Окружное послание ко всем Православным христианам (1848 г.)

Окружное послание ко всем Православным христианам (1848 г.)

В сем и всюду, во Святом Духе возлюбленным и дражайшим братиям, Преосвященным Архиереям с их благоговейными причтами и всем православным верным чадам единой, святой, соборной и апостольской Церкви братское во Святом Духе приветствие и (желание) всякого блага и спасения от Бога!

§ 1. Надлежало бы священному и Божественному евангельскому учению о нашем искуплении быть всеми проповедуемому в той же неповреждённости, и принимаемому верою вечно в той же чистоте, в какой Спаситель наш, добровольно умаливший Себя, зрак раба приим и низшед из недр Бога и Отца, открыл оное Божественным и Святым Ученикам Своим, — и в какой они, свидетели-очевидцы и самовидцы, как громогласные трубы, возвестили cиe учение всей подсолнечной (ибо во всю землю изыде вещание их и в концы вселенные глаголы их), — наконец, в той неизменности, в какой, прияв тоже самое благовестие, столь многие и столь великие Отцы Кафолической Церкви со всех пределов земли передали нам оное всенародно — на Соборах и в своих частных писаниях. Но злой дух, исконный враг человеческого спасения, как древле в Эдеме, приняв на себя лице доброжелательного советника, сделал человека преступником ясной Божественной заповеди, так и в сём духовном Эдеме, в Церкви Божией, продолжая обольщать многих, внушая им лукавые и богопротивные помыслы, и пользуясь ими, как орудиями, растворяет яд ереси в чистых потоках православного учения и из чаш, позлащённых якобы евангельским благовестием, напояет многих; — напояет тех, которые по простоте своей живут неосмотрительно, не лишше внимают слышанному (Евр. 2:1) и от отцев их возвещённому им (Втор. 32:7), согласно с Евангелием и со всеми древними учителями, и не считают для душевного спасения своего достаточным устного и писанного слова Господня и свидетельства непрерывно продолжающейся Церкви, но, гоняясь за нечестивыми новизнами, как бы за новым убранством, принимают евангельское учение в виде совершенно искажённом.

§ 2. Отсюда (произошли) разнообразные и чудовищные ереси, которые соборная Церковь от самой колыбели своей, облёкшись во вся оружия Божии и восприимши меч духовный, иже есть глагол Божий (Еф. 6:17), принуждена была преодолевать, всё преодолевала до ныне, и будет со славою преодолевать во все века, являясь сама всякий раз после борьбы более светлою и более сильною.

§ 3. Но из сих ересей одни уже совершенно исчезли, другие исчезают, иные ослабели, другие же более или менее процветают, держась до времени своего ниспровержения, а некоторые ещё внове возникают для того, чтобы пройти свой путь от появления до уничтожения. Ибо они — сии жалкие умствования и вымыслы людей жалких, — будучи поражены вместе с своими изобретателями громом анафемы седьми вселенских Соборов, падут неизбежно, хотя бы существовали тысячу лет. Потому что одно только православие соборной и Апостольской Церкви, одушевляемой живым словом Божиим, пребудет во веки, по неложному обетованию Господа: врата адова не одолеют ей (Матф. 16:18), т. е. (как изъясняют святые Отцы), уста нечестивых и еретиков, что бы ни источали — ужас или прещения, или сладкоречие и убеждения, не одолеют мирного и кроткого православного учения. Но для чего однако путь нечестивых благоуспешен (Иерем. 12:1), и нечестивые превозносятся и высятся, яко кедры Ливанские (Пс. 36:35), искушая мирно служащих Богу? Причина тому недоведома; и св. Церковь, хотя молит ежедневно, да отступит от неё сей пакостник сей ангел сатанин, но постоянно слышит от Господа: довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя в немощи совершается. И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова (2 Кор. 12:9), дабы открылись между вами искусные (1 Кор. 11:19).

§ 4. Из ересей, распространившихся, какими Бог, весть судьбами, в большей части вселенной, был некогда арианизм, а теперь — папизм. Но и сей последний (подобно первому, который уже совершенно исчез), хотя до ныне ещё в силе, не превозможет до конца, а прейдёт и низложится и велий глас небесный возгласит о нём: низвержен (Апок. 12:10)!

§ 5. Новоявившееся учение, будто «Дух Святый исходит от Отца и Сына», измышлено вопреки ясному и нарочитому о сём предмете изречению Господа нашего: Который от Отца исходит (Иоан. 15:26), и вопреки исповеданию всей Соборной Церкви, засвидетельствованному седьмью вселенскими Соборами в словах иже от Отца исходящего (Символ Веры).

