ГЛАВА 6 ОТНОШЕНИЯ С ЗАГРОБНЫМ МИРОМ.

ГЛАВА 6

ОТНОШЕНИЯ С ЗАГРОБНЫМ МИРОМ.

Настоящий, совершенный человек... не имеет привязанностей.

Р. Ошо

Когда я инициирую вас в санньясу, я инициирую вас в эту безымянную, бездомную смерть.

Р. Ошо

Когда умирает святой, возможность быть рядом - величайший дар судьбы.

Пропитаться его энергией - невероятное благословение. Эта энергия переносит тебя в совершенно иное измерение. Она увлекает, затягивает, опьяняет. Смерть может стать великим свершением - но только если свершением была и сама жизнь.

Р. Ошо

Жизнь такова, что она никогда не совершенна. Тысячи вещей несовершенны. Если бы смерть ждала, пока вы завершите свои дела, никто бы не умирал.

Р. Ошо

«Черное мировоззрение пустоты», или кокетство со смертью [«ПЛ»]. Ошо как проповедник и как технолог по «педагогике взрослых» изначально задавал конечную систему метафизических координат для неофитов: «Вы пришли ко мне как кто-то, как некто, но, если вы мне позволите, если вы предоставите мне такую возможность, этот некто сможет исчезнуть и вы станете никем. Все усилия направлены на то, чтобы сделать вас никем. Но зачем? Зачем стремиться стать никем? Затем, что, пока вы не сумеете этого, вы не можете быть блаженными; пока вы этого не добьетесь, вам не достигнуть экстаза; пока вы не станете никем, благословение не для вас - вы продолжаете растрачивать жизнь попусту.

На самом деле вы не живете, вы - обуза, вы просто влачите себя, как тяжкую ношу. Вам достается много боли, много отчаяния, много печали, но ни единого лучика блаженства - он не может пробиться к вам. Если вы кто-то, вы точно сплошной каменный монолит, ничто не может проникнуть в вас. Когда вы начинаете становиться никем, в вас появляются поры, просветы. Когда вы никто, вы становитесь действительно пустыми, прозрачными, все что угодно может пройти сквозь вас. Ничто в вас не мешает, не препятствует этому, в вас нет вообще никакого сопротивления. Вы становитесь пассивностью, дверью.

Сейчас вы подобны стене; и стеною в вас является этот самый кто-то. Становясь дверью, вы становитесь никем. Дверь - это именно пустота, любой может пройти насквозь, совершенно не испытывая сопротивления, никакого препятствия нет. Кто-то... - вы безумны; никто... - вы впервые становитесь психически здоровыми.

Но все это общество, образование, цивилизация, культура, - все они растят в вас этого кого-то и помогают вам стать им. Вот поэтому я и говорю: религия против цивилизации, религия против образования, религия против культуры - потому что религия за естественное, за природное - за дао.

Все цивилизации противоестественны природе, потому что они стремятся сделать из вас кого-то особенного. И чем больше вы кристаллизуетесь в кого-то, тем меньше и меньше Божественного может проникнуть в вас.

Вы идете в храмы, в церкви, к священникам, но и там тоже вы ищите способ стать кем-нибудь в другом мире. Это способ достичь чего-то, способ преуспеть. Озабоченный достижениями ум преследует вас, как тень. Куда бы вы ни направились, вы отправляетесь с мыслями о выгоде, успехе, приобретении. Если кто-нибудь явился сюда с такой целью, то пусть он уезжает, и чем скорее, тем лучше, пусть бежит от меня со всех ног, потому что я не могу помочь вам стать кем-то.

Я вам не враг. Я могу только помочь вам стать никем. Я могу лишь толкнуть вас в пропасть... в бездну. Вы ничего не достигнете, вы просто растворитесь. Вы будете падать и падать, и растворяться... И в тот момент, когда вы растворитесь, все ваше существо испытает экстаз. И все сущее будет славить происходящее.

Будда этого достиг. Из-за языка я говорю достиг, тут не подобрать другого слова; вообще-то это слово безобразное, никакого достижения здесь нет, - но вы поймете, о чем я говорю. Будда достиг этой пустоты, этого небытия. Две недели, в течение четырнадцати дней без перерыва, он сидел в безмолвии, неподвижно, молча, не делая ничего.

