Сергий, игумен Радонежский, преподобный чудотворец — преставление

Сергий, игумен Радонежский, преподобный чудотворец — преставление

«Слава Богу, показавшему нам житие мужа свята и старца духовна, преподобного Сергия в земли нашей Рустей» — так начинает сказание блаженный Епифаний о житии преподобного спустя 26 лет после его смерти.

Велико значение преподобного как верного служителя Святой Троицы в истории Русской Церкви, русского подвижничества, русского просвещения и нравственного воспитания русского народа. Около 70 монастырей только было открыто преподобным, его учениками и учениками его учеников.

В 1992 году исполнилось 600 лет со дня преставления преподобного Сергия, столпа Российстей Церкви, воспитавшего поколение святых и объединившего духом Православия полуязыческие племена северной и средней России в целое великорусское племя; преподобный — носитель крепкого, народного, русского, православного духа.

Преподобный Сергий стал игуменом всея России и возбранным воеводой Русской земли. Это почувствовали у гроба его многие миллионы душ человеческих как у очага благодатного огня, забывая суету земную и духом переносясь в родную древность, в леса Радонежские, Древнюю Русь, воспевая: «Радуйся, от чрева матерня освященный и прежде рождения прославивый Святую Троицу».

Великий печальник и заступник земли Русской родился от родителей Кирилла и Марии, добрых и богоугодных. Они строго хранили церковные уставы, помогали бедным. Их сын — краса Православной Церкви и опора родной земли — был избранник Божий.

В воскресный день в храме на литургии младенец трижды возгласил во чреве матери — перед чтением Евангелия, во время пения Херувимской песни и при возгласе «Святая святым». Младенец прежде рождения явил всем знамение, что он будет служителем Святой Троицы.

Мы знаем, что пророка Иеремию Бог от чрева матери предызбрал и освятил, также пророка Исаию. А Предтеча Иоанн еще во утробе матери узнал Господа, и матерь его с радостью пророчески возопила: Прииди Мати Господа Моего ко мне (Лк. 1, 44).

Господь досточудно еще до рождения преподобного явил ему Свою благодать и Божественное промышление.

Мать его, сознавая, что носит во чреве будущего подвижника благочестия, соблюдала душу и тело в чистоте и воздержании, молитве и уединении. Родители могут еще до рождения детей своих сообщить им задатки добра и привить с молоком добрые нравы.

Преподобный Сергий родился в селе Варницы, под Ростовом, 3 мая 1314 г. Нарекли имя рожденному Варфоломей, яко сын радости. Младенец не брал сосцов, когда случалось матери вкушать мясную пищу, а в среду и пятницу вовсе не вкушал пищи, совершая детский пост.

Мать совсем оставила мясную пищу, и младенец, кроме среды и пятницы, всегда после того питался молоком матери, «яко детище благодати Божия исполненное».

В семилетнем возрасте Варфоломея отдали в школу, которая была в попечении епископа Ростовского Прохора, а учителями были люди благочестивые и богобоязненные. Обучение грамоте считалось делом священным, ибо преподавался ключ к чтению и уразумению Божественных Писаний и тайн Божиих. Грамота отроку не давалась, о чем печалились и родители, и отрок, и тогда обратились с молитвой к Подателю деяний благих и всякого рода совершенного (Ин. 1, 8), к Тому, Который просвещает всякого человека, грядущего в мир (Ин. 1, 8). И Господь даровал Свою милость. Когда в поле под дубом Варфоломей встретил старца–черноризца, саном пресвитера, благоговейного и ангелоподобного видом, и стал сокрушаться перед ним, что, желая уразуметь книжное учение, не может познать грамоту своими силами, то старец, воздев руки, помолился о нем и, вынув из пазухи небольшой ковчежец, преподал ему частицу святой просфоры со словами: «Возьми сие, чадо, и снеждь, сие дается тебе в знамение благодати Божией и уразумения Святаго Писания». И по благословению отрок начал стройно и внятно стихословить Псалтирь и получил от Бога премудрость и разум, превосходя всех в познании. Благодать Божия просветила ум юного Варфоломея, и жил он в страхе Божием под сению храма, поучаясь в житии святых, ибо в Древней Руси все воспитание детей велось в церковно–православном духе. И жизнь устроялась по Евангелию Христову во благочестии и святыне. Наши предки не любили читать светских книг, а только святоотеческие писания и летописные сказания о судьбах родной земли.

