всеми коленами в том же Хевроне (5, 3): так и Христос рожден Царем прежде всех веков; потом, воплотившись от Девы, признан Царем немногими, как, например, волхвами (Мф. 2, 2), Иоанном Крестителем (Ин. 1, 27), Нафанаилом (ст. 49), детьми, встретившими при входе в Иерусалим (12, 13); наконец, после воскресения Он Сам возвестил, что ему принадлежит всякая власть на небеси и на земли (Мф. 28, 18), и апостолы свидетельствуют, что Он сел одесную Бога и приял от Него царство (Деян. 2, 34–36; 1 Кор. 15, 25).
Образ Иисуса Христа усматривается как в имени и мудрости Соломона, так в строении им храма и славе царства его. Сын и преемник Давида Соломон также прообразовал Господа Иисуса Христа, как на это указывают многие места Священного Писания. Пророчетва Нафана о царе, преемнике Давида (2 Цар. 7, 13, 14), хотя непосредственно относятся к Соломону, тем не менее самые сильные выражения его относятся не к Соломону, а к Мессии; так, свойство вечности, приписываемое царю, имеющему восстать после Давида, очевидно указывает на Христа. Слова этого пророчества: Аз буду Ему во Отца и Той будет ми в Сына (ст. 14), относимые Давидом в завещании к Соломону (1 Пар. 28, 6), святым апостолом Павлом объясняются об Иисусе Христе (Евр. 1, 5). В псалме 71, написанном о Соломоне, есть черты, которые указывают именно на этого царя […], но есть и такие черты, которые не могут идти к Соломону и относятся ко Христу и Царству Его (ст. 5. 8, 11, 13, 17).
Как Соломон создал храм, так и истинный Соломон наш – Иисус Христос – создал Свою Церковь. Слава царства Соломонова, распространившаяся за пределы владений его, указывает на величие Царства Христова, на славу имени Его, возвещенную по всем концам вселенной (Рим. 10, 18).
Пророк Илия, по указанию Самого Господа, был образом Его в том, что, оставив землю Израильскую, пришел в Сарепту сидонскую к вдовице (3 Цар. 17, 10). Подобно пророку, Господь оставляет Свой отечественный город Назарет и желает благодетельствовать лучше иным градам, нежели неверующим соотечественникам: многи вдовицы быша во дни Илиины во Израили, егда заключися небо три лета и месяц шесть, яко быстъ глад велик по всей земли, и ни ко единой их послан быстъ Илия, токмо в Сарепту сидонскую к жене вдовице (Лк. 4, 25–26). В другом месте (Мф. 17, 12) Иисус Христос, предрекая о Своем страдании, представляет тот же пример Илии, терпевшего бедствия от своего народа: тако и Сын Человеческий иматъ пострадати от них.
Преемник пророческого служения Илии – Елисей, подобно своему предшественнику, служит прообразом Господа Иисуса Христа в том, что предпочел оказать благодеяние Нееману сириянину, хотя и много было в то время прокаженных в израильской стране. Так и Христос, отверженный Своими соотечественниками, благодетельствовал иным градам и весям. На эту прообразовательную черту указывает Господь в том же месте, где говорит о пророке Илии: и мнози прокажени беху при Елисеи пророце во Израили, и ни един же от них очистися, токмо Нееман сирианин (Лк. 4, 27).
Пророк Иона, по словам Самого Иисуса Христа, был вообще прообразовательным знамением для своего времени: якоже быстъ Иона знамение Ниневитом, тако будет и Сын Человеческий роду сему (Лк. 11, 30). «Только оком веры, – замечает священномученик Зинон, – можно несколько прозревать в таинственный смысл тех вещей, явлений и действий, которые окружали пророка Иону и происходили около него и с ним самим после того, как решился он убежать в Фарсис от лица Божия (Ин. 1, 3). Так, корабль, по моему мнению, есть образ синагоги Иудейской. В кормчем корабля я вижу символ священнического иудейского сословия: оно также должно было направлять народ к надежной пристани, к вере в Искупителя, указывая ему подводные камни жизни, о которых неопытность и неосмотрительность часто разбиваются. Корабельщики олицетворяют собою книжников и фарисеев. В лице Ионы, который спокойно спал на корабле среди страшных смятений природы, таинственно предызображены некоторые обстоятельства из жизни Господа нашего, именно: корабль знаменует животочивую смерть Господа на кресте. Как во времена сна Ионы страшно волновалась природа, по небу ходили тучи, закрывавшие солнце, а на земле разверзались бездны морские, так и во время смерти Господа солнце помрачилось и земля разверзла недра свои. Море, волновавшееся и сильно пенившееся, – это гордый мир; шумные морские волны – это иудеи и язычники, которые тщетно возставали и неистовствовали против Господа (Пс. 2, 1–5).