1. Оно нарушает хотя единичное (??????) от одного начала, но иновидное (???????) происхождение Божеских Лиц блаженной Троицы, подтверждаемое свидетельством Евангелия;

2. Приписывает равносильным и споклоняемым Лицам (Божества) разнородные и неравные отношения, сливает их или смешивает;

3. Представляет как бы несовершенным, тёмным и неудачным состоявшееся прежде него исповедание единой, соборной и Апостольской Церкви;

4. Унижает святых Отцев первого вселенского Собора и второго константинопольского, как будто они о Сыне и Духе Святом богословствовали несовершенно, будто т. е. умолчали о столь важной особенности двух Лиц Божества, между тем как необходимо было изложить все божественные свойства против Ариан и Македониан;

5. Оскорбляет Отцев третьего, четвёртого, пятого, шестого и седьмого вселенских Соборов, которые в слух всей вселенной провозгласили Божественный Символ во всех отношениях совершенным и полным, и страшными прещениями и неразрешимыми заклятиями воспретили как себе, так и всем другим, всякое прибавление к нему и убавление, или изменение, или переставление в нём хотя бы одной йоты, — между тем как нужно было исправить его и дополнить, и таким образом изменить всё богословское учение вселенских Отцев, как будто открылось новое отличительное свойство в самих трёх Лицах блаженной Троицы;

6. Прокрадывалось в Церквах западных сначала как волк в коже овчей, т. е. под наименованием не исхождения (??? ?????????), по греческому выражению, употреблённому в Евангелии и Символе, но под именем послания (??? ?????????), как оправдывался папа Мартин пред Максимом исповедником и как изъяснял это Анастасий библиотекарь при Иоанне VIII;

7. С грубою и неслыханною дерзостью коснулось самого Символа и изменило сей всеобщий залог Христианства;

8. Произвело столько смятений в мирной Церкви Божией и разделило народы;

9. При первом своём появлении всенародно отвергнуто двумя приснопамятными папами Львом III и Иоанном VIII, который в послании к блаженному Фотию назвал даже сообщниками Иуды тех, кто первые внесли его в Символ;

10. Осуждено многими святыми Соборами четырёх восточных Патриархов;

11. Подвергнуто анафеме, как нововведение и увеличивание Символа, на (так называемом) восьмом вселенском Соборе, созванном в Константинополе для умирения Церквей восточных и западных;

12. Едва только успело явиться в западных Церквах, как или само породило гнуснейшие исчадия, или ввело с собою мало-помалу другие новизны — большею частию противоречащие ясно изображённым в Евангелии заповедям Спасителя нашего, тщательно соблюдавшимися, до его появления, и в тех Церквах, где оно введено, как то: кропление вместо погружения, отнятие у мирян Божественной Чаши и причащение только под одним видом хлеба, употребление облаток и опресноков вместо хлеба квасного, исключение из Литургии благословения, т. е. Божественного призывания Всесвятаго и Всесовершающего Духа, — также нарушающие древние Апостольские обряды соборной Церкви, как то: устранение крещаемых младенцев от Миропомазания и принятия пречистых Таин, брачных — от Священства, признание папы за лице непогрешимое и за местоблюстителя Христова и проч. Таким образом извратило весь древний Апостольский чин совершения почти всех таинств и всех церковных учреждений, — чин, который содержала древняя, святая и православная Церковь римская, бывшая тогда честнейшим членом святой, соборной и Апостольской Церкви;

13. Побудило своих защитников Богословов Запада, за неимением для себя опоры ни в Писании, ни у Отцев, прибегнуть к бесчисленным лжемудрованиям, не только к превратным толкованиям Писания, каких мы не находим ни у кого из Отцев святой, соборной Церкви, но и к искажению священных и неприкосновенных текстов Божественных Отцев восточных и западных;

14. Оказалось странным, неслыханным и богохульным ещё и у прочих христианских обществ, которые, прежде его появления, по другим справедливым причинам, в течение веков отлучены от соборной Церкви;

15. Не смотря на все труды и усилия своих защитников, ни против одного из приведённых нами доказательств доселе ещё не могло в защиту свою привести хотя сколько-нибудь убедительное и основательное доказательство из Свящ. Писания или из Отцев. Таковое учение носит в самом существе своём и свойствах все признаки учения неправославного; а всякое неправое учение, касающееся догмата соборной Церкви о блаженной Троице, о происхождении Божеских Лиц, равно как и об исхождении Святого Духа, есть и именуется ересью, а умствующее так — еретиками, по определению святейшего Дамаса, папы римского (который говорит так): «Кто об Отце и Сыне мыслит право, а о Духе Святом неправо, тот еретик» (Испов. Соб. Bеp., посланное папою Дамасом к епископу фессалоникийскому Павлину). Посему единая, святая, соборная и Апостольская Церковь следуя святым Отцам восточным и западным, как древле при Отцах наших возвещала, так и ныне вновь возвещает соборно, что cиe нововведённое мнение, будто Дух Святый исходит от Отца и Сына, есть сущая ересь, и последователи его, кто бы они ни были, еретики, по упомянутому соборному определению святейшего папы Дамаса; составляющиеся из них общества, суть общества еретические, и всякое духовное богослужебное общение с ними православных чад соборной Церкви — беззаконно, по силе особенно седьмого правила третьего вселенского Собора.