Отрок уклоняется от детских игр, шуток, смеха и пустословия и налагает строгий пост: по средам и пятницам не вкушает ничего, а в другие дни питается только хлебом в водой, рассуждая, что никто не безгрешен, никтоже чист пред Богом, аще и един день жития его будет на земли (Иов. 14, 5), как и Давид пророк говорит: В беззаконниих зачат есмь и во гресех роди мя мати моя (Пс. 50, 7). И виден был, — восклицает Епифаний Премудрый, — во отроке уже совершенный инок, ибо всегда он был тихий и молчаливый, кроткий и смиренный, поступь его скромна и целомудренна и сердечная умиленная молитва была непрестанной. Юный подвижник любил молиться по ночам, взывая: «Дай мне, Господи, измлада возлюбить Тебя всем сердцем моим и всею душею моею». Возгорался яркий благодатный светильник, чтобы просиять в пустыне дремучих лесов Радонежских и светом Евангелия и благодатного учения сиять Москве первопрестольной и всей Руси Православной, многострадальной и униженной, которая несла тяжелое бремя и иго татарское. Грубые баскаки жгли и грабили храмы Божии, людей убивали и уводили в плен — был полный простор страстям негодных басурман. Падала нравственность, процветать стало воровство, обман, ложь, вражда, междоусобицы, распутство, пьянство — погибала Русь Православная. Но Бог готовил прославление Руси.

Родители преподобного с семейством переселились в Городище, или Городок, Радонеж, что в двенадцати верстах от лавры. В конце своей жизни Кирилл и Мария приняли ангельский образ в Покровском Хотьковском монастыре и в 1339 году скончались. Варфоломей совершил поминовение родителей, многое раздал нищим, а оставшееся поручил младшему брату Петру и на 21–м году жизни оставил мир и со старшим братом иноком Стефаном ушел в пустыню.

В те времена каждый, желавший уединенной жизни, мог один или с товарищем свободно идти в лес, на любом месте строить себе хижину или копать пещеру и селиться тут. Братья поселились в дремучем лесу, на горе Маковице, построили церковь и основали обитель.

Они избрали благодатное место, над которым люди видели одни свет, другие — огонь, иные ощущали благоухание, ибо Бог эту Маковицу предназначил для обители. Кругом был густой лес, которого не касалась еще рука человеческая. Поставили крест, построили церковь и келлию.

По благословению митрополита Всероссийского Феогноста церковь была освящена во имя Живоначальной Троицы в 1340 году. Брат преподобного Стефан ушел в Богоявленский монастырь в Москве, а преподобный один начал подвизаться в пустыне.

Был у Варфоломея великий дар — добродетель рассуждения, которая, по словам Иоанна Лествичника, в том состоит и познается, чтобы точно и верно постигать Божественную волю во всякое время, во всяком месте и во всякой вещи. Оно рождается от послушания и смирения только в чистых сердцем, телом и устами.

Рано навык преподобный равноангельному житию, и в 23–летнем возрасте игумен Митрофан постриг его с именем Сергий в его убогой церкви в пустыне и семь раз причастил его, каждый день совершая Божественную литургию. И ликовала душа Сергиева и горела Божественным огнем, ибо пребывала в нем первобытная чистота и невинность, потерянные первым Адамом.

Жил юный инок с Единым Богом, Который тайными внушениями и гласами невещественными и благодатью руководил его во искушениях во спасение.

И были в пустыне многие брани от врага и страхования, а сколько слез и сердечного плача, бдений и ночей бессонных, коленопреклонений, алкания, жажды и скудости! Этот мир многим неведом. Но преподобный с радостью и желанием шел этим узким путем.

Преподобный, проходя деятельную жизнь, переживал душевные муки и тоску невыносимую, ибо мысли в этой брани не покоряются разуму и бродят повсюду, молитва не действует в сердце, душа рвется бежать от подвига. Томит еще голод и жажда, опасение и страх за жизнь от зверей. Мир и плоть гонят пустынника из уединения. Приходят помыслы гордости, которые могут помрачить ум. Открывается сильная брань с духами злобы поднебесной, препятствуя войти в область духовную, к общению с небесными силами, Самим Богом. Демоны вторгаются в пределы воображения и чувств, показуя странные образы и нелепые мечтания о ложном смирении и святости. Монашеская жизнь, как наука из наук, в этой брани преподает всем особые правила:

1) наблюдать за собой, подражая святым отцам;

2) испытывать мысли и желания, выявляя их, в духе ли они заповедей Божиих;

3) помнить о смерти, пришествии Господнем, о суде и мучениях и блаженстве;

4) иметь непрестанную молитву;

5) любить пост, чтобы избежать худых дел и помыслов;

6) помнить всегда о всевидящем оке Божием;

7) все дела и жизнь соображать с Христовым Евангелием.

Такой путь делания приводит в страну бесстрастия и возвышает дух. Преподобный никогда не роптал, не скорбел, но всегда был доволен, ибо жил в благодати Божией.

