Чего хочешь себе от людей, то делай им
Чего хочешь себе от людей, то делай им
Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки. Мф. 7, 12
Ты хочешь, чтобы люди были в самых хороших отношениях к тебе. В таких же отношениях будь и к ним. Помни, что сия добродетель есть первоначальная или основная.
Авва Моисей говорил: «Человек, прежде разлучения с телом, должен умереть для всякого злого дела, дабы не сделать кому зла».
Пресвитер Нитрийский спросил авву Памво: «Как должны жить братия?». Он сказал: «В великом подвижничестве и храня совесть неукоризненной перед ближним».
Авва Пимен сказывал: «Если какой брат приходил к авве Иоанну Колову, то авва внушал ему любовь, о которой говорит Апостол: Любы долготерпит, милосердствует (1 Кор. 13, 4)».
Авва Антоний говорил: «От ближнего зависит и жизнь, и смерть. Ибо если мы приобретаем брата, то приобретаем Бога, а если соблазняем брата, то грешим против Христа».
Авва Иоанн Колов сказал: «Нельзя выстроить дома сверху вниз, но надобно строить с основания кверху». Спрашивают его: «Что значит это изречение?». Авва отвечал: «Основание есть ближний; его ты должен приобретать и с сего начинать. Ибо на нем висят все заповеди Христовы (см.: Мф. 22, 40)».
Авва Феодор Фермейский говорил: «Превосходнейшая из добродетелей добродетель – никого не презирать».
Авва Пимен говорил: «Не исполняй своей воли; гораздо полезнее смириться перед своим братом».
Сказывали, что авва Агафон, когда входил на лодку, сам первый принимался за весло. Когда приходили к нему братия, то тотчас после молитвы своими руками предлагал им трапезу, ибо исполнен был любви Божией.
Рассказывали, что когда братия приходили к авве Пимену, он отсылал их прежде к авве Анувию, потому что Анувий был старше его летами; но авва Анувий говорил им: «Идите к брату моему Пимену, он сам имеет дар слова». Если же где находился авва Анувий вместе с аввой Пименом, то авва Пимен совсем не говорил в присутствии его.
Авва Иосиф Панефосский сказал: «Святое Евангелие говорит: воздадите убо кесарева кесареви, и Божия Богови (Мф. 22, 21). Итак, когда приходят к нам братия, будем принимать их с радушием».
Однажды авва Памво с братиями проходил по стране Египетской. Увидев мирян, сидевших на пути, он сказал им: «Встаньте и приветствуйте монахов, чтобы принять от них благословение, ибо они непрестанно беседуют с Богом и уста их святы».
Авва Исидор, пресвитер, говорил: «Ученики должны и любить своих истинных учителей, как отцов, и бояться, как начальников. Ни любовь не должна изгонять страха, ни страх не должен погашать любви».
Авва Миос рассказывал об одном старце, который жил в Скиту. Старец этот был из рабов, отличался рассудительностью, ежедневно ходил в Александрию и носил оброк своим господам. Встречая его, они кланялись ему. Старец же наливал воду в умывальницу и умывал ноги их. Господа говорили ему: «Отец! Зачем ты заставляешь нас принимать такую тяжелую услугу от тебя?». Он отвечал им: «Через это свидетельствую, что я раб ваш. В благодарность за то, что вы дали мне свободу служить Богу, я обмываю ноги ваши, и вы примите от меня мой оброк». Господа спорили, не принимая оброка, а старец говорил им: «Если не хотите принять оброка, я остаюсь здесь служить вам». Господа, уважая его, оставляли его делать, что он хотел, и отпускали с великой честью и со многими пожертвованиями для раздаяния за них милостыни. Вот за что он был славен и всеми любим в Скиту.
Авва Даниил говорил: «В один день призвал меня авва Арсений и сказал мне: “Успокой отца своего, дабы он, когда отойдет ко Господу, помолился о тебе, и благо ти будет”».
Авва Пимен говорил: «Приручай язык свой говорить то, что у тебя на сердце».
Авва Нистерой говорил: «Христианину должны быть чужды клятва и клятвопреступление, ложь, проклятие, обида и смех».
Авва Анувий говорил: «С того времени как наречено на мне имя Христа (см.: Иак. 2, 7), ложь не выходила из уст моих».
Авва Агафон, когда было собрание в Скиту по какому-то делу и уже сделано было определение, придя после всех, сказал монахам: «Неправо решили дело». Они сказали ему: «Кто ты такой, что так говоришь нам?». Он отвечал: «Сын человеческий, ибо написано: Аще воистинну убо правду глаголете, правая судите, сынове человечестии (Пс. 57, 2)».
