6.3. Притчи Соломоновы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

6.3. Притчи Соломоновы

Книга Притчей Соломоновых состоит из множества кратких афоризмов, выполненных в виде наставлений и советов мудрого родителя юноше, вступающему во взрослую жизнь. «Уклонись от зла и сотвори благо» — вот главная тема этих притчей, и эту же заповедь автор высказывает по-другому: «не совершай глупостей, но ходи путем мудрых». Автор Притчей не вдается глубоко в проблемы первородной испорченности человека, и для него быть мудрым и быть праведным — одно и то же. Если человек грешит, значит, он глупец. И в самом деле, умный человек, внимательно рассмотрев пути праведника и злодея, вряд ли стал бы грешить. Здесь мы видим оптимистичную апелляцию к тому, что в мире принято называть здравым смыслом (1, 1–6). Послушаем эти древние, но в большинстве своем ничуть не потерявшие актуальность «наставления отца» и «заветы матери»:

«Сын мой! если будут склонять тебя грешники …

если будут говорить: „иди с нами, сделаем засаду

для убийства,

подстережем непорочного без вины,

живых проглотим их, как преисподняя …

наберем всякого драгоценного имущества,

наполним дома наши добычею —

не ходи в путь с ними,

удержи ногу твою от стези их …

напрасно расставляется сеть …

таковы пути всякого, кто алчет чужого добра

оно отнимает жизнь у завладевшего им

(1, 11–19)

Не отказывай в благодеянии нуждающемуся,

когда рука твоя в силах сделать его.

Не говори другу твоему: "пойди и приди опять,

и завтра я дам", когда ты имеешь при себе.

(Ибо ты не знаешь, что родит грядущий день.) …

Не ссорься с человеком без причины,

когда он не сделал зла тебе.

(3, 27–30)

Не вступай на стезю нечестивых,

и не ходи по пути злых …

потому что они не заснут, если не сделают зла;

пропадает сон у них, если они не доведут

кого до падения;

ибо они едят хлеб беззакония

и пьют вино хищения (!)

Стезя праведных — как светило лучезарное,

которое более и более светлеет до полного дня;

Путь же беззаконных — как тьма;

они не знают, обо что споткнутся. (4, 14–19)

Если ты поручился за ближнего твоего …

ты … пойман словами уст твоих…"

(6, 1–2)

(в самом деле, как часто поручительство и немудрая доверчивость становятся причиной тяжких трагедий)

"Пойди к муравью, ленивец,

посмотри на действия его, и будь мудрым.

Нет у него ни начальника,

ни приставника …

но он заготовляет летом хлеб свой,

собирает во время жатвы пищу свою.

(Или пойди к пчеле, и познай,

как она трудолюбива, какую … работу она производит,

ее труды употребляют во здравие

и цари и простолюдины …

хотя силою она слаба, но мудростью почтена.)

Доколе ленивец, будешь спать? …

Немного поспишь, немного подремлешь …

и придет, как прохожий, бедность твоя".

(6, 6-11)

Муравей и пчела часто вспоминаются в религиозной литературе как яркие примеры премудрого Божественного устроения всей твари. В связи с последней строкой цитаты необходимо напомнить, что в ВЗ иудаизме, во многом ориентированном на земную жизнь, богатство считается свидетельством благословения Божия и результатом трудолюбия, и в отношении богатства и бедности в книге Притчей мы находим замечательное высказывание:

"Двух вещей я прошу у Тебя,

не откажи мне, прежде нежели я умру:

суету и ложь удали от меня,

нищеты и богатства не давай мне,

питай меня насущным хлебом,

дабы, пресытившись, я не отрекся Тебя

и не сказал: "кто Господь?",

и чтобы, обеднев, не стал красть

и употреблять имя Бога моего всуе".

(30, 7–9)

Притчи проникнуты упованием на неотвратимое наказание любого нераскаянного грешника и посюстороннее блаженство мудрого праведника.

"Человек лукавый, человек нечестивый

ходит со лживыми устами,

мигает глазами своими, говорит ногами своими…"

(как верно подмечено: лгун нервничает, его и походка выдает!)