Демоны, принимая видимый образ страшных зверей и отвратительных гадов, со свистом и свирепостью устремлялись на преподобного, он же, вооружаясь молитвой, бил супостатов именем Иисусовым, и дал Господь победу над духами тьмы, и преподобный получил от Бога власть над демоном. Не страшился он уже зверей диких, и волков, и медведей и кротко с ними общался, как когда–то Адам во Едеме, в раю. Когда человек повинуется Богу, то и все земные твари повинуются человеку, видя в нем и ощущая дивное благоухание светлого образа Божия. Своим пустынным подвигом преподобный разорвал всякое общение с духом тьмы и во всей полноте исполнил первую заповедь — о любви к Богу, и теперь предстояло открыться любви к ближним и разнести по лицу родной земли благодатный свет, которым он, как благодатный светильник, был исполнен. Он светил из своей пустыни всей Православной Руси, чтобы от его света зажгли свет и другие светильники. Далеко разнеслось благоухание его святой жизни, и стали приходить к преподобному сначала ради душеполезной беседы, а потом нашлись и желающие жить близ него, соглашаясь терпеть скудность места и голод, и жажду, и всякие недостатки, дабы «внити в Царствие Божие» (Деян. 14, 22). И стали строить келлии в пустыни и с детской простотой и любовью пришельцы начали учиться пустынным подвигам. Долгое время число учеников Сергия было 12, из них первые были Василий, Иаков, Онисим диакон и Елисей — отец с сыном, земляки Сергеевы; Сильвестр, Мефодий, Андроник. Так возникла лавра Сергиева. Соблюдался порядок повседневного богослужения, собирались в церкви на полунощницу, утреню, третий, шестой и девятый час, на вечерню и повечерие, совершая и частые молебные пения за творящих милостыни, за болящих, за умерших — непрестанная молитва, по заповеди апостола (1 Фес. 5, 17), была их непрестанным правилом и в церкви, и в келлии. В их обители, пожив малое время, скончался игумен Митрофан, постригавший Сергия. С глубоким смирением и трудолюбием преподобный служил братии — строил келлии, рубил дрова, молол зерно, пек хлеб, варил пищу, шил одежду и обувь, носил воду. Как земной Ангел, в посте и непрестанной молитве преподобный прилагал труды к трудам, и царил глубокий мир между братиями в духе евангельского смирения и самоотречения и любви. 12–летний отрок Иоанн, племянник Сергиев, принял ангельский образ с именем Феодор и, пожив 23 года, был первым иконописцем, а потом архиепископом Ростовским.

Была в Русской земле моровая язва, или черная смерть. Появилась в 1348 году и опустошала города и села до 1350 года и в следующие годы. В одном Китае вымерло 13 миллионов народа. Вымирали целые города, становились безлюдными целые области, а у нас в Киеве, Чернигове, Смоленске в Суздале уцелела одна треть населения. Умерли митрополит Феогност, два сына великого князя и сам Симеон Иванович, и многие шли в монастыри, а в лавре преподобного не было священника, чтобы напутствовать к смерти таинствами. Братия желала видеть преподобного в священном сане, чтобы у своего игумена открывать совесть с покаянием, получать прощение и благословение и причащаться Таин Христовых и иметь упокоение в старости и погребение.

Волынский епископ Афанасий, замещающий путешествующего в Царьград митрополита Алексия, в Переяславле–Залесском в Нагорном Борисоглебском монастыре в 1354 г. поставил преподобного во иподиакона, затем во иеродиакона, а на другой день облек благодатью священства и поставил во игумена и, преподав правила апостольские и святоотеческое учение о спасении, как друг друга тяготы носить и исполнять закон Христов (Гал. 6, 2), отпустил с миром в свою обитель. С радостью братия встретила своего игумена, он же, преподав благословение, много молился со смирением и поучал братию. Сохранилось одно из поучений: «Внимайте себе, братия, всех молю, прежде имейте страх Божий и чистоту душевную и любовь нелицемерную; к сим же и страннолюбие и смирение с покорением, пост и молитву. Пища и питие в меру; чести и славы не любите, паче же всего бойтеся и поминайте час смертный и второе пришествие».

Число братии в обители стало увеличиваться и келлии умножаться. Все трудились, подражая апостолу Павлу, который день и ночь работал своими руками, чтоб не жить на чужой счет и не был никому в тягость, хотя как благовестник спасения имел на то полное право (2 Фес. 3, 8–10). Каждый из братий доставал пропитание трудами рук своих и общежития не было. Была нужда во всем и часто зажигали лишь березовые или сосновые лучины при чтении на утрени. Преподобный поучал: люты скорби, но сладок рай; болезненны труды, но вечная за них награда. Благодать Божия никому не дается без скорбей и искушений. Когда братия несколько дней голодали, то Господь, испытавши их веру и терпение, послал им утешение. В монастырские ворота въехали несколько повозок и привезли многое в изобилии на потребу. Ударили в било и в церкви отслужили благодарственный молебен Господу Богу, милующему в питающему рабов Своих, и потом сели насыщаться. Хлебы были очень теплые и удивительно вкусны, а благотворители были неведомы никому. И это часто потом повторялось. Как в древние времена, так и теперь Господь скор подать нам все потребное для жизни.

