В храме

В храме

Жили некогда двое людей – муж и жена. Однажды они отправились со своим маленьким сыном в Иерусалимский храм. Сын их был необыкновенно красивый ребенок: волосы его ниспадали мягкими локонами, а глаза сияли как звезды.

Мальчика ни разу еще не брали в храм, пока он не подрос настолько, чтобы понимать все окружающее. И теперь родители водили его по храму и показывали все его великолепие.

Там были длинные ряды колонн, золотые алтари; святые мужи сидели на циновках и поучали своих учеников; тут можно было видеть и первосвященника с нагрудником из драгоценных камней; занавеси из Вавилона, затканные золотыми розами; громадные медные двери, которые были так тяжелы, что тридцать человек едва могли отворять и затворять их… Не перечесть всего, чем славился этот знаменитый храм!..

Но мальчика, которому всего было двенадцать лет, мало занимала роскошь и великолепие храма. Мать говорила ему, что все это величайшие редкости во всем мире. Она говорила, что ему еще не скоро придется снова увидать их: в бедном городке Назарете, где они жили, нечем было любоваться, кроме пыльных улиц.

Но ее рассказы не производили на мальчика большого впечатления. Мальчик, казалось, с удовольствием убежал бы из храма и вернулся играть в узкие улицы Назарета.

Но вот что было удивительно: чем равнодушнее выглядел мальчик, чем рассеяннее делался его взор, тем веселее и довольнее становились его родители. Они радостно кивали друг другу за спиной мальчика и, казалось, были вполне счастливы. Наконец мать сжалилась над усталым ребенком и сказала:

– Мы ходили слишком долго. Поди отдохни немного!

Она присела у подножия одной из колонн и сказала мальчику, чтобы он лег на пол и положил голову ей на колени. Мальчик охотно ее послушался и сейчас же задремал.

Как только он заснул, жена сказала мужу:

– Ничего я так не боялась, как той минуты, когда он войдет в Иерусалимский храм. Я думала, что, увидя Дом Божий, он захочет навсегда остаться в нем.

– Я тоже боялся этого путешествия, – сказал муж. – При его рождении было немало чудесных знамений, указывавших на то, что ему суждено стать великим царем. Но что принесет ему с собой даже царский сан, кроме забот и опасностей? Я всегда говорил, что, как для него, так и для нас, лучше всего будет, если он останется простым плотником в Назарете.

– С тех пор как ему минуло пять лет, – задумчиво сказала мать, – с ним не случалось больше никаких чудес. И сам он не помнит ничего из того, что происходило во время его младенчества. Теперь он такой же ребенок, как и все остальные дети. Конечно, да будет на все воля Господня, но я начинаю надеяться, что Бог в Своей милости изберет другого для высоких судеб и оставит мне моего сына.

– Что касается меня, – продолжал муж, – я уверен, что все пойдет хорошо, если он ничего не узнает о знамениях и чудесах, происходивших в первые годы его жизни.

– Я никогда не заговариваю с ним об этом, – отвечала жена. – Но я боюсь, что помимо меня может случиться что-нибудь такое, что откроет ему, кто он. Больше всего боялась я вести его в этот храм.

– Ты можешь успокоиться: опасность миновала, – сказал муж. – Скоро мы снова вернемся в Назарет.

– Я боялась книжников в храме, – продолжала жена. – Я боялась пророков, которые сидят здесь на своих циновках. Я думала, что, когда он появится перед ними, они все встанут и преклонятся пред ним, как перед царем иудейским. Странно, что они не узнали его. Никто из них за всю свою жизнь ведь не встречал такого ребенка.

Она помолчала немного, задумчиво глядя на спящего сына.

– Одного я не понимаю, – снова заговорила она, – я думала, что когда он увидит судей, разбирающих здесь людские распри, книжников, поучающих юношей, или священников, служащих Господу, то он очнется, и переполнится душа его, и он воскликнет: «Я родился, чтобы жить здесь среди этих судей, книжников и священнослужителей!»