Говорят, что даже божества встревожились - очень редко случается, чтобы кто-нибудь стал такой абсолютной пустотой. Все его существо ликовало, и тогда божества явились. Они поклонились Будде, и они сказали: Ты должен прервать молчание, рассказать, чего ты достиг. Говорят, Будда засмеялся и ответил: Ничего я не достиг; наоборот, из-за этого ума, который вечно старается чего-нибудь достичь, я все и упускал. Я ничего не достиг, это не достижение; как раз наоборот - достигающий исчез. Меня больше нет, и, заметьте, как это прекрасно, - когда я был, я был несчастен, а когда меня не стало, все - обратилось в блаженство: блаженство изливается и изливается беспрерывно на меня, вокруг меня, повсюду. И теперь исчезло страдание.

До этого Будда говорил: Жизнь - это страдание, рождение - это страдание, смерть - страдание, все полно страдания. Так было, поскольку существовало эго. Лодка не была пустой. Теперь же лодка была пуста; теперь не было ни страдания, ни печали, ни грусти. Существование стало праздником и осталось праздником навечно, навсегда.

Вот почему я говорю, что это опасно - то, что вы пришли ко мне. Вы сделали рискованный шаг. Если вы смелы, то будьте готовы к прыжку в пропасть.

Все усилия направлены на то, чтобы вас убить, все усилия направлены на то, чтобы вас разрушить. Как только вы разрушитесь, проявится неразрушимое - оно и сейчас там, в вас, но оно скрыто. Как только то, что несущественно, будет изъято, существенное станет подобно пламени - вы оживете, достигая абсолютного торжества».

Ошо часто рассказывал ученикам притчу о заболевшем принце.

Рассказывают, что однажды, давным-давно, в какой-то далекой стране, сошел с ума принц. Король был вне себя от отчаяния - принц, его единственный сын, единственный наследник королевства! Были призваны все волшебники, колдуны, были созваны лекари, было сделано все возможное, но все это было напрасно. Никто не мог помочь молодому принцу, тот оставался безумен.

В день, когда он сошел с ума, он сбросил с себя всю одежду и, оставшись голым, залез под большой стол и заявил, что будет теперь жить там. Он считал, что он стал петухом. В конце концов, королю пришлось смириться с тем фактом, что принца вылечить не удастся, что он безумен и ничего с этим не поделать; все специалисты потерпели поражение.

Но в один прекрасный день надежда возродилась вновь. Мудрец-суфий, мистик постучался в дворцовые двери и предложил: «Давайте я вылечу вашего принца».

Правда, король заподозрил неладное, потому что этот человек и сам смахивал на безумца, пожалуй, даже еще безумнее принца. Но мистик заявил: «Только я могу вылечить его. Чтобы излечить сумасшедшего, нужен еще больший сумасшедший. А все эти ваши великие деятели, эти ваши маги, ваши светила медицины, - все они потерпели неудачу, потому что им неведомы азы сумасшествия. Они никогда не вставали на этот путь».

Это показалось логичным, и король подумал: «Хуже уже не будет, так чего ж не попытаться?». Итак, мудрецу предоставили такую возможность.

В тот же момент, как король произнес: «Ладно, попробуй», - этот мистик скинул свою одежду, запрыгнул под стол и кукарекнул петухом.

Принц удивился и спросил: «Ты кто? И что это ты кукарекаешь?»

«Я петух, и, кстати, поопытнее тебя, - ответил старец. - Ты - ничто, ты всего лишь новичок, в лучшем случае - ученик» .

«Ну, тогда то, что ты петух, - это нормально, но выглядишь ты, как человек», - сказал принц.

Старец заметил: «Не обращай внимания на внешность, посмотри на мой дух, загляни мне в душу. Я такой же петух, как и ты».

Они подружились. Они поклялись всегда жить вместе и всегда противостоять всему этому миру, недолюбливающему петухов.

Прошло несколько дней. Однажды старец внезапно стал одеваться. Он надел рубаху. «Что ты делаешь, - поразился принц, - ты что, спятил: петух пытается надеть человеческое платье?»

Старец возразил: «Я намерен всего лишь обмануть этих дураков, называющих себя человеческими существами. И запомни: одет я или нет, это ничего не меняет. Моя петуши- ностъ всегда при мне, никто не в силах этого изменить. Ты что, думаешь, что одевшись человеком, я изменюсь?» Принцу пришлось согласиться.

Еще через несколько дней старец убедил принца тоже одеться, потому что наступала зима и становилось холодно.

Затем, в другой раз, он вдруг потребовал пищу из дворца. Принц насторожился и воскликнул: «Несчастный, что ты делаешь? Не собираешься ли ты есть наподобие этих человеческих существ, так же как они? Мы - петухи, и мы должны есть по-петушиному».

