Глава 5 Как душа под Крестом устремилась к сердечному сокрушению и благому покаянию

Глава 5

Как душа под Крестом устремилась к сердечному сокрушению и благому покаянию

СЛУЖИТЕЛЬ: Поднимись же, душа моя, отрешись совершенно от всего внешнего и собери себя в тихом молчании подлинного внутреннего бытия; разорви со всей силой путы и беги прочь, укройся в одиночестве, в сухой пустыне бездонного страдания сердечного! Взойди на высокие скалы плача глубокоязвенного и сердца сокрушенного! Возопи о том, что над горами и долинами превыше всех небес несется охватившее все народы вечное стенание! Скажи преисполненным плача голосом: «Ах, заросшие камни, неустроенные межи, светлые заводи, что получу я от вас, когда явлю вам жгучий огонь сердца моего, горячие потоки слезного плача моего? Рыдать помогает мне бездонное страдание мое – страдание мое, страдание сердечное, что втайне несет мое бедное сердце. Ах, Отец Небесный украсил меня роскошнее всех творений Своих и Сам избрал меня любезной невестой Своей. А я бежала от Него! Ах, я потеряла Его для себя, Его, моего единственного избранного Возлюбленного».

Ах и увы, мое беспомощное сердце, увы, увы тебе! Что наделал я, что утратил я! Себя самого я утратил и весь сонм небесный! Все, что может дать блаженство и радость, утрачено мною! Ныне сижу я нагой, ибо лживые любовники мои – мои подлинные обманщики (о, какое злодеяние!) – предательски оставили меня и лишили меня всего, во что облачил меня единственный Возлюбленный мой. Ах, честь, радость, всяческое утешение – украли вас у меня. «Ах» и «увы» – вот мое всегдашнее утешение. К чему обращусь я? Весь этот мир оставил меня, потому что я оставил единственного Возлюбленного своего. Ах, что наделал я! Что за горький час! Взгляните на красные розы и белые лилии, на безвременники[273], на одинокий терновник и поймите, как быстро тускнеют и засыхают и сколь беспомощны цветы, срываемые этим миром. Ибо я тем больше живя умираю, цветя засыхаю, молодым старею, чем больше заражаюсь грехом.

Ах, любезный Господи, все, от чего страдаю я, – ничто по сравнению с тем, что я разгневал отеческий лик Твой. Ибо это для меня – ад и страдание, ужаснее всех страданий. О, как любезно и заботливо предупреждал Ты меня, как любвеобильно опекал меня, как благолепно вел к Себе, я же все это забыл. Ах, осталось только умереть! Как можешь ты, человеческое сердце, все это вынести! Какое же ты загрубевшее, сердце мое, что не разрываешься от страданий! Прежде звался я любимой невестой Его, а ныне – увы и увы мне! – не достоин я называться и жалкой прачкой Его. И не отваживаюсь я поднять очи мои от горького стыда. Уста мои должны ныне безмолвствовать пред Ним в любви и страдании. Ах, как тесно мне в этом просторном мире! Ах, Боже, если бы оказался я в диком лесу, где никто бы не видел и не слышал меня, так чтобы смог я излить в крике своем всю свою тоску сердечную, дабы стало легче сердцу моему – другого утешения нет у меня! О грех, куда завел ты меня! Увы тебе, лживый мир, увы вам, служащие ему! Что дал ты мне, что сделался я в тягость себе самому и целому миру – и навсегда должен остаться таким[274]! Ах, видит Господь благородных цариц, счастливые души, сделавшиеся мудрыми от благочестивых трудов и сохранившие телесно и душевно изначальную невинность и чистоту свою. Сколь блаженны они, не знающие самих себя! Ах, чистая совесть, необремененное, свободное сердце, как мало знаешь ты о том, что лежит на преисполненном греха, обремененном и задавленном страданием сердце. Ах, ты, душа моя, бедная женщина, как хорошо было мне при муже моем и как мало понимала я это. О, если бы дал мне кто-нибудь широту небесную как пергамент, глубину морскую как чернила, листву и траву как перья, дабы могла я сполна рассказать о страданиях сердца моего и о невосполнимой утрате, вызванных печальной разлукой с Возлюбленным моим. Увы мне, что родилась я! Что могу я теперь еще делать, кроме как ниспасть в бездну преисполненного страданием отчаяния?

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Тебе не следует отчаиваться, ибо Я снизошла в мир ради тебя и всех остальных грешников, дабы вновь привести тебя к Отцу Моему небесному в столь великой красоте, сиянии и чистоте, какие ты только можешь себе представить.

СЛУЖИТЕЛЬ: Ах, что это звучит так мило в мертвенной, ничтожной, покинутой душе?