По жребию Иона был брошен в море, – по пророческим предсказаниям страдал Господь наш. Притом, как Иону, согласно с собственным его желанием, бросили в море, так и Господь наш добровольно, по бесконечной любви Своей к нам, испил чашу мучений. Кит – это символ гроба и ада: как Иона, поглощенный китом, по прошествии трех дней и трех ночей был выброшен им и после того отправился в Ниневию, так и Господь наш, после смерти Своей нисходивший в бездну ада и разрушивший царство сатаны, в третий день восстал из гроба и по воскресении Своем, прежде восхождения на небо к Отцу Своему, явился в Иерусалим.
Наконец, Ниневия представляет нам образ Церкви. Недаром Бог назвал ее большим городом, ибо Он видел, что настанет время, когда из людей, рассеянных по всему миру, принадлежащих разным народам, но уверовавшим во Христа, составится одно великое гражданство – святая Его Церковь под управлением вечного Царя – Христа. Это сравнение Ниневии с Церковью подтверждается и спасительным обращением ниневитян к Богу». Иисус Христос, упомянув о пророке Ионе и сравнивая его с Собою, говорит, се боле Ионы зде (Мф. 12, 41), а святитель Иоанн Златоуст толкует эти слова следующим образом: «Иона – раб, Я – Владыка; он исшел из чрева китова, а Я воскрес от смерти; он проповедовал разрушение, а Я пришел благовествовать царствие. Об Ионе никто не пророчествовал, а обо Мне все, и дела Мои совершенно согласны с пророчествами; он убежал от лица Господня, думая устраниться от осмеяния, а Я, наперед знавши, что буду распят и поруган, пришел в мир; он не хотел перенести и того унижения, чтобы видеть спасенными ниневитян, а я претерпел смерть, и смерть позорнейшую, и после этого еще посылаю других проповедовать».
Кроме праведных мужей Ветхого Завета, весь израильский народ в некоторых обстоятельствах своей жизни прообразовал Господа Иисуса Христа. Так, евангелист Матфей, повествуя о возвращении Младенца Иисуса из Египта, говорит, что оно случилось по пророчеству: да сбудется реченное от Господа пророком глаголющим: от Египта воззвах Сына Моего (2, 15). Приведенное евангелистом пророчество находится у Осии: из Египта воззвах Сына Моего (Ос. 11, 1).
б) Преобразовательные события. Святой апостол Петр указывает в Ноевом ковчеге образ Церкви, прообраз купели крещения и в великом обновлении человеческого рода в водах потопа – предызображение возрождения каждого верующего (1 Пет. 3, 20–21). В потопе погребен ветхий, растленный грехом человеческий род, но в то же время уготован новый род, сохраненный в ковчеге: подобно сему мы крещением погребаемся со Христом в смерть для истребления ветхого нашего человека и в то же время вводимся им в бессмертную Церковь Его и начинаем жить обновленной жизнью (Рим. 6, 4–6). Новозаветная баня пакибытия (Тит. 3, 5) – крещение, – подобно потопу, смывает грех и потопляет ветхого человека (Кол. 3, 9), так что Господь Иисус Христос для обновляемого человечества является как бы другим Ноем, Начальником новой жизни.
Важнейшее событие в жизни Исаака – принесение его отцом в жертву (Быт. 22, 1-18; ср. Иак. 2, 21; Евр. 11, 17–19) прообразовало жертвоприношение Сына Божия на кресте. «Образ Христовы страсти был еси яве, Исааче преблаженне, возводим отчим благопокорением еже закалатися», – поет Святая Церковь. Иисус Христос говорит об Аврааме, отце верующих (Рим. 4, 11, 18; Гал. 3, 7), что он виде день Его и возрадовася (Ин. 8, 56). «Как это, – спрашивает святитель Иоанн Златоуст, – видел день Христов человек, живший за столько лет прежде?» – и отвечает: «В прообразе, в тени; ибо как здесь овча принесено вместо Исаака, так и словесный Агнец принесен в жертву за весь мир: истина должна была предызобразиться в тени». Он, по замечанию преподобного Ефрема Сирина, «видел день страдания в образе Исаака на Горе Святой». Авраам из любви к Богу жертвует своим возлюбленным сыном; Бог из любви к человеку не пощадил Сына Своего Единородного, но за нас предал есть Его (Рим. 8, 32; Ин. 3, 16). «Там сын единородный и здесь Единородный; там возлюбленный и истинный сын и здесь возлюбленный и Единородный Сын; тот приносим был отцом во всесожжение, и Сего предал Отец». «Исаак, оставив рабов с ослом, один с отцом восходит на гору жертвоприношения; Иисус, оставленный учениками, восходит на гору распятия, чтобы одному истоптать точило (Ис. 63, 3). На Исаака возлагаются дрова, потом он возлагается на дрова; Иисус несет на гору крест, потом Сам возносится на крест. Исаак не противится своему закланию; Иисус, яко овча на заколение ведеся и яко агнец пред стригущими его безгласен (Ис. 53, 7), послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя (Флп. 2, 8)» (свт. Филарет Московский). «Созерцая мысленно нож (подъятый Авраамом), – говорит преподобный Ефрем Сирин, – представляй себе копие; представляя жертвенник, имей в мыслях лобное место; видя дрова, представляй крест; взирая на огонь, помышляй о любви». Кроме того, жертвоприношение Исаака называется у святого апостола притчею воскресения из мертвых (Евр. 11, 19) и служит прообразом не только смерти, но и воскресения Иисуса Христа. Исаак, закалаемый в течение трех дней решительным произволением отца своего, уже возложенный на дрова всесожжения, приемлет жизнь с небеси, – Иисус, умерщвлен быв плотию, ожив же духом (1 Пет. 3, 18), как Бог, тридневен восстает от гроба; жертва Исаака низводит обильнейшие благословения Божии на все потомство Авраама (Быт. 22, 17–18), – жертва Христова привлекает бесчисленные благословения на всех верующих.