§ 6. Ересь эта, со многими соединёнными с нею нововведениями, как выше сказано, появившаяся около половины VII столетия, сначала неизвестная и безымённая, и под разными видами в продолжении четырёх или пяти веков тайно распространявшаяся по епархиям европейского запада, потом, преодолев православие тех стран, по нерадению тогда бывших там пастырей и покровительству властей, мало-помалу ввела в заблуждение не только испанские, дотоле ещё не православные Церкви, но и германские, и галликанские, и даже италийские, которых православие возвещалось некогда во всём мире, и с некоторыми часто сносились святейшие Отцы наши, как то: Афанасий Великий и небоявленный Василий, и которых единение и общение с нами послужили к сохранению чистоты учения соборной и Апостольской Церкви до седьмого вселенского Собора. Когда же, завистью ненавистника добра, новизны касательно здравого и православного учения о Всесвятом Духе (на которого хула, по изречению Господа, не отпустится человеком ни в сей век, ни в будущий — Матф., 12:31-32), — следовавшие одно за другим нововведения касательно Божественных таинств, особенно же таинства Спасительного Крещения, святости Причащения и Священства, когда сии несообразности, следуя непосредственно одни за другими, овладели самим старейшим Римом, тогда, она приобретши знаменитость в Церкви, облеклась отличительным именем «папизма». Ибо из епископов Рима, именуемых папами, хотя некоторые в начале восстали против нововведения соборно, как то: Лев III и Иоанн VIII (о коих упомянуто выше), и отвергли его пред лицом всей вселенной, — один посредством известных серебряных плит; другой в послании к блаженному Фотию во время (так называемого) восьмого вселенского Собора и в послании к Сфендопулхру — касательно Мефодия, епископа моравского, но большая часть их преемников, обольстившись представляемыми им сею ересью, противными правилам Соборов, правами на преобладание над Церквами Божиими, и нашедши в том для себя много мирских выгод и много прибыли, измыслив единодержавие в соборной Церкви и единовластие в раздаянии даров Святого Духа, не только изменили бывшее у них древнее Богослужение, отсёкши себя такими нововведениями от прочего древнего и истинно-христианского общества, но ещё старались, не без постыдных ухищрений, как передаёт нам неложная история, увлечь за собою в отступничество от православия и остальные четыре патриархии и поработить таким образом соборную Церковь хотениям и велениям человеческим.

§ 7. Приснопамятные предшественники и Отцы наши, видя, как праотеческое Евангельское учение попирается ногами, как свыше истканный хитон Спасителя нашего раздирается руками нечестивыми, движимые любовью отеческою и братскою, оплакивали гибель такого множества Христиан, за них же Христос умер, но вместе и употребляли много ревности и усилий, соборно и частно, чтобы, спасая православное учение святой, соборной Церкви, соединить опять, сколько возможно, разделённое, и подобно искусным врачам, общими силами старались исцелить член страждущий, перенося сами много и скорбей, и поруганий, и преследований, только бы Тело Христово не раздробилось на части, только бы не были попраны уставы Божественных и святых Соборов. Но Запад, по свидетельству неложной истории, остался упорен в заблуждении. И присноублажаемые мужи на деле испытали истину слов иже во Святых Отца нашего Василия Великого, который по собственному опыту говорил о епископах Запада, и в частности о бывшем при нём папе: «истины они не знают и знать не желают; с теми, кто возвещает им истину, они спорят, а сами утверждают ересь» (посл. к Евсевию самосатскому); и таким образом, по первом и втором братском внушении, узнав их нераскаянность, они отрясли (прах ног) и отрёкшись от них, «предали» их «в неискусен ум» их (ибо «брань лучше мира, отделяющего от Бога», как сказал иже во Святых Отец наш Григорий, пиша об арианах). С тех пор нет никакого духовного общения между ими и нами: потому что собственными руками изрыли они глубокую пропасть между собою и православием.

§ 8. Впрочем на сём не остановился папизм в своём посягательстве на мир Церкви Божией, но рассылая всюду так называемых миссионеров, людей коварных, он «переходит сушу и море, чтобы обратить хотя одного», прельстить кого-либо из православных, извратить учение Господа нашего, исказить прибавлением Божественный Символ святой нашей Веры, представить излишним Богопреданное погружение в Крещении и бесполезным общение Чаши Завета, и бесчисленное множество другого, что дух новизны внушал готовым на всё схоластикам средних веков и тогдашним, по любоначалию позволявшим себе всё, епископам древнего Рима. Ублажаемые за благочестие предшественники и Отцы наши, хотя и были многократно и многообразно оскорбляемы и теснимы папизмом изнутри и отвне, непосредственно и посредственно, но, укрепляясь упованием на Господа, сохранили и нам передали неповреждённым неоценённое наследие отцев своих, которое и мы, при помощи Божией, передадим, как многоценное сокровище, будущим поколениям, даже до скончания веков. Не смотря на то, паписты не успокаиваются доныне, и не успокоятся, по своей обычной вражде против православия, которое они, как отступившее от веры своих предков, имеют пред глазами живою, ежедневною уликою. О, если бы они устремили свои усилия против ереси, распространившейся и господствующей на западе! Нет сомнения, что если бы их усердие ко вреду православия было обращено к истреблению ереси и нововведений, согласно с благочестивыми намерениями Льва III и Иоанна VIII, сих последних присноблаженных православных пап, — давно бы не осталось и следа её во вселенной и мы бы ныне все тоже мудрствовали, по заповеди Апостольской. Но ревность преемников их не была направлена к сохранению православной Веры, как приснопамятная ревность блаженного Льва III!

