Преображение Господне

Преображение Господне

Святой апостол Петр, послание которого мы всегда читаем на Преображение, пишет: "Я никогда не перестану напоминать вам о сем..." – то есть не перестает напоминать своим ученикам, кто они и зачем пришли в мир, чтобы все больше и больше их утвердить в вере. И Святая Церковь заповедует нам посещать храм в праздники, чтобы мы вспоминали о событиях из жизни Спасителя, имеющих для нас очень важное духовное значение; чтобы в наше сознание, в наше сердце внедрились эти спасительные образы; чтобы они нами руководили и мы с самого детства жили ими, через православное богослужение приобщались к этим событиям, которые исторически произошли очень давно, а духовно совершаются вновь и вновь.

Все Евангелие духовно, и все в нем имеет духовный смысл. Когда Господь восставляет расслабленного, мы вспоминаем и о расслаблении своей души. Когда Он исцеляет слепорожденного, мы вспоминаем о своей духовной слепоте, о том, что часто не видим в нашей жизни Господа. И также когда мы вместе с Господом и тремя избранными из избранных учеников восходим на гору Фавор, мы вспоминаем не просто это историческое событие, а переживаем и его духовный смысл, вернее, должны переживать.

Для многих крещеных и вроде бы верующих людей Преображение, к сожалению, до сих пор остается всего лишь яблочным Спасом, хотя нам надо твердо усвоить, что ни яблоки, ни виноград к нему ровным счетом никакого отношения не имеют. Просто все начатки плодов не только в новозаветной Церкви, но и еще в Ветхом Израиле приносились в храм для благословения. Люди раньше жили перед Богом, перед Ним старались ходить – и возникали обычаи, которые это отражали: земля производит плоды по промыслу и произволению Божию, а человек в знак благодарности приносил эти плоды в храм. Яблоки в духовном смысле не связаны с Преображением, просто они к этому празднику поспевают. Для многих же из нас принести яблоко, его освятить, а потом освященное съесть, становится самым главным в празднике и затмевает смысл духовного торжества, которое переживает Церковь.

Всякий раз, когда мы читаем Евангелие, а тем более совершаем богослужение, мы участвуем в празднуемых событиях. Недаром во многих праздничных песнопениях звучит слово "днесь" – "сегодня": "Дева днесь Пресущественнаго раждает" или: "Днесь спасения нашего главизна",– потому что это событие вновь и вновь духовно происходит. И мы можем либо быть участниками Преображения, либо остаться со своими яблоками и больше, к сожалению, ни с чем – хотя они и освящены благодатью Божиею через окропление святой водой. Но, вкусив их, мы свою душу не спасем, потому что невозможно спасти душу никакой пищей, даже освященной. Можно пить ведрами святую воду и тоннами есть святые просфоры, можно освятить все плоды во вселенной, а потом их съесть, но "Царствие Божие не пища и питие, но радость во Святом Духе". Поэтому то, чего требует от нас Господь, и то, чему учит нас Святая Церковь и чему в Церкви все должно служить, есть приобретение в сердце благодати Духа Божия, а не насыщение, пусть и праздничное.

Не в пище и вине праздник. Хотя в Церкви все так премудро устроено, чтобы и глаз наш радовался, и тело наше ублажалось, и все составы нашего естества торжествовали праздник, но все-таки Царство Небесное не от мира сего. Поэтому нам очень важно то евангельское событие, о котором сегодня читалось, глубоко понять, в чем его смысл, прочувствовать и продумать его.

Почему Господь пошел помолиться на гору? Он по Своему Божеству был всегда соединен с Отцом, но по человечеству Своему нуждался в этом Сыновнем общении. Господь Иисус Христос, конечно, непрестанно молился, но, желая, чтобы Ему никто не мешал, часто и рано утром, и ночью уходил помолиться в тишине. И во все времена, во все эпохи люди, последовавшие за Христом, тоже имели желание удалиться для молитвы. Таким образом появились ночные бдения, возникли населенные людьми пустыни, живущие в которых ничего так не желают, как общения с Богом.

