САМСОН.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

САМСОН.

Самсон раздирает льва.

Следующие судьи израильские Есевон, Елон, Авдон — не были чем-либо примечательны, кроме, пожалуй, удивительной даже по тем временам плодовитости. Библия их лишь упоминает.

Зато Самсон в веренице судей является фигурой самой яркой

Самсон, раздирающий пасть льва.

Ему суждено было избавить Израиль от филистимлян, постоянно нападавших с запада, то есть он завершил дело, начатое Иеффаем, обезопасившим обетованную землю с востока, разгромив там аммонитян.

Само имя Самсон в переводе с еврейского значит «сильный».

Рождение его было ознаменовано явлением ангела к дотоле бесплодной жене Маноя, проживавшего в городе Мераи, что находился неподалеку от Мертвого моря. Ангел возвестил будущей матери, что она родит сына, который будет победителем филистимлян. Он предупредил также, чтобы Самсон никогда не вкушал сока виноградной лозы и не стриг волос, ибо в волосах будет заключена его сила. Младенец, сказал ангел, будет назореем, то есть человеком, посвященным Богу.

Сила Самсона действительно была необыкновенна. Ребенка никогда не стригли, и, когда он стал юношей, длинные, красивые волосы могучей волной закрывали ему спину.

Когда он подрос, ему понравилась девица, жившая неподалеку от Сараи — в Фимнафе, где обитали филистимляне. Родители возражали, говоря, что следует лучше жениться на единоплеменнице, чем на дочери враждебного народа, но потом, уступив настояниям сына, согласились.

По дороге в Фимнафу, куда они втроем пошли сватать невесту, Самсон немного отстал, так как увидел незамеченного родителями, быстро мелькнувшего среди зарослей молодого льва Самсон молниеносно напал на него и, словно ягненка, разорвал пополам голыми руками. После этого он догнал мать и отца и спокойно пошел с ними дальше в Фимнафу, ничего не сказав о происшествии со львом.

В Фимнафе сватовство прошло благополучно, был большой пиршественный стол, все поздравляли жениха и невесту, назначили и день свадьбы.

Через несколько дней все трое снова пошли в Фимнафу — на брачный пир. По дороге Самсон опять немного отстал, чтобы взглянуть на убитого льва. Подойдя, он увидел, что на теле мертвого животного уже роятся пчелы — целый рой. Самсон выложил соты, поел сам, а догнав родителей, предложил и им, но опять-таки ничего не сказал об убитом им льве.

На пиру родители невесты, немного опасаясь необыкновенной силы Самсона, приставили к нему в роли брачных дружков тридцать наиболее сильных молодых филистимлян. Самсон, с усмешкой глядя на «стражников», предложил им разгадать загадку. Если молодые люди ее разгадают, сказал Самсон, они получат тридцать рубашек и столько же верхнего платья, а если не разгадают, то столько же получит от них он. Разгадать же нужно было к концу брачного пира, то есть на седьмой день.

И загадал им: «Из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое». Конечно, никто не мог разгадать этой загадки, поскольку никто не знал, что речь идет о пчелах, вкушающих нектар (пчелы и есть «ядущие»), о меде («ядомое») и о сильном льве, на котором, как мы знаем, поселился пчелиный рой. На такое незнание и рассчитывал хитроумный Самсон.

Филистимляне по натуре своей были коварны и злы. Им, кроме того, страшно не нравилось, что израильтянин Самсон поставил в тупик филистимлян и они вынуждены будут отдать ему тридцать рубашек и столько же верхней одежды. Поэтому они приступили с расспросами к молодой жене Самсона, умоляя ее выведать у него разгадку. Самсон сначала отказался открыть жене разгадку, говоря, что ее не знают даже отец с матерью. Филистимляне опять стали приставать к жене Самсона, говоря, что, если она не выудит у мужа разгадку, они подожгут его дом. Самсон, ничего не зная об этой угрозе, открыл жене разгадку, так как ему было смешно смотреть на ее мучения. Она же тотчас рассказала о ней филистимлянам. На седьмой день, как и было условлено, Самсон потребовал от них разгадки и уже предвкушал свой выигрыш, но филистимляне, зная секрет от его жены, с насмешкой рассказали и про пчел, и про мед, и про льва. Тогда Самсон сказал им не без угрозы в голосе: «…если бы вы не орали на моей телице, то не отгадали бы моей загадкu» (Суд.14:18).

Тридцать рубашек и тридцать платьев он им отдал, но то была одежда, снятая с убитых в Аскалоне филистимлян. А жену предложил одному: из своих свадебных дружков.

