е) Чье-то участие в нашей жизни.
е) Чье-то участие в нашей жизни.
1. Весною 1860 года, двоюродный мой брат, – пишет граф М. Д. Бутурлин – генерал Д., в бытность свою в Петербурге, отобедав однажды у своего знакомого И. Н. К… а и желая доставить удовольствие семи или восьмилетней дочери последнего, предложил ее отцу покататься с нею в его (генерала Д.) карете, по случаю бывшей тогда в городе иллюминации. Карета была двухместная, и потому в нее уселись только оба упомянутые мужчины, а девочке пришлось стоять перед ними; монотонность тихого по улицам катанья надоела хозяину кареты, а так как выезжать из ряду экипажей не дозволялось, он приказал кучеру остановиться и вышел из кареты, чтобы пешком добраться до своей квартиры, находившейся неподалеку оттуда, у Конюшенного моста на Мойке. Но едва девочка уселась на месте, занимаемом прежде генералом Д., как какой-то экипаж лошадей коего не мог удержать их кучер устремился поперек рядов., и дышло этого экипажа врезалось в окно дверцы кареты, в коей сидели И. Н. К… со своею дочерью, и, пробив поднятое оконное стекло, вошло концом в противоположное окно. Случись это несколькими минутами ранее, когда генерал Д. сидел еще в карете, стоявшая между дверцами девочка была бы убита на повал.
«И после этого иные говорят, что чудес уже более нет. Их нет для тех, кои не хотят их замечать, – если, видевши их не хотят признавать их за таковые». (Из кн. «Простая речь о мудреных вещах» М. Погодина, изд. 1884 г.).
2. Отец московского профессора Крюкова, учитель рисования в Казанском университете, – обязался написать несколько образов для сельской церкви в имении помещика Моисеева, но не успел кончить своего обязательства и скончался. Вдова просила дать ей сколько-нибудь за изготовленную работу. Заказчик отвечал, что он потерпел убыток, обязавшись заплатить другому нанятому живописцу за окончание больше того, что должен был покойному. На том дело и остановилось. Вдруг профессор Казенбек (знакомый Моисеева и Крюкова) видит во сне кого-то, который ему говорит: скажи Моисееву, чтоб он удовлетворил вдову Крюкову». Казенбек не обратил никакого внимания на этот сон, как вдруг чрез несколько времени видит его повторение с упреком: что же ты не идешь к Моисееву? Рассказывая дома, он смеялся такому случаю, но никак не думал исполнять неприятного поручения. Наконец, он видит в третий раз то же самое, – и уже с угрозою: если Моисеев не даст денег Крюковой, то он умрет (он был болен), да если и ты не напомнит ему, то и тебе будет худо. Казенбек проснувшись, почувствовал лихорадку и испугался: «нет шутка плоха, пойду к Моисееву и расскажу ему все». Больной Моисеев отвечал: «помилуйте, я рад заплатить впятеро, лишь бы выздороветь», и послал тотчас сколько-то денег Крюковой. Он выздоровел у Казенбека также лихорадка не возобновилась. Крюкова была совершенно довольна, получив неожиданное удовлетворение» (Оттуда же).
3. «В 1872 году, в чистый четверг страстной седмицы, сидел я в конторе села Нового, я тут же был эконом Г. Вдруг влетает жужжа, какое-то насекомое с длинным туловищем и крыльями. Увидев его, я махнул платком – и оно упало на пол. Эконом хотел его задавить ногою, но я не велел и, взяв за крылья ножницами, понес вон. Едва мы переступили порог в переднюю, как за нами рухнул потолок – на то самое место, где мы за минуту стояли, и захватило даже стол, за которым я сидел: упал слой алебастра, толщиною в вершок, величиною в 1 1/2 квадратных аршина» (Оттуда же).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.