– Что за счастье для него жить в этих галереях? – прервал муж. – Разве он не может бродить по холмам и горам в окрестностях Назарета?

Жена тихо вздохнула.

– Он так счастлив там, дома, – сказала она. – Как любит он ходить со стадами овец на далекие пустынные пастбища, как любит он бродить по полям и смотреть на труды поселян!.. Нет, я не могу и подумать, что мы поступаем нехорошо, стараясь удержать его около себя…

– Мы только избавим его от величайших страданий, – сказал муж.

Так продолжали они тихо беседовать, пока не проснулся мальчик.

– Ну что, – спросила мать, – ты теперь отдохнул? Вставай, наступает уже вечер, и мы должны успеть вернуться к палаткам.

Они находились в это время в самой дальней от входа части здания.

…Немного спустя им пришлось проходить по старинной пещере, которая сохранилась со времен первой постройки храма. Там у стены стоял медный рог, такой большой и тяжелый, что никто не мог поднять его и затрубить. Он был исцарапан и погнут, снаружи и внутри покрыт пылью и затянут паутиной, сквозь которую едва виднелись следы древних письмен. Тысячи лет прошли, и никто не пытался извлечь из него звук.

Увидя громадный рог, мальчик в изумлении остановился.

– Что это такое? – спросил он.

– Это рог, называемый Голосом Князей Мира, – отвечала мать. – Им Моисей сзывал детей Израиля, когда они рассеялись по пустыне.

С тех пор никто не мог извлечь из него ни единого звука. Это удастся сделать только тому, под чьей властью соберутся все народы земли.

Женщина с улыбкой, как старую сказку, передавала сыну это предание, но мальчик стоял как очарованный перед громадным рогом, пока мать не позвала его. Из всего, что он видел в храме, ему понравился только этот рог. Он охотно остался бы, чтобы хорошенько разглядеть его.

Пройдя еще немного, они очутились на большом, широком дворе храма.

В одном месте толщу холма, на котором стоял храм, прорезала широкая, бездонная расщелина, образовавшаяся еще в незапамятные времена; когда царь Соломон строил храм, он не велел ее засыпать. Вместо же моста или решетки Соломон приказал укрепить над расщелиной клинок в несколько локтей длины лезвием вверх. Проходили века за веками, текли события, а клинок по-прежнему висел над расщелиной. Его покрыла ржавчина, заклепки его расшатались от времени, а лезвие дрожало и качалось, когда кто-нибудь тяжелой поступью проходил по двору.

Когда мать с сыном дошли до этой расщелины и обходили ее стороной, мальчик спросил:

– Что это за мост?

– Его устроил здесь царь Соломон, – отвечала мать. – Зовется он Райским мостом. Кто перейдет бездну по этому дрожащему клинку, острие которого тоньше солнечного луча, тот может быть уверен, что попадет в рай.

И она улыбнулась и пошла дальше, а мальчик стоял и смотрел на тонкий дрожащий стальной клинок, пока мать не позвала его.

Он со вздохом повиновался ей, сожалея, что она не показала ему этих чудесных вещей раньше, когда он мог хорошенько разглядеть их.

Они шли не останавливаясь до большого входного портика с пятью рядами колонн. Здесь, в углу, возвышались две колонны из черного мрамора. Высокие, величественные, они стояли на одном пьедестале и так близко одна к другой, что между ними едва можно было просунуть соломинку. Вверху их украшали капители с изображениями голов невиданных животных. Все они сверху донизу были покрыты трещинами и царапинами: время попортило их более других колонн. Даже каменные плиты пола вокруг них были стерты больше других, и на них ясно видны были углубления – следы бесчисленных ног множества поколений. Мальчик снова остановил мать вопросом:

– Что это за колонны?

– Их привез в Палестину наш праотец Авраам из далекой Халдейской земли, – ответила мать, – и они называются Вратами Справедливости. Кто может пройти между ними, тот непорочен перед Господом и не совершил ни единого греха.