Был недостаток воды, и преподобный с иноком пошел в лесной овраг и помолился: «Боже, Отче Господа нашего Иисуса Христа, сотворивший небо и землю и все видимое в невидимое, создавший человека и не хотящий смерти грешника! Молим Тебя мы, грешные и недостойные рабы Твои: услыши нас в час сей и яви славу Твою! Как в пустыне чудодействовала крепкая десница Твоя, от камня воду источив, так и здесь яви силу Твою — даруй нам воду на месте сем, и да разумеют все, что Ты послушаешь боящихся Тебя, и имени Твоему славу воссылающих — Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне присно и во веки веков, аминь».

И осенил крестным знамением место, и из–под земли пробился обильный источник холодной ключевой воды, и она потекла быстрым ручьем по долине (считают, что ручей этот на северной стороне). От сей воды бывали и исцеления, и хватало воды в изобилии всем.

Мир вторгся в пустыню, прошли дороги, «составиша села в дворы многи», и приходили богомольцы, видели нищету пустынную, но видели благочестие и мир и благодать среди братии, и эта закваска благодатная уносилась в родные семьи, как свет, как соль. И славно стало на Руси имя угодника Божия, и шли многие к нему с верою. Один поселянин с верою нес опасно больного малютку к преподобному, но он умер, и старец, помолившись, воскресил умершего и отдал его обрадованному отцу.

Однажды, помолившись, старец исцелил тяжело болящего поселянина, в другой раз — бесноватого вельможу с берегов Волги, который был в исступлении ума и кусался и бился, беснуясь с нечеловеческой силой, так что его десять человек не могли удержать.

Преподобный же погружался в смирение глубокое и пребывал в нищете и одежду имел всегда бедную, хотя обитель не имела уже недостатка ни в чем. В обители каждый приходящий получал утешение. И видели все, что Бог послал для Руси благодатного избранника для укрепления веры, и тысячи монахов воспитывались им и уходили в родные стороны, делаясь сами наставниками во спасение. И свет благодатный разливался по лицу родной земли, и чистая пшеница отделялась от плевел. Преподобный Сергий был для северной Московской Руси, как Антоний и Феодосий — для южной Киевской Руси. И было благодатное видение света, множества птиц, и слышался голос: «Так умножится стадо учеников твоих». И знаем, что уже при жизни преподобного основано до 25 монастырей, а потом число их возросло до 70.

Чтобы устранить собственность среди братии и всякую зависть, любостяжание, и превозношение, и пороки, преподобный желал ввести общежитие. И когда в 1372 году в обитель прибыл греческий митрополит с паломниками и грамотой от Вселенского патриарха Кир Филофея с благословением ввести общежитие в обители, то старец поспешил в Москву к святителю Алексию заручиться и его благословением. И, объявивши желание патриарха и митрополита, игумен ввел общежитие. Построили трапезу, хлебопекарни, амбары, кладовые. Называть своим что–либо было запрещено — одежда, пища, труды были общими. Все способные к труду, кроме престарелых и больных, должны трудиться для общего блага. Появились новые должности — келарь с обязанностями казначея, эконома, благочинного (был Никон), духовник (первым был Савва), экклесиарх. Обитель благоукрасилась, и число братии возросло, и изобилие появилось. Тогда излишество стали употреблять на странноприимство. Уединенная дотоле обитель выдвинулась из дремучих лесов на распутие жизни русской. При введении общежития оказались недовольные, некоторые ушли из обители, а другие, можно думать, с игуменом Стефаном составили партию не желающих иметь Сергия главой братства. Тогда преподобный ушел из обители, избегая препирательства и личной распри со старшим братом Стефаном, который, оставив игуменство в Богоявленском монастыре, пришел в обитель, которую он основывал с братом. Преподобный посетил друга своего преподобного Стефана в Махрищском монастыре и, взяв в провожатые инока его, нашел прекрасное место на реке Киржаче, где и поселился для безмолвия.

К любимому игумену приходили братия и построили келлии, колодезь, церковь во имя Благовещения, и устроилась новая обитель. Митрополит благословил новую обитель, освятил церковь. Романа рукоположил в священный сан, поставил игуменом, а из Троице–Сергиевой лавры изгнал ропотников и вернул Сергия в свою обитель, где водворился мир. Воссиял во всем блеске преподобный как великий служитель Церкви Христовой и гражданин земного отечества — его имя было на устах всех, от великого князя и бояр до последнего поселянина Московской Руси, и был он, яко древний пророк. Любя пустыню, старец не желал наград и святительского сана, но, как великий благодетель, отводил своими молитвами от Руси беды и скорби. Он содействовал духовному возрождению и обновлению Русской земли и освобождению от рабства диким азиатским ордам. Это было такое время тяжкое, что оно грозило совершенной гибелью русскому народу. И Сергий дарован Богом земле Русской, как истинный печальник ее. Он вдохнул веру в помощь Божию, поднял дух родного народа встать на поработителей.

