Ненависть

Ненависть

Саша Гундарев ненавидел попов. Вид их вызывал у него такое глубокое отвращение, что едва их показывали по телевизору, или он видел их живьем, но особенно все-таки по телевизору, Саша программу сразу переключал, и долго еще потом плевался. А несколько раз даже бежал тошнить в туалет.

— За что ты так их ненавидишь? — со слезами спрашивала у него православная жена Вера

— Ты знаешь, — цедил Саша.

Вера и правда знала, и спрашивала Сашу из одного только отчаяния. Давным-давно Саша ей все про попов объяснил. Книжки он все Верины прочитал, был подкованный, и этими же книжками ее побивал. Во-первых, говорил Саша, почему они такие самодовольные? Что они хорошего сделали? Ничего. Значит, нечем и надмеваться. Во-вторых, почему половина антисемиты? А вторая половина — националисты, земле русская, Русский дурдом по третьему каналу, а Англия и Франция тоже между прочим святые, и Испания, и Новая Гвинея, и Христос главный был интернационалист. Искажают твои попы, Верочка, Священное писание. В-третьих, почему так любят власть, и светскую и духовную, хлебом не корми, дай только поуправлять заблудшими душами, этим же бедным душам во вред, и поцеловать в компании президента икону. В-четвертых, почему так любят деньги? Почему не стесняются ездить на иномарках, почему строят четырехэтажные «домики» притча и говорят о гонениях на церковь? А народ голодает. Но тут Вере иногда удавалось Сашу убедить, что подальше от столиц, в глубинке, вместе с этим народом и священники голодают тоже.

— Дают им развалины, говорят «восстанови», а на что? И они тоже голодают, молоденькие мальчики из семинарии!! — кричала на Сашу Вера.

— Мальчики голодают и рвутся к власти! Чтобы не голодать, — резал Саша. — Копят денежки на епископскую должность. Все продается и покупается, думаешь, я не знаю?

Но Вера и сама про это ничего не знала. И замолкала. А Саша не замолкал. И поправлялся, что попов, ладно, тем более мальчиков готов простить, но только не епископов и митрополитов.

Тут Вера на собственную голову уговорила Сашу сходить с ней в -ий монастырь полюбоваться на службу архиерейским чином. Вера думала сразить Сашу красотой и величием торжественной службы, но Саше все, наоборот, страшно не понравилась. Особенно выражение лица епископа, надменное, как показалось Саше. И не понравилось, что все вокруг этого епископа увивались, подавали ему расческу, бегали за ним со свечами. В общем Вера ни в чем Сашу убедить не могла. Только плакала и молилась о муже Богу.

И вот однажды Саша отправился на два месяца поработать в Америку и там случайно познакомился с одним русским по имени Peter Grigoryev. Петя оказался православным и в ответ на Сашину критику поповства предложил Саше посмотреть на их местного епископа.

— Не хочу я на них смотреть! — отрезал Саша.

— Да мы уже приехали, — ответил его новый друг.

И остановил машину возле какого-то зеленого дворика. Тут Саша рассмотрел над деревьями золотой куполок.

Только они с Петей вышли из машины и приоткрыли чугунную калитку, как увидели дворника. Пожилой дворник с белой бородой и в кожаном фартуке мел метлой двор. Просто Пиросмани какой-то, а не штат Пенсильвания. Увидев гостей, дворник страшно смутился, бросил метлу и позвал пить чай. Но за чаем дворник был уже не в фартуке, а в черной рясе, потому что оказался местным епископом. Весь чай Саша промолчал, а дворник-епископ, смеясь собственным шуткам, рассказывал гостям что-то про своих бабушек и дедушек из России. Он был двоюродным внуком известного русского передвижника и племянником не менее известного композитора. Только Саша слушать ничего не желал. И в воскресенье приехал на службу. Убедиться, что дворничество с метлой было одним маскарадом.

Но служил владыка не по-архиерейски, а как простой священник, «иерейским чином» — объяснил Саше Петя. Без свечей, юношей и расчесок.

И трапезы никакой волшебной после службы не было, только чай с донатсами, типа русских пончиков, но по-американски. Сам владыка, как сообщил Петя, предпочитает овсяную кашку, которую и варит себе каждое утро.

— Что, прям сам варит?

— Хотели, конечно, помочь, много раз поварих всяких к нему приставляли, но он их незаметненько прогонял…

— Ну, хоть машина-то у него есть хорошая? — обреченно спросил Саша.

— Машина есть. Без машины в Америке пропадешь, — ответил Петя и кивнул в сторону.

В стороне стоял ветхий фольксваген.

— 1976-го года, — сообщил Петя. — Владыке на епископскую хиротонию подарили, вот он с ней с тех пор и не расстается. То одно поменяет, то другое. А мотор крепкий, до сих пор отлично работает.

— Да как ему не стыдно! — не выдержал Саша. — Он же владыка!

— Думаешь, ему не дарили хороших машин? Каждый год кто-нибудь дарит. Он благодарит, принимает, и даже недельку-другую ездит на ней. Ну, а потом… — Петя вздохнул. — Девает он их куда-то, а куда — никто не знает. Спрашивают его, а он как дурачок сразу сделается — разбил, простите, братья и сестры, старика, разбил вашу красавицу, в металлоломе лежит. И на колени — бух! Простите, грешного маразматика!

Саше, конечно, все это очень понравилось. И владыка, и службы его скромные, и сам он, ясный, веселый, бодрый такой старичок. Хоть и с хитрецой.

С Сашей владыка даже долго беседовал, про математику про Сашину, про людей американских, и незаметно дал один совет, Саша сразу не понял, к чему это владыка какую-то жизненную историю ему рассказал. А потом понял, и тоже так поступил, как в этой жизненной истории. После этого его пригласили и на следующий год в Америку приехать, поработать над новым проектом. Саша не отказался.

Конечно, не то чтобы Саша тут же поверил в Бога, начал ходить в церковь и полюбил попов, но смягчился. Возвращается в родную Россию, а там жена Вера ждет его не дождется, хоть и православная, а все равно ж жена. И с тех пор Саша попов ненавидеть перестал. Поставил фотокарточку владыки на письменный стол, и только по телевизору покажут какого попа, программы уже не переключает, а просто бежит к письменному столу «подышать свежим воздухом». Подышит, и ничего — опять добрый. Даже и скажет иногда Вере в утешение: «Просто менталитет у них советский, но лет через девяносто будут и у нас свои владыки, Верочка, так что ты не расстраивайся».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.