Бедность

Бедность

Хотя в документах Медельина предполагается, что Церковь бедных осуждает несправедливый недостаток благ в мире и порождающий его грех, она обязует себя на нищету, проповедует и живет ею, и в этом ее духовная открытость Богу. Добровольная нищета считается актом любви и освобождения, солидарности с бедными и страдающими.

Церковь помогла создать существующий социальный порядок, стояла на стороне элит сотни лет. В итоговых документах медельинской конференции ее назвали «греховной церковью в обществе греха»[211]. Настало время изменить приоритеты и действовать вместе с бедными — избранными Богом.

Используя Писание, сторонники теологии освобождения отвергают аргумент о том, что нищета является роком. В Библии материальная нищета рассматривается как следствие угнетения. Книга осуждает богатых за то, что бедные живут в невыносимых условиях (Амос 2:6-7) (Ис. 10:1-2). Солидарность с угнетенными — уже религиозное переживание. Христос говорил о себе как о голодном, раздетом, больном и заключенном (Мт. 25). Он — защитник бедных и неимущих в борьбе против тех, в чьих руках политическая и экономическая власть. Революционные теологи видят мистическую политическую духовность нищеты. Бог — на стороне сил, несущих освобождение бедным, действие их проявляется в политических акциях, но подразумевает и духовное освобождение. Необходимо, чтобы бедные сами участвовали в процессе своего освобождения.

Теология освобождения Гутьерреса — вызов теологиям первого мира и основа теологии Латинской Америки. Он провозглашает новый субъект в освободительной практике, новое понимание человеческого существования, новую интерпретацию христианства и новый способ теологической рефлексии. Происходит своего рода «Коперников переворот» в богословии[212]. Писание, веру и историю надо рассматривать глазами угнетенных и говорить на их языке.

Для Гутьерреса центр теологической рефлексии — сначала сами бедные, а затем — любовь к ним Бога. Необходима трансформация исторической практики в свете освобождения, интерпретация христианской традиции как «аналогии любви», через которую Бог и человечество соединяются с угнетенными — носителями Благой Вести. Он рассматривает три значения бедности — антигуманный недостаток материальных благ, открытость Богу и солидарность. Для него неимущие служат доказательством Божественного присутствия: «Мы чувствуем Бога в народе; то, что делается для других, делается для Господа... Нищета — это выражение греха, что есть отрицание любви. Поэтому она несовместима с приходом Царства Божьего, царства любви и справедливости»[213]. Нищету не исцелить щедростью, только обязательством установить совершенно иной социальный строй.

Гутьеррес писал, что бедные хотят быть активными субъектами своей истории и изобрести радикально другое общество. Их угнетают «субъекты», богатые победители, которые интерпретировали историю по-своему. История должна пониматься снизу, исходя из судьбы тех, кто был исключен из процесса ее творения и интерпретации. неимущие представляют историю, которую современность скрывает, — историю «других».

Согласно Гутьерресу, переживание и выражение христианства в освободительной практике бедных — кайрос — особое время, когда Бог по-новому проявляется в истории: «Среди многообразных видов страдания нечто новое рождается в Латинской Америке. Это позволяет говорить о кайросе, благоприятном времени, — моменте, когда Господь стучится в двери духовного сообщества, которое живет в Латинской Америке»[214].

«Будучи поставлен перед социальной проблемой, христианин реагирует, надо сказать, пророчески, когда интуитивно определяет несоответствие Божественному плану. Бедность оскорбляет человека и Бога — это грех. Нужно бороться за справедливость и права угнетенных. Это для него человеческий и христианский императив. в этот момент его размышления не выражены на критическом уровне, только на интуитивном, синтетическом уровне. Тем не менее это составляет настоящую народную теологию (Народа Бога) с его правдой и практичностью», — пишет ученый Леонардо Бофф[215].

Не так давно, в 1999 году, он же заметил, что «христианство только тогда сможет утверждать, что придерживается наследия Иисуса Христа, когда разорвет связи с власть имущими этого мира, рассмотрит свою интеграцию в западную культуру в более относительных терминах и примет сторону угнетенных мира сего — тех, кто сейчас составляет до 2/3 человечества»[216].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.