§ 9. Впрочем с некоторого времени нападения собственно от лица предшествовавших пап прекратились, а были только со стороны миссионеров, но теперь, восшедший в 1847 г. на епископскую кафедру Рима, под именем Пия IX, издал 6 января 1848 года окружное послание, надписанное к Восточным, состоящее в греческом переводе из 12 страниц, которое посланец его распространил, как некую наносную заразу, внутри нашей православной паствы. В сём послании он прежде ведёт речь с отступавшими в разные времена от различных христианских обществ и самовольно переходившими к папизму, и следовательно, «ему своими»; потом обращает речь и к православным, хотя не называя по имени кого-либо из них в частности, но указывая по имени (стр. 3, ст. 14-18; стр. 4, ст. 19 и стр. 9, ст. 17 и 23) на Божественных и святых Отцев наших, явно говоря неправду о них и о нас, их преемниках и потомках; — представляя их принимающими постановления и определения пап, как бы правителей соборной Церкви, — нас же неверными их примерам, и следовательно выставляя нас пред вверенною нам от Бога паствою отступниками от собственных Отцев наших и небрегущими о священных для нас обязанностях и о душевном спасении духовных чад наших. Далее, присвояя себе, уже как собственное достояние, соборную Церковь Христову, ради того, что занимает, как он хвалится, епископский престол Святого Петра, он хочет таким образом прельщением склонить более простых людей к отступлению от православия, прибавляя следующие слова, странные для всякого, знакомого с Богословским учением: «нет никакой причины, по которой бы вы могли отказаться от возвращения в истинную Церковь и от общения с сим святым престолом» (стр. 10, ст. 29).

§ 10. Каждый из наших братий и чад во Христе, воспитанных и наученных в благочестии, читая cиe с разумением и при свете данной ему от Бога мудрости, без сомнения поймёт, что слова и нынешнего епископа римского, также как и его предшественников со времени отделения, не суть слова мира, как он говорит (стр. 7, ст. 8), и любви, но слова лести и обмана, направленные к собственному его возвышению, по обычаю действовавших вопреки Соборам его предместников. Посему и уверены мы, что как до настоящего времени, так и впредь православные не будут прельщены; ибо верно слово Господа нашего: За чужим же не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса (Иоан. 10:5).

§ 11. При всём том, мы сочли отеческим и братским долгом нашим и священною обязанностью, чрез предлагаемое теперь благожелательное послание, и вас утвердить в Православии, которое вы получили от предков, и вместе показать мимоходом слабость умствований римского епископа, которую и сам он очевидно понимает. Ибо он не Апостольским исповеданием своим украшает свой престол, но Апостольским престолом старается подтвердить своё достоинство; достоинством же (подтвердить) своё исповедание. А на самом деле это иначе. Ибо не только престол римский, который по одному только преданию почитается получившим преимущество от святого Петра, но и представляемый в священном Писании главным престол святого Петра — т. е. Антиохия, которой Церковь, по свидетельству святого Василия (посл. 48 к Афанасию Великому), есть «главнейшая из всех Церквей во вселенной», и, что всего важнее, о которой второй вселенский Собор в послании к Собору западных (честнейшим и боголюбивейшим братиям и сослужителям Дамасу, Амвросию, Вритону, Валериану и проч.) свидетельствуют так: «Старейшей и, по истине, Апостольской Церкви, сущей в Антиохии сирийской, где впервые принято было досточтимое имя Христиан», — и сия, говорим, Апостольская Церковь антиохийская никогда не имела преимущества — не быть судимою по Божественному Писанию и соборным определениям, из уважения к ней, как истинному престолу святого Петра. Но что мы говорим? Сам святый Пётр лично был судим перед всеми по истине благовествования (Гал. 2:11-18) и, по свидетельству Писания, оказался зазорен и неправоходящ. — Что после сего надобно подумать о тех, которые величаются и надмеваются обладанием только предполагаемого мнимого престола его? И точно, сам небоявленный Василий Великий, — сей вселенский учитель православия в соборной Церкви, на которого даже и епископы Рима вынуждаются указывать нам (стр. 8, ст. 31), определённо и ясно высказывал нам выше (§ 7), какое мнение мы должны иметь о суждениях неприступного Ватикана: «они истины не знают и знать не желают; с теми, кто возвещает им истину, они спорят, а сами утверждают ересь»; следовательно, те же самые святые Отцы наши, которых, как светильников и учителей самого Запада, с подобающим уважением перечисляет нам Его Блаженство, и которым увещевает нас следовать (там же), научают нас, чтобы мы не по престолу судили о православии, но о самом престоле и сидящем на престоле — по Божественным Писаниям, по Соборным уставам и определениям, и по Вере, всем проповеданной, т. е. по православию непрерывного учения (Церкви). Так судили и осудили Собором Отцы наши и Гонория, папу римского, и Диоскора, папу александрийского, и Македония, и Нестория, патриархов константинопольских, и Петра Кнафея, патриарха антиохийского, и проч. Ибо, по свидетельству Писания, даже мерзость запустения была на месте святом (Дан. 9:27 и Матф. 24:15), то почему новизны и ересь не могут быть на престоле святом? Отсюда ясно открывается слабость и непрочность и других доказательств (стр. 8, ст. 9, 11 и 14) в пользу верховного владычества римского епископа. Ибо, если бы Церковь Христова не была основана на незыблемом камне исповедания Петрова: Ты — Христос Сын Бога Живаго (которое было общим ответом со стороны Апостолов на предложенный им вопрос: вы за кого почитаете Меня (Матф. 16:15-16), как объясняют нам Божественные Отцы восточные и западные), — то и сам Кифа был бы для неё слабым основанием, тем более папа, который, присвоив себе ключи царствия Небесного, как распорядился ими, известно из Истории. И о значении троекратного: Паси овцы Моя, общие наши Божественные Отцы единогласно учат, что это не было каким-либо предпочтением святого Петра перед прочими Апостолами, тем менее его преемников, а просто восстановлением его в сан апостольский, из которого он ниспал чрез троекратное отречение. И сам святый Пётр, как видно, точно также понял смысл троекратного вопроса Господа: Любишь ли Меня? и слов: больше нежели они (Иоан. 21:15). Ибо вспомнив слова свои: Если и всё соблазнятся о тебе, я никогда не соблазнюсь (§ 12); опечалился, что третий раз сказал ему: любишь ли Меня? Но преемники его, для своих целей, принимают это изречение в смысле, слишком для них благоприятном.