«Что касается меня, - ответил старец, - то мне все равно. Ты можешь есть все, что угодно, и делать все, что тебе нравится. Ты можешь даже жить как человеческое существо, оставаясь верным своей петушиности».

Так, одно за другим, старец убедил принца вернуться в мир людей. Тот стал абсолютно нормален.

Ошо резюмировал: «Аналогично у нас с вами. И помните - вы только-только посвящены, вы новички. Вы можете думать, что вы петух, но вы еще только учите алфавит. Я - опытен, я искусен в этом, и только я могу вам помочь. Все специалисты потерпели поражение, поэтому вы здесь. Вы стучались во многие двери, в течение многих жизней вы искали - и никто не смог помочь вам.

Но я утверждаю, что смогу вам помочь, потому что я не специалист, не эксперт, я не посторонний. Я путешествовал по той же самой тропе, по тому же безумию, по такому же сумасшествию. Я прошел через то же, что и вы, - через то же страдание, ту же муку, через такие же ночные кошмары. И что бы я ни делал, все это лишь для того, чтобы убедить вас - убедить избавиться от вашего безумия.

Думать, что ты петух - помешательство; думать, что ты тело - это тоже помешательство, даже еще более тяжелое. Считать себя петухом - это сумасшествие; но считать себя человеческим существом - это еще большее сумасшествие, ибо вы не принадлежите ни к какой форме. Какова бы ни была форма - петуха или человеческого существа - значения она не имеет, вы принадлежите бесформенному, вы принадлежите полному, целому, единому. Поэтому, какую бы форму вы ни принимали за себя самого, вы сходите с ума. Вы бесформенны. Вы не принадлежите ни к одному телу, вы не принадлежите ни к какой касте, религии, вере; вы не принадлежите ни к какому имени. И пока вы не станете бесформенными, безымянными, вы никогда не будете психически здоровыми» [«ПЛ»].

Ошо кокетничал с несчастными людьми, определенно испробовавшими все психические техники, вроде бы направленные на преодоление бездумной сытости и бездуховности западного мира. Он не завлекал их в душевный капкан, они сами - как мотыльки на огонь - стремились туда: «Я могу только помочь вам стать никем. Я могу лишь толкнуть вас в пропасть... в бездну. Вы ничего не достигнете, вы просто растворитесь. Вы будете падать и падать, и растворяться, и в тот момент, когда вы растворитесь, все ваше существо испытает экстаз».

Неизбежность и определенность смерти [«Б», т. 2, кн. 1; «С»].

Согласно Ошо, «смерть - это не вероятность. Смерть - это единственная определенность во всей вашей жизни. Что бы ни случилось, смерть настанет. От нее нельзя убежать. От нее никуда не уйти. Смерть встретит вас повсюду, куда бы вы ни пошли.

Я вспоминаю одну древнюю притчу. Великому царю приснился сон о том, что перед ним в виде темной фигуры стоит смерть. Даже во сне он почувствовал, как испугался. Но он был храбрым человеком; он как-то собрался с духом и спросил эту странную фигуру: «Кто ты? И чего ты хочешь?».

Фигура сказала: «Я твоя смерть, и я пришла, чтобы предупредить тебя. Не забудь правильное место и правильное время, чтобы встретить меня». Потрясение от этих слов было таким сильным, что сон прекратился и царь проснулся. Была середина ночи, но он немедленно вызвал своих мудрых советников, астрологов, толкователей снов, предсказателей будущего, людей всех сортов, и рассказал им свой сон.

Все они начали спорить и обсуждать значение этого сна. Старый слуга царя был ему почти как отец - он воспитывал его с самого детства... Мать царя умерла рано, а его отец постоянно отправлялся в далекие путешествия, завоевывал страны, захватывал их, расширял пределы империи. Поэтому он оставался с этим доверенным слугой и считал его почти отцом.

Старик стоял с ним рядом. Он прошептал царю на ухо: «Не тратьте понапрасну время! Эти люди могут спорить сотни лет; они уже проспорили сотни лет. Эти философы, эти астрологи, эти пророки - они никогда ни на чем не сойдутся. Наступает утро, завтра вот-вот начнется, времени не так много. Я предлагаю вам следующее: возьмите своего самого быстрого коня и скачите прочь от этого места».

Совет казался основательным: «И пусть эти люди спорят. Они никогда не придут ни к какому заключению. Вечер наступит очень скоро - им же потребуются столетия, - а решения все еще не будет. Если вы будете полагаться на них, то раскаетесь; пусть они себе спорят, а я послушаю их доводы».