Ребенок остановился и, широко раскрыв глаза, смотрел на колонны.

– Не хочешь ли ты попробовать пройти между ними? – спросила мать, улыбаясь. – Видишь, как истерт пол кругом них теми, кто пытался пройти через эту щель. Но поверь мне, это еще никому не удалось. Пойдем скорее! Слышишь: уже гремят медные ворота. Их затворяют тридцать служителей храма, упираясь плечами в тяжелые створы…

Всю ночь мальчик пролежал в палатке без сна. Перед его глазами стояли Врата Справедливости, Райский мост и Голос Князей Мира. Он никогда раньше не слыхал о таких чудесных вещах. И они не выходили у него из головы.

На следующее утро было то же самое. Он не мог думать ни о чем другом. В это утро они должны были отправиться в обратный путь. Родителям его было много дела. Они должны были разобрать палатку, уложить все вещи и нагрузить ими верблюда. С ними вместе возвращалось очень много родственников и соседей, и, благодаря тому что сразу столько народа отправлялось в путь, сборы продолжались, конечно, очень долго.

Мальчик не помогал при уборке, а сидел в стороне от шума и суматохи и думал о трех чудесных вещах.

Вдруг ему пришло в голову, что он еще успеет сходить в храм и еще разок взглянуть на них. Сборы в дорогу были еще далеко не окончены. Он успеет вернуться до отъезда.

Он быстро отправился в путь, не сказав никому, куда он идет. Он думал, что этого не стоит говорить. Ведь он скоро вернется обратно.

Вскоре он достиг храма и вошел в галереи, где стояли две черные колонны.

При виде их глаза его засияли от радости. Он опустился перед ними на пол и стал пристально смотреть на них. Он думал о том, что тот, кто может пройти между этими колоннами, непорочен перед Богом и никогда не совершал греха, и ему думалось, что он еще ни разу не видал ничего столь чудесного.

Он думал, как хорошо было бы пройти между ними, но они стояли так близко одна к другой, что напрасно было бы и пытаться. Так просидел он неподвижно целый час и не заметил, как пролетело время. Ему казалось, что он пробыл здесь всего лишь несколько минут.

Но случилось так, что в великолепной галерее, где находился мальчик, собрались судьи Верховного Совета, чтобы разобрать несколько тяжб. Весь портик был полон народа. Одни жаловались на перестановку межевых камней; другие – на то, что у них из стада увели овец и пометили новыми тавро; третьи пришли с жалобой на должников, не желавших платить долгов.

В числе просителей был один богатый человек в длинной пурпурной одежде. Он привел на суд бедную вдову, которая, по его словам, должна была ему несколько сиклей[3] серебра.

Бедная вдова рыдала и уверяла, что богач несправедливо обвиняет ее: она уже заплатила свой долг и ей нечем платить его вторично. Она так бедна, что если суд приговорит ее к уплате этих денег, то ей придется отдать богачу свою дочь.

Главный судья обратился к богачу и сказал:

– Можешь ли ты поклясться, что эта бедная женщина не заплатила тебе своего долга?

Богач с улыбкой ответил:

– Господин, я – богатый человек. Стал ли бы я утруждать себя и требовать денег у этой бедной вдовы, если бы не имел на это законного права? Клянусь тебе, эта женщина должна мне! Это так же верно, как и то, что никто не пройдет Вратами Справедливости.

Услыхав такую клятву, судьи поверили словам богача и решили, что бедная вдова должна в уплату долга отдать ему в рабыни свою дочь.

Мальчик сидел около них и слышал все. Он подумал про себя: «Как хорошо бы было, если бы кто-нибудь мог пройти через Врата Справедливости! Этот богач, наверное, сказал неправду. Как мне жаль бедную женщину, которой придется отдать дочь в рабыни».

Он вскочил на пьедестал, на котором стояли колонны, и заглянул в скважину.

«Ах, если бы это было возможно!» – подумал он.