§ 12. Ещё Его Блаженство говорит (стр. 8, ст. 12), что Господь наш сказал Петру (Лук. 22:32): Аз же молился о тебе, да не оскудеет вера твоя, и ты некогда обратившись, утверди братьев твоих. Молитва Господа нашего была не по тому случаю, что сатана просил (там же, ст. 31), да попущено будет ему подвергнуть искушению веру всех учеников, — Господь же позволил ему сделать сие только с Петром, потому особенно, что он высказал слова самолюбия и почитал себя выше других: если и вси соблазнятся о Тебе, я никогда же соблазнюсь (Матф. 26:33), но это искушение было временное, когда Пётр начат божиться и клясться, что не знает сего человека (Матф. 26:74) — так слаба природа человеческая, оставленная самой себе! дух бодр, плоть же немощна (Матф. 26:41); — временное, говорим, для того, чтобы потом, прейдя в себя и очистившись слезами покаяния, он мол, ещё более утвердить братьев своих в исповедании Того, Которому они не изменяли и не отрекались. О премудрые судьбы Господни! Как Божественна и таинственна была на земле последняя ночь Спасителя нашего! Священная та вечеря, — она самая, веруем мы, и ныне совершается ежедневно по слову Господа: сие творите в Моё воспоминание (Лук. 22:19), и: когда вы едите хлеб сей и чашу сию пьёте, смерть Господню возвещаете, доколе Он приидет (1 Кор. 11:26). Братская любовь, с такою попечительностию заповеданная нам общим Учителем: по тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собой (Иоан. 13:35); любовь, которой рукописание и заветы первые разодрали папы, защищая и принимая еретические нововведения, вопреки тому, что нам благовествовано и что утверждено уставами общих учителей и Отцев наших, — та самая, говорим, любовь действует и ныне в душах христианских народов и особенно в руководствующих ими. Ибо мы дерзновенно исповедуем пред Богом и людьми, что молитва Спасителя нашего (стр. 7, ст. 33) к Богу и Отцу Своему об общей любви Христиан и совокупления во едину, святую, соборную и Апостольскую Церковь, в которую и веруем мы, да будет едино, как мы едино (Иоан. 17:22): действует в нас, как и в Его Блаженстве, и здесь-то наше братское стремление и ревность встречается со стремлением и ревностью Его Блаженства, — с тем только различием, что в нас эта ревность направлена к тому, чтобы соблюсти чистым и неприкосновенным Божественный, безукоризненный и всесовершенный Символ Христианской Веры, сообразно с Евангелием и определениями седьми святых вселенских Соборов, и с учением непрерывно-продолжающейся соборной Церкви; а в Его Блаженстве к тому, чтобы укрепить и утвердить над всеми власть и господство восседающих на апостольском престоле и их нового учения. Вот сущность, кратко сказать, всего разноречия и несогласия между нами и ими; вот средостение ограды, которое, по Божественному предречению (там же, 10:16) и другие овцы имею, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привесть: и голос Мой (истину: «иже от Отца исходит») услышат, при помощи прославляемой мудрости Его Блаженства, надеемся, разрушится во дни его. Скажем ещё в третьих: если допустим, согласно с словами Его Блаженства, что молитва Господа нашего о Петре, которому предстояло отречение и клятвопреступление, тесно соединена и связана с престолом Петра, и что она простирает силу свою и на восседающих на нём в разное время, хотя, как выше сказано (§ 11), ничто не подтверждает сего мнения (как удостоверяет нас Писание примером самого святого Петра, и притом, после сошествия Святого Духа); то уверяем на основании слов Господа, что придёт время, когда сия Божественная, по случаю отречения Петра, молитва да не оскудеет в конец вера его, воздействует и в ком-либо из преемников его, который и восплачет, подобно ему, горько, и обратившись, ещё более утвердит нас, братий его, в православном исповедании, которое получили мы от предков. И — о, если бы Его Блаженство был таковым истинным преемником блаженного Петра! Но к сей смиренной молитве нашей, что мешает присоединить такой же и совет, искренний и от чистого сердца, во имя святой, соборной Церкви? Мы не дерзаем сказать: «без всякого отлагательства», как сказал (стр. 10, ст. 22) Его Блаженство, но говорим: без поспешности, по зрелом рассуждении, и притом, если будет нужно, по совещании с мудрейшими, благочестивейшими епископами, богословами и учителями, которые, и в настоящее время, по Божественному домостроительству, находятся у каждого из народов западных.