Царь потихоньку выскользнул прочь, взял своего самого быстрого коня и ринулся так быстро, как это было только возможно, прочь из дворца, в котором случился такой сон. К вечеру он проскакал сотни миль и был очень счастлив, что оказался так далеко: «Теперь смерти будет трудно найти меня в том месте, в назначенное время».

Солнце садилось. Он добрался до предместий города Дамаска. Чтобы отдохнуть... ведь он не ел целый день, он не выпил и глотка воды. Время было так дорого! Он собирался отдохнуть в саду на окраине города. Он вошел в сад, привязал коня к дереву и поблагодарил его, ведь этот конь был, наверное, лучшим конем во всем мире. Он благодарил коня словами: «Сегодня ты по-настоящему проявил свой пыл. Даже я не знал, что ты можешь скакать так быстро. Теперь отдыхай, а я побеспокоюсь о корме и воде для тебя».

И тут он почувствовал руку на своем плече. Он оглянулся. Та же темная фигура стояла перед ним и смеялась. Царь был потрясен; он спросил: «Почему ты смеешься?».

Смерть сказала: «Это то самое место и то самое время. Я беспокоилась, сумеешь ли ты справиться или нет, но твой конь - точно самый лучший конь в мире. Я тоже благодарю его!»

От Ошо также можно было услышать: «Болезнь, недуг и страдание это одно, а смерть абсолютно другое. В представлении западного ума болезнь, недуг, страдание и смерть - вместе, в одной упаковке. Отсюда возникают проблемы. Смерть прекрасна, но не болезнь, не страдание, не недуг. Смерть прекрасна. Смерть не меч, рассекающий вашу жизнь, она как цветок - конечный цветок, который расцветает в последнее мгновение. Это пик. Смерть это цветок на древе жизни. Это не конец жизни, но ее крещендо. Это предельный оргазм. В смерти нет ничего плохого, она прекрасна, - но надо знать, как жить и как умирать. Есть искусство жить, и есть искусство умирать, и второе искусство является более ценным, чем первое. Только те, кто знают, как правильно жить, знают, как правильно умирать.

Очень немногие люди на земле умерли естественно, потому что только немногие жили естественно...

За исключением немногих просветленных людей, все умирают в беспамятстве; поэтому люди не знают, что такое смерть, не понимают, что это начало нового рассвета.

Тот, кто боится смерти, боится жизни. Такой человек все потеряет в жизни» [«С»].

Желательность смерти [«Н»]. Рассуждения Ошо на сей счет он сам резюмировал таким образом.

Жизнь очень растянута во времени - семьдесят лет, сто лет... Смерть так интенсивна, что вообще не имеет времени - одно-единственное мгновение. Жизни предстоит происходить сто или семьдесят лет, она не может быть столь же интенсивной. Смерть наступает в одно-единственное мгновение; она приходит целиком, не частями. Она будет так интенсивна, что ничего более интенсивного ты не можешь знать.

Но если ты испугаешься, если прежде, чем придет смерть, убежишь от нее и из страха станешь бессознательным, то упустишь одну из золотых возможностей, золотые врата. Если же всю жизнь ты был в принятии, то и когда придет смерть, терпеливо, пассивно ты ее позволишь и войдешь в нее без всяких попыток от нее бежать. Если ты сможешь войти в смерть пассивно, в молчании, без всякого усилия, смерть исчезает.

В древнейших Упанишадах есть история.

Великому королю, которого звали Йайати, исполнилось сто лет. Он жил достаточно; он прожил огромную жизнь. Он наслаждался всем, что только могла предоставить жизнь. Он был одним из величайших королей своего времени.

Смерть пришла к Йайати и сказала:

- Готовься. Настало твое время, и я пришла забрать тебя.

Йайати увидел смерть, - а он был великий воин, победивший во многих войнах... Йайати задрожал и сказал:

- Но еще слишком рано.

- Слишком рано! - сказала смерть. - Ты прожил сто лет. Даже твои дети состарились. Твоему старшему сыну восемьдесят лет. Что же еще ты хочешь?

У Йайати было сто сыновей, потому что у него было сто жен. Он спросил смерть:

- Не окажешь ли ты мне услугу? Я знаю, ты должна кого-то взять. Если я смогу убедить одного из своих сыновей уйти вместо меня, не могла бы ты взять его и оставить мне еще сто лет?

