Де Вогюэ и раннехристианская Сирия

Де Вогюэ и раннехристианская Сирия

За пять лет до приезда в Алжир Лавижери другой увлеченный исследователь античности, маркиз Шарль Мельхиор де Вопоэ (1829–1912), дипломат, известный тем, что отыскал в Стамбуле документ о находке статуи Венеры Милосской, предпринял поистине эпическое «археологическое путешествие» по Сирии. Он, как и Лавижери, входил в группу энтузиастов, распространявших франко-католическое влияние в восточном Средиземноморье путем организации школ и приютов. Как политические, так и археологические возможности здесь были даже большими, чем в Северной Африке. В Ливане еще со времен крестовых походов христиане составляли большинство; в Палестине и Сирии их общины окрепли при мусульманском правлении. Следы же раннего христианства приводили в изумление важнейшие памятники сохранились почти без повреждений; каменные руины стояли в том виде, в каком их оставили византийцы. Это был настоящий археологический рай. Мало того, что сохранились стены и колоннады зданий — ряд систем жизнеобеспечения еще использовали по назначению! В стойлах укрывали скот, в кладовых хранили припасы, а в цистернах — воду. В некоторые дома, занятые друзами, еще можно было войти сквозь портик; были даже остатки садов, восходивших к раннехристианским временам.

Главными объектами де Вопоэ, которого привлекали остатки архитектуры, стали церкви и монастыри. Он вскоре обнаружил, что многие языческие храмы и гражданские постройки (преториумы, базилики) превращались в церкви просто достройкой алтарной части — и сделал заключение о происхождении от них христианских базилик Сирии.²⁵ Главное, что осталось от работ де Вогтоэ — обмеры, описания и рисунки около двух десятков христианских храмов. Этим была заложена основа дальнейших исследований и работами де Вогюэ пользовались еще много десятилетий — в частности, они служили отправной точкой для археологических путешествий по Сирии и Палестине русских ученых, которые постоянно отталкиваются от описаний предшественника или полемизируют с ним (см. гл. V).

Де Вогтоэ не был одинок. Археологическим советником кампании в Ливане, последовавшей за антихристианским восстанием 1860 г., стал Эрнест Ренан (1823-92). Автор нашумевшей и противоречивой «Жизни Иисуса» (1863) впервые в такого рода сочинении использовал археологические свидетельства, с которыми был знаком на практике. Его друг, Шарль Клермон-Ганно, французский консул в Иерусалиме и известный археолог, в 1873 г. опубликовал коллекцию оссуариев с Масличной горы как свидетельство существования раннего иудео-христианского сообщества. Пусть он ошибся в датировке (все оссуарии на самом деле позже I в.) и в интерпретации символов (кресты оказались просто маркировочными знаками) — зато он вновь указал на Иерусалим как на важнейший объект исследования раннехристианских древностей (см. гл. 1–1).

Примерно за сто лет до открытий в Северной Африке и Восточном Средиземноморье, в 1784 г., философ Иоганн Гердер мог смело писать, что «на Ближнем Востоке и в соседнем Египте все относящееся к древней истории является нам руинами или исчезающими мечтами…», что Вавилон, Финикия и Карфаген не оставили письменных памятников, а «Египет исчах, в сущности, прежде, чем греки увидели его изнутри. Таким образом, все сводится к немногим выцветшим листам, на которых записаны рассказы о рассказах, кусочки истории, сон о мире, существовавшем до нас».²⁶ К 1880-м годам, благодаря усилиям многих археологов, в том числе и стремившихся к изучению христианских древностей, Подобные утверждения уже не соответствовали истине. Перед исследователями начали приоткрываться даже самые удаленные, давно забытые области древнего христианства (см. гл. Ш).²⁷