Приложение 3

Приложение 3

Воспоминания о Брюллове

(Академик Мокрицкий А. Отечественные записки. 1855. Т. 103. Декабрь. Отд. II. С. 175–176)

С утра уже был я в мастерской. Брюллов продолжал портрет Демидовой, урожденной баронессы Шернвальд; большая картина «Распятие» ждала вдохновения; по временам обращался он к ней, смотрел на нее пристально и опять подходил к портрету, оживавшему более и более от каждого прикосновения его кисти. В этот день, как и в продолжение всей недели, когда он начал писать «Распятие», столько видел я и слышал от него касательно искусства, что потребовалось бы много времени, чтобы все это привести в порядок, не только пересказать. Высокие истины о тайнах искусства целыми массами входили в мой ум, еще слабый и не готовый принять и постигнуть все, что с такой легкостью лилось из души гения.

Мало писал он сегодня: докучливые посетители мешали ему; это сердило его чрезвычайно; он бранил нас и весь свет и наконец велел запереть студию на ключ. Заперли, но не надолго: вошел слуга доложить, что пришел профессор Зауервейд; впустили. За ним пришел Жуковский. Приятно было видеть, с каким благоговейным восторгом стоял он перед картиною и, сильно тронутый выражением лика Спасителя, обнимал художника, поздравлял его с счастливым выполнением идеи. И подлинно, чего недоставало к созданию этой великой картины, которая, по сюжету и выполнению, станет на ряду с первыми произведениями бессмертных живописцев!

Спустя полчаса по приезде Жуковского мне дали знать, что пришел Алексей Васильевич Кольцов. Я сказал об этом Брюллову и просил позволения представить ему степного певца, стихи которого любил он слушать. Он стал было извиняться, что не может теперь принять, потому что ожидает Великую Княгиню, но Жуковский молвил слово в пользу Кольцова, и я ввел в студию дорогого гостя. Василий Андреевич отрекомендовал Кольцова Брюллову и, обратясь к картине, сказал: «Вот тебе сюжет, Алексей Васильич; выскажи ты его прекрасными стихами»; но поэт, пораженный гениальным творением, казалось, не слышал слов: он смотрел на картину, и слезы восторга дрожали у него на глазах; его восхищало также свидание с великим художником, которого жаждал он видеть. Благодаря художника за счастье, которым он обязан свиданию с ним, Кольцов вручил ему экземпляр своих стихотворений; в книжонке было вложено одно рукописное сочинение. Жуковский раскрыл – и что ж? Это было новое его сочинение Великое слово, в котором распятый Христос выражал Собою предвечное слово: «Да будет!» – «Как кстати!» сказали мы в одно слово.

Жуковский прочел вслух; сочинение написано прекрасно; Брюллов был тронут и, обнимая поэта, благодарил его за дружеское внимание. Каким же образом Кольцов, не видав картины, мог выразить ее стихами? Очень просто: дня за три до того был я у Кольцова и говорил о Брюллове, описал ему картину; он просил доставить ему свидание с Брюлловым, которое и устроилось так, как я описал.