Когда Ангел возвестил Гедеону волю Божию – идти и избавить отечество от власти мадиамлян, то для удостоверения дано было ему такое знамение: на руно (кожу овцы), положенное им на гумне, ночью сошла обильная роса, между тем как вся земля вокруг была суха; в другую же ночь земля была омочена росою, а лежавшее на гумне руно было совершенно сухо (Суд. 6, 36, 40). Это чудное событие, по изъяснению Святой Церкви, имеет отношение к воплощению Господа Иисуса Христа. Гумно знаменовало избранный народ Божий (Мф. 3, 12; Лк. 3, 17), руно – Пресвятую Деву: «Радуйся, руно одушевленное, еже Гедеон предвиде»; «руно и роса Гедеону во изменении образуема рождество Твое предпишут: Ты бо едина Божественное Слово носиши во чреве, яко дождь, Дево Мати». Руно было орошено росою; Пресвятая Дева была орошена небесным и Божественным дождем, сшедшим на Нее: «якоже на руно, дождь небесный, на Тя сшедший, подъяла еси, Всечистая»; «яко на руно во чрево Девы сшел еси дождь, Христе». Этот небесный и Божественный дождь – Христос – сошел на руно тихо: «якоже на руно сниде без шума с небесе, Дево, дождь в ложесна Твоя Божественный, и спасе все изсохшее человеческое естество, Пречистая».
На пути в Месопотамию, в Вефиле, Иаков имел таинственное видение лествицы, утвержденной на земли и досягавшей до неба (Быт. 28, 12–17). Эта лествица, по изъяснению церковных песней, есть Пресвятая Дева Богородица: «Ею сниде Бог» (из акафиста) и Она «к небесной высоте нас возводит» (из Октоиха). «Тебе мысленную и одушевленную лествицу, на нейже Бог наш утвердися, еюже к небеси обретохом восхождение, песньми, Богородице, величаем» (из церковных песнопений). Чудное видение предуказало Иакову схождение Сына Божия на землю и Его воплощение, соединившее небо с землею. О восхождении же и нисхождении на Себя Ангелов говорил Сам Господь: отселе узрите небо отверсто и Ангелы Божия восходящия и нисходящия над Сына Человеческаго (Ин. 1, 51). Это восхождение и нисхождение Ангелов означало служение их воплощенному Сыну Божию, на которое указывается в Евангельском повествовании (Лк. 1, 26; 2, 9, 13; Мф. 4, 11; Лк. 22, 43). На месте видения Иаков поставил камень, и это, как думают святые Отцы, во образ Христа, краеугольного камня Церкви: «Он есть камень, отверженный зиждущими, бывший во главу угла; камень помазан елеем, ибо Еммануил помазан елеем радости паче причастник Своих (Пс. 44, 8)».
Боговидец Моисей зрел образ воплощения Сына Божия в купине горевшей и не сгоравшей (Исх. 3, 2). Купина, по толкованию Святой Церкви, прообразовала Пресвятую Деву Богородицу, а явившийся в купине Моисею Ангел Господень, по изъяснению святых Отцов, есть «вместе и Ангел, и Бог, – Тот, о Котором все научены, что нарицается имя Его Велика Совета Ангел (Ис. 9, 6). В лице Того, Который, явясь Моисею, – замечает святитель Василий Великий, – наименовал Себя Сущим должно разуметь не иного, как Бога Слово, Сущего в начале у Бога (Ин. 1, 12)». «Чудо страннолепно, – воспевает Святая Церковь, – купина образ прообрази, чистая Отроковице, горящи неопальна древле на Горе Синайстей, тайну рождества Твоего прописующи: огнь бо в Тя Божества вселивыйся невредну Тя соблюде».
Святитель Кирилл Александрийский находит в купине также образ соединения во Христе Божества с человечеством: «Чудо купины поистине удивительно и превышает разум. В Священном Писании Божественная природа часто сравнивается с огнем, а древа и полевые растения означают земного человека. И как терние не могло снести огня, так Божества не может (по законам естественным) вместить человечество. Но во Христе Божество вместилось в человечество (Кол. 2, 7), и Бог, живый во свете неприступнем (1 Тим. 6, 16), вместился во храме Девы, умалил Себя чудным смирением и как огонь соединился с тернием, и таким образом то, что по своей природе причастно тлению, т. е. плоть Свою, Сам соделал нетленною, непричастною смерти, что объясняет образ огня в купине, сохранившего купину совершенно неврежденною».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.