Оглашение 20 О том, чтобы прежде чем наступит конец нашей жизни, творить заповеди Божии

Оглашение 20

О том, чтобы прежде чем наступит конец нашей жизни, творить заповеди Божии

Братия и отцы. Постоянно стремясь к пользе, я снова принимаюсь за обычные оглашения, несмотря на то что я и негоден, и мерзок пред Богом и людьми. Но что же мне сказать вам? Как мне вас учить? Как усовершить вас в Едином Духе и одном сердце, вас, кои являетесь истинными членами главы Христа, истинного Бога нашего? Ввиду этого я постоянно молю и прошу, да вселится благодать Его в вас, чтобы вам стать избранными сосудами, уготованными на всякое дело благое. Но увы мне, чадца (Ин. 13:33) мои, увы мне, что я, недостойный, осмелился взойти на эту высокую степень настоятельства над вами и не имею достаточно силы для той великой власти. Сердцеведец Бог видит, я не притворяюсь, а говорю правду: я вижу ваше братство, вижу всю вашу жизнь, постигаю входы и исходы помышлений и действий ваших, замечаю душевные болезни, всевозможные и разнообразные недостатки в духовной и телесной жизни каждого из вас в отдельности, вижу постоянное приращение стада, понимаю, как нужно было бы мне заботиться о нетвердых, как следовало бы протягивать руку падающим, и вообще, как должно было бы печься о каждом из вас, и вследствие этого теряюсь от своей беспомощности. У меня нет лекарства и никакого врачебного средства, я не приобрел повязок, не выучился составлять лекарственных питий, а больные нуждаются в этом, нужда требует этого, и я не могу и выразить даже, как я страдаю. Вследствие этого, когда я услышу или увижу, как какой-нибудь брат нерадит, ленится, ослушничает, празднословит, много спит, позволяет себе дикие дерзости, нахальство, бесчинный смех, безмерно бездельничает или делает что-либо другое дурное, я болею сердцем, горю телом, мою ничтожную душу охватывает скорбь, я весь терзаюсь и не могу этого перенести: я испускаю тогда стенания из глубины сердца, тяжкое рыдание, горькие слезы, проклинаю себя, ввергаюсь в пучину печали, восклицаю: «Горе мне!» Кроме всего этого, на меня нападают еще такие страшные бури страстей. И как мне передать то, что я переживаю? Как же после всего этого я, нечистый и недостойный дышать даже и воздухом, не оказываюсь действительно неразумным, когда пустословлю и говорю вам о своих делах и не сообщаю вам ничего хорошего, а только рассказываю вам о своих скорбях, которые выпадают мне на долю за мои грехи? Но я это делаю потому, что желаю, чтобы вы стали участниками моих страданий для сочувствия мне, для помощи и содействия. Ибо как мне, скверному извергу (1 Кор. 15:8) и глупцу, совершить такое дело? Но вы, особенно же те из вас, кто начальствует и распоряжается, кто ведает дела раньше меня, кто ищет каждому пользы, кто обегает мыслью и телом, чтобы кто-либо не сделал чего-либо нежелательного, или не сказал бы чего-либо, или не затаил в своем сердце скверного желания, – все вы воздвигните руки к Богу и протяните их мне для совместного руководительства. Ибо даже и в таком случае я едва смогу водить по пастбищам Божественных заповедей овец стада Христова, которые отличаются разнообразнейшими характерами и руководство коими очень трудно.