Молитва подобна восхождению на гору, поэтому Господь и дал нам этот образ. Он мог перед Своими учениками преобразиться в долине, в ущелье, в доме или на улице города перед всеми людьми и даже устрашить их Своим видом, но Он преобразился именно на горе и тем показал, что если мы хотим созерцать славу Божию – а истинная молитва и есть созерцание славы Божией, созерцание Фаворского света, исходящего от Бога,– то нужно предпринять труд восхождения.

Какой еще образ предлагает нам Господь в этом событии? Что совсем не все христиане, и даже не все ученики Христовы, не все прославленные как святые узрят славу Божию, живя на земле. Поэтому Господь взял на Фавор избранных из избранных – не семьдесят апостолов, не двенадцать, а троих из двенадцати, самых лучших, самых верных, самых преданных Ему, самых любящих, готовых без оглядки за Ним последовать. Видения славы Божией достигают совсем не все, а только те, кому Господь Сам благословит и кому сочтет нужным это открыть. Труд должны предпринимать все, а узрят славу Божию далеко не все.

И еще одно поучение мы извлекаем. Когда Господь преобразился, ученики увидели, что Он не один – Моисей и Илия, два великих пророка, беседовали с Ним. Моисей, основоположник писаний Ветхого Завета, давший заповеди народу, самый высокочтимый, самый славный в Израиле пророк, и Илия, прославившийся своей ревностью о Боге, также один из величайших пророков, пришествие которого перед страшным пришествием Христа Спасителя во славе ожидается всем миром,– склонили голову перед Христом Спасителем в знак смирения Ветхого Завета перед Новым. Они беседовали с Ним о том, что Господу надлежит пострадать перед тем, как навеки соединиться со Отцом в славе. А Господь часто говорил, что ученик не больше учителя, и поэтому каждый христианин, каждый, кто за Христом последует, обречен на страдания от мира сего.

И мы сегодня тоже себя обрекли хоть на малое, но страдание. Во-первых, пришли в храм под дождем, а могли бы дома сидеть; потом ждали, пока все поисповедуются, чтобы служба началась; и уже три часа стоим в духоте, толкотне, шуме – а надо терпеть, стараться не возмущаться, не осуждать, понимая, что люди пришли разные и многие даже никогда не слышали о том, что в храме разговаривать нельзя. Это тоже страдание, потому что в нас все кипит, возмущается, нам хочется их... убить, а нельзя, грешно убивать, Господь сказал: "Не убий", а Иоанн Богослов еще строже сказал, что каждый гневающийся на брата своего – человекоубийца. Значит, не только убивать, а и гневаться нельзя. И стоять нам тесно, и руку протянуть перекреститься трудно – храм маленький, а нас много. А впереди нас ждет еще полтора часа службы, и за это время будет много всяких искушений – дьявол будет приступать с помыслами, надо будет бороться с парением мыслей; а выйдем на улицу, опять будет дождь. Все это мы предприняли, чтобы сегодня встретиться с Господом, увидеть славу Господню, принять в себя Его Пречистое Тело, соединиться с Ним.

Каждый раз, когда мы добровольно предпринимаем для Господа хоть какое-то страдание, Он, видя это, подает нам благодать. И во всем, даже в нашей обыденной жизни, в обычных занятиях, когда мы добровольно принимаем те скорби, которые ниспосылаются нам от Господа по Его благому промыслу, мы должны знать, что уподобляемся этим Христу и уничтожаем в нашем сердце греховные страсти. И этому тоже учит нас Господь Своим Преображением.

Когда Господь преобразился, Петр сказал: "Хорошо нам здесь быть", и захотел остаться на этой горе навсегда. Братья Иоанн и Иаков, сыны громовы, тоже были поражены этим видением, оно осветило всю их душу. Они испытали то, что апостол Петр выразил словами: "Взойдет утренняя звезда в сердцах ваших". В кондаке Преображения поется: "Да воссияет и нам, грешным, свет Твой присносущный" – то есть свет, который всегда исходит от Бога, чтобы навсегда засиять в наших сердцах. Когда благодать Божия, слава Божия осияла учеников в ту меру, в которую они могли ее воспринять, их объяла такая невыразимая сладость, что они захотели навсегда остаться здесь с Господом. И всегда те усилия, которые мы предпринимаем, чтобы соединиться с Богом, узреть Его славу, бывают награждены. Но человек получает только в ту меру, в которую он потрудился, каждый получает "якоже можаху".