Авва Антоний говорил: «Я никогда не предпочитал свою пользу пользе брата своего».
Брат сказал авве Пимену: «Во время крайней нужды попросил я у одного святого мужа некоторой вещи для своего употребления, и он дал мне то в милостыню. Если же Бог устроит мое состояние, то раздать ли мне взятое в милостыню или лучше отдать тому, кто дал мне это?» Старец отвечал: «Справедливость пред Богом требует, чтобы вещь отдана была тому, у кого взята, ибо она его».
Авва Вениамин сказывал: «Когда после жатвы возвратились мы в Скит, принесли нам из Александрии подаяние, на каждого по алебастровому сосуду чистого масла. При наступлении следующей жатвы братия приносили, если что оставалось у них, в церковь. Я не открывал своего сосуда, но просверлив его иглою, вкусил немного масла, и было у меня на сердце, будто я сделал великий проступок. Когда же братия принесли свои сосуды, как они были, а мой был просверлен, то я устыдился, как бы обличенный в блуде».
Некто из отцов рассказывал об авве Иоанне Персиянине: «Приходит к нему заимодавец и требует своей златницы. Старец сказал ему: “Я схожу и принесу тебе”. Не имея чем отдать долг, он пошел было к авве Иакову, раздаятелю милостыни, просить его, чтобы он отдал брату монету. На пути увидел он златницу на земле, но не прикоснулся к ней и, сотворив молитву, возвратился в свою келию. Брат пришел в другой раз и настоятельно требовал у него денег. “Я очень забочусь об этом”,– отвечал ему старец и опять пошел к авве Иакову, нашел монету на прежнем месте и снова, сотворив молитву, возвратился в келью. Между тем брат в третий раз пришел докучать ему. Старец сказал сам себе: “Нечего делать, отнесу ему ту златницу”. Он встал и опять пошел к тому месту и нашел златницу там же. Сотворив молитву, старец взял ее, пришел к авве Иакову и говорит ему: “Авва! Идя к тебе, я нашел на дороге эту златницу; сделай милость объяви в окрестности, не потерял ли кто ее? И если найдется хозяин, отдай ему”. Старец ходил три дня объявлять, но не нашлось ни одного, кто бы потерял златницу. Тогда старец сказал авве Иакову: “Ежели никто не потерял сей златницы, то отдай ее такому-то брату: я должен ему. Я нашел ее, когда шел к тебе просить милостыни для уплаты долга”. Авва Иаков дивился, как старец, будучи в долгу и найдя деньги, не взял их тотчас и не отдал».
Один брат, придя к авве Агафону, сказал: «Позволь мне жить с тобой». Идя же к нему, нашел он немного селитры и принес с собой. Старец спросил: «Где ты взял селитру?».– «Я нашел ее на дороге, когда шел сюда, и взял ее». Старец сказал ему: «Если ты шел жить со мной, то для чего взял то, чего не клал?». И послал его отнести селитру туда, где он взял ее.
Авва Агафон шел однажды со своими учениками. Один из них, найдя на дороге небольшой зеленый чечевичный стручок, говорит старцу: «Отче! Велишь ли мне взять его?». Старец с удивлением посмотрел на него и сказал: «Разве ты положил его тут?». Брат отвечает: «Нет». Старец сказал: «Как же ты хочешь взять то, чего не клал».
Авва Пафнутий, ученик аввы Макария, рассказывал, что старец говорил о себе: «Когда был я отроком, вместе с другими детьми пас я коров. Сверстники мои пошли воровать смоквы, и когда бежали назад, уронили одну. Я поднял ее и съел. Ныне, когда вспомню об этом, сажусь и плачу».
Авва Исаак говорил: «Я знаю брата, который, когда жал на поле и захотел съесть пшеничный колос, спросил хозяина поля: “Позволишь ли мне съесть пшеничный колос?”. Хозяин, услышав это, удивился и сказал ему: “Твое поле, отец, и ты меня спрашиваешь!”. Так был осторожен брат».
Однажды Павел, ученик аввы Ора, пошел купить пальмовых ветвей, но другие уже предупредили его и дали задаток. Авва Ор никогда не давал ни за что задатка, но в свое время посылал деньги и покупал. И так ученик его пошел в другое место за ветвями. Садовник сказал ему: «Однажды кто-то дал мне задаток и до сих пор еще не приходил; возьми ты ветви». Павел взял их и, придя к старцу, рассказал ему о случившемся. Старец как скоро услышал о том, всплеснув руками, сказал: «Ор не работает в этот год!» Он не позволил внести ветви в келию, и ученик принужден был отнести их обратно в свое место.