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Разве не узнаешь ты Меня? Ты так низко пал? Или от безмерной боли оставили тебя чувства? Любезное дитя Мое, это Я, возлюбленная милостивая Премудрость, бездна бездонного милосердия, глубины которого сокрыты от всех святых. И вот разверзлась Я широко, дабы любезно принять тебя и все преисполненные покаяния сердца. Это Я, благая Премудрость, ставшая бедной и беспомощной ради того, чтобы вновь восстановить тебя в достоинстве твоем, и претерпевшая горькую кончину ради того, чтобы вновь пробудить тебя к жизни. Вот стою Я бледная, алая от крови и преисполненная любви – какой висела Я на высоком Кресте, между суровым ликом Отца Моего и тобою. Я – брат твой, посмотри, Я – супруг твой. Я забуду все, что ты когда-либо сделал мне, словно бы ничего этого не было вовсе – стоит тебе целиком и полностью теперь обратиться ко Мне и впредь не отдаляться от Меня. Очисти себя в Моей любвеобильной, подобно розам красной, Крови, подними ввысь голову свою, отверзи очи свои и будь мужественным! Надень для прочности совершенного примирения со Мной себе на руку обручальное кольцо Мое, облачись в свое исконное облачение, обуйся[275] и помести на себе досто-любезное Имя, дабы навеки стать и именоваться супругом Моим. Смотри, в трудах спасла Я тебя. Поэтому если вдруг вся земля превратится в одно полыхающее пламя, а в самом центре его окажется пучок пакли, то в соответствии с природой не так быстро охватит ее огонь, как охватывает бездонная глубина милосердия Моего обратившегося человека[276].

СЛУЖИТЕЛЬ: Ах, Отец мой, Брат мой, мое все! Как возрадовалось сердце мое, ибо желаешь Ты вновь наполнить благодатью никчемную душу мою. Ах, что за благодать, что за бездонное милосердие! Поэтому падаю я пред Тобою, Отец мой Небесный, ниц и благодарю Тебя из глубин сердца моего. Смотри, молю я Тебя, обрати взор Свой на Сына Своего благого, Которого Ты из-за любви посылаешь на горькую смерть, дабы простил Ты великое злодеяние мое. Подумай о том, о Отец Небесный, как однажды благословил Ты Ноя, сказав: «Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением завета между Мною и между землею»[277]. Да, любезный Отче, воззри на Сына Своего, как истощена и изодрана плоть Его, так что можно сосчитать все члены и ребра Его. Смотри, как изошел Он кровью и как побледнел от любви Своей. Устреми взор Свой, о, Отец Небесный, на руки, плечи и ноги милого единородного Сына Своего, столь ужасно искалеченные, на Его исходящую кровью, израненную плоть и забудь гнев Свой, направленный на меня. Подумай о том, почему называешься Ты Господом и Отцом милосердия? Потому что Ты прощаешь! Таково Имя Твое! Кому препоручил Ты возлюбленнейшее достояние Свое? Грешникам! Господи, достояние это – мое, оно воистину принадлежит нам. Ныне позволю я обнять себя распростертым рукам Его во внутреннем объятии сердца моего и основании души моей. Не желаю я разлучаться с Ним ни при жизни, ни после смерти. Поэтому почти Его ныне во мне и милостиво прости то, чем когда-то разгневал я Тебя. Ибо легче мне претерпеть смерть, чем когда-либо снова горько обидеть Тебя, верного Отца моего Небесного. Все страдания, бесчестия, мысли об аде и чистилище не заставляют меня стенать и испытывать тоску сердечную так сильно, как если я разгневаю Тебя и поступлю бесчестно по отношению к Тебе, Творцу моему, Господу и Богу моему, Спасителю моему, всяческой Радости моей и Счастью моему.

А Ты, единственное утешение мое, дражайшая и избраннейшая Вечная Премудрость – как могу я сполна отблагодарить Тебя за преизобилие всех благ? Ранами Своими, болью Своею выправила и залечила Ты разрыв, образованный действиями всех творений. Потому, единственная радость моя, покажи мне, как могу понести я в течение всей жизни своей знаки любви Твоей[278], как могу всегда хранить их, зримых для всего мира и всего небесного воинства, в памяти своей, ибо я благодарен Тебе за ту бездонную доброту, которую явил Ты бедной падшей душе моей исключительно по непостижимой и необъяснимой благости Своей.

ВЕЧНАЯ ПРЕМУДРОСТЬ: Тебе следует добровольно отдать Мне себя и все свое и никогда больше не требовать этого назад.

Все то, что не является необходимым для жизни, должен ты оставить нетронутым, и тогда руки твои станут воистину прибитыми к Кресту. Благие дела должен совершать ты в радости и непоколебимо держаться этого, и этим будет прибита левая нога твоя. Беспокойную душу свою, блуждающие мысли свои должен ты прочно утвердить во Мне, и так правая нога твоя будет прибита к Кресту Моему. Душевные и телесные силы твои не должны ослабевать, но в подражание Мне следует им возрастать и увеличиваться на службе Моей. Слабую плоть твою необходимо часто утруждать духовными упражнениями во славу плоти Моей, дабы не была она в состоянии следовать желаниям своим. Многие неведомые страдания будут толкать тебя ко Мне в тесноту Креста Моего, и тем самым уподобишься ты Мне в любви и окровавленности.

Лишения природы твоей позволят плоти Моей вновь обрести цвета, твое добровольно воспринятое страдание принесет облегчение уставшей спине Моей, твое стойкое сопротивление грехам облегчит дух Мой, твое благоговейное сознание уменьшит страдания Мои, твое пламенное сердце разожжет беспредельной любовью сердце Мое.

СЛУЖИТЕЛЬ: О Вечная Премудрость, веди благую волю мою к высочайшей Славе Твоей и любезной Воле Твоей, ибо воистину иго Твое благо, и бремя Твое легко[279]. Это ведают все, кто это почувствовал, все, кто был задавлен тяжким бременем греха.