Вот пришел человек в храм и говорит: "Хочу причаститься, но я плохо попостился, плохо подготовился к причастию и время от одного причастия до другого провел дурно". Ну хорошо, он причастится – Господь его примет, Он не отвергает при покаянии даже такого грешного,– но воссияет ли в нем свет, если он не проявляет никаких стараний, не трудится? Насколько ты потрудился, настолько ты и получишь благодати Божией. В каждой мельчайшей частичке вещества, которую мы вкушаем в этом таинстве, присутствует весь Христос во всей Своей полноте, целиком, но мы знаем по собственному опыту, что иногда мы причастимся – и вся душа как бы освящается светом, нам хочется всех любить, всех простить, хочется трудиться, молиться, совершать подвиги ради Христа; а иногда ничего вроде и не происходит.

Некоторые, отойдя от причастия, могут тут же начать осуждать, толкаться, ругаться. Это бывает от того, что благодать Божия не входит в их сердце, потому что земля сердца не обработана. Можно взять самое хорошее, отборное зерно пшеницы-рекордсменки и сеять его на утоптанной дороге. Вырастет ли что-нибудь? Нет. Обязательно надо эту дорогу раскопать, землю размять, надо ее поливать, удобрять, еще много чего нужно, прежде чем вырастет колос. Господь рад нас принять. Как бы человек безобразно себя ни вел, он все равно в храме остается. Господь, Который двигает горами, управляет вселенной, может каждого, кто не достоин Божественной трапезы, взять и выкинуть отсюда или так устроить, что он до храма не доедет, а застрянет где-нибудь на дороге. Однако Господь сподобил нас прийти. Но даже оказавшись в храме, мы можем ничего не получить, потому что наше сердце недостаточно уготовано для принятия благодати Божией.

А бывает еще и так, и этому тоже учит нас сегодняшнее Евангелие и сегодняшний праздник: человек подготовился, потрудился, приехал издалека, мок под дождем, благоговейно стоял на службе, исповедался до конца, ничего не утаив, во всем глубоко раскаялся и ни в чем себя не оправдывал: "Ты прими меня, Господи, и прости, я постараюсь в другой раз уже не творить того, что делал вчера и позавчера". И причастился человек, и благодать получил, и ушел озаренный из храма. Но встретился с кем-то, стал разговаривать и начал делать как бы хорошее дело, призывать в храм, рассказывать, как здесь хорошо, как духовно, как здесь слово Божие льется. Прошло десять минут, и он видит, что в душе его пустота, куда-то ушло, улетучилось то, что он из храма принес. Все, что человек видел, чувствовал, что вошло в его душу, как через трубу каминную, вылетело в небо – и опять холодно и пусто на душе. Поэтому Господь и сказал ученикам, когда они спускались с горы: никому ничего никогда не рассказывайте о том, что вы видели. Потому что настоящие чувства всегда должны оставаться в тайне; и то, что мы получаем от Бога, наша внутренняя с Ним связь, наши беседы с Ним и те дары, которые Он дает, должны быть сокровенными в нашем сердце, они не могут быть достоянием кого-то еще. Апостолы твердо послушались Господа, они до самой смерти Христа Спасителя никому не рассказывали о святом Преображении. Только много лет спустя апостол Петр в своем послании упоминает о том, как Господь преобразился пред ними.

Господь многих исцеленных предупреждал: идите, но никому не говорите, что Я вам сделал. А они шли и все рассказывали и теряли ту веру и благодать, которую Он им дал. Поэтому Господь часто говорил исцеленным: не ходи за Мной; ты хотел исцеления – и ты получил его; иди с миром, будь доволен. Многие приходят в храм с болезнью, скорбью; исцелились – ну идите с миром, наслаждайтесь. Если хотим получить от Бога телесного, Господь даст, освятит нам яблочко, яичко, куличик; если у нас что-то заболело, Господь согласен принять от нас водосвятный молебен – но надо знать, это не есть восхождение на гору.

