Практика: для себя, для других и ещё для Кого-то

Практика: для себя, для других и ещё для Кого-то

О чувстве веры и о религиозных переживаниях нам ещё придётся говорить достаточно. Эти ощущения, постижения, озарения и другие внутренние события составляют главный слой религиозной жизни. Из них рождается внутренняя энергия практического религиозного поведения.

Традиция старается организовать эту энергию, способствовать чистоте и силе её источников. Тех источников, без которых прекращается энергетическое обеспечение традиции: огни гаснут, моторы глохнут, жизнь замирает. Вся религиозная практика питается внутренними переживаниями, и поэтому должна поддерживать их на нужном уровне.

Религия всегда очень практична. Это проявляется во всём, начиная с прагматики магических усилий: действий, направленных на то, чтобы получить желаемое в обход естественного хода вещей. Практичны и социальные устремления религии – от оздоровления межчеловеческих отношений до политического воздействия на общество и государство. Но куда более значительную роль для человека и человечества играет психологическая (и даже психофизиологическая) религиозная практика. Исторически она намного опередила психологию, физиологию и психотерапию, да и сейчас остаётся недосягаемой в лучших своих достижениях.

И, наверное, самой важной сферой практического приложения религиозных учений является именно человеческая душа. Ведь в житейских своих формах религиозная деятельность не очень отличается от деятельности других разнообразных объединений. Трудно назвать чрезвычайно эффективной и магическую сторону религиозной жизни.

В любом случае через внутренний мир проходят и социальные устремления, и тяга к магическим силам, и различные другие "прикладные" направления религиозной жизни.

Внутреннюю религиозную практику поддерживает традиция. Ритуалы прокладывают русло для сосредоточенности в нужном направлении, создают определённые условия для развития сознания. Многие из этих условий важны для внутренней гармонии, для решения конфликтов между чувствами, для выработки цельного мировоззрения.

Но это не всё.

Кроме урегулирования внутреннего опыта, становится возможным его принципиальное расширение.

Практика созерцания, медитации, предстояния позволяет человеку пробиться к важнейшим для него ощущениям и переживаниям, связанным с восприятием высшей реальности, Высшего. Иногда человек за одно мгновение может получить такой духовный опыт, который ляжет в основу всей его жизненной ориентации. Это случается редко – в масштабе человеческой жизни. Но в масштабе жизни человечества это случается часто.

Впрочем, даже если не говорить о таких особых озарениях, очень многие люди, знающие вкус повседневной молитвенной практики, могут уверенно подтвердить, что она расширяет их жизнь не меньше, чем деловые или дружеские встречи.

Тот, кому это чуждо, должен или подозревать в лицемерии огромное количество не самых плохих людей – или признать, что они располагают опытом, находящимся вне его восприятия.

Внутренний религиозный опыт нередко подвигает человека к образу жизни, связанному со служением другим людям. Хочется выделить именно служение (а не отшельничество, например, продолжающее линию чисто внутренней практики), так как оно наиболее явно расширяет внутренний опыт до внешнего.

Религиозное служение отличается от осуществления чувства долга или других чувств, потому что исходит из особой предпосылки. Человек служит другим не просто по собственной склонности, преданности или обязанности (хотя и это замечательно, нечего спорить), и зачастую даже не в рамках некоторой общественной идеологии, а в силу именно внутреннего религиозного опыта. Некоторым образом человек узнал для себя, как вернее всего жить, чтобы увязать обыденную реальность с высшей реальностью, и старается этому следовать.

Опыт внутренней и внешней религиозной жизни обычно воздействует на любое чувство призвания, даже если его и не назовёшь именно служением людям. Но служением оно всё-таки является: тем служением, призыв к которому человек почувствовал, прислушиваясь к Высшему. Отсюда и само слово "призвание". Может быть, развитое чувство призвания как раз и является для верующего человека высшей формой религиозной практики.