"…коварство в сердце его; он умышляет зло … сеет раздоры.

Зато внезапно придет погибель его,

Вдруг будет разбит — без исцеления".

(6, 12–15)

(тут на ум сразу приходит немалое число исторических примеров)

"Вот шесть, что ненавидит Господь …

глаза гордые, язык лживый

и руки, проливающие кровь невинную,

сердце, кующее злые замыслы,

ноги, быстро бегущие к злодейству,

лжесвидетель, наговаривающий ложь

и сеющий раздор между братьями".

(6, 16–19).

Таким методом перечисления автор пользуется довольно часто:

"От трех трясется земля,

четырех она не может носить:

раба, когда он делается царем;

глупого, когда он досыта ест хлеб,

позорную женщину, когда она выходит замуж,

и служанку, когда она занимает место госпожи своей".

(30, 21–23)

Отметим попутно, что направляя не только дела, но и слова, желания и мысли юного слушателя, автор Притч свидетельствуют о ВЗ-ной аскетике:

"Не допустит Господь терпеть голод душе праведного,

стяжание же нечестивых исторгнет …

Ненависть возбуждает раздоры,

но любовь покрывает все грехи …

При многословии не миновать греха,

а сдерживающий уста свои — разумен.

Благословение Господне — оно обогащает

и печали с собой не приносит.(10, 3, 12, 19, 22)

Благотворительная душа будет насыщена,

и кто напаяет других, тот и сам напоен будет".

(10, 3, 12, 1119, 22; 11, 25).

Ведь никаким законом не научишься правильной оценке собственного поведения:

"Не учащай входить в дом друга своего,

чтобы он … не возненавидел тебя"

(25, 17)

Не сможет апеллировать к Закону пострадавший от зависти и лицемерия, но Мудрый предупреждает:

"Не вкушай пищи у человека завистливого,

и не прельщайся лакомыми яствами его …

Кусок, который ты съел, изблюешь,

и добрые слова твои ты потратишь напрасно"

(23, 6, 8)

Необходимо отметить, что большинство поучений строятся на метком противопоставлении, которое само по себе обусловлено свободным нравственным выбором человека; реже они строятся на сравнении или усилении смысла:

"Лучше смиряться духом с кроткими,

нежели разделять добычу с гордыми.

В полу бросается жребий,

но всё решение его — от Господа.

Лучше встретить человеку медведицу, лишенную детей,

нежели глупца с его глупостью.

Лучше блюдо зелени, и при нем мир,

нежели откормленный бык, и при нем раздор.

Что золотое кольцо в носу у свиньи,

то женщина красивая — и безрассудная.

Не обличай кощунника, чтобы он не возненавидел тебя,

обличай мудрого, и он возлюбит тебя.

На разумного сильнее действует выговор,

чем на глупого сто ударов.

Не отвечай глупому по глупости его,

чтобы и тебе не сделаться подобным ему;

но отвечай глупому по глупости его,

чтобы он не стал мудрецом в глазах своих".

(16, 11, 33; 17, 12; 11, 22; 9, 8; 17, 10; 26, 4, 5)

В вопросе отношения к обидчику и врагу автор Притчей, написанных в V в. до Р. Х., также идет дальше Моисеева Закона, который дозволял ненавидеть врага и воздавать ему за зло, и даже полемизирует с известным правилом нравственности:

"Не говори: как он поступил со мною,

так и я поступлю с ним, воздам человеку по делам его …

Милость и истина да не оставляют тебя …

напиши их на скрижали сердца своего..

Не говори: "я отплачу за зло";

предоставь Господу, и Он сохранит тебя.

Всё сделал Господь ради Себя,

и даже нечестивого блюдет на день бедствия

(последнюю фразу можно понимать двояко: как орудие Божие, посланное для вразумления других, или "хранит до последней надежды на раскаяние")

Если голоден враг твой, накорми его хлебом;

и если он жаждет, напой его водою …

делая сие, ты собираешь горящие угли на голову его,

и Господь воздаст тебе

("горящие угли" — если он продолжает враждовать; в целом эта мысль перекликается с понятием о священном характере домашнего крова, символа Божьего покрова)

Не радуйся, когда упадет враг твой …

Иначе увидит Господь …

и Он Отвратит от него гнев Свой".