§ 13. Его Блаженство говорит, что епископ лионский, святитель Ириней пишет в похвалу римской Церкви: «необходимо, чтобы вся Церковь, т. е. все повсюду находящиеся верующие, согласовались (с нею) ради главенства сей Церкви, в которой сохранилось Апостольское предание в рассуждении всего, что известно между повсюду находящимися верующими». Хотя сей святый Отец (Ириней) говорит совсем не то, что разумеют ватиканские (епископы); но, предоставив им разуметь и толковать как угодно, скажем только: кто же отвергает, что древняя римская Церковь была Апостольскою и православною? Никто из нас не усомнится назвать её даже образцом православия, и для большей её похвалы мы приведём слова историка Созомена (Истор. Созом., кн. II, гл. 12) о том, каким образом до известного времени могло сохраниться в ней похваляемое нами православие, о чём Его Блаженство умолчал: «западная Церковь (говорит Созомен), сохраняя в чистоте отеческие догматы, свободна от распрей и суесловия». Кто из Отцев, или из нас самих отвергает, предоставленное ей церковными правилами старейшинство в порядке иерархическом, доколе она «сохраняла в чистоте отеческие догматы», руководствуясь непогрешительным учительным учением священных св. Соборов? Но теперь мы видим, что у неё не сохранились ни догматы ни догмат о Святой Троице святых Отцов, собравшихся в первый раз в Никее, и в Константинополе, — по Символу, который и прочие пять Вселенских Соборов определили неизменно хранить. Отцы установили и образ совершения святого Крещения, и призывания всесовершающего Духа на Святые Дары. Напротив, видим в римской церкви и Евхаристию без причащения от святой чаши, которая, о ужас! почитается излишней, и очень многое другое, что не было известно не только нашим восточным святым Отцам, кои всегда именовались вселенским непогрешительным правилом и образцом православия, как говорит из уважения к истине и Его Блаженство (стр. 2), но — и древним святым Отцам запада; видим в ней и главенство, о котором всеми силами ревнует ныне и Его Блаженство, также как и его предшественники, и которое превращено ими из братского отношения и преимущества иерархического — в господственное. Что же надобно заключить о неписанных преданиях её, когда и писанные представляют такое извращение и изменение к худшему? И кто так смел и так доверчив к достоинству Апостольского престола (папского), что дерзнёт сказать, что, если бы ныне возвратился к жизни святый отец наш Ириней, то, видя римскую Церковь в столь существенных и вселенских членах христианской Веры отступившею от древнего и первоначального Апостольского учения, — он первый не восстал бы против нововведений и самовольных учреждений этой Церкви, о которой тогда он справедливо отзывался с похвалою, как о соблюдавшей в чистоте отеческие догматы? Например, если бы святый Отец увидел, что римская Церковь не только из своего чина Литургии, по внушению схоластиков, исключила древнейшее и Апостольское призывание тайнодейственного Духа, и жалко исказила священнодействие в существенной его части, но и всячески старается изгнать оное из Литургии и прочих христианских обществ, клевеща, — (так недостойно Апостольского престола, который величается!) — будто «это вкралось после разделения (Церквей)» (стр. 11, ст. 11): что сказал бы он об этой новизне, он, который уверяет нас, что «земной хлеб, когда над ним совершится призывание (????????) Бога, не есть уже простой хлеб» и пр. (Ирин,, кн. IV, гл. 34, изд. Massuet 18), разумея здесь под словом, именно то призывание, посредством которого совершается таинство Литургии? А что святой Ириней так веровал, об этом заметил даже один из папских монахов ордена Миноритов, Франциск Фев-Ардентий, издавший в 1639 году с толкованиями сочинения упомянутого святого Отца (см. 18-я гл. 1-й книги, отд. 114): Panem et саlycem commixtum per invocationis verba corpus et sangvis Christi vere fieri, т. е.: (св. Ириней учит, что) «хлеб Евхаристии и растворённое вино, чрез слова призывания, истинно становятся телом и кровью Христовыми». Далее, что сказал бы он, услышав о наместничестве и главенства папы, — он, который по поводу небольшого и почти безразличного разногласия о времени празднования Пасхи (Евсев. «Церк. Ист». V, 26), столь сильным и торжественным увещанием, противостал неуместному в свободной Церкви Христовой, повелительному тону папы Виктора? — Так-то сам Отец, приводимый Его Блаженством во свидетеля главенства римской Церкви, подтверждает, что достоинство её состоит не в господстве, и не в главенстве, которых и сам Пётр никогда не получали, — но в братском старейшинстве во вселенской Церкви и преимуществе, предоставленном папам ради знаменитости и древности их города. Так и IV вселенский Собор, сохраняя узаконенную III вселенским Собором независимость Церквей, следуя II вселенскому Собору (прав. 3), а чрез него и первому (прав. 6), назвавшему правительственную власть папы над западными Церквами не более как обычаем, — объявили, что «Отцы прилично дали преимущества (престолу древнего Рима); поелику то был царствующий град» (как. 28), — не сказав ничего о присвоенном ими (папами) преемства от Апостола Петра и особенно о наместничестве римских епископов и их вселенском пастыреначальстве. Столь глубокое молчание о важных преимуществах и, притом, объяснение первенства римских епископов не из слов: паси овцы Моя и на сём камне созижду Церковь Мою, но просто из обычая и ради царствующего града, и притом первенства, данного не Господом, а Отцами, мы уверены, покажется Его Блаженству, иначе объясняющему свои преимущества (стр. 8, ст. 16), тем более странным, чем более (как видно из § 15) находит он решительным свидетельство упомянутого IV вселенского Соборе в пользу своего престола; да и Григорий Двоеслов, именуемый великим, обыкновенно называет эти четыре вселенских Собора (кн. 1, посл. 25) как бы четырьмя Евангелиями и четырёхугольным камнем, на котором создана Соборная Церковь.

