Антиохия

Антиохия

То, что было трудно для Петра сделать в пределах Иудеи под строгим оком иерусалимского сообщества христиан, то было легче сделать для тех христиан, которые были далеко от Иерусалима. Те, кто был рассеян после побивания камнями Стефана, крестили, как делал Филипп, но иногда весьма ограниченным образом:

Деян., 11: 19. Между тем рассеявшиеся от гонения, бывшего после Стефана, прошли до Финикии и Кипра и Антиохии, никому не проповедуя слово, кроме иудеев.

Однако другие делали больше:

Деян., 11: 20–21. Были же некоторые из них кипряне и киринейцы, которые, придя в Антиохию, говорили еллинам, благовествуя Господа Иисуса. И была рука Господня с ними, и великое число, уверовав, обратилось к Господу.

Здесь (в 11: 20) упоминание «еллинов» явно предназначено для того, чтобы противостоять чисто «иудеям» из предыдущего стиха, так что можно считать, что греки, или даже грекоязычныe сирийцы, были обращенными в веру, причем обращенными именно в христианство.

В Антиохии церковь впервые начала принимать не только греческий, но и языческий оттенок. Поэтому неудивительно, что именно в Антиохии последователи Иисуса были впервые реально замечены язычниками.

Деян., 11: 26. …и ученики в Антиохии в первый раз стали называться Христианами.

Антиохия, столица селевкидского царя Антиоха IV, главного виновника маккавейского восстания, стала первым крупным центром христианства за пределами Иудеи и местом рождения вести, благодаря которой стала сегодня известной мировая доминирующая религия — христианство. Это название, возможно, сначала применялось к последователям Иисуса как некое ироническое оскорбление, выкрикиваемое необращенными язычниками-противниками. Если это так, то это насмешливое прозвище было принято учениками как почетный знак отличия.

Развивающаяся церковь в Антиохии быстро приобрела решающее значение. Хотя Антиохия больше не была столицей великого независимого царства, она оставалась огромным и богатым городом примерно с полумиллионным населением. Во времена Нового Завета это был третий по величине город в империи, крупнее его были только сам Рим и Александрия. Церкви в Антиохии было суждено стать более преуспевающей, чем церкви в Иудее, так как даже Иерусалим был всего лишь провинциальным городом по сравнению с местом, подобным Антиохии.

Христианские лидеры в Иерусалиме, услышав о возрастающем количестве обращений в Антиохии, могли вполне почувствовать себя неловко. Были ли эти обращения, далекие от их собственного внимательного надзора, только тех язычников, которые согласились обрезаться и поддерживать Закон Моисея, или нет?

Кроме того, также можно представить себе, как они задаются вопросом, а разумно ли было позволять Антиохии идти своим неконтролируемым путем? Раздувающееся христианское сообщество в городе в 300 милях к северу от Иерусалима могло развить свои собственные традиции и начать представлять собой соперничающий центр. Внутренние ссоры между христианами различных городов были бы, конечно, вредны для всего христианства.

Поэтому лидеры Иерусалима посылают в Антиохию в качестве своего эмиссара Варнаву, чтобы он служил как некое соединительное звено. Варнава, признав, что это задача несколько больше, чем он мог выполнить сам, вспомнил своего старого друга, огненный дух которого, по его убеждению, был адекватен любой задаче:

Деян., 11: 25. Потом Варнава пошел в Тарс искать Савла и, найдя его, привел в Антиохию.

Таким образом, Савл снова вернулся к деятельности после нескольких лет прозябания в Тарсе.