Мамай с полчищами шел на Русь. Великий князь Димитрий посетил Троицу со своими воинами–князьями. Преподобный отслужил Божественную литургию, пригласил князя и воевод на трапезу и сказал: «Господь Бог тебе Помощник. Еще не приспело время тебе самому носить венец этой победы с вечным сном; но многим, без числа многим сотрудникам твоим плетутся венцы мученические с вечною памятью». Окропил освященной водой князя и всех бывших с ним и сказал, что врага ожидает конечная гибель, «а тебя, великий княже, помощь, милость и слава от Господа. Уповаем на Господа и на Пречистую Богородицу, что Они не оставят тебя». И, осеняя преклонившегося пред ним великого князя святым крестом, богоносный Сергий воодушевлено произнес: «Иди, господин, небоязненно! Господь поможет тебе на безбожных врагов!» А затем одному тихо сказал: «Победиши враги твоя». И как благословение, как залог победы своему воинству князь просил двух иноков, бывших воинов, Александра Пересвета и Андрея Ослябу. Возложив на них схимы, украшенные изображением креста Христова, старец отправил их на поле брани.

Благословив крестом и окропив еще раз освященной водой великого князя, своих иноков, витязей и всю дружину княжескую, преподобный Сергей сказал князю: «Господь Бог да будет твой Помощник и Заступник: Он победит и низложит супостатов твоих и прославит тебя!»

По лицу всей Русской земли пронеслась весть о благословении на брань с Мамаем, и луч надежды укрепился в сердцах сынов русских, заколебался Олег Рязанский и не пошел против Москвы. 8 сентября 1380 года на Дону войска встали в боевой порядок. Прибыли инок Нектарий и другие иноки от Сергия с благословением всему христолюбивому воинству. Они привезли Богородичную просфору и грамоту с увещанием сражаться мужественно и уповать, что Бог увенчает их счастливым успехом. Поможет Бог и Троица. Преподобный как бы сам посетил воинство, и даже слабые духом воины воодушевились мужеством и готовностью положить души свои за святую веру православную, за дорогое отечество.

Было единоборство схимонаха Александра с татарским богатырем Челубеем. В схимническом одеянии, без лат и шлема, с тяжелым копьем сошелся зачинатель победы и пал вместе с татарином. Мученически погибли многие воины: из 150 тыс., вышедших из Москвы, вернулось 40 тыс. Пока длилась грозная битва Куликовская, в обители Живоначальной Троицы святой Сергий собрал всю свою братию и возносил молитвы сердечные за успех великого дела. Телом стоял он на молитве, а духом был на поле Куликовом, прозревав очами веры все, что совершалось там, и, как очевидец, видел и называл павших воинов по имени, сам произносил за них заупокойные молитвы со всей братией. Наконец, он возвестил совершенное поражение врагов и прославил Бога, даровавшего победу православным.

Заботы и молитвы печальника Русской земли продолжались и далее. На рукописи, написанной в 1380 году, говорится о том, что месяца сентября в 21–й день — памяти апостола Кондрата — Симоновский архимандрит Феодор приезжал из Москвы с тревожной вестью, что Литва грядет с агарянами на Москву. Племянник все поведал преподобному. Опять горячо молились Богу о помощи и направили келаря Никона в Рязань, чтобы предотвратить новое кровопролитие. И раскаялся в этот раз князь Олег с боярами своими и, имея наготове войско, оставил его и «отбежа от града своего Рязани к Ягайло Литовскому, которого уговорил уйти к себе на родину». Вот кому обязана Русь своим спасением и после Куликовской битвы, и тут преподобный Сергий явился заступником Руси и предупредил страшное кровопролитие родной братской крови. Великий князь после победы с многими воинами опять прибыл в обитель Троицы, чтобы воздать благодарение Богу, поведать старцу о богодарованной победе и поблагодарить за молитвы. Рассказав о герое–иноке, князь промолвил: «Если бы, отче святый, твой послушник Пересвет не убил татарина–богатыря, сколь бы многие испили от него чашу смертную! И без этого великое множество христианского воинства избито татарами, помолись о них, честный отче». И стали с тех пор петь панихиды и служить заупокойные литургии по всем убиенным на Куликовом поле пред 26 числом октября в Дмитриевскую субботу.

Князь наделил монастырь Сергиев щедрыми дарами, раздал много милостыни народу и при пособии преподобного Сергия устроил Стромынский Успенский монастырь на реке Дубенке, где ученик Сергиев Савва стал настоятелем. На месте захоронения в селе Монастырщина в память победы над Мамаем построен монастырь в честь Рождества Богородицы, куда Сергий пожертвовал царские врата. Великий князь увидел в преподобном Сергии мудрого советника и теплого молитвенника и обращался к нему за помощью в делах государственных, и пожелал иметь его восприемником от купели крещения своих детей: Юрия, родившегося 26 ноября 1374 г., и Петра, родившегося 29 июня 1385 г.