Рассказывали некоторые, что однажды Пимен с братией делал свечи. Работа остановилась, потому что им не на что было купить нитей. Доброжелатель их рассказал об этом одному честному купцу. Авва Пимен не хотел принимать ни от кого ничего, боясь беспокойства. Но купец, желая доставить работу старцу, показал вид, будто ему нужны свечи, привел верблюда и взял их. После того один брат, услышав, что сделал купец, пришел к авве Пимену и, думая похвалить купца, сказал старцу: «Знаю наверное, авва, что купец взял у нас свечи без всякой нужды, желая только доставить нам работу». Авва Пимен, услышав, что купец взял свечи, не имея в них нужды, сказал брату: «Пойди, найми верблюда и привези свечи, а если не привезешь их, то Пимен не будет жить с вами. Не хочу обижать никого, не хочу, чтобы человек без нужды брал нашу работу и терпел от сего убыток». Брат пошел и после многих хлопот успел привезти свечи, в противном случае старец ушел бы от них. Авва, увидев свечи, обрадовался, как будто нашел великое сокровище.
Ученик аввы Феодора рассказывал: «Однажды пришел к нам продавец лука и насыпал мне целую чашу. Старец сказал: “Насыпь пшеницы и дай ему”. У нас было две кучи пшеницы: одна куча чистой, а другая нечистой; я насыпал ему нечистой. Старец посмотрел на меня пристально и печально; я упал от страха, разбил чашу и пал пред старцем, прося прощения. Но старец сказал мне: “Встань, не твоя вина, а я согрешил, поручив тебе это дело”. Старец пошел, насыпал полную пазуху чистой пшеницы и отдал продавцу вместе с его луком».
Некоторые старцы, бывая в Скиту, обедали вместе. С ними был и авва Иоанн. Один пресвитер, муж великий, встал подать чашу воды, но никто не решился принять от него чаши, кроме одного Иоанна Колова. Все удивились и сказали ему: «Как ты, младший из всех, осмелился принять услугу от пресвитера?». Авва отвечал им: «Когда я встаю, чтобы подавать чашу, радуюсь, если все примут ее, дабы получить мне награду. И сам я теперь принял чашу для того, чтобы доставить ему награду, и да не опечалится он, что никто не принял от него чаши». Все удивились и получили наставление от его рассудительности.
Случилось некоторым отцам зайти в дом одного христолюбивого человека; в числе их был и авва Пимен. За столом предложили им мясо. Все стали есть, кроме аввы Пимена. Старцы, зная его рассудительность, дивились, почему не ест он. Когда встали из-за стола, сказали ему: «Ты Пимен, а что сделал?». Старец отвечал им: «Простите мне, отцы! Вы ели и никто не соблазнился; но если бы я стал есть, то многие приходящие ко мне братия соблазнились бы и стали бы говорить: “Пимен ест мясо; почему же и нам не есть?”. Старцы подивились его рассудительности».
Брат спросил у аввы Пимена: «Если за братом будет несколько моих денег, позволишь ли мне просить их у него?». Старец отвечал ему: «Попроси у него однажды». Брат сказал ему: «Что же мне делать? Я не могу преодолеть своего помысла».– «Пусть помысл твой волнуется,– отвечал старец,– только ты не оскорбляй брата своего».
Один брат спросил авву Пимена: «Я нашел место, в котором есть все удобства для братий. Позволишь ли мне жить там?». Старец отвечал: «Живи там, где ты не будешь вреден для брата своего».
Когда братия говорили о любви, авва Иосиф сказал: «Знаем ли мы, что такое любовь?» – и рассказал об авве Агафоне следующее: «Имел он ножичек; брат пришел к нему и похвалил ножичек. Авва Агафон не дал ему выйти от себя, пока тот не взял ножичка».
Один отец спрашивал авву Сисоя: «Если я живу в пустыне и придет ко мне разбойник, желая убить меня, а я одолею его, то позволишь ли мне убить его?».– «Нет,– отвечал старец,– но предай его Богу. Какое бы искушение ни постигло человека, он должен говорить: “Так случилось по грехам моим”, а если будет ему благо, он должен говорить: “Это по милости Божией”».