Почему Господь не смеялся? Что удивляло Господа?
Почему Господь не смеялся? Что удивляло Господа?
В Евангелии неоднократно говорится, что Спаситель плакал, и ни разу не сказано, что Он смеялся. Он называл Себя
врачом, в котором нуждаются больные, а не здоровые; Праведником, Который
пришел призвать грешников к покаянию [110], Пастырем, Который явился к заблудшему стаду [111], Жизнодавцем, Который пришел к смертным. Имея такую миссию и такое звание, даже обычный совестливый человек не мог бы смеяться, и тем более — милосердный Сын Божий. Есть нечто, что даже Богу не под силу: не может Бог смеяться, видя боль человеческую. В непрестанной заботе о больных и страдающих, о грешных и заблудших, о погибающих и умирающих Он не мог смеяться.
Удивляло ли Спасителя что-нибудь в этом мире? На этот вопрос ответить еще легче, на него отчетливо отвечает Евангелие: Спаситель удивлялся двум вещам — великой вере и великому неверию человека.
Однажды в прекрасном, но развращенном языческом городе Капернауме к Спасителю подошел римский сотник, язычник и идолопоклонник. В сокрушении он просил Христа исцелить его воина, слугу, который лежал дома при смерти. И милосердный Господь сразу же пошел к дому сотника, чтобы исполнить мольбу. Но произошло неожиданное: сотник остановил Христа, сказав:
Не трудись, Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи слово, и выздоровеет слуга мой! (ср.: Лк. 7, 6, 7).
Услышав сие, Иисус удивился такой вере язычника и идолопоклонника
и сказал идущим за Ним: истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры (ср.: Мф. 8, 10). Ибо не нашел Он такой веры среди тех, кто гордился своим единобожием, утверждая, что верует во единого Живого Всевышнего Бога, а этот человек был из язычников, не знавших единого Бога и поклонявшихся мертвым идолам.
И сказал Иисус, и по слову Его слуга сотника исцелился:
иди, и, как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час (ср.: Io. 8, 13).
А в другой раз Христа удивило неверие людей. Это произошло в Его отечестве, в городе праведных — в Назарете. Господь проповедовал Свое Божественное учение, и слова Его были сильны
как у власть имеющего [112]. Но не восприняли Его учение по внутренней сущности и ценности, но
соблазнялись о Нем, соблазнялись как человеком, происхождение и занятие Которого казались им слишком незнатными и скромными, и говорили с насмешкой:
Не плотник ли Он, сын Марии? И соблазнялись о Нем (Мк. 6, 3). И не верили Ему. Тогда Господь произнес Свои удивительные слова, в которых указал на глубокую несправедливость, совершающуюся между людьми постоянно:
не бывает пророка без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем. И снова сказано, что Он
дивился неверию их (ср.: Ie. 6, 4, 6).
Итак, Спаситель мира был удивлен только двумя явлениями в этом мире — великой верой и великим безверием.
* * *
Кого-то может озадачить Его удивление, и спросит он: разве, кроме веры и неверия, на земле нет ничего больше или страшнее, что может вызвать удивление? Нет. Для Бога, провидящего причины всего, что происходит, нет в жизни человека ничего страшнее неверия. Обычному человеку, взгляд которого еще не пресытился внешними пестрыми символами мира, многое может показаться больше и страшнее неверия. А Господа не может удивить ни одно из Его творений, ибо Он возвышается над всем. Его не может удивить ничто, что несвободно и насильно подчиняется Его закону. Если Его и удивляло что-либо, то это свободный выбор свободных существ — выбор между верой и неверием. И это свободное существо, без сомнения, человек: даже если он свободен не во всем, то в выборе между верой и неверием свободен безусловно.
Вера и неверие имеют решающее и первостепенное значение для всей жизни человека, ее течения, значимости, для счастья, позиции в земном и в небесном мире, в мире тления и временности и в мире бессмертия. Если было бы иначе, то прозорливый Спаситель мира, Которого не удивляло ничто земное, не удивился бы ни вере, ни безверию человека. Но вера является главной положительной движущей силой, направляющей человека ко всякому добру, а безверие, в свою очередь,— главной отрицательной силой, толкающей человека ко всякому злу. Ибо насколько сам человек достоинством и миссией возвышается над всеми прочими творениями в материальном мире, настолько же и его вера вознесена над всеми остальными его силами и достижениями...
