Понтий Пилат

Понтий Пилат

Первосвященники также получили то, в чем нуждались, для того чтобы привести Иисуса к римским властям:

Мф., 27: 1–2. Когда же настало утро, все первосвященники и старейшины народа имели совещание об Иисусе, чтобы предать Его смерти; и, связав Его, отвели и предали Его Понтию Пилату, правителю.

Это первое упоминание в Евангелии от Матфея о светском правителе Иудеи, начиная со ссылки на Архелая во время возвращения Иосифа и его семьи из Египта.

Архелай, или Ирод Архелай, после смерти своего отца, Ирода Великого, в 4 г. до н. э. правил над Иудеей, Самарией и Идумеей как этнарх. Однако его правление было жестоким и репрессивным, и он настроил против себя и иудеев, и самаритян. Обе народности в редком единодушии обратились за помощью к римскому императору.

Рим нисколько не возражал против укрепления своей власти над непослушной провинцией, поскольку в то время Иудея имела важное стратегическое значение. К востоку от Иудеи располагалось мощное царство Парфия, и во времена Нового Завета это царство было самым опасным врагом Рима.

Например, в 53 г. до н. э., вскоре после того, как Иудея перешла под римское владычество, парфяне разгромили римское войско в Каргах. (Это греко-римское название Харана, того города, где однажды жили Авраам и его семья.) Семь римских легионов были разбиты, что было самым горьким поражением римлян, которое они когда-либо потерпели к тому времени на востоке, поражением, за которое они еще не отомстили. Затем в 40 г. до н. э. парфяне снова воспользовались гражданскими войнами в Риме, чтобы занять большие части римской территории на востоке. Они заняли Иудею, которая охотно сотрудничала с ними против Рима и против римской марионетки Ирода.

Пока Иудея сохраняла хотя бы подобие независимости, она представляла опасность для Рима, так как ее правитель мог в любое время решиться на интригу с парфянами.

Поэтому Рим воспользовался жалобами иудеев и самаритян, чтобы в 6 г. свергнуть Ирода Архелая, сохранив ему жизнь, двенадцать лет которой он провел в изгнании.

В результате, конечно, ни Иудея, ни Самария не получили независимости. Вместо этого эта область стала частью римской провинции с римским правителем и хорошо вооруженным римским гарнизоном.

Иудея, хотя и стала частью провинции Сирии, из-за своего стратегического значения получила особый статус. Правитель назначался императором, он непосредственно отвечал за себя, а также за правителя Сирии. Латинским названием такого должностного лица было «прокуратор» («опекун»). По-гречески названием римского должностного лица над Иудеей было «гегемон» («руководитель»), а в Библии короля Якова и Исправленном стандартном переводе он называется «правителем».

Первые четыре прокуратора Иудеи правили довольно мирно. Однако в 26 г. был назначен Понтий Пилат. Это был человек неясного происхождения, который обязан был своим продвижением тому факту, что он был протеже Луция Элия Сеяна, который был тогда руководителем преторианской охраны (воинского контингента), которая охраняла непосредственно Рим, и самым могущественным в то время человеком в империи.

Сеян был рьяным антисемитом, и, возможно, Пилат занял его место, понимая, что он должен был держать иудеев под контролем, при всякой возможности ослаблять их и мешать им служить в качестве орудия в руках парфян против Рима.

Пилат энергично приступил к этому делу. Если бывшие до него прокураторы сделали свой штаб в Кесарии, городе на самаритянском побережье, в 50 милях к северо-западу от Иерусалима, то Понтий Пилат разместил войска в самой столице. Это означало, что в Иерусалим переместилась армия со знаменами, на которых был изображен портрет императора. Возбужденные иудеи считали, что такие портреты были нарушением заповеди против идолопоклонства, и энергично протестовали. В конечном счете Пилат был вынужден устранить нежелательные портреты, когда показалось, что в противном случае неизбежно вспыхнет восстание. Не было никаких сомнений в том, что он мог подавить такое восстание, но беспорядки, которые могли привлечь парфян, плохо сказались бы на его репутации, если бы показалось, что он намеренно вызвал их.

Возможно, Пилат сделал своей привычкой проводить в Иерусалиме время Пасхи, когда город был переполнен людьми и высоко взвинчивались опасные эмоции. Несомненно, он готов был мгновенно предпринять решительные действия в том случае, если такие чувства переросли бы в восстание. Он мог даже приветствовать такую возможность. В одном недавнем случае он без колебаний приказал вырезать толпу галилеян, в которой во время праздника начались беспорядки:

Лк., 13: 1. В это время пришли некоторые и рассказали Ему о Галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их.

Он без колебаний повторил бы это снова. Первосвященник, должно быть, знал об этом, и его трактовка поведения Иисуса, должно быть, имела в качестве одного из мотивов желание предупредить эту возможность любыми средствами, отвести гнев Пилата от иудеев вообще и направить его на одного-единственного человека так, чтобы «один человек умер за народ».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.