Сирия

Сирия

Монашеское движение в Сирии развивалось параллельно египетскому, и, несколько уступая ему в количественном отношении, по своей интенсивности в определенном смысле превосходило последнее. Характерной чертой сирийского монашества IV века было сравнительно малое развитие общежительной практики, так успешно применяемой в Египте. В следующем столетии своеобразие сирийского иночества становится еще более заметным[526].

Сирийское монашество изобретает самые тяжелые и необычные виды подвига. Например, отшельники жили в помещениях меньше человеческого роста, где нужно было всегда иметь согбенное положение тела, или, наоборот, совершенно под открытым небом, в хижинах без окон и дверей, в подвесных и качающихся круглых коробках[527]. Самые крайние формы аскетизма встречались в областях от Сирии до Армении. Пустынножители-отшельники этих мест носили вериги, приковывали себя цепью к скалам. И в отношении поста сирийское иночество превзошло остальных. Например, здесь были подвижники, которых называли «пасущиеся». Они, по словам Созомена, «не употребляли хлеба, вареной пищи и вина, а когда наступало время вкусить пищу, каждый из них, взяв серп, отправлялся бродить по горе, будто пасущееся животное, и питался растениями» (Церковная история. 6.33). Но зато нигде не достигали и такой степени умиления. Преподобный Ефрем Сирин молился, чтобы Бог ослабил в нем это чувство: «Ослаби ми волны благодати Твоея» (Четьи-Минеи. 28 января)[528].

Широко развившееся отшельничество дает начало таким чрезвычайным формам подвижничества, какмолчальнтество и, особенно, столпничество.

Стремление к новым и более трудным подвигам, двигавшее отшельниками, замечается и в некоторых сирийских киновиях V века. Примером этому может служить обитель «неусыпающих», основанная на Евфрате прп. Александром († ок. 430)[529]. Еще одной примечательной чертой древнесирийского иночества было странничество (подвижники не ограничивались определенным местом жительства). Предполагают, что это связано с «купеческой культурой» сиро-месопотамского ареала, в отличие от Египта с его преимущественно оседлой «сельскохозяйственной культурой»[530].

Основателем сирийского монашества считают св. Мар-Евгена (IV в.). Его называют «отцом всех монахов» Востока, «учителем восточных стран», «строителем Церкви Восточной». Житие Мар-Евгена, несмотря на множество легендарных деталей, в своей основе восходит к периоду становления сиро-персидского монашества (IV век). Как видно из жития, Мар-Евген был родом из Египта, некоторое время подвизался в обители прп. Пахомия Великого, затем отправился в восточную Сирию. С ним «до страны Месопотамской во владение города Низибии[531]» пошли 70 египетских подвижников[532]. Это дает основание предположить, что при формировании сирийской аскетической традиции на ней определенным образом сказывалось египетское влияние[533]. Протоиерей Ееоргий Флоровский характеризует сирийскую аскезу как «волевой аскетизм», в то время как египтское монашество видится ему не столько волевым, сколько созерцательным, – не столько закалявшим волю, сколько вовсе ее отсекающим[534].

Одним из величайших сирийских подвижников и отцов Церкви IV века был св. Иаков, епископ Низибийский (память 13 января). Его иногда называют «месопотамским Моисеем». Жизнь и подвиги св. Иакова Низибийского описал блж. Феодорит Кирский в «Истории боголюбцев». Преподобный Ефрем Сирин в своих «Низибийских песнях» посвятил ему несколько вдохновенных строк.

Святой Иаков родился в Низибии. Возлюбив пустынное житие, он проводил свои дни в уединении, скрываясь на вершинах самых высоких гор. Весной, летом и осенью св. Иаков жил в зарослях под открытым небом, а зимой укрывался в пещере. В пищу употреблял плоды диких растений, никогда не используя огня для их приготовления. Одежда подвижника была изготовлена из грубой шерсти диких коз. Его святая жизнь со временем стала известна многим, так что имя его, по словам блж. Феодорита, «звучало у всех на устах». Около 308 года св. Иаков был хиротонисан в епископа Низибии. Но, изменив место жительства, он не изменил ни пищи, ни одежды. К посту, бодрствованию и власянице присоединились многочисленные пастырские обязанности, которые он исполнял с особой любовью, потому что «и любил, и боялся Господа этих овец». Святой Иаков построил в Низибии великолепный храм, участвовал в Первом Вселенском Соборе и был непоколебимым защитником Православия против ариан. Блаженный Феодорит повествует о чудесном избавлении Низибии от войск персидского царя Сапора II, который пытался захватить город после смерти св. Константина Великого (в 337 г.)[535].

Аскетические традиции Сирии нашли свое отражение в церковной литературе того времени. Из всех древнесирийских церковных писателей наиболее известным и прославленным во всем христианском мире стал прп. Ефрем Сирин (ок. 306–373, память 28 января).