Много раздоров было между князьями, и только угодники Божии умиротворяли князей. Преподобный Сергий призывал к миру ростовских князей, нижегородских в 1359 и в 1365 г., когда пришлось затворить все храмы до умирения.

Много хлопот было с тверским князем Михаилом Александровичем, который несколько раз призывал Ольгерда литовского, женатого на его сестре, против Москвы, и совет преподобного: всеми силами русских княжеств смирить Тверь — привел к миру с Тверью перед самим Мамаевым побоищем. Еще беспокойный хитрый сосед Олег рязанский нарушал договоры, входил в союзы то с Ольгердом, то с Тверью, то с Мамаем и Тохтамышем.

Осенью 1385 г. преподобный ходил в Рязань, смягчил сердце сурового Олега, и тот «взял с великим князем Димитрием вечный мир и любовь в род и род». Этот мир скрепили семейным союзом — Феодора Олеговича и Софии Дмитриевны. Так пробуждалось сознание единения под властью Москвы среди всех княжеств русских, чтобы общими силами сбросить иго Орды и хранить веру православную.

Преподобный похоронил победителя татар Димитрия Донского, умершего 19 мая 1389 года, и нес свой крест, служа родной Руси. Он нес сначала крест деятельный — время борьбы с ветхим человеком, с самим собой и с врагами спасения, миром и диаволом. И когда вошел в покой мира Христова, открылся крест созерцательный, в благодати путеводя уже других ко Христу.

Преподобный имел дар чудотворения, пророчества, утешения и назидания, совета и разума духовного.

Преподобный Сергий в трапезе духом увидел святителя Стефана Пермского и услышал духом его приветствие на большом расстоянии и сделал поклон ему к западу, промолвив: «Радуйся и ты, пастырь Христова стада, и мир Божий да пребывает с тобой!» Еще более высокое благодатное состояние богоносной его души чувствовалось в святейшие минуты Божественной литургии. В это время молчальник Исаакий видел чудный пламень, исходящий от преподобного в минуты благословения. Видели Ангела в виде чудного в блистающих ризах мужа, сослужащего на литургии и шедшего на малом входе с Евангелием вслед за Сергием. Ангел Господень всегда при совершении Божественной литургии сослужил преподобному. Видели при служении преподобного, как небесный огонь сходил на Святые Тайны в минуты их освящения, как этот огонь ходил по святому престолу, озаряя весь алтарь, обвиваясь около святой трапезы и окружая всего священнодействующего Сергия, и как вошел он внутрь святого потира, и угодник Божий причащался этого огня «неопально, как древле купина неопально горевшая не сгорала».

Однажды преподобный сердечно молился Царице Небесной, и его чистое сердце горело благодатным огнем, и смиренный ум был погружен в созерцание, и видел он Пречистую с апостолами Петром и Иоанном Богословом, посетившую обитель и обещавшую избраннику Своему неотступной быть от места сего и покрывать обитель Своим чудным покровом. Не гаданием, не в сонном видении, а наяву видел он Божию Матерь, и это было венцом его подвигов здесь, на земле.

Вся вселенная видела в преподобном Сергии истинного человека Божия — земного Ангела и небесного человека, в котором, как и в древних подвижниках и святых, действовала всемогущая сила Божия. Он был обителью Пресвятой Троицы, и какое глубокое смирение, детская простота, незлобие, духовное рассуждение пребывали в нем, отображая в нем земную красоту его души, которая сияла, яко солнце.

Как корабль при тихом плавании приближается к своему доброму пристанищу, так и преподобный Сергий приближался к переходу в вечность, к Господу славы. За полгода вперед Господь открыл Ему день отшествия, и богоносный Сергий собрал братию, передал откровение Божие и передал управление обителью первому ученику своему и помощнику Никону, а сам стал безмолвствовать.

В последние минуты предсмертные он собрал братию и преподал завещание шествовать Его путем в небесные обители, пребывать всегда в Православии и вере апостольской, хранить единомыслие, блюсти чистоту душевную и телесную и любовь нелицемерную, удаляться от злых похотей, иметь умеренность в пище и питии, страннолюбия не забывать. В своей прощальной беседе со всей силой отеческой любви сообщал он спасительные правила иноческого жития. Всех поручил Всемогущему Господу и Его Пречистой Матери.

Причастившись Божественных Таин Христовых, богоносный отец со словами: «В руце Твои предаю дух мой, Господи» — тихо отошел духом ко Господу 25 сентября 1392 года.

Лицо праведника сияло небесным блаженством, и благоухание чудное разлилось по его келлии.