Сердце его переполнилось жалостью к несчастной женщине. Он уже не думал о том, что тот, кто пройдет между колоннами, непорочен и безгрешен. Он хотел пройти между ними только ради бедной вдовы.

Он просунул плечо в углубление между колонн, словно желая проложить себе дорогу.

В ту же минуту судьи и народ, окружавший их, обернулись и взглянули на Врата Справедливости, ибо по галереям внезапно пронесся грохот, древние колонны загудели, раздвинулись в стороны: одна направо, другая налево – и гибкое тело мальчика проскользнуло между ними на глазах у всех.

В первую минуту никто не знал, что делать. Народ стоял и в оцепенении смотрел на мальчика, совершившего такое великое чудо. Первым пришел в себя старейший из судей. Он приказал схватить богача и привести его на суд. Судья постановил, чтобы за ложную клятву в храме Божьем богач отдал бедной вдове все свое имущество и золото.

Покончив с этим, судья спросил о мальчике, прошедшем чрез Врата Справедливости, но, когда бросились его искать, его уже не было.

В ту минуту, когда колонны опять сдвинулись, он словно очнулся ото сна и вспомнил о родителях и об их отъезде.

«Теперь мне надо скорее вернуться, чтобы родители не ждали меня», – подумал он.

Он не знал, что просидел целый час перед Вратами Справедливости. Ему казалось, что он провел перед ними всего несколько минут, и поэтому подумал, что еще успеет взглянуть на Райский мост, прежде чем покинуть храм.

Торопливо проскользнул он через толпу и пришел к Райскому мосту, который находился в совершенно другой части огромного храма.

Когда он увидел острый стальной клинок, повисший над бездной, и вспомнил, что тот, кто пройдет по этому мосту, наверное, будет в раю, то подумал, что никогда не видал ничего более удивительного.

И он сел у края расщелины, чтобы получше рассмотреть Райский мост.

Он сидел и думал о том, как отрадно было бы попасть в рай и с какой радостью перешел бы он через этот мост. Но он хорошо понимал, что нечего было и пытаться сделать хоть один шаг!..

Так сидел он и мечтал, не замечая, как летело время… Уже прошло два часа, а он все еще сидел на том же месте и предавался мечтам о рае. Как раз в той части двора, где находился Райский мост, возвышался большой алтарь для жертвоприношений. Кругом него ходили священнослужители в белых одеждах, поддерживая священный огонь и принимая дары для жертвы. На дворе было много приносивших жертвы и еще больше народу, который только присутствовал при служении Богу.

В числе других пришел принести жертву один бедный старик. Он нес маленького, тощего ягненка, у которого, кроме того, зияла большая рана от укуса собаки.

Старик подошел к алтарю и попросил служителей Бога принести в жертву его ягненка, но они отказали ему, сказав, что такое жалкое животное нельзя принести в жертву Богу. Старик просил сжалиться над ним и принять его приношение, потому что сын его лежал при смерти, а у него нет ничего иного, что он мог бы принести в жертву за его выздоровление.

– Примите моего ягненка, – просил он, – молитва моя без жертвоприношения не дойдет до Господа, и сын мой умрет.

– Поверь мне, нам очень жаль тебя, – сказал священник, – но закон воспрещает нам приносить в жертву раненых животных. Исполнить твою просьбу так же невозможно, как перейти через Райский мост.

Мальчик сидел так близко, что слышал все это. Острая жалость охватила его при мысли, что никто не может перейти этот мост. Может быть, сын старика остался бы в живых, если бы ягненка принесли в жертву.

Убитый горем, старик пошел со двора храма. Мальчик поднялся, подошел к дрожащему мосту и поставил на него ногу.

Он не думал о том, что если он перейдет мост, то, наверное, попадет в рай. Все его мысли были заняты стариком, которому он хотел помочь.

Но он отдернул ногу, подумав: «Это невозможно. Мост слишком стар и весь заржавел. Он не выдержит меня».

Но тут он вспомнил о старике, сын которого лежал при смерти. И он снова ступил на стальной клинок.