(24, 9; 3, 4; 20, 22; 16, 4; 25, 21–22; 24, 17–18).

В отличие от Экклезиаста автор Притчей сразу поясняет, что все пути человека проходят пред Господом, и сама мудрость есть не просто сумма житейского навыка:

"Начало мудрости — страх Господень …

благоговение к Богу — начало разумения".

(1, 7)

И потому высшая человеческая мудрость (премудрость) есть совокупность интеллекта, жизненного опыта и обязательно памятования о Боге, страха Господня; короче: премудрость=опыт ума + вера в Ягвэ. Этой второй составляющей как раз и не хватает "мудрым века сего". Особое место в книге занимает тема отношения к женщине. Прежде всего, автор многократно предостерегает юношу от увлечения чужой женой или блудницей, ибо путь прелюбодеев и блудников превратен и бесславен:

"Не пожелай красоты (негодной женщины) в сердце твоем,

да не уловлен будешь очами твоими,

и да не увлечет она тебя ресницами своими,

потому что из-за жены блудной обнищевают до куска хлеба …

Может ли кто ходить по горящим угольям,

чтобы не обжечь ног своих?

То же бывает и с тем, кто входит

к жене ближнего своего …

Не спускают вору, если он крадет, когда … голоден

будучи пойман, заплатит всемеро …

Кто … прелюбодействует с женщиною, у того нет ума …

Множеством ласковых слов … увлекла (блудница юношу) …

Тотчас он пошел за ней,

как вол идет на убой, и как пес на цепь…"

(6 и 7 гл)

Прелюбодеяние нечестно, глупо, кощунственно (из-за святости брака), в нем сомнительное минутное наслаждение сменяется горьким разочарованием и несвободой; гораздо мудрее познать радость и утешение в собственном браке, о чем говорится образно и даже с юмором:

"Пей воду из твоего водоема

и текущую из твоего колодезя.

Пусть не разливаются источники твои по улице,

потоки вод — по площадям;

Пусть они будут принадлежать тебе одному,

а не чужим с тобою.

Источник твой да будет благословен,

и утешайся женою юности твоей,

любезною ланью и прекрасною серною;

груди ее да упоявают тебя во всякое время;

любовью ее услаждайся постоянно.

И для чего тебе, сын мой, увлекаться постороннею

и обнимать груди чужой?

Ибо пред очами Господа пути человека,

и Он измеряет все стези его".

(5, 15–21).

Конечно, жёны бывают разные, и автор неустанно порицает жену сварливую, а добродетельную восхваляет:

"…цена ее выше жемчугов.

Уверено в ней сердце мужа ее,

и он не останется без прибытка.

Она воздает ему добром …

во все дни жизни своей.

Добывает шерсть и лен,

и с охотою работает своими руками.

Она, как купеческие корабли,

издалека добывает хлеб свой.

Она встает еще ночью

и раздает хлеб в доме своем …

Задумает она о поле, и приобретает его;

от плодов рук своих насаждает виноградник.

Препоясывает силою чресла свои,

и укрепляет мышцы свои.

… руку свою подает нуждающемуся …

Она делает себе ковры,

виссон и пурпур — одежда ее.

… Уста свои открывает с мудростью …

и не ест хлеба праздности.

Встают дети — и ублажают ее,

Муж — и хвалит ее:

"Много было жен добродетельных,

но ты превзошла всех их…"

да прославят ее у ворот дела ее!"

(31, 10–31)

Как и в Песни песней, автор прибегает здесь к знакомому нам приему, и мы не можем отделаться от ощущения, что за описанием еврейской женщины встает чей-то величественный женский образ, но на этот раз это не "дщерь Сиона", не Израиль. Это Премудрость Божия, которая в середине книги перестает описываться как необходимое человеку качество благочестия, а неожиданно персонифицируется:

"Не премудрость ли взывает? …

Она становится на возвышенных местах,

при дороге, на распутиях;

она взывает у ворот при входе в город:

научитесь, неразумные благоразумию …

У меня совет и правда,

я разум, у меня сила …

Мною цари царствуют

… и вельможи и все судьи земли.