Благодатное сопребывание Сергия духом в своей обители благочестивые иноки видели многократно, ибо он всегда пребывает игуменом неусыпающим лавры своей и всей Руси Православной взбранным воеводою.

Полюби святого Сергия, полюби его искренне, и Он полюбит тебя.

Спустя 30 лет после кончины в видении одному благочестивому почитателю своему во время легкого сна преподобный Сергий сказал: «Возвести игумену сей обители, зачем оставляет меня так долго под покровом земли во гробе, где вода окружает мое тело?»

Тело преподобного сохранилось целым и неврежденным, тление не коснулось даже одеяния его; несмотря на то, что гроб стоял в воде, она не касалась тела и одежды. Великое благоухание распространилось вокруг. Множество христиан прославляли Бога. С ликованием были положены святые мощи преподобного в новую раку. Обретение последовало 5 июля в 1422 году. При жизни много чудес сотворил преподобный Сергий, но по смирению и кротости он не велел рассказывать о всех, а по кончине Бог прославил Его так, что чудеса, совершаемые по Его молитвам, подобны многоводной реке.

Так, осенью 1408 года преподобный Сергий и святители Петр и Алексий явившись, предупредили игумена Никона: «Господу было угодно, чтобы иноплеменники (татары Эдигея) коснулись и сего места, ты же, чадо, не скорби, не смущайся — обитель не запустеет, а процветет еще более». Никон и иноки временно удалились, а после отступления татар построили новый каменный храм Пресвятой Троицы.

Однажды, в праздник Троицы, бедный слепой с семилетнего возраста, оставленный своим проводником, молился и рыдал. Явился преподобный Сергий, подвел слепца раке, и он стал зрячим.

Поляки осаждали лавру с 23 сентября 1608 года по 12 января 1610 года. 30 тыс. против 2 тыс. защитников. Иноверцы хотели разорить дом Пресвятой Троицы, поляки и литовцы проливали кровь православных. В это время трижды в видении Косме Минину преподобный повелел собирать казну. Преподобный являлся казакам и укорял их за измену. Многие оставляли лагерь и уходили домой. Посылал трех учеников — Михея, Варфоломея и Наума — в Москву на слепых лошадях совершать молебствия. И совершилось чудо: слепые лошади сами принесли своих седоков в столицу. По молитвам преподобного Сергия в житницах не уменьшалась рожь. Всемогущий Господь спас и сохранил Русь и Православие. Архиепископ Арсений Эласонский, томившийся в плену в Москве, находящийся в сильном недуге, стал вестником небесного милосердия к России. Однажды в глухую полночь келлия больного святителя вдруг осветилась необыкновенным лучезарным светом, и он увидел пред собой преподобного Сергия, Радонежского чудотворца. «Арсений, — сказал явившийся преподобный болящему, — ваши и наши молитвы услышаны: предстательством Богоматери суд Божий об отечестве преложен на милость и завтра же Москва будет в руках России и Россия будет спасена». 22 октября считается днем избавления Москвы, и была встреча Владимирской иконы, которую нес из Кремля архиепископ Арсений.

В декабрьской книжке «Душеполезного чтения» за 1910 год помещено народное предание 1812 года, распространенное особенно в бывшей Ярославской губернии под заглавием «Видение Наполеона». В нем рассказывается такое происшествие. Заняв Москву, Наполеон, как–то попробовав русского сбитня, который сварил мастер своего дела старик ярославец, приказал ему прийти со сбитнем и на следующий день. Его должен был сопровождать француз–приказчик из французской лавки с Кузнецкого моста, поступивший переводчиком во французскую армию. В рассказе он называется кургузым. «… Сбитенщик и кургузый дошли до Кремля. Ярославец уже приготовился по–вчерашнему потчевать Наполеона и его свиту, но императору было не до сбитня. Он взволнованный ходил по царской площади. Его лицо подергивалось судорогами, кулаки крепко сжимались. Свита казалась растерянной. Что–то произошло… «Но я видел… я видел войско и странного полководца», — ни к кому не обращаясь, говорил император французов настойчиво и с раздражением. Свита изумлялась, но не тому, что Наполеон видел, а тому, что она не видела ни войска, ни странного полководца. Просто у императора воображение болезненно расстроилось. Опустелая, похожая на кладбище, пылающая Москва, недостаток во всем и страх за будущее довели вождя до того, что он поддался обману зрения и чувств. Надо, чтобы доктора обратили внимание на это и употребили все средства: верховный вождь должен быть бодр и здоров… Между тем, вот что произошло.