§ 14. Его Блаженство говорит (стр. 10, ст. 12), что Коринфяне, по случаю возникшего у них несогласия, отнеслись к Клименту, папе римскому, который обсудивши дело, отправил к ним послание и они читали оное в церквах. Но это событие есть очень слабое доказательство папской власти в Доме Божием: так как Рим был тогда средоточием управления и столицею императоров, то всякое дело, сколь нибудь важное, како в споре Коринфян, должно было там разбираться, особенно, если одна из спорящих сторон прибегала к постороннему посредничеству. Так бывает и до ныне. Патриархи Александрии, Антиохии и Иерусалима, в случае дел необыкновенных и запутанных, пишут к патриарху Константинополя потому, что сей город есть столица самодержцев и притом имеет преимущество, предоставленное Соборами. Если братским содействием исправится нуждающееся в исправлении, — то и хорошо; если же нет, то дело передаётся правительству по надлежащему. Но сие братское содействие в Христианской Вере, не бывает на счёт свободы Церквей Божиих. Тоже надобно сказать и касательно приводимых Его Блаженством (стр. 9, ст. 5, 17) примеров из жизни святых — Афанасия Великого и Иоанна Златоустого, т. е. что это — примеры предстательства братского и подобающего преимуществам епископов римских Юлия и Иннокентия: между тем преемники их ныне требуют от нас покорности в искажении Божественного Символа, тогда как сам Юлий изъявил тогда негодование на некоторых за то, что «они возмущают Церкви отступлением от никейских догматов» (Созом. «Церк. Ист.», кн. III, гл. 7), и угрожал им, «что не будет более терпеть, если они не перестанут вводить новизны». — В деле Коринфян надобно ещё заметить и то, что из тогдашних трёх только патриарших престолов ближайший и важнейший для Коринфян был престол римский, к которому, по правилам они и должны были отнестись. Итак, здесь мы не видим ничего особенного и доказывающего право папы на господство в свободной Церкви Божией.

§ 15. Наконец, Его Блаженство (стр. та же, ст. 20) говорит, что четвёртый вселенский Собор (который, конечно по ошибке, он переносит из Халкидона в Кархидон), по прочтении послания папы Льва I, воскликнул: «Пётр сказал это устами Льва!» Дело точно так и было. Но Его Блаженству не надобно было бы оставлять без внимания и того, как и после какого тщательного исследования Отцы сказали упомянутые слова в похвалу Льва. Так как он (папа), может быть, заботясь о краткости, опустил одно обстоятельство весьма нужное и ясно показывающее, что важность вселенского Собора гораздо выше достоинства не только папы, но и Собора, его окружающего, — то мы вкратце представим дело, как оно действительно было. Из шестисот с лишком Отцев, присутствовавших на Халкидонском Соборе, почти 200 — мудрейшие из них назначены были Собором рассмотреть и по букве, и по мыслям означенное послание Льва, и не только рассмотреть, но и представить письменно и за своею подписью мнение своё о том, православно ли оно или нет. Почти 200 отдельных мнений и суждений о том послании находятся в описании четвёртого заседания св. Собора, и они такого содержания, например § 600:

«Максим, епископ Антиохии сирийской сказал: послание Льва, святого архиепископа царствующего Рима, согласно с учением Веры, изложенной 318 святыми Отцами никейскими и 150 собравшимися в Константинополе, новом Риме, и святым епископом Кириллом в Ефесе, в чём и подписуюсь».

И ещё: «Феодорит, боголюбивейший епископ кирский, (сказал): послание святейшего архиепископа Льва согласно с вероучением, изложенным в Никее святыми и блаженными Отцами, и с Символом Веры, изданным в Константинополе 150 Отцами, и с посланиями блаженного Кирилла, — и одобрив вышеозначенное послание, я подписался».

И так по порядку все объявляют: «согласуется послание», «согласно послание», «не противоречит послание, по мыслям своим и проч». и уже после тщательного сличения его с прежними св. Соборами и по причине совершенного православия содержащихся в нём мыслей, а не потому только, что то было послание папы, они произнесли, не щадя никаких похвал, те замечательные слова, которыми ныне хвалится Его Блаженство. Но если бы и Его Блаженство прислал нам (изложение Веры), согласное с древними святыми семью вселенскими Соборами, вместо того, чтобы хвалиться благочестием своих предшественников, засвидетельствованным нашими предместниками и Отцами на вселенском Соборе, — то и он справедливо мог бы хвалиться своим православием, вместо доблестей предков являя собственную доблесть. Если Его Блаженству и теперь будет угодно прислать что-либо такое, что 200 Отцев по исследовании и обсуждении найдут согласным с прежними Соборами, — то и теперь, говорим мы, он может услышать и от нас грешных не только слова: «Пётр сказал это», или что другое уважительное, но и такие слова: «да облобызается святая рука, отёршая слёзы соборной Церкви»!