На этот раз ему показалось, что мост больше не дрожит и становится под его ногой как бы шире и надежнее.

А когда он сделал еще шаг, то почувствовал, что окружающий воздух поддерживает его и не дает ему упасть. Он нес его, словно мальчик был птицей и имел крылья.

Как только мальчик ступил на висящий клинок, раздался дрожащий нежный звук. Один из стоявших на дворе, услышав этот звук, обернулся. Он громко вскрикнул, и тогда все обернулись и увидели мальчика, идущего по Райскому мосту.

Все, видевшие это, пришли в смятение. Первыми опомнились священники. Они сейчас же послали воротить бедняка и, когда он пришел, сказали ему:

– Бог сотворил чудо, чтобы показать нам, что Он принимает твой дар. Давай сюда твоего ягненка, мы принесем его в жертву!

После этого они спросили о мальчике, перешедшем через бездну. Но когда стали искать его, то не могли больше найти.

Как только мальчик перешел бездну, он вдруг вспомнил об отъезде и о родителях. Он не знал, что утро уже прошло и наступил день, и думал: «Мне надо спешить обратно, чтобы они не ждали меня. Только взгляну еще разок на Голос Князей Мира».

Он проскользнул в толпу и быстрой, легкой поступью поспешил в полутемную галерею, где стоял у стены медный рог.

Когда он увидел и вспомнил, что тот, кому удастся извлечь из него звук, соберет под своей властью все народы земли, – он забыл обо всем, опустился на каменный пол возле чудесного рога и не мог оторвать от него своего взора.

Он думал о том, какая слава, величие и могущество ждут того, кто подчинит своей власти все народы земли, заставив зазвучать Голос Князей Мира. И все существо его было охвачено одним желанием – затрубить в чудесный рог… Но он был убежден, что это невозможно, и даже не решался попытаться.

Так просидел он несколько часов, не замечая, как идет время, и думая только о том, что должен чувствовать человек, соединивший под своей властью все народы земли.

Между тем в этой прохладной галерее сидел святой старец и поучал своих учеников. И вот он обратился к одному юноше, сидевшему у его ног, и сказал ему, что он обманщик. Мудрость открыла святому старцу, что этот юноша был чужестранец, а не израильтянин. И святой спросил юношу: зачем он проник в число его учеников под чужим именем?

Тогда поднялся юноша чужестранец и сказал, что он прошел пустыни и переплыл безбрежные моря, чтобы услышать истинную мудрость – учение об едином Боге.

– Душа моя изнемогала от ненасытного желания, – сказал он святому. – Но я знал, что ты не захочешь просветить меня, если я скажу, что я не израильтянин, поэтому я солгал тебе, чтобы попасть в число учеников твоих и утолить жажду знания истины. И я прошу тебя: позволь мне остаться.

Но святой поднялся и, гневно потрясая рукой, поднятой к небу, воскликнул:

– Ты не можешь остаться среди нас, как никто не может поднести к губам большой медный рог, называемый Голосом Князей Мира, и затрубить в него! Ты не смел даже войти в эту часть храма, потому что ты язычник. Уходи отсюда, или ученики мои бросятся на тебя и растерзают тебя, ибо ты оскверняешь своим присутствием храм.

Но юноша стоял не двигаясь и сказал:

– Я не уйду отсюда, где душа моя находит себе пищу. Лучше я умру у твоих ног.

Едва он произнес эти слова, как ученики святого вскочили и бросились на него.

И когда он стал защищаться, они повалили его и хотели убить.

Мальчик сидел совсем близко, он все видел и слышал, и душа его переполнилась скорбью и страхом за жизнь юноши. «О бессердечные люди! – подумал он. – Если бы я мог затрубить в рог и спасти несчастного!»

В волнении он вскочил и положил руку на рог. В эту минуту он хотел поднести его к губам не для того, чтобы стать великим царем, но потому, что надеялся спасти жизнь юноши.