Смерть сказала:

- Если кто-то другой готов уйти вместо тебя, это вполне приемлемо. Но не думаю... Если не готов ты сам, ты, отец, проживший дольше и наслаждавшийся жизнью в полной мере, почему должен быть готов твой сын?

Йайати созвал сто своих сыновей. Старшие сыновья промолчали... полное молчание, никто ничего не сказал. Только один, самый младший из сыновей, которому было только шестнадцать лет, встал и сказал:

- Я готов.

Даже смерти стало жаль этого мальчика, и она сказала ему:

- Может быть, ты слишком невинен. Разве ты не видишь, что девяносто девять твоих братьев молчат? Кому-то из них восемьдесят лет, кому-то семьдесят, кому-то шестьдесят - они жили - но они все еще хотят жить. А ты еще совсем не жил! Даже мне тебя жаль. Подумай еще.

Юноша ответил:

- Нет, я просто вижу эту ситуацию и абсолютно уверен в своем выборе. Пусть тебе не будет меня жаль, я ухожу вполне осознанно. Я вижу, что если мой отец не удовлетворен своей сотней лет, какой тогда смысл здесь оставаться мне? Как могу быть удовлетворен я? Я вижу девяносто девять моих братьев; никто из них не удовлетворен. Так зачем тратить время впустую? По крайней мере, я могу оказать отцу эту услугу. Пусть он порадуется еще ста годам. Но я все закончил. Видя эту ситуацию, - что никто не удовлетворен, - я могу абсолютно ясно понять только одно: даже если я проживу сто лет, то не буду удовлетворен и тогда. Поэтому неважно, уйду ни я сегодня или через девяносто лет. Возьми меня.

Смерть взяла мальчика. И еще через сто лет она вернулась, и Йайати оказался в таком же положении. Он сказал: Эти сто лет прошли слишком скоро. Все мои старые сыновья умерли, но у меня есть еще сто. Я могу дать тебе еще кого-то из сыновей, только пощади меня.

Это продолжалось - история продолжает рассказывать - тысячу лет. Десять раз приходила смерть. И девять раз она брала одного из сыновей, и Йайати жил еще сто лет. На десятый раз Йайати сказал:

- Хотя я все еще так же не удовлетворен, что и когда ты пришла за мной в первый раз, теперь - хотя и неохотно, невольно - я уйду, потому что не могу продолжать просить об услугах. Это уже слишком. И одно мне стало абсолютно ясно: что если тысяча лет не помогла мне достичь удовлетворения, то не поможет и десять тысяч лет.

Приготовление к смерти [«ЗС»]. Ошо наставляет: «Человек не должен ни освобождаться от смерти, ни торжествовать над ней. Человеку нужно узнать смерть. Само знание становится свободой, знание становится победой. Именно поэтому раньше я говорил, что в знании сила, что в знании свобода, победа. Познание смерти заставляет ее раствориться; затем внезапно, впервые, мы становимся связанными с жизнью.

Именно поэтому я сказал вам, что первое в медитации - это добровольно войти в смерть. Второе, что я хотел бы сказать: что человек, который входит в смерть по собственной воле, находит - внезапно - вход в жизнь. Хотя он и идет на поиски смерти, вместо того чтобы встретить смерть, он встречает предельную жизнь. Хотя, стремясь к цели своих поисков, он вступает в дом смерти, на самом деле он, в конце концов, оказывается в храме жизни. А тот, кто бежит из дома смерти, никогда не достигает храма жизни.

Позвольте мне указать, что на стенах храма жизни выгравированы тени смерти. Позвольте мне также указать вам, что карты смерти нарисованы на стенах храма жизни, и, поскольку мы бежим от смерти, в результате мы бежим и из храма жизни! Лишь приняв смерть, мы сможем принять эти стены. Если мы когда-нибудь сможем войти в смерть, мы сможем войти и в храм жизни. Божество жизни обитает в стенах смерти; образами смерти расписаны все стены храма жизни. Мы просто бежали, едва завидев их...

Должно быть, те, кто построил храмы Кхаджурахо, были прекрасными людьми. Они изобразили глубокую истину жизни: они сообщили, что секс находится на стене храма, на внешней стене храма, и если ты бежишь от него, то никогда не сможешь достичь брахмачарьи, целомудрия, - потому что брахмачарья внутри. Если ты когда-нибудь сможешь преодолеть эти стены, то тогда достигнешь брахмачарьи. Смертный мир, сансара, отражен на стенах, и бегство от него никогда не приведет тебя к Богу, потому что тот, кто восседает внутри, в стенах сансары, и есть сам Бог...

Где-нибудь, в каком-то месте мы должны построить храм, на стенах которого показана была бы смерть, а божество жизни восседало внутри. Именно в этом заключается истина. Однако поскольку мы продолжаем бежать от смерти, мы также упускаем и саму божественность жизни.

Медитация - это добровольное вхождение в смерть, а тот, кто добровольно входит в смерть, достигает жизни. Это значит: тот, кто сталкивается со смертью, в конце концов находит, что смерть исчезла и он пребывает в объятиях жизни. Это кажется очень противоречивым - ты отправляешься на поиски смерти, а сталкиваешься с жизнью, - но в этом нет противоречия.

Например, на мне одежда. Если ты пойдешь меня искать, сначала ты встретишь мою одежду - хотя я не одежда. И если ты испугаешься моей одежды и убежишь, тогда ты никогда не сможешь меня узнать. Однако если ты подходишь ко мне ближе и ближе, не пугаясь моей одежды, тогда под одеждой ты найдешь мое тело. Но и тело, в более глубоком смысле, является одеянием, и если ты убежишь от моего тела, то не сможешь найти того, кто находится внутри. А если бы ты не испугался тела и продолжал путешествие вовнутрь, зная, что и тело - это одежда, тогда, несомненно, ты встретил бы того, кто покоится внутри и кого хочет встретить каждый.

Как интересно то, что стена состоит из тела, а Божественное изящно восседает внутри! Из материи состоит стена, а внутри божественное сознание восседает во всей своей славе. Конечно, это противоречивые вещи - стена материи и Божественность жизни. Если ты понимаешь правильно, стена состоит из смерти, а Божественное - из жизни...

То, что мы называем жизнью, и то, что мы называем смертью, - есть части большей жизни. Я дышу. Воздух выходит; воздух входит. Тот же воздух, который выходит, через некоторое время входит снова, а тот воздух, который выходит, через некоторое время снова входит. Вдох - это жизнь, выдох - это смерть. Но и то и другое - это части большей жизни - жизнь и смерть, идущие рука об руку. Рождение это один шаг, смерть это другой шаг. Но если бы мы могли видеть, если бы мы могли проникнуть вовнутрь, мы бы достигли видения большей жизни...

Мы должны достичь точки внутри, глубоко внутри, где нет возможности смерти. Мы должны отбросить все внешнее, периферию, как это происходит в смерти. В смерти тело отпадает, чувства отпадают, мысли отпадают, дружба отпадает, вражда отпадает - отпадает все. Весь внешний мир уходит - остаемся лишь мы, остается лишь Я, лишь сознание остается отстраненным.

Так же и в медитации - мы должны отбросить все, оставив в живых только наблюдателя, внутреннего свидетеля. И эта смерть произойдет. За эти три дня медитации, если вы наберетесь храбрости умереть и отбросить самого себя, случится явление, называемое самадхи.

Самадхи... это прекрасное слово. Самадхи называется состояние тотальной медитации, и надгробная плита, которую ставят после смерти человека, тоже называется «самадхи». Думали ли вы когда-нибудь об этом? - и то и другое называется самадхи. Фактически, у них общий секрет, общая точка встречи.

Фактически, для человека, достигшего состояния самадхи, его тело остается точно могила - ничто иное. Тогда он осознает, что кто-то есть внутри; снаружи - только тьма.

После смерти человека мы делаем могилу и называем ее самадхи. Но это самадхи сделано другими. Если мы делаем собственное самадхи, прежде чем его сделают другие, мы создаем как раз то явление, которого жаждем. Конечно, у других будет возможность сделать нашу могилу, но мы, быть может, можем упустить возможность создать собственное самадхи. Если мы можем сделать собственное самадхи, тогда в смерти умрет лишь тело и речи не будет о том, чтобы умерло сознание. Мы никогда не умирали и никогда не можем умереть. Никто никогда не умирал, никто никогда не может умереть. Чтобы это знать, мы должны спуститься по всем ступенькам смерти».

Пророчества Апокалипсиса. Раджниш прочил очень скорое приближение всемирной катастрофы: «Этот кризис начнется в 1984 и закончится в 1999. Все виды разрушения будут царствовать на земле в это время - от природных катастроф до самоубийства достижениями науки. Другими словами, наводнения, невиданные со времен Ноя, землетрясения, извержения вулканов и все возможное даст нам природа... Будут войны, ставящие человечество на грань ядерной войны, но его не спасет Ноев ковчег. Раджнишизм - вот Ноев ковчег сознания, уголок спокойствия в центре тайфуна... Катастрофа будет глобальна и неизбежна. Укрыться от нее можно будет лишь в моем учении».

В апреле 1983 г. коммуна получила сообщение от Ошо. Деварадж, его личный врач, информировал его о неизлечимой болезни, называемой СПИД, которая распространяется по всему миру. Ошо сказал, что эта болезнь убьет две трети человечества и коммуна должна быть защищена.

Он предложил, чтобы во время занятий любовью использовались кондомы и резиновые перчатки, если только пара не была в моногамных, взаимоотношениях по крайней мере два года. Прессу позабавила эта новость и смехотворность необходимости защитных средств против почти неизвестной болезни. Пять лет спустя и после тысяч смертей американские медицинские власти проснулись, увидели опасность этой болезни и рекомендовали ту же самую защиту. Судя по свидетельствам, в 1991 г. в коммуне каждый человек проверялся на СПИД раз в три месяца [404].

При этом про своих последователей он сказал: «Я не скажу, что раджнишисты переживут катастрофу, но я могу сказать с абсолютной уверенностью, что те, кто выживет, будут раджнишистами, а остальные - обезьянами или совершат самоубийство. В конце концов, оставшиеся не имеют значения».

Об инкарнации. Ошо учил: «Сама идея реинкарнации, которая возникла во всех восточных религиях, состоит в том, что Я движется из одного тела в другое, из одной жизни в другую. Эта идея не существует во всех религиях, которые выросли из иудаизма: христианство и мусульманство. Теперь даже психиатры обнаруживают, что это правда, что люди могут вспоминать свои прошлые жизни. Идея реинкарнации завоевывает умы».

При этом мыслитель подчеркивал, что вся идея реинкарнации - это неправильное понимание. По его убеждению, «это верно, что когда человек умирает, его существо становится частью целого. Был ли он грешником или святым - неважно, но у него было что-то, что называется умом, памятью. В прошлом информации было недостаточно, чтобы объяснить память как пучок мыслей, и волны мыслей, но теперь это проще... [...] И именно здесь по многим пунктам я считаю, что Гаутама Будда очень опередил свое время. Он был единственным человеком, который согласился бы с моим объяснением. Он дал несколько намеков, но он не мог представить доказательства этому; было недостаточно информации, чтобы что-то сказать. Он говорил, что когда человек умирает, его память путешествует в новую утробу, но не Я».

Поэтому: «И теперь мы можем понять это; когда вы умираете, вы теряете воспоминания, которые распространяются везде в воздухе. И если вы были несчастны, все ваши несчастья найдут какую-то цель; они войдут в память кого-то другого. Или они войдут полностью в одну утробу, так человек вспоминает свое прошлое. Это не ваше прошлое; это ум кого-то другого, который вы унаследовали... Большинство людей не помнят, потому что они не получили весь кусок, все наследство одной индивидуальной системы памяти. Они, может быть, получили фрагменты оттуда и отсюда, и эти фрагменты создают вашу систему несчастья. Все те люди, которые умерли на земле, умерли в несчастье. Только очень мало людей умерло в радости, очень мало людей умерло с реализацией не-ума. Они не оставили за собой следов: они не обременили никого другого своей памятью, они просто рассеялись в пространстве. У них не было ума, у них не было системы памяти, они ее уже растворили в своих медитациях. Вот почему просветленный человек никогда не рождается. [...]

А непросветленные люди выбрасывают с каждой смертью всевозможные стереотипы несчастий. Также как богатство привлекает большее богатство, несчастье привлекает еще большее несчастье. Если вы несчастны, то несчастье прилетит к вам с расстояния нескольких миль - вы правильная точка притяжения. И это невидимый феномен, как радиоволны. Они путешествуют вокруг вас; вы не слышите их. Когда у вас есть правильный инструмент, чтобы принимать их, они сразу же становятся доступными. Даже до того, как у вас было радио, они путешествовали рядом с вами... [...]

Нет инкарнаций, но несчастья инкарнируют. Раны миллионов людей движутся вокруг вас в поиске кого-то, кто хочет быть несчастен. Конечно, блаженный человек не оставляет никаких следов. Пробужденный человек умирает так же, как птицы движутся в небе, не оставляя следа или пути. Небо остается пустым. Блаженство движется без следов. Вот почему вы не получаете никакого наследства от будд; они просто исчезают. А всевозможные виды идиотов и отсталых людей продолжают реинкарнировать в памяти, и она становится с каждый днем все толще и толще...

Будьте очень сознательны в своих желаниях и стремлениях, потому что они создают уже сейчас семя для вашей новой формы - и вы не знаете об этом» [«ДМ»].

«Жизнь после смерти». Многие из учеников Ошо слышали о «жизни после смерти», о «свете в конце туннеля», о прохождении сквозь него и о чувстве огромной любви и блаженства. Некоторые из этих людей, которые были христианами, интерпретировали «свет» как Иисуса, и оправившись от своих болезней, становились религиозными.

Одна из учениц нередко переживала это состояние в медитации, хотя и всегда выходила до того, как «свет» полностью ее поглощал. Член ашрама спросил Ошо об этих переживаниях в дискурсе «Скрытое великолепие»: послушник испытывал это как «большое черное пятно. Внутри черного пятна находится белое пятно. Это белое пятно подходит все ближе и ближе, кружась. Но как раз перед тем, как черное пятно исчезло, я открыл свои глаза».

Ошо пояснил: «То, что произошло с тобой, очень важно, редко и уникально. Это один из вкладов Востока в мир: понимание, что между двумя глазами внутри есть третий глаз, который обычно остается спящим. Человеку нужно много работать, поднимая всю свою сексуальную энергию вверх против гравитации, и когда энергия достигает третьего глаза, он открывается».

Ошо объяснил, что нужно свои глаза, когда это происходит: «Когда однажды ты увидишь, что черное пятно исчезает, то знай: черное пятно - это ты, а белое пятно - это твое сознание. Черное пятно - это твое эго, а белое пятно - это твое существо. Позволь твоему существу распространиться и позволь своему эго исчезнуть. Просто немного храбрости, это может быть похоже на смерть, потому что ты идентифицировался с черным пятном, а оно исчезает. И ты никогда не идентифицировался с белым пятном, так что что-то незнакомое, неизвестное овладевает тобой».

Но версии, излагаемой самим Ошо: «Мое понимание состоит в том, что ничего вредного не может случиться из-за медитации, потому что наблюдатель, свидетель остается».

Когда послушница сказала Ошо, что у нее есть желание потерять сознание во время медитации, он сказал: «Ты должна выйти за пределы состояния, когда ты чувствуешь, что ты теряешь сознание, или пройти его. Не бойся, пройди его, теряй сознание, иди в это, пусть это переполнит тебя. На мгновение все будет потеряно, но только на мгновение. И потом неожиданно рассвет; ночь закончилась» [«М»].

Ошо много говорил о смерти как о величайшей тайне и величайшем табу: «Мы отринули наши жизни в тот самый момент, когда мы родились, потому что рождение - это не что иное, как начало смерти. Каждое мгновение вы будете умирать больше и больше. Это не так, что в какой-то день, когда вам семьдесят лет, приходит смерть; это не событие, это процесс, который начинается с рождением. Он занимает семьдесят лет; он течет очень лениво, но это процесс, а не событие. И я подчеркиваю этот факт, чтобы сделать ясным для вас, что жизнь и смерть - это не две разные вещи. Они будут двумя, если смерть - это событие, которым кончается жизнь. Тогда они станут двумя; тогда они станут антагонистическими, станут врагами.

Когда я говорю, что смерть - это процесс, начинающийся с рождения, я говорю, что жизнь - это тоже процесс, начинающийся с того же самого рождения, и это не два различных процесса. Это один процесс: он начинается с рождением и кончается смертью. Но жизнь и смерть как два крыла птицы, или две руки, или две ноги. Жизнь диалектична - и если вы понимаете это, к вам приходит естественное огромное принятие смерти. Это не против вас, это часть вас; без этого вы не можете быть живым. И я говорю вам: смерть - это фикция. Нет смерти, потому что ничто не умирает, вещи просто изменяются. И если вы осознаете, вы можете сделать так, чтобы они менялись к лучшему. Это то, как происходит эволюция» [«УР»].

Ошо не слишком обременял себя изобретением каких-то особенно изысканных схем, объясняющих «посмертие» человека. Так, в одном из интервью он говорил:

«Вопрос: Вы уверены, что будете существовать в какой- то форме после ухода из этого мира?

Ответ: Да, но без всякой формы. Я буду существовать вне форм.

Вопрос: Вечно?

Ответ: Вечно. Я был здесь вечно и буду вечно.

Вопрос: После смерти ваше сознание сохранится?

Ответ: Да, потому что смерть и сознание не имеют ничего общего.

Вопрос: Останется ли у вас после смерти та же личность?

Ответ: Никакой личности» [«А»].