Любящих меня я люблю,

и ищущие меня найдут меня …

плоды мои лучше золота … самого чистого

… Итак, дети, послушайте меня,

и блаженны те, которые хранят пути мои!

… кто нашел меня, тот нашел жизнь"

(8, 1-20, 32, 35).

Так вот кто давал мудрые советы юноше! Это не отец и не мать, это сама Премудрость говорит, та сила, та энергия Божия, которой Он творит и держит мир:

"Господь имел меня началом пути Своего,

прежде созданий Своих, искони;

от века я помазана,

от начала, прежде бытия земли.

Я родилась, когда еще не существовали бездны,

когда … Он не сотворил еще …

начальных пылинок вселенной.

Когда Он уготовлял небеса, я была там …

когда давал морю устав …

я была при Нем художницею,

и была радостью всякий день,

веселясь пред лицем Его …

и радость моя была с сынами человеческими…"

(8, 22–31).

Не потому ли, создав человека, Бог увидел, что "хорошо весьма"? Не потому ли счастлив человек в раю? Он был приобщен к Премудрости Ягвэ, к Божественной Софии. В 9-ой гл. Притчей премудрость приоткрывает о Себе еще одну тайну:

"Премудрость построила себе дом,

вытесала семь столпов его,

заколола жертву, растворила вино свое

и приготовила у себя трапезу;

послала слуг своих провозгласить …:

"идите, ешьте хлеб мой,

и пейте вино, мною растворенное;

и ходите путем разума…"

(9, 1–6).

В этом фрагменте, пересекающемся и с евангельской притчей о званых на царский пир, и с формулой евхаристического завета ("приимите, ядите … пийте от нея вси") мы уже имеем дело с явным Откровением о Христе и Его Церкви, стоящей на "семи столпах" — семи таинствах. Премудрость — Хокма — София оказывается не просто свойством Ягвэ, в НЗ-ной перспективе — это вторая Ипостась Троицы. Того, Кто будет назван в Евангелии Сыном и Словом, Того, Кем всё сотворено, автор Притчей пророчески называет Премудростью. (И потому можно сказать, что Иисус — это воплощенная София, Премудрость Ягвэ. На древних иконах мы и встречаем изображения царственного Христа с надписанием Господь Иисус Христос София.)

Идея автора оказывается очень глубокой — через воспитание в себе премудрости, включающей благоговение к Богу, мы становимся детьми и причастниками Премудрости как Божьей энергии и Божьей красоты, а затем в перспективе спасения окажется, что Премудрость эта и есть Сам Бог в другом Своем Лице. Т. е. возрастание в премудрости становится путем соединения с Богом! И тогда даже брак становится образом иного союза — обручения праведника с Премудростью. И понятны тогда несколько преувеличенные рассуждения о неизбежной гибели юноши, увлекшегося блудницей ("дом ее ведет к смерти … никто из вошедших к ней не возвращается" (2, 18–19)) — речь идет об образе духовного заблуждения, обручения с блудной и непостоянной моралью падшего мира глупых людей, которые вместо истинного причастия "едят хлеб беззакония и пьют вино хищения" (4, 17).

К книге Притчей тесно примыкают книги Премудрости Соломона и Премудрости Иисуса, сына Сирахова, которые и по форме изложения, и по заложенным идеям сходны с Притчами. Автор Премудрости знает уже и о бессмертии души, и о воздаянии за гробом; провозглашая, что "Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью диавола вошла в мир смерть, и испытывают ее принадлежащие к уделу его. А души праведников в руке Божией, и мучение не коснется их". (2, 23–24; 3, 1), он вносит новый импульс рассуждению о мудрости человеческой и Премудрости Ягвэ. Ревностный законник Иисус сын Сирахов тоже рассуждает о Премудрости, но он отождествляет ее с Законом Моиссевым, т. е. Закон есть для него воплощенная Премудрость.