Великий Колумб [113] открыл новую землю, Новый Свет, и был посажен за это в тюрьму безумными людьми, и, сидя в кандалах за решеткой, он горько каялся, что отправился на поиски новой земли. Христос открыл людям бесконечный новый мир, новую жизнь, мир духовной реальности, бессмертное Царство Божие, вечное отечество Ангелов и праведников. И принял за это жесточайшую казнь от людей, но, претерпевая все муки и унижения, Он не раскаялся в том, что открыл людям Новый Свет и указал им путь к нему.
* * *
Знаменитый путешественник, венецианский аристократ Марко Поло [114], проделал путь через великую Азию. Много лет он прожил в Китае, прошел и изучил Монголию и обширную пустыню Гоби. А когда вернулся на родину, он рассказал своим землякам о великих азиатских царствах и об их великолепии, о богатстве и блеске китайских царей и их дворцов, о сказочных военных парадах и вереницах тысяч слонов и верблюдов, об огромных городах, обнесенных мощными стенами, о неизвестных народностях, о дереве, приносящем хлебные плоды, о невиданных породах чудесных птиц и зверей, о животных, имеющих один рог, огромных змеях и других диковинах суши и вод. Но его рассказы о действительности, которую он на протяжении многих лет видел своими глазами, вызывали всеобщий смех и недоверие. Одни считали благородного Марко Поло обманщиком, другие — безумцем. Родные просили его замолчать, но он продолжал рассказывать, друзья покинули его и объединились с насмешниками, но и это не остановило Марко, хотя каждый рассвет напоминал ему пустой кубок, который на исходе дня наполнялся горечью. А когда пробил его час и у смертного одра окружили его родные и близкие, которые настаивали, чтобы он опроверг все, что говорил при жизни, якобы находясь в плену у своей необузданной фантазии, Марко ответил им: "Я не только не преувеличил виденного, я не рассказал и половины того, что видел!".
Сегодня, спустя всего шестьсот лет со времени путешествий Марко Поло, нет ни одного образованного человека, который не поверил бы тому, что рассказывал путешественник, нет никого, кто счел бы его обманщиком или безумцем.
Иерусалимские старейшины и книжники были ожесточены против Господа еще сильнее, чем венецианцы против Марко Поло. Они называли Христа обманщиком и безумцем по двум причинам: во-первых, потому, что Христос говорил о существовании Царства, беспредельно огромного и непостижимо иного, чем все земные царства; а во-вторых, потому, что Он разоблачал нечистоту их сердец, мешавшую им поверить Его словам. Сегодня, спустя девятнадцать столетий после того, как Христос открыл людям Царство Божие, сотни миллионов человеческих душ всего земного шара веруют в Него, веруют в то, во что не хотели поверить книжники и фарисеи, и мы имеем уже почти двухтысячелетний опыт веры.
* * *
Воистину, если бы Он сейчас явился в мир, то вновь, как и два тысячелетия назад, не удивился бы ничему, кроме веры и неверия.
— О дети Мои,— сказал бы Он,— сыны и дщери! Чему Мне дивиться среди вас? То, что удивительно вам, Меня удивить не может. Как дивиться Мне вашим стремительным колесницам и вашим летающим машинам, если Мои Серафимы быстрей ваших мыслей?
Как дивиться Мне вашим телефонам и радио, которые доносят до вас голоса людей из далеких стран, если Мои Ангелы на Небесах слышат ваши тайные молитвы и не нужны им никакие аппараты? Или как дивиться Мне вашим граммофонам, которые хранят и воспроизводят голоса людей через десятилетия, если Мои Небеса хранят и, когда хотят, повторяют песни и стенания людей, прозвучавшие от сотворения мира?
Или как дивиться Мне вашим фильмам, в которых отражаются бледные тени драм из жизни людей и мира, если Мои Небеса видят в одно мгновение ока все, что происходило на сцене театра вселенной с момента, когда первый луч света осветил темный хаос, и все, что происходит и произойдет до конца времен?
Все эти аппараты и изобретения люди придумали не благодаря своим способностям, а потому, что Я открыл им это Своим таинственным вдохновением. Я открыл их в очень опасное время, когда люди стали считать себя животными, исчадием горилл; Я открыл их, чтобы Мои люди опомнились и увидели пропасть, которая отделяет их от всех прочих миров и царств и которую Я сотворил между ними.