Все вышло так, что через какое-то время Самсон одумался и вновь пошел в Фимнафу — за своей женой, так легко им отданной. Но несостоявшийся тесть отказал Самсону. Он предложил ему свою младшую дочь. На это Самсон, имевший необузданный характер, ответил страшными угрозами и ушел. Зная его силу, никто ему не перечил.

Он придумал хитроумную месть: наловил триста лисиц, связал их попарно, поджег им хвосты и, подобно горящим факелам, пустил на филистимлянские дома. Был страшный пожар. Разгневанные филистимляне, считая, что виновником и, так сказать, первопричиной бедствия является тесть, поскольку он не внял просьбам Самсона, подожгли его дом, где сгорели и тесть, и его дочь — недавняя невеста Самсона. Здесь современный читатель вправе воскликнуть: ну и времена, ну и нравы!… Впрочем, кто теперь догадается, что тут правда, а что — выдумка…

Ослиная челюсть.

После этого страшного происшествия Caмcон дал клятву всегда мстить филистимлянам. Трудно перечислить все беды, какие он им причинил.

В конце концов филистимляне, устав терпеть, собрали большое войско и, перед тем как выступить против Самсона, жившего тогда в ущелье Етам, расположились станом в Иудее. Жители Иудеи, не зная намерений филистимлян, подумали, что они захватили их землю и останутся в ней навсегда. Филистимляне же сказали, что виной всему — Самсон. Тогда иудеи, собрав три тысячи человек, сами, вместо филистимлян, пошли к ущелью, где жил Самсон, чтобы убедить его сдаться филистимлянам. Они сказали Самсону, что пришли его связать и в таком виде выдать захватчикам, дабы спасти землю и семьи. Самсон милостиво согласился, чтобы его опутали веревками, но, увидев филистимлян, завопивших от злорадства и предвкушения мести, легко разорвал свои путы, и они упали, как говорится в Библии, словно «перегоревший лен».

После этого он схватил первое, что попалось под руку, а это была челюсть сдохшего осла, и обратил всех своих врагов в позорное бегство.

Городские ворота Газы.

Случилось однажды Самсону прийти в филистимкий город Газу и там остаться ночевать. Нет ничего удивительного, что жители, узнав о прибытии своего заклятого врага, решили умертвить его. Конечно, их смущала необыкновенная сила богатыря, и они решили для начала предпринять хотя бы первый необходимый шаг — заперли городские ворота. Теперь, переночевав, Самсон все равно не мог бы уйти из города, оказавшись в ловушке. Покуда Самсон, думали они злорадно, мечется в поисках выхода, они успеют придумать средство, как вернее его изничтожить. Им хотелось не только казнить богатыря страшной и позорной смертью, но и предварительно измучить его страшными пытками. Пока старейшины города придумывали казнь пострашнее, Самсон, ничего не зная об их заботах, подошел к городским воротам. Трудно сказать, сколько глаз наблюдало за ним изо всех окон, щелей и подворотен. Даже крепостная стена была yceянa зеваками, впрочем, предусмотрительно прятавшимися за каменными зубцами и башнями. Самсон, удивившись, что ворота еще заперты, хотя солнце уже поднялось, недолго думая, вынул их из креплений, поднял на плечи и, чтобы лишний раз досадить филистимлянам, отнес на ближайшую гору. Много же хлопот и сил было потрачено, чтобы затем поставить их обратно!…

Самсон и Далила.

Судьба словно нарочно испытывала Самсона, заставив его вторично влюбиться в филистимлянку! Можно подумать, что среди хананеянок, отличавшихся красотой и изяществом, не было достойных его внимания женщин. Как мы помним, один раз у него была неудачная женитьба. Но уроки жизни, видно, не шли гуляке Самсону впрок. Так или иначе, но, увидев Далилу, он стал частенько захаживать к ней.

Самсон и Далила

Далила была действительно очень красива, изящна и отличалась той смуглой чувственной красотой южных женщин, на которых всегда заглядывался женолюбивый Самсон, не избегавший любовных утех. Рядом с могучим Самсоном Далила казалась гибкой виноградной лозой, готовой обвиться вокруг великанского ствола, но если это сравнение, всегда приходившее в голову всем, кто видел их рядом, справедливо чисто внешне, то оно, к несчастью, оказалось трижды верным и в другом смысле. Далила была той лозой, которою судьба вскоре и задушила непобедимого богатыря Самсона.

Филистимляне, видя его страсть, решили использовать Далилу в своих целях. Они подговорили красавицу ненароком выведать у своего возлюбленного тайну его необыкновенной силы.

Хотя Самсон и отличался высоким ростом, широкими плечами и мускулистыми руками, он все же был земным человеком, а не Богом, а значит, полагали филистимляне, которым все никак не удавалось победить Самсона, есть в нем какой-то тайный источник мощи. Даже необыкновенно сильные мускулы не помогли бы ему поднять городские ворота, которые с таким трудом, с помощью верблюдов, тащили потом жители Газы к своим крепостным стенам и с не меньшими усилиями, не один день, устанавливали в разрушенной кладке.