Восхождение – это постоянный труд души. Совершается оно незаметно для нас самих. Кто был в горах, знает, как это бывает – идешь потихонечку почти по прямой, уклон вроде небольшой, думаешь: мало прошел. Посмотрел вниз – а вон как низко и далеко то место, где ты был еще пять минут назад. Господь так и говорит: "Царствие Божие не приходит приметным образом". Человек никогда не может оценить свою близость к Богу, только Господь знает Своих. Многие думают: хожу в храм уже пять лет, а как был грешный, так и остался, даже еще грешнее стал. На самом деле когда человек, ходя в храм, чувствует, что он стал грешнее, это и есть восхождение в гору. И чем выше человек подымается, тем дальше он видит, тем больше различает он в своей душе грехов. А когда взойдет на самую вершину, то увидит в себе грехов как песка на морском дне и получит непрестанный плач о них, потому что перед славой Божией, перед этим сиянием любой самый святой, самый чистый человек просто чёрен.

А тот, кто от Бога далеко, считает: да вроде я ни в чем не грешен, пост соблюдаю, в церковь по праздникам хожу, раз в полгода причащаюсь, что еще надо? Ни на кого не обижаюсь, всем всегда делаю только хорошее – святой прямо. Но ни один святой так про себя не говорил. Апостол Павел сказал: я хуже всех, я изверг. Поэтому тот, кто не видит в себе греха, есть самый последний грешник, отверженный от Бога, забывший Его и никогда не знавший, что такое благодать Божия.

Цель бытия Церкви на земле – нас преобразить. Из бараньего стада, которое мы собой представляем, такого шумного, неразумного, ничего не понимающего, самовлюбленного, самодостаточного, упивающегося какими-то мнимыми собственными достоинствами, которые на поверку оказываются просто чепухой, а то и просто пороками,– из таких самолюбивых, гордых и завистливых Святая Церковь может сделать нас кроткими и смиренными. Она может нас воспитать, и мы из болтливых станем молчаливыми, из блудных – целомудренными, из жадных – щедрыми.

Господь совершает наше спасение незаметно. Мы видим: то, что еще год назад представляло для нас важность, нам больше не интересно, не приносит никакой радости. Все мирское для нас утрачивает ценность, мы с ним теперь легко расстаемся, главным становится духовное. Мы начинаем любить молитву, ценить каждое посещение храма, стремиться к причастию Святых Христовых Тайн, к очищению своей души. Читать Евангелие для нас уже не поденная какая-то обязанность, мы без этого просто задыхаемся; и творить добро становится нашей потребностью. А если нас ругают и клянут и творят нам пакости, это делается для нас радостным переживанием, потому что мы знаем, что тем самым участвуем в страданиях Христа и за это увенчиваемся. Каждый претерпевший скорбь получает от Бога венец, ибо сказано: "Претерпевый до конца, той спасен будет".

Вот такой сегодня праздник. На нас изливается бездна премудрости Божией, но каждый вместит в себя только то, что может. И наша цель заключается в том, чтобы с каждым годом, с каждым месяцем возможность восприятия Евангелия, правды Божией, света Божия для нас увеличивалась, чтобы наша жизнь была не скатыванием с горы, а, наоборот, восхождением на гору Фавор, где мы узрим славу Божию.

Православное богослужение тоже устроено как восхождение на гору. Начиная с девятого часа, через вечерню, повечерие, утреню, часы, антифоны, чтение Писания мы подходим к вершине богослужения, Евхаристическому канону, который как раз сейчас начинается и завершится самым пиком – святым причащением. Выше Святых Христовых Тайн нет ничего ни на Небе, ни на земле, это живое Царствие Небесное, в которое мы вступаем независимо от того, чувствуем мы это или не чувствуем, понимаем или не понимаем. Поэтому когда начинается Евхаристический канон, нужно особенно собраться, стараться даже не дышать, умолкнуть так, чтобы все чувства наши, все помыслы улеглись. И если уж мы не в состоянии все православное богослужение в себя вместить, благоговейно восходя на эту гору, то постараемся по крайней мере на самой вершине ее постоять так, как учит нас Святая Церковь,– со страхом Божиим и верой. Аминь.

Крестовоздвиженский храм, 19 августа 1986 года