— О дети Мои,— сказал бы Он,— сыны и дщери мои! Чему мне дивиться среди вас?
Богатству ли вашему, которое разъедает ржавчина и поедает моль? Се, Я не считаю богатством мириады золотых звезд по сравнению с неисчерпаемыми невидимыми сокровищами Моей небесной ризницы!
Или красоте одежд ваших, сотканных из листвы и травы? А
Я цветы полевые наряжаю прекраснее, чем царь Соломон одевался во славе своей [115]. И святители Мои на Небесах облачены в такую красоту,
которую ваше око не видело и о которой ухо ваше не слышало! [116]
Или дивиться Мне силе ваших воинов и многочисленности войск? Се, Мои Силы Небесные превосходят числом песок в море и листья в лесах, и наименьший воин Моего Воинства небесного сильнее величайшего из земных войск! Или знаниям вашим Мне дивиться? Все знание ваше в сравнении с бескрайним знанием Божиим подобно песчинке в морской бездне. Но и этой песчинки знаний вы не получите без Промысла Божия и помощи Его. Нет, дети Мои, ничто из этого не удивляет Меня. И все же есть у вас нечто, чему Я дивлюсь непрестанно: Я дивлюсь великой вере многих, которые едва лишь слышали имя Мое. Вот удивление Мое и радость. Еще удивляюсь неверию некоторых, познавших и Мой закон, и Мои дела. И удивление Мое переходит в скорбь.
Дивлюсь вере тех, кто обратился ко Мне из язычества, и удивляюсь неверию тех, кто рожден был в вере и воспитан в ней, чьи предки из поколения в поколение Меня держались и за имя Мое души полагали.
Дивлюсь слепцам, которые, будучи слепы, величают Творца своего, и удивляюсь зрячим, которые, глядя широко раскрытыми глазами на дела Божий вокруг себя, не видят их.
Дивлюсь нищим и больным, которые в своем горе и в своей боли возносят хвалу Господу, и удивляюсь богатым и здоровым, которые среди изобилия остаются немы для благодарения Дароподателя всех благ.
Дивлюсь смертельно больным, которые, видя свое тело изъеденным болезнью, израненным и гниющим, умирают с верой в воскресение и в бессмертие, которые Я обещал. Дивлюсь мученикам Своим, которые пожертвовали плотью ради любви ко Мне, пожертвовали телом ради жизни, и удивляюсь тем, кто жертвует вечной жизнью ради тела.
О дети мои! Ничему не дивимся Я и Ангелы Мои, кроме великой веры одних, и ничему Я и Ангелы Мои не удивляемся так, как великому неверию других.
* * *
Я не могу не вспомнить случай, подтверждающий мои слова. Во время Первой мировой войны один английский писатель и журналист, объезжая союзников, приехал и к сербам (это было как раз во время Пасхи). Солдаты, не занятые в тот момент на военных заданиях, выстроились парадным строем в день Воскресения Христова, а сербский правитель, в окружении офицеров встав перед строем, приветствовал солдат: "Христос воскресе, герои!". В ответ громогласно прозвучало: "Воистину воскресе!". Эта совершенно привычная для нас картина подействовала на англичанина как удар грома. "Ни на одном из фронтов я не пережил ничего более великого,— рассказывал он позже на своих лекциях в Лондоне.— Представьте только, правитель обращается к своему вооруженному народу, поздравляя его с Воскресением Христовым, и весь народ единодушно жизнеутверждающе отвечает ему: "Воистину воскресе!". И это, господа мои, случилось не в каком-нибудь кафедральном соборе или салоне, а на поле битвы, на поле смерти, боли и ужаса, когда сам правитель вне престола, народ вне отечества,— и все они на кровавой Голгофе! Это было настолько возвышенно, что словами не выразить. Я чувствовал себя так, будто присутствую при самом Воскресении Христовом в Иерусалиме девятнадцать столетий назад. Этот народ непобедим. И не удивляйтесь тому, что я скажу вам: только тогда, на том фронте, я почувствовал непоколебимую уверенность в том, что союзники победят, победят силой веры этого небольшого народа".