Дело чести

Дело чести

Выражение «Проклят, кто дело Господне делает небрежно» (Иер. 48, 10) меня всегда изрядно смущало. А если, к примеру, у меня нет времени сделать всё обстоятельно? А если я не знаю, как правильно? Я ведь журналист — профессиональный дилетант. И, если откровенно, в семейной сфере тоже. Но я стараюсь, честно-честно, хотя порой очень трудно бывает нащупать грань, отделяющую профессиональное мастерство от «небрежного делания». А если я в каком-то деле достигла определенной высоты и могу все делать «на автомате» — и получится хорошо, тогда, что, я все равно «проклята»? А есть дела и профессии, где можно всю жизнь следовать инструкции, не задавая себе и другим неудобных вопросов.

Можно ли?

Я поехала в город Балашов поездом, который отправлялся с Павелецкого вокзала. В купе соседей не оказалось. Проводница сообщила, что они купили электронные билеты и не пришли. По ее словам, обычное, в общем-то, дело. Специалисты различных коммерческих структур, она их всех называет «менеджерами», часто приобретают электронные билеты туда и обратно, а потом предъявляют в свою бухгалтерию. Там их оплачивают, естественно, выдают и деньги на командировочные расходы. Получается хорошая прибавка к зарплате. И дополнительный выходной. А проблемы, для которых нужна командировка, обычно решаются с помощью телефона или электронной почты.

— А почему не покупают билеты на самолет? — спросила я. Мне пояснили, что к электронному билету на самолет нужно приложить еще и посадочный талон, только тогда он будет действителен.

— А разве нельзя купить в кассе билет? — не отставала я со своими вопросами.

— Можно, — ответила проводница. — Только обычно менеджеры всё делают по Интернету. Из десяти электронных пассажиров, как правило, три-четыре не приходят.

— Вот это да! — невольно вырвалось у меня. — Какие убытки…

На это она многозначительно ответила:

— Кому как… — и ушла. Я подумала: действительно, какие убытки — билеты ведь оплачены. А потом обрадовалась: буду ехать в купе одна!

Но вдруг показалось, что радуюсь я рано. Я догнала проводницу в коридоре и спросила: а если электронные пассажиры вдруг решат всё же сесть на какой-нибудь станции? Ведь билет действителен на весь маршрут.

— Не боись, девка, — подмигнула мне по-свойски она, — не сядут.

Я, обрадованная, ушла к себе в купе. Но предчувствие не обмануло. На первой же станции в купе зашел мужчина с узелком в руке.

— Вы электронный пассажир? — спросила я.

— Нет, я натуральный, — ответил он серьезно.

Проводница указала ему место напротив, а меня заверила, что мужчина приставать не будет. И, не дав мне опомниться, попросила большой свет не включать, чтобы не раздражать соседа:

— Хватит вам, девушка, и лампочки у изголовья.

Тут подошли еще двое мужчин с упакованной мебелью, которую сложили на верхние полки, заняв и то место, где должны находиться матрацы и одеяла.

— Как в товарняке, — заметил пассажир напротив, — но ничего, как-нибудь перекантуемся, не вековать же здесь. Четыре часа осталось — а там воля!

После этих слов ему позвонили на мобильный телефон, и он начал принимать поздравления с освобождением.

— Полгода еще похожу у ментов под лупой, — сказал он в трубку, — а там, глядишь, и новую жизнь начну. С чистого листа. Но сначала к маме, паспорт сделаю.

«У него даже нет паспорта», — пронеслось у меня в голове.

— Вы без паспорта купили билет и сели в поезд? — спросила я с недоверием, когда он, наконец, положил трубку на стол.

— А вас это удивляет? — ответил он вопросом на вопрос.

— Вообще-то, да.

— Эх, кто бы меня удивил, — произнес он. — Будет, будет у меня паспорт, все будет.

Тут в купе пришла проводница и принесла ему чай.

Мужчина к ее пакетику добавил еще четыре, которые извлек из своего узелка, и начал пить чай, громко прихлебывая и тяжело вздыхая. Но недолго. Потому что ему снова позвонили — поздравили с отсидкой. Кричали в трубку, что его ждут, скучают, даже испекли пирог с рыбой.

Все остальное время мой сосед провел в разговорах по телефону, содержание которых привести не берусь, поскольку они состояли в основном из нецензурной лексики.

Я пошла по поезду искать проводницу, но ее нигде не было.

Уже под утро, когда сосед сошел с поезда с узелком под мышкой, я думала, вздремну. Но в мое купе проводники занесли еще какие-то ящики, а место напротив занял другой мужчина в рваном свитере. Он, свернувшись калачиком, уснул на полке, не сняв ботинок.

Я встала, чтобы найти проводницу, но сверху вдруг чуть не на голову мне свалился ящик, пролетев мимо лишь по счастливой случайности. Проводница, которую я все же нашла, так сокрушалась об этом ящике, на котором было написано «Стол компьютерный», что меня попросту не заметила.

А потом новый пассажир поведал мне бесхитростную историю о том, что его жена родила в райцентре. А он, «как и положено», это дело отметил. При этом пропил всю имеющуюся наличность и верхнюю одежду. Друг одолжил ему что мог. За эти деньги он договорился с проводницей и вот сейчас едет домой.

Вскоре была моя станция. Я вышла, радуясь, что путешествие благополучно закончилось. А проводница на правах хозяйки сокрушалась:

— Что ж вы, девушка, даже чаю-то не попили, — но смотрела куда-то вбок.

Искала в толпе на перроне желающих уехать. Электронные билеты до Тамбова оплачены — не пропадать же им.