Далила согласилась за сто сиклей серебра выведать эту тайну и, став еще более ласковой и неутомимой в своих объятиях, начала исподволь выпытывать его сокровенный секрет. Самсон, однако, не поддавался ухищрениям и три раза попросту обманывал ее, говоря, что сила его будто бы пропадет, если его свяжут семью сырыми тетивами, а в другой раз убеждал Далилу, что никак не сможет одолеть семи новых веревок, а потом сказал, что обессилеет, если семь косиц с его головы прибить к тяжелой деревянной колоде. Коварная Далила всегда проверяла эти россказни Самсона. Как бы играя веселую игру, она связала его тетивами и крикнула: «Самсон, филистимляне идут на тебя!», а богатырь тут же легко рвал путы, словно паутину; так же случилось и с веревками, упавшими с него, будто они были гнилыми, а не новыми; а в третий раз он мигом вырвал тяжеленную колоду, подняв ее на своих красивых волосах.

Тогда Далила стала укорять Самсона за обман, говоря, что он попросту потешается над ней, так как не любит и не доверяет. Были и слезы, приводившие наивного Самсона в смущение. В одну из таких минут он пожалел Далилу и раскрыл ей тайну своей силы. На этот раз Далила почувствовала, что он открылся ей чистосердечно. Положив голову Самсона на колени, нежно поглаживая волосы, она дождалась, когда великан-красавец уснул, и, позвав цирюльника, коротко остригла длинные черные кудри, закрывавшие всю спину богатыря подобно дорогому парадному плащу. И сила тотчас отступила от него. Когда Самсон проснулся, он увидел возле себя вместо Далилы нескольких филистимлян. Они, гогоча и насмехаясь, быстро справились с ним, выкололи ему глаза и заключили в темницу, сковав двумя толстыми железными цепями.

Слепой, обессилевший Самсон обязан был теперь безостановочно вертеть жернов ручной мельницы.

Иногда дверь темницы открывали, чтобы показать слепца беспрестанно прибывавшим в Газу любопытным. Всем хотелось посмотреть, что сделалось с Самсоном. В него плевали, выплескивали помои, бросали камни. Но больнее камней и позорнее помоев казались Самсону насмешки, брань и гогот, умолкавшие возле его узилища лишь глубокой ночью, когда удовлетворенный в своей злобе город, наконец, утихал. А наутро пытка начиналась снова.

Смерть Самсона.

Заключенный в темницу, Самсон горько раскаялся во всех своих многочисленных вольных и невольных прегрешениях, разгуле, грабежах и непристойных похождениях, и, видно, небо, в конце концов, смилостивилось над ним. Волосы стали быстро отрастать, а вместе с ними начала возвращаться и сила. Самсон старался всячески скрыть свою возрастающую мощь: он притворялся слабым и даже немощным, еле, словно из последних сил вертел жернов своей мельницы и даже не откликался на насмешки, лишь иногда как бы угасающим голосом прося пощады. Филистимляне совсем привыкли к мысли, что их плененный и слепой Самсон беззащитен и хил. И вот однажды, когда в городе Газе происходило шумное и красочное, с кровавыми жертвоприношениями, празднество в честь их идола Дагона, знать филистимлянская пожелала, чтобы в храм был приведен Самсон. Им хотелось унизить Самсона, заставив его, израильтянина, поклонявшегося богу Яхве, войти в языческое капище, чтобы таким образом участвовать в церемонии, посвященной языческому идолу. Самсон, скрывая вернувшуюся к нему силу, послушно вошел в храм и так же послушно попросил подвести его к колоннам. Он хотел показать, что не может стоять на ногах без опоры и поддержки. Прислужники подвели его к колоннам, и он тотчас ухватился руками за две из них. Затем случилось страшное: Самсон с такой силой потряс каменные столпы, служившие опорой всему храму, что они рухнули вместе с тяжелым сводом и стенами.

Под обломками колоссального сооружения погибло столько филистимлян, сколько Самсону не удалось уничтожить за всю его жизнь. Вместе с врагами погиб и он сам. Родные похоронили его вместе с отцом Маноем.

Слава о Самсоне прошла по всем векам и народам. Знали о нем и в Греции. Вполне возможно, что греческий Геракл имеет своим прототипом именно Самсона. Это тем более вероятно, так как известно, что филистимляне, пришедшие когда-то с островов Средиземного моря, были в родстве с греческими племенами и немало, в свою очередь, взяли из греческой культуры.

Гибель Самсона.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.