Наполеон захотел полюбоваться окрестностями Москвы и поднялся на колокольню Ивана Великого. Солнце грянуло с небес. Бонапарт направил взор в сторону Воробьевых гор и вдруг встрепенулся, дрогнул и обратился к приближенным голосом, в котором чувствовался испуг. «Вы видите, там, на юго–западе движется армия! И с двух сторон подходят великие армии! Это русские!» — «Ваше величество, мы не видим там никаких армий». Наполеон топнул ногой о деревянный помост. «Три армии… да, да! Они еще далеко, но они приближаются и будут в Москве. Да, да, скоро будут». Он трепетал, стучал зубами и порывисто говорил: «Три великих армии! три! три!… как вы не видите?… Кажется, они не идут по земле, а несутся по воздуху, как Ангелы или демоны. И впереди — вождь. Вы видите вождя? Вы видите вождя?» — «Ваше величество, мы не видим вождя». «Проклятие!» — потрясая кулаками, простонал Наполеон и стал торопливо спускаться по лестнице. Бледный, он рассеянно и злобно повторял: «Но я видел, я видел их. И этот предводитель весь в черном. Монах? Седые волосы, седая борода… с крестом в руках. Он осенил войско крестом… это необычайно! Что это? Кто этот черный вождь?» Наполеона трясло. В нем кипела злоба оттого, что никто не видел воздушных армий с необыкновенным предводителем монахом. Уже на площади Наполеон взглянул туда, но там уже ничего не было; солнце скрылось, тучи и дым висели над Воробьевыми горами. Тут как раз появились в Кремле сбитенщик с «языком», т. е. с кургузым. «Пусть подойдет ближе», — приказал Наполеон и, когда они приблизились, спросил ярославца, не знает ли он такого монаха: тощего, но величественного и седого, как лунь. Сбитенщик в свою очередь спросил, а где он, император, встретил такого монаха. В Москве не один монастырь, не один, следовательно, может быть и такой монах… «Там, в воздухе, впереди войск», — нетерпеливо произнес император. Кургузый перевел. Старик приосанился и, словно отчеканивая каждое слово, отвечал: «Вашему величеству известно должно быть, что простые монахи не ходят по воздуху, а единственно небесная сила открывалась вам. Не из нынешних монахов какой–либо вел воинов, а непременно угодник Божий, охраняющий Москву и Русь». «Так, так, — сказал Наполеон своим, — у русских людей и городов есть свои святые покровители». И обращаясь к сбитенщику, добавил: «Кто покровитель Москвы?» — «Святой и преподобный Сергий, Радонежский чудотворец». Наполеон повернулся, сделал рукой знак старику, чтобы шел за ним, и все — Наполеон, приближенные, сбитенщик, кургузый — направились в Благовещенский собор. Старик оставил посудины со сбитнем на паперти и один из всех обнажил голову. «Показать мне изображение святого!» — сказал Наполеон. Старик подвел его к образу преподобного Сергия. «Это он!» — воскликнул Наполеон и отшатнулся, вдруг обвеянный страшным холодом. Но он долго не мог оторвать глаз от святого образа, и мысли одна за другой проходили в голове императора, тревожные мысли… Видение смутило, взволновало и устрашило, держало в своем плену гордого победителя. С ним не было подобного… Наполеон хотел сейчас освободиться от тягостного плена и не мог. Как будто судьба давала неумолимо понять, ему, что есть Божий перст, который указывает пути народам и правителям, и смиренным и гордым: пути к победе и величию, к падению и безднам. И глубокое раздумье взяло Наполеона. Он стал перебирать в памяти все события от того часа, когда он и «двенадцать других земель» 11 июня вторглись в пределы Российской империи, и до сегодняшнего видения в пылающей неприветливой Москве. Мало отрадного выпало на долю великой армии. Россия оказалась хорошей ловушкой, и этой ловушки не сломил даже Бородинский бой. «Что за радость, — думал Наполеон, — признавать себя победителем, если нет побежденных?» В раздумье он вышел из собора и вслух помыслил: «Что же это за народ — русские, если их армию водят святые… таких–то надо побеждать!» И вздрогнул. — «Коня!» Ему подведи великолепного арабского коня. Наполеон сел в седло и, сопровождаемый свитой, поскакал из Кремля. Он желал забыть видение; он проскакал через всю столицу и явился в Петровский дворец, хотел там остаться и не мог. Он не находил себе места, не мог ничем отвлечься от тяжких дум, навеянных видением. Ему чудилось ликование тех трех армий, что вел святой Сергий, и, казалось, это ликование все громче и громче. Армии, значит, приближаются, и не застигнут ли они врасплох его и «двенадцать других земель», с ним пришедших? И Наполеону стало жутко оставаться еще в Москве…»

Много и других чудес совершил великий угодник Божий. Дивен Бог во святых Своих, дивен в преподобном Сергии! И до сего времени гроб его является неоскудеваемым источником чудотворений: все с верою приходящие получают различные и богатые милости; припадем и мы к раке многоцелебных мощей святого Сергия и в сердечном умилении воззовем: «Преподобие отче Сергие, моли Бога о нас».