§ 16. Да, от мудрости Его Блаженства можно было ожидать такого предприятия, которое было бы достойно истинного преемника святого Петра, Льва I и Льва III, начертавшего, для ограждения православной Веры, Божественный Символ неповреждённым на несокрушимых дщицах, — предприятии, которое соединило бы Церкви западные с святою соборною Церковью, в которой остаются праздными и незанятыми — и каноническая первенствующая кафедра Его Блаженства и кафедры всех епископов запада; ибо Соборная Церковь, ожидая, конечно, обращения отпадших пастырей с их паствами, не определяет на оные новых святителей, посредством праздного наречения, когда они на самом деле заняты другими, дабы не унижать священства. И мы точно ожидали «слова утешения» и надеялись, что оно «обновит древние следы Отцев», как писал святой Василий к святому Амвросию, епископу Медиоланскому (письм. 55); но, к великому нашему удивлению, прочли упомянутое окружное послание к Восточным, из которого к крайнему душевному прискорбию увидели, что и прославляемый в мудрости Его Блаженство, подобно предшественникам своим со времени разделения (Церквей), изрекает те же слова развращения, т. е. неправильное прибавление к совершеннейшему священному нашему Символу, утверждённому вселенскими Соборами, — искажение священных Литургий, которых один небесный состав, и имена составителей, и одна почтенная древность и важность, признанная седьмым вселенским Собором (Деян. 6), — заставили бы оценить и отклониться назад даже ту святотатственную руку, которая заушила Господа славы. Из всего этого мы заключили, в какой неисходный лабиринт заблуждения и в какой неисправимый порок лжеумствования вверг папизм даже благоразумнейших и благонамереннейших епископов римской Церкви, когда они для сохранения «непогрешительной и следовательно обязательной наместнической власти и правительственного главенства между своими подчинёнными», принуждены касаться божественного и неприкосновенного и посягать на всё, — показывая, правда, на словах уважение к «достопочтенной древности» (стр. 11, ст. 16), но на самом деле, питая неукротимую страсть к новизне по отношению к предметам священным, что видно из слов (папы): «нужно отделить от них то, что вкралось в них после разделения и пр». (там же, стр. 11), где он примешивает яд новизны к самой вечери Господней. Из сих слов можно подумать, что Его Блаженство подозревает, будто и в православной соборной Церкви произошло то же, что произошло, как он знает, в Церкви римской по утверждению папизма, т. е. изменение всех вообще таинств, и искажение их на основании схоластических мудрований, которыми он старается доказать такие же недостатки и в наших священных Литургиях, таинствах и догматах, отзываясь впрочем с уважением о их достопочтенной древности, и вовсе не думая, конечно по снисхождению чисто Апостольскому, как выражается он, «опечалить нас строгим отвержением (Литургий, обрядов и пр.)» (стр. 11, ст. 5). От такого же незнания Апостольских и соборных обычаев наших произошло, без сомнения, и другое его изречение: «но даже между вами не могло сохраниться единство учения и священного управления» (стр. 7, ст. 22), в котором (изречении) он странным образом приписывает нам собственный недостаток, подобно тому, как некогда папа Лев IХ в письме к блаженной памяти Михаилу Керулларию, обвинял греков в искажении Символа соборной Церкви, не стыдясь ни своего сана, ни истории. Но мы уверены, что если Его Блаженство припомнит Церковную археологию и историю, учение Божественных Отцев и древние Литургии Галлии и Испании и служебник древней римской Церкви, то он с ужасом увидит, сколько и других несообразностей, существующих ещё и ныне, произвёл на западе папизм, между тем как у нас православие сохранило соборную Церковь непорочною невестою Жениху её, — хотя мы и не имеем никакого светского надзирательства (?????????? ????????) или, как говорит Его Блаженство, «священного управления» (стр. 7, ст. 23), а только соединены союзом любви и усердия к общей Матери, в единстве веры, запечатлённой семью печатями Духа (Апок. 5:1), т. е. семью вселенскими Соборами, и в послушании истине, — увидит, сколько, напротив, «нужно отделить от нынешних папских догматов и таинств», как «заповедей человеческих», для того, чтобы всё изменившая западная Церковь могла приблизиться к неизменной, соборной, православной Вере общих Отцев наших, по отношению к которой (как он, по словам его, знает, стр. 8, ст. 30) мы все стараемся сохранять то учение, какого держались наши предки (там же, ст. 31); почему и он сам хорошо делает, научая (там же, ст. 31) нас «следовать древним иерархам и верным восточных епархий». А как разумели они (древние иерархи) учительскую власть архиепископов древнего Рима, и какое понятие должны иметь о них мы, чада православной Церкви, и каким образом должно принимать учение их, пример этого они показали нам соборно (§ 15) и небоявленный Василий внятно прояснил это (§7). Что же касается до верховной власти их (римских архиепископов), то поелику здесь мы не намерены предлагать об этом подробного исследования, приведём краткие слова того же Василия Великого: «хотел я писать к «главному их» (????? ???????; там же)…