2. Паломники, писатели, исследователи[78]

2. Паломники, писатели, исследователи[78]

Феномен успеха РАИК был подготовлен долгим, глубоким и всесторонним интересом России к христианскому Востоку. Конечной целью движения виделся при этом не столько Константинополь, сколько Иерусалим. Для православных его значение как священного города, естественной главной точки паломничества не ослабло ни в XVIII, ни в XIX в. (заметим, что «хождения» — один из немногих жанров, непосредственно перешедших из древнерусской литературы в художественную прозу XVIII–XX вв.). С конца XVII — нач. XVIII в. можно наблюдать постепенную трансформацию паломничества как духовно-познавательного путешествия. Посещающие святые места демонстрируют пробуждение научного интереса к древностям, стремятся включить их описания в текст записок (например, Ипполит Вишенский в «хождении» 1708 г. с характерным названием «Пелгримация или Путешественник… во снятый град Иерусалим» упоминает рукописи монастыря св. Екатерины).

Развитие дипломатической, торговой и военной деятельности породило настоящую моду на путешествия и их описания. Тексты путевых журналов и дневников становились крупными явлениями в русской путевой прозе. Из сочинений, наследующих жанр средневековых хождений, можно назвать «Странствования Василия Григоровича-Барского по Святым местам Востока с 1723 по 1747 г.», «Путешествие по Святой Земле в 1835 году Авраама Норова», менее известные «Путевые заметки о Сирии и Палестине» 1844–1847 гг.», и, конечно, популярнейшее чтение середины XIX в. — «Путешествие ко Святым местам в 1830 году» А. Н. Муравьева, светского писателя, много сделавшего для распространения религиозных знаний в России.²²

Не все путешественники ограничивались наблюдениями и заметками; многие собирали ценные коллекции и даже вели раскопки церковных памятников. Одна из первых попыток серьезного исследования раннехристианского храма в Малой Азии стала именно результатом путешествия; речь идет о работах в Мирах Ликийских. По возвращении из второго путешествия на Восток А. Н. Муравьев начал собирать деньги на восстановление базилики в Мирах, где, согласно преданию, погребен св. Николай. Собранные им 25 тыс. руб. стимулировали раскопки, легенды о размахе которых до сих пор встречаются в западной историографии (Jones, 1978). В России они почти забыты, хотя это было неординарное для своего времени предприятие, давшее важные научные результаты.