Он обхватил рог своими маленькими руками и попробовал приподнять его.

И вдруг почувствовал, что громадный рог сам поднимается к его губам. И как только дохнул он в него, древний Голос Князей Мира зазвучал и наполнил весь храм мощными трубными звуками.

Тогда все оглянулись и увидели, что какой-то мальчик держит огромный рог в руках и трубит в него так, что дрожат своды и колонны.

В одно мгновение все собравшиеся побить чужестранца опустили руки, а святой учитель сказал юноше:

– Пойди и сядь у моих ног, где ты сидел раньше! Бог сотворил чудо, чтобы показать мне, что Он хочет, чтобы ты познал учение истинной веры в Него!

* * *

Когда день склонялся к вечеру, муж с женой поспешно возвращались в Иерусалим. Испуганные, взволнованные, они еще издали кричали всем, кто шел им навстречу:

– Мы потеряли сына! Мы думали, что он ушел с родственниками или соседями, но никто из них не видал его. Не видали ли вы по дороге заблудившегося мальчика?

Люди, шедшие из Иерусалима, отвечали им:

– Нет, мы не видели вашего сына. Но в храме мы видели чудесного мальчика. Он похож на ангела небесного и прошел чрез Врата Справедливости.

Они охотно рассказали бы все подробно, но у родителей не было времени их слушать.

Пройдя еще немного, они встретили других прохожих и обратились к ним с тем же вопросом. Но люди, шедшие из Иерусалима, твердили только о прекрасном ребенке, словно сошедшем с неба, который прошел по Райскому мосту.

Им хотелось остановиться и до самой ночи говорить об этом, но мужу с женой некогда было их слушать – они спешили в город.

Они ходили взад и вперед по улицам и нигде не находили сына. Наконец они дошли до Иерусалимского храма. И жена сказала своему мужу:

– Раз уж мы здесь, войдем и посмотрим, что это за ребенок, о котором все говорят, что он словно сошел с неба!

Они вошли и спросили, где бы им увидеть ребенка, совершившего чудо.

– Идите прямо туда, где сидит с учениками святой учитель. Там и мальчик. Старцы посадили его рядом с собой, они спрашивают его, и он задает им вопросы, и все дивятся на него. И весь народ стоит на дворе храма, чтобы хоть взглянуть на того, кто поднес к своим устам Голос Князей Мира.

Муж и жена пробрались через толпу и увидели, что ребенок, сидевший среди мудрецов, был их сын.

Как только жена узнала мальчика, слезы полились из ее глаз.

И мальчик, сидевший среди мудрых мужей, услыхал ее рыдания и узнал голос матери. Он встал и подошел к ней. Отец и мать взяли мальчика и увели из храма.

Но мать все время не переставала плакать, и сын спросил ее:

– О чем ты так плачешь? Ведь я же подошел к тебе, как только услыхал твой голос?

– Как же мне не плакать? – отвечала мать. – Я думала, что потеряла тебя.

Давно городские ворота остались позади них, наступила уже темнота, а мать все продолжала плакать.

– Почему ты плачешь? – спросил мальчик. – Я не знал, что день уже прошел. Я думал, что еще утро… а как только услыхал твой голос, я подошел к тебе.

– Как же не плакать мне? – сказала мать. – Я искала тебя целый день. Я думала, что навсегда потеряла тебя.

Всю ночь шли они, и, когда начало светать, мальчик, увидев лицо матери в слезах, сказал ей:

– Ты все еще плачешь? О чем же? Верь мне, я сделал это не ради собственной славы. Бог помог мне совершить эти чудеса, потому что Он хотел помочь этим несчастным людям. А как только я услыхал твой голос, я вернулся к тебе.

– Дитя мое, – ответила мать, – я плачу так горько оттого, что навеки теряю тебя. Ты уже не принадлежишь мне. С этого дня стремлением твоей жизни будет справедливость, твоей заветной мечтой – рай и любовь твоя обратится на всех несчастных, населяющих землю.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.