В жизнеописании прп. Ефрема сложно отделить историю от легенды. Достоверно можно установить только немногие факты. Родом он был из Низибии и происходил, скорее всего, от христианских родителей. С самых ранних лет вел аскетический образ жизни и был близок к знаменитому Иакову Низибийскому. Святой Ефрем имел степень диакона и играл видную роль в жизни своего города. Когда в 363 году Низибия отошла к Персии, св. Ефрем переселился в Эдессу. Очевидно, именно он был основателем знаменитого впоследствии богословского училища в этом городе. В Эдессе прп. Ефрем занимался литературными трудами и преподаванием. Пожалуй, это все, что можно рассказать о нем с достоверностью.

Преподобный Ефрем был человеком аскетического склада и имел великий дар слез. Но суровая личная аскеза не сделала его суровым к ближним. Даже проповедуя покаяние, он не столько обличал, сколько стремился смягчить и тронуть душу. В то же время прп. Ефрем обладал незаурядным лирическим дарованием, которое придает его сочинениям особую проникновенность. Поэтический дар и высота личного подвига послужили причиной исключительного влияния прп. Ефрема на Востоке и широкого распространения его творений во всем христианском мире. Еще при жизни преподобного его сочинения были переведены на греческий язык. В храмах Востока их читали за богослужением[536].

Вот как отзываются о прп. Ефреме древние церковные писатели. Созомен отмечает, что прп. Ефрем «служит особенным украшением кафолической церкви… Проводя жизнь в монашеском любомудрии, не учившись и не подавая надежды, что будет таким, он вдруг показал столь великую ученость на языке сирийском, что постигал высшие умозрения философии, а легкостью и блеском слова, также обилием и мудростью мыслей, превзошел знаменитейших греческих писателей: ибо если сочинения последних перевести на сирийский, или какой другой язык, и лишить их, так сказать, приправы греческих оборотов речи, то они тотчас же разоблачатся и потеряют прежнюю приятность; а сочинения Ефрема не таковы. Еще при жизни все написанное им переведено на греческий язык и остается доныне, однако же немного отступает от природного своего совершенства. На греческом ли читаете его, или на сирийском языке, он равно удивителен»[537]. И епископ Елинопольский Палладий пишет: «Ты, конечно, слыхал о делах Ефрема, диакона Эдесской Церкви. Он достоин, чтобы помнили о нем благочестивые рабы Христовы. Достойно совершив путь Святого Духа и нисколько не уклонившись от стези правой, он удостоился дара естественного знания, за которым следует богословие, и наконец блаженство… Сей знаменитый муж оставил после себя и сочинения, из которых очень многие достойны изучения и свидетельствуют о великой его добродетели»[538]. Суждения древних писателей о выдающемся значении прп. Ефрема подтверждают и современные патрологи. «Св. Ефрем, бесспорный глава всех сирийских писателей, поднял сирийскую литературу до подлинных высот. Даже в общем сонме отцов Ефрем занимает выдающееся положение как по многочисленности своих трудов, так и по значительности учения» (И. Ортиц де Урбина)[539].

Преподобный Ефрем высоко ценил и прославлял отшельничество, но не видел в монашестве внешнего «бегства от мира». Для него в иночестве главным было «внутреннее анахоретство», «исихия», поэтому он считал монашество вполне совместимым с пастырством, миссионерской и преподавательской деятельностью на пользу Церкви.

Преподобного Ефрема вместе с прпп. Антонием Великим, Пахомием Великим, Василием Великим и Иоанном Златоустом причисляют к числу наипервейших и наиглавнейших отцов монашества, навеки запечатлевших в своих произведениях высокие идеалы иночества[540].

Еще один известнейший сирийский подвижник – прп. Симеон Столпник († ок. 459). Он, как уже говорилось, считается основателем подвига столпничества. Жизнь прп. Симеона описана в «Истории боголюбцев» лично знавшим его блж. Феодоритом Кирским († ок. 457), учениками преподобного Антония (греческое «Житие») и Космою (сирское «Житие»).

На 12-м году жизни Симеон поступил в монастырь. Сначала он подвизался в общежитии, затем жил отшельником в северной Сирии, близ селения Таланиссы. В этот период, еще до начала подвига столпничества, молва о Симеоне распространилась повсюду, и к нему начали стекаться почитатели. «И когда со всех сторон народ устремился к Симеону, то путь к нему стал похож на реку; само же место его подвигов напоминало море, в которое впадали многочисленные потоки. Ибо к нему устремились не только жители нашего государства, но и измаильтяне, и персы, и армяне, подвластные персам, и иверийцы, и гомериты[541]… Приходило также много людей, живущих на отдаленнейших границах запада: испанцев, британцев, галатов[542] и других… А об Италии и говорить нечего, ибо сказывают, что в великом Риме муж этот пользуется такой славой, что на вратах всех мастерских прибивают небольшие его изображения[543] в надежде благодаря им получить защиту и безопасность»[544]. Блаженный Феодорит пишет, что прп. Симеон приступил к стоянию на столпе «считая столь великую почесть неуместной для себя» и «обременяясь неудобствами подобного образа жизни»[545].

На столп Симеон взошел ок. 423 г. Столп поначалу был невысоким (около 2,6 м), но затем достраивался, пока не достиг приблизительно 16 м (по другим источникам 20 м) в высоту. Подвиг столпничества, конечно, был начат не без воли Божией. «Это новое и небывалое зрелище Он устроил для того, чтобы необычайностью его привлечь всех приходящих посмотреть на него и сделать их более готовыми к назиданиям святого»[546].

Всю ночь и день до девятого часа Симеон проводил в молитве. Потом поучал присутствующих, выслушивал прошения каждого, совершал исцеления, прекращал ссоры враждующих. На закате он снова начинал беседу с Богом.

Блаженный Феодорит так описывает его молитвенный подвиг: «День и ночь стоит он, будучи видим для всех… совершая свою молитву долгое время то недвижимо, то творя частые поклоны… Однажды один человек из бывших там со мной насчитал тысячу двести сорок четыре поклона, но затем утомился и прекратил счет… принимая пищу однажды в неделю, и то понемногу, он достиг того, что чрево его дает возможность спине легко наклоняться. Говорят, что от долговременного стояния у него открылась на одной ноге рана, из которой постоянно выделяется много гноя… Во дни церковных празднеств святой подвижник являет собой особый образ терпения. От заката солнца до самого его восхода стоит он всю ночь с воздетыми к небу руками, забывая о сне и об усталости»[547].

Блаженный Феодорит говорит о благотворном влиянии прп. Симеона не только на христиан, но и на иноверцев: «Стояние на столпе просветило многие тысячи измаильтян, рабствовавших дотоле мраку нечестия. Я собственными очами видел и слышал, как отрекались они от отеческого нечестия и соединялись с евангельским учением»[548].

Относительно времени стояния прп. Симеона на столпе имеются разные сведения. Одни называют 40 лет, другие 47, третьи – 80 лет. По мнению иером. Алексия (Кузнецова), верно последнее. Симеон жил 103 года. Он был пострижен в монашество на 18-м году и вскоре удалился на гору близ Таланиссы, через 3 года взошел на столп, на котором пребывал до конца своей жизни[549].

Святой Симеон пользовался исключительным авторитетом в христианском мире того времени. К нему обращались даже цари. Он имел дары чудотворения и пророчества. Еще при жизни, особенно в сирийских общинах, Симеона почитали как святого[550].

Один из величайших духоносных подвижников-мистиков древности – это прп. Исаак Сирин (VI–VII вв. Память 28 января). По словам преосвященного Филарета (Гумилевского), «святой Исаак всю жизнь свою посвятил уединенному изучению души своей, и ничьи поучения не исполнены таких глубоких психологических сведений, как поучения святого Исаака; прошед сам степени духовной созерцательной жизни, святой Исаак представляет наставления о созерцаниях возвышенные и основанные на твердых опытах. Духовная жизнь изображена в его поучениях в приложении к самым неуловимым состояниям души»[551].

О жизни прп. Исаака Сирина сохранилось немного сведений. Он родился в Бет-Катрайя (на границе Индии), в молодости подвизался в монастыре св. ап. Матфея близ Ниневии. В течение пяти месяцев был епископом Ниневии, формально принадлежа к несторианской церкви. А.И. Сидоров предполагает, что св. Исаак был сторонником достаточно сильного течения, имевшего тенденцию на сближение с Православием, которое существовало в несторианстве в конце VI–VII вв. «Вполне возможно, что уход прп. Исаака с епископской кафедры в отшельнический затвор был проявлением его разрыва с официальной несторианской церковью. Можно даже предположить, что это был внутренний переход в Православие, поскольку условий для внешнего перехода у него в пустыне, естественно, не имелось»[552]. После ухода с кафедры прп. Исаак занимался изучением Священного Писания и от напряженной работы потерял зрение.

Преподобный Исаак оставил аскетический сборник духовных размышлений, известный под названием «Слова подвижнические». Это сочинение не для новоначальных, скорее, для преуспевших в духовной жизни. Больше всего прп. Исаак говорит в нем о последних и высших ступенях духовного подвига[553]. Тем не менее, многие высказывания этого великого подвижника (о смирении, покорности воле Божией, терпении скорбей) могут стать руководством в духовной жизни каждого христианина. Особенно часто цитировали прп. Исаака в своих письмах преподобные Оптинские старцы и свт